— Ты же знаешь! Я люблю контроль))), — в этот раз пошутил Александр, который всего лишь чувствовал свою Веру на расстоянии и это было правдой.
— Ты прав! Мне очень сильно нравится и если есть рай на земле, то он же конечно здесь в Испании на Коста бланка! – прилетели строчки от Веры. – Вот было бы здорово, мне переехать насовсем сюда!
— А, мне с тобой?
— И тебе тоже, — ответила Вера, но не сразу, а чуть позже, отчего Александр почувствовал, что на мгновение комок подкатил к горлу.
Он тоже мечтал об этом: все бросить и уехать жить к морю. Что же его останавливало? Бизнес, общественные проекты, которыми он всегда был занят, не зная наверняка: зачем ему все это нужно? С каждым годом, который прилипал к его возрасту ему становилось все сложнее и сложнее заниматься всей этой рутиной, которую он словно «бурлак на волге» тащил за собой раздирая свою душу в кровь, потому что не видел в этом определенного смысла, а только лишь побуждаемый бездушными лозунгами, которыми его и таких как он пичкали, те, кто сами верили в этот бред, способный, только лишь кормить вас и одевать, чтобы потом вести на скотобойню, как какого-нибудь бычка.
— Сегодня море такое спокойное и почти нет волн! – продолжала расхваливать женщина природу Испании. — Завтра на грязи собираюсь! Тут по соседству семья одна поселилась из России, сняли домик на лето! У них, такая девочка забавная…. ей пять лет. Ребята неплохие! Муж Кати – это мама девочки, старше тебя лет на пять, а ей как мне. Я им тут все рассказала и показала, и они меня пригласили завтра съездить с ними. Ты, не против?
Все дело в том, что Александр пытался контролировать чуть ли не каждый шаг жены, о чем ей постоянно признавался в этом, чтобы, мол, не наделала глупостей, поэтому, зная характер мужа, она всегда докладывала ему, куда собирается пойти, поехать, если нужно было отлучиться на дольше, чем обычно, чтобы у него не случился припадок гнева, что за ним водилось, если речь шла о ней. «Если любишь, то, значит, ревнуешь, а если любишь очень сильно, то и ревнуешь соответственно», — говорил всегда Александр, которому начинал кто-то или она сама, объяснять, что такое поведение не допустимо, но он был непреклонен.
