Александр сидел на другом конце мира, разъяренный, с красными глазами как у быка.
— Врешь! Почему скайп был выключен.
— Не знаю почему?
Вера старалась говорить спокойно, но было видно, что у нее дрожат губы, а в глазах сверкает ненависть.
– Может интернета, не было, была сильная гроза вчера поздно вечером.
Александр не знал, что сказать в ответ, в нем кипела злость, подначенная страхом, который проник в его сознание. Страх того, что их долгая и счастливая поначалу жизнь может вот так оборваться без права на шанс, а ведь он все-таки надеялся в глубине души, что все само собой когда-нибудь разрешится, и они вновь будут счастливы. Он отключил скайп и в изнеможении лег на диван и заснул, проснувшись только под вечер.
Александр долго еще лежал и думал, когда сон его оставил, не торопясь вставать. Время уже пробило отметку в шесть часов, но его настроение не позволяло телу встряхнуться и подняться. Он сейчас уже старался не думать о том, что ему могла изменить Вера, потому что его сразу же начинало трясти, и его воспаленный мозг тут же проектировал образы, пугающие его настолько, что он съеживался, и ему становилось холодно и страшно. «Все скорей всего так и есть, — успокаивал себя Александр, — в доме действительно частенько отключается интернет и это происходило и при мне неоднократно, когда я там жил; телефон тоже ведь садится и спать там хочется лечь раньше. Зря, я как обычно, переполошился и обвинил ее в во всех тяжких грехах! Одно плохо, что такое вот расстояние огромное и не проверить, как на самом деле все обстояло, но с другой стороны случись нечто подобное здесь, я бы ее убил!».
Александр не врал, когда опасался за себя в гневе, потому что бывали и ранее случаи, когда он вспыхивал на какое-нибудь возражение Веры и мог ударить ее и, причем сильно и ощутимо. Он не бил ее кулаками, но лишь из-за страха, убить, который присутствовал в нем во время очередной вспышки гнева, спасая его.
У Веры был сильный независимый от чьих либо мнений, характер. Она всегда была сама себе на уме и никогда никому не подчинялась и только Александру дала право над собой командовать из-за любви к нему, которая была сильнее той же самой жажды к свободе. Но, иногда она вспоминала, кто она есть по своей сущности и тогда между ними вспыхивала настоящая гроза, однажды приведшая к рукоприкладству с его стороны. Он ударил ее по щеке ладонью, сильно, от чего у нее полились слезы из глаз. Она была женщиной очень терпеливой и стойкой, но всему был предел и, тут у нее сдали нервы, и она заплакала, но молча ни проронив и звука. Александра охватило чувства стыда и отчаяния, и он бросился просить у нее прощения, но было уже поздно, внутри у него что-то щелкнуло и теперь руки его знали, как поступать, когда-то что-то было не по нему. Он вообще считался человеком неуравновешенным и вспыльчивым, с нотками тирании, о чем знали в его окружении. Он мог быстро выйти из себя, но к счастью быстро и успокаивался, как и вспыхивал, и нужно было только лишь перетерпеть этот период, а потом было снова солнце, как после сильного и короткого ливня летом. «Может все-таки вся эта ситуация – это как маленькая такая оплеуха от Проведения, которое мне напомнило о том, что я совершил сегодня ночью опрометчивый поступок и будет еще хуже, если я не остановлюсь?» — пришла вдруг Александру такая мысль. Он, почему-то с детства считал себя на коротком поводке у Бога, даже еще не зная о его существовании, но чувствуя некие высшие силы. Теперь он должен был знать наперед, что делать и как делать, чтобы не попасть под его настоящий гнев, не зная уж, чем он заслужил такого внимания к своей персоне, а может быть, это было простым его наваждением, а в действительности не было никому до него дела. Ведь все его друзья и знакомые, за редким исключением, жили именно так, и самое, что интересное все вроде и в жизни у них было складно и понятно. У него же было все ни как у остальных!
— Привет! Как ты? – чиркнул сообщение Александр жене по скайпу, не став звонить.
— Хорошо все! – в этот раз ответ пришел почти сразу. – Ты как? Успокоился?
