Она была маленького роста, с такими узкими глазами, что он бы точно принял ее за Тайку, если бы только не ее голос, говоривший чисто без какого-либо акцента. Скорее всего, она была кореянкой, родившейся и выросшей здесь, в России. Она была худенькой, с небольшой грудью, с красивыми и сочными ягодицами, которые Александр успел уже прочувствовать. В целом, смотря на нее, он бы где-нибудь на улице, даже бы не обратил на эту кореянку своего внимания, а прошел бы или проехал мимо. Она не была в его вкусе, но он тогда впервые в жизни осознал, что оказывается внешний вид девушки далеко еще не говорит все о ее жажде любви и страсти либо вообще ничего не ведает. Сколько вот таких незаметных девушек встречается нам повседневно, которых мы даже не замечаем, ища глазами только каких-то образцовых красавиц, параметры которых для нашего восприятия навешаны кем-то извне, но никак ни нами самими. Мы все время стремимся заполучить в свои владения, женщину, чьи внешние данные и поведение соответствуют неким критериям, которые определяет кучка людей, которые заставляют и вас тоже смотреть на мир их глазами и это есть страшное заблуждение человека. В этой тихой и незаметной девушке было столько огня и страсти, что Александр готов был теперь поклясться, что не испытывал ничего подобного раньше, хотя их отношения с Верой были полны огня когда-то, доводившего их порой до сумасшествия. Но его Вера тоже соответствовала всем принятым параметрам красоты и это его будоражило не меньше, чем все остальное. А в этом случае, эта девушка – неказистая, но она настолько сумела, пусть и инсценировать танец страсти, по-другому и не назовешь, что Александр был полностью обескуражен и поражен тем, что в свои почти тридцать шесть лет все его знания о женщинах, наберутся, разве что на его коротко подстриженный ноготок.
Помыв Александра девушка удалилась, а он одевшись вышел из ванной комнаты прошел по коридору к выходу, дверь которую ему любезно отварила все та же Ольга, которой он в ответ улыбнулся и поблагодарил за превосходно сделанный массаж, но это сногсшибательная блондинка не вызвала в нем более бурю эмоций, как час назад и дело было не в том, что он выпустил свою мужскую энергию, а в том, что теперь он уже глядел на женщин под другим углом зрения.
Встреча с этой кореянкой не только дала понять Александру, что не все то золото, что блестит и не вся та женщина хороша, любви-обильна и страстна, женственна и покладиста, которая выглядит и говорит, как кукла. Теперь он понял, что ему нужно обязательно пройти до конца весь этот путь, на который он робко, но уже вступил, чтобы понять, наверняка, в чем же его истинные заблуждения, которые сделали их жизнь с женой, невыносимой. И хуже всего, что в нем пропал стыд к тому, что он сейчас делал, спускаясь вниз по лестнице греха, ведущей в самое пекло ада. Видимо не на столько сильно он верил в Бога, как верят, те, кто содрогается только от одной мысли сделать нечто подобное. Вот уже второй раз свершенное Александром прелюбодеяние не повергло его в прах и теперь уже точно он не смог бы остановиться, а двигался дальше. Была в нем лишь только одна мысль, которой он пытался оправдать себя, а это то, что он не собирался отказываться от своей жены не за что на свете и, насытившись всем этим блудом, который, вдруг, проник в его жизнь, он все-таки надеялся найти в себе силы подняться после столь тяжелого падения, хотя и посыпанного сладкой розовой пудрой, того места, куда он сейчас летел, веря, что не разобьется насмерть. Он был уверен, что встанет и вновь будет подниматься по лестнице вверх, но теперь зная, как надо вести себя со своей женой, чтобы им вдвоем было отныне вольготно и радостно идти по жизненной дороге до самого конца.
Отныне, Александр отпустил себя в свободное плавание, не заботясь более о грехе прелюбодеяния, который все-таки, как он верил, пока еще он не совершил, но он был готов к этому, хотя еще его будоражили сомнения, но сила, толкающая его по этому пути была сильнее его сомнений, она словно пристегнула его наручниками и покорно вела за собой к полному фиаско его благочестивых принципов.
Следующей его девушкой, с которой он вновь испытал себя на пробуждение в нем новых знаний и ощущений, оказалась тоже массажистка в салоне, в котором он побывал в первый раз, потому что там хотя бы он мог убедиться с кем будет иметь дело, заранее, чтобы избежать ненужных сюрпризов, которые могли бы показаться ему не столь яркими и запоминающимися, как случай с кореянкой. То, что его могли там запомнить — больше его не напрягало. Он уже не волновался, как в самом начале, а смело шел на эти приключения, ожидая с каждым разом познать большее, чем знал до этого — ведь все-таки женщины были все разные, так же, как и мужчины и чем больше бы он познал женщин, то тем меньше бы он потом допустил ошибок со своей женой. Хотя он уже чувствовал, что некоторые из этих ошибок ему возможно уже не исправить, но он все меньше и меньше верил в то, что главной ошибкой его было то, что он сейчас вытворяет. Но точного ответа ему никто не мог сейчас дать, а только он сам мог получить его со временем.
Ее сценическим именем бала Надежда, он тогда еще усмехнулся про себя, как будто имя это было послано самим Проведением, для того чтобы он получил не саму Надежду-женщину в качестве массажистки, а надежду на новый виток своего миропонимания. Ей было тридцать лет, что казалось странным для таких вот заведений, где работали девушки намного младше, но она была очень хороша собой и ее взяли. Она была высокой, стройной девушкой, с каштановыми волосами и зелеными, как у кошки глазами. У нее была дочурка пяти лет и мама с бабушкой, и как понял Александр, все они находились на ее иждивении, вот почему она и оказалась здесь — от безысходности, как рассказала массажистка. Ее бывший муж, как она пояснила, мило беседуя еще перед сеансом массажа, не принимал совсем никакого участия в воспитании дочери и мало того скрывался, чтобы не платить алименты. Она была воспитана и образована, что сразу же бросалось в глаза, когда она разговаривала, правильно произнося многие сложные слова, ставя, где нужно ударение и порой цитируя из книг некоторые вещи, знать которые могли только те, кто много читает. В целом Александр не был доволен массажем, и не потому, что она его плохо исполнила, а потому что в него проникла жалость вот к таким добрым и стойким женщинам, которые попрали все свое благородство и честь и вступили на столь скользкий путь ради своих родных и дорогих им людей. Он не смог по-настоящему расслабиться, как на предыдущих сеансах, представляя ее маленькую и совсем еще беспомощную дочку, стареющую маму и совсем старенькую бабушку, от чего он еле сдержался, чтобы не встать и нежно обнять эту молодую женщину, дать ей щедрых чаевых и уйти. Все-таки он остался, хотя чаевыми он щедро ее вознаградил, попросив купить ее своей дочке чего-нибудь особенного. Еще он заметил, что она была с ним неподдельно искренне, когда своими нежными девичьими руками гладила его тело. Ему показалось, что он понравился ей по-настоящему. Она была одна, без мужа, и огонь желания еще, наверняка был в ней, хотя она и пыталась его потушить, чтобы не наделать глупостей, но Александр своей доброй беседой внушил ей доверие, и она на несколько минут, может быть, представила себя желанной женщиной рядом с любимым мужчиной. А почему бы и нет? Ему впервые было грустно расставаться с этой девушкой, хотя его тело уже просило покоя, но душа требовала, чтобы он ее обнял и держал ее в своих объятиях глядя ей волосы и целуя ее губы, шепча ей: «Все будет хорошо в твоей жизни девочка, вот увидишь!». Но все было не так! Он, оставив ей на столике чаевые, поцеловал ее в щечку и ушел, оставив ее одну, в ожидании нового клиента, который совсем может быть окажется противоположностью Александру, но ей нужно будет терпеть, и делать свое дело, думая в это время о своей дочери, чтобы не сойти с ума.
— Привет! Меня зовут Яна, — встретила радостно и приветливо Александра, следующая девушка все из того же массажного салона, где и началось все и где продолжалось, несмотря на небольшое отступление.
Александр теперь регулярно раз в неделю появлялся в этом салоне, в основном по пятницам или субботам. Вера все дольше и дольше стала задерживаться в Испании, а он чаще всего сам ее там навещал, прилетая на одну или две недели, не смея задерживаться на больший срок по причине своей работы, которая требовала его присутствия, чтобы сотрудники не расслабились и не наделали ошибок, которые могли бы стоить ему очень дорого. Вера, конечно, тоже возвращалась на родину и тогда Александр, бросал свои похождения, чтобы не попасться, боясь последствий. Отношения их стали немного странными, потому что вроде как Александр перестал злиться на то, что она не давала ему того в постели чего он жаждал, но ругаться они стали меньше, потому что Александр, не замечая того стал меньше ревновать, не то чтобы он стал больше доверять – нет! Скорее всего, он чувствовал свою вину, и глубоко в душе, понимал, что если с ней происходит нечто подобное, то он просто обязан будет это принять и простить. Но это было глубоко у него внутри, и он боялся вытащить это наружу, но факт оставался фактом: ревность поубавилась.
