Девушка проявила признаки своего присутствия тем, что шагнула, куда-то в сторону и послышался еле заметный щелчок, после чего музыка стихла и вновь заиграла, но уже другая мелодия — более быстрая и более чувственная, словно время дня сменилось, и вместо предутреннего просыпания природы, с чем и ассоциировалась первоначальная мелодия, пришло утро. Запели звучнее птицы, добавившись новыми пернатыми голосами; все живое проснулось. Александр ощутил первые влажные от масла, прикосновения девушки, а точнее ее рук, которые массировали его ступни, голени, медленно поднимаясь вверх, потом ягодицы, спину и вот он уже ощутил ее прерывистое дыхание возле своих мочек ушей. По телу у него пробежала приятная судорога. Она словно угадала чего ему нужно, как будто она влезла к нему в подсознание и теперь чувствовала всего его — все его тайные мысли и желания, именно чувствовала, как чувствуют холод или тепло, боль или облегчение.
Тем временем мелодия набирала ритм, как набирает обороты утро, стремясь превратиться в скором времени в жаркий и знойный полдень, чтобы опять притаится, словно орел в полете и какое-то время парить в голубом небе, лениво, наблюдая за грешной землей. И девушка следовала этому ритму, пуская в ход каждую клеточку своего упругого тела. Она накатывала на его тело своим, словно волна в море накатывает на берег и потом, шелестя своими водяными щупальцами, скатывается обратно по песку и камням, медленно, словно прощаясь с каждой песчинкой, обнимая ее и целуя ее своими влажными губами. Все, как и в прошлый раз, смешалось в его голове, в его чувствах, он с каждой секундой, начинал забывать кто он, где он и что с ним сейчас происходит. Вся его бренная жизнь, насыщенная только лишь поиском лучшей доли, куда включалось все кроме страсти и любви, вновь покинуло его, и он был повержен, низвергнут и опрокинут на лопатки этим женским существом.
— Перевернитесь, — прозвучало у него над ухом, тихо-тихо, голосом похожим на шелест листвы, когда ее сдувает ветер с травы и без единой капли акцента. Это был голос этой девушки, а может быть Веры, вдруг откуда-то взялась именно такая мысль у Александра, но это было, к сожалению, невозможно. Искорка сожаления вонзилась, вдруг, ему в сердце: «А ведь все также, могло быть и у них, и что-то подобное как будто бы и было, когда-то давным-давно» — пролетела фраза, словно самолет у него в голове, и исчезла где-то на горизонте его бесконечного неба фантазий и мыслей, оставив только дымный хвост.
Александр перевернулся на спину, протянув свои руки вдоль туловища. Глаза его были закрыты, толи он боялся, что открыв их, он протрезвеет от всего этого опьяняющего чувства, парализовавшего его обычное душевное состояние, в котором в основном были одни мысли о текущих мирских делах, и вечная тревога, куда-то не успеть, что-то потерять, или сделать неправильно. Толи он боялся узнать в этой девушке свою Веру, которая все специально и подстроила и это она в облике этой незнакомки, очертаниями ее тела и цвета волос, все равно похожа. И она издевается тем самым над ним, обличая его истинную лживую натуру, которая не была на самом деле святой, и тоже хотела и жаждала мирского искушения, против чего так порой яростно выступал Александр, когда плевался в сторону всего того, что воспевало плотскую страсть, еще больше подогретую изменой. А возможно, он наоборот полностью проникся тем, что это и есть его жена, но тогда лучше не открывать именно сейчас глаза, а испить сполна эту чашу наслаждения, ведь вдруг это все исчезнет, и Вера вернется в свое обычное состояние, тела и души, которое навеяли ей придирчивые годы ее муж, который запутался в себе, не зная, кто он есть, и как ему быть, чтобы у него был снова праздник в душе, а тело не докучало ему своими капризами, заставляя совершать странные и опрометчивые шаги.
Теперь девушка, действовала, как наездница, она то садилась ему на живот и своими ягодицами терлась об его тело, как об седло, слегка приставая, после вновь присаживаясь, проводя круговыми движениями по животу, ниже, несильно приминая его достоинство, сползая вниз к ступням и вновь поднимаясь вверх. Потом она переворачивалась, и теперь ее ягодицы уже были, где-то возле его лица, а грудь там, где только что несколько секунд назад побывали другие ее части тела. Но, вот она вновь меняла позу и медленно крадучись приближалась к его лицо, проводя своими волосами по его щекам, носу, векам, потом же она была настолько близка своим лицом, что он чувствовал ее дыхание, извергающееся из ее губ, которые судя по всему были совсем рядом с его губами, и какие-то миллиметры отделяли их. Александр уходил все дальше в забытье: страстная мелодия, запах масла, прикосновения девушки, ее танец тела, слившийся с его плотью, образ Веры, который снова и снова всплывал, в его воображении, делали свое дело. Его душа была спокойна, а тело расслаблено и покорно. Александр в эти мгновения хотел кричать, стонать от всего этого кайфа, который он испытывал, находясь на грани потери сознания, но не капли не сопротивляясь, а желая до конца раствориться в объятиях девушки, растаять, как лед, испариться, как вода и больше никогда не возвращаться в то прежнее свое состояние, когда ты ешь, пьешь, дышишь, завися от всего этого, как навозный червь, не подозревая даже о том, что на свете есть нечто иное, не вписывающее в привычную картину его мироздания.
Глава 8
И вот наступила финальная часть представления. Александра охватила приятная судорога и еще мгновение…., и он снова ощутил себя в привычном своем состоянии, испорченным житейскими проблемами человека и ему ничто «человеческое» вновь было не чуждо. Он открыл глаза, но было также темно, и даже музыка стихла, словно девушка рассчитала до секунд весь этот спектакль, как режиссер и исполнительница главной роли в одном лице. Сама же она теперь лежала на его плече, аккуратно положив свою руку ему на грудь, что было очень приятно Александру, внезапно, как будто проснувшемуся, после чудесного сна, и чтобы не испугаться в этой пугающей темноте, ощутить близость желанного друга, способного защитить его, кем это девушка и пыталась предстать перед своим клиентом.
— Пройдемте в душ, — прошептали губы девушки спустя минут пять, также тихо.
С этими словами она встала и помогла подняться мужчине. Потом она подняла полотенце с пола, и, обернув его в него по талии, сопроводила в ванную комнату. Стоя в душе, ожидая, когда она настроит теплую воду, он внимательно наконец-то рассмотрел девушку, которая сумела подарить ему на короткие мгновения — сказку.
