Болото. Главы 1-10

Вадик не обиделся. Он убежал досматривать занимательное мульти-пульти про войну. Мне же оставалось только вслушиваться и завидовать ему черной завистью.

Он появился ровно через десять минут, сколько я ему и отпустил на игру в прятки. Выстрелы стихли. И Вадик был доволен до соплей и даже глубже.

— Наши победили! — сообщил он гордо, едва переступив порог кабинета.

— С каким счетом? — поинтересовался я.

— Не знаю. Два джипа остались стоять на месте, остальные удрали. Он бы еще долго засерал мне мозги своей трепотней, благо, я его никогда не подозревал в молчаливости, но я решил, что лучше пусть он выражает свои восторги где-нибудь в другом месте.

А мне нужно было собраться с мыслями и успокоить желудок, который совершенно некстати разнервничался до невозможности.

— Сходи, — сказал я, — помоги раненным.

Вадик ушел. Так уходили в открытое море пароходы типа «Титаника» — бесстрашно и даже весело, выпуская пар отовсюду, откуда только можно. Он ушел, а я остался сидеть, тупо уставившись в дверь и с опасением прислушиваясь к тому, что происходило в животе. Наконец не выдержал и разродился целым выводком нехороших слов:

— Да чтоб у них денег на опохмелку не было! Чтоб им жить под кокосовым деревом! Чтоб им окурки в трусах тушили! — и так далее. Я долго сидел, без толку сотрясая воздух, сам прекрасно понимая, что от моих воплей у них волосы не выпадут и жены по тройне не родят, но сдержать себя не мог.

Сдержал меня Валерич. Он зашел ко мне тем же Макаром, что и несколькими часами ранее — вразвалочку, похожий на экскаватор. Единственное различие с предыдущим заходом — в этот раз он улыбался. Причем улыбка его совсем не была похожа на улыбку Моны Лизы. Она была похожа на улыбку экскаватора. Вы видели улыбающийся экскаватор? Я сподобился. Ужас.

— Идиоты, — сказал он, махнув рукой куда-то в строну двери. Это ж надо додуматься — штурмовать ресторан в тот же день, когда грохнули Большого Еврея.

— ??? — я с удивлением вытаращился на него. Честно говоря, его логика с превеликим трудом укладывалась в моей черепной коробке. Про Абрашу, по крайней мере, я ему ничего не говорил, а потому для меня полной загадкой оставалось, как он связал эти два события.

— Я ж не полный шиз, натурально, — Валерич скорчил обиженную мину и развел руки в стороны. — Если Камалов решился убрать Большого Еврея, значит, тот ему крепко мешал. А мешать ему он мог только в одном случае — если решил переметнуться на твою сторону. Да не строй ты невинные глазки, босс. О вашей возне уже полгорода в курсе. Вторая половина завтра узнает.

А я не мог не строить невинные глазки. Они у меня сами из орбит лезли. Во-первых, в туалет хотелось, не при дамах будет сказано, хоть я и терпел еще. А, во-вторых, я действительно не предполагал, что о моей и Папы Дервиша размолвке весть разнесется так быстро.

— Короче, — прохрипел я. — По сегодняшнему делу. Ты можешь по порядку?

— Законно, — согласился он. — Смотри. С утра расстреливают Каца. Ну, это ничего, бывает. Но потом ты вызываешь меня и ни с того ни с сего заводишь разговор о телохранителях. Я в курсе, что у тебя война. И еще я в курсе, что Большого Еврея наверняка убили люди Камалова. Я сопоставил факты. Я не Шерлок Холмс, но у меня это тоже нехило получилось.

Вечереет. Я знаю, что Камалов — человек азартный, а Папа Дервиш с головой поссорился еще в роддоме. Я предполагаю, что они захотят еще крови и расставляю своих людей по периметру квартала. Я угадываю. В полночь появляются пять камаловских машин останавливаются напротив ресторана и пытаются расстрелять его из гранатометов. Но у них ни хрена не получается. Ловок я?

— Однозначно, — согласился я. — А как бы поконкретнее узнать? Подробностей бы…

— Опять же — через меня, — гордо сообщил он. — Они только три раза и успели выстрелить — два раза из гранатомета и один — из автомата. А потом мои пацаны их так прижали, что им задницу из машины страшно было высунуть. Как раз те четверо, которых я тебе в телохранители предлагаю, — Валерич самодовольно уставился на меня, но я промолчал. Что толку хвалить, когда он и сам знает, что молодец? Подождав немного и ничего не дождавшись, Валерич продолжил: — они немного задержались — может, думали, что у нас патроны закончатся? Ха, дудки! А потом уехали. Или убежали. Те, кто смог, конечно. Оставили два «крузака». В них — пять трупов. Ребята их сейчас от любопытных охраняют, а то растащат на фантики.

— А как твои парни? — поинтересовался я, пытаясь соблюсти хоть какую-то вежливость.

— Профи! — он гордо выпятил грудь. — Все в меня. Я даже не ожидал. Только у одного рука слегка поцарапана. Но на курок нажать сможет.

— А куда они из гранатомета попали? — я задал, наконец, наиболее интересующий меня вопрос.

— А никуда, — Валерич презрительно хмыкнул. — Им бы в штанишки еще делать, потому что в туалете в унитаз не попадут. А они в войнушку поиграть решили. Первый выстрел — в тротуар — пристреливались, наверное. Дверь менять придется — ее осколками покоцало, а в остальном — порядок. А потом мы уже их огнем прижали, поэтому они во второй раз стреляли, куда Бог пошлет. Послал в клумбу. Клумбе, конечно, хана.

— Хрен с ней, с клумбой, облегченно заметил я. И экскаватор Валерич в знак солидарности наклонил кабину. Очень внушительно у него это получилось. — Хорошо, что…

Договорить мне не дали. Снова отворилась дверь и на пороге появилась фигура в милицейской форме. За спиной фигуры, поблескивая глазами от возбуждения, маячил Вадик. Фигура быстро — по всему видать, привычная, — козырнула и сказала: