Всё повторяется.

Кто-то рассыпал гвоздики, Алая кровь из артерий. Призрачность высших материй. Ночью неясные крики. Утро взывает к великим. Малыми правит неверье. Так же захлопнуты двери, Те же заборные пики. Мнят о душевном здоровье Незаплатившие кровью. Узок свободы алтарь. Мир проглотившему слово. Будет ловец без улова. Блок завещал всем фонарь.

Отрезанный ломоть.

Я пришёл в этот дом не случайно. Половицы тут помнят мой шаг. Позади: «Кроком руш! Так, негайно», Шум уверенных в правде ватаг. Здесь вдохну запустения запах. Где початый бочонок с вином? Тишина на немеющих лапах Пусть крадётся, как кот за окном. Он узнал, этот старый проказник, Хоть прижился в соседнем дворе, Только детства чарующий праздник … Читать далее «Отрезанный ломоть.»

Сила

Сила! Это когда болит, Сила есть! И это не в сказке. Улыбается инвалид, Сидя в инвалидной коляске. Улыбается инвалид Побывав между адом и раем. Улыбается тем кто его Ненавидит и презирает. Сила! Когда хочется жить. И бороться скрепя зубами. Вновь натянутый нерв дрожжит, Я дойду! Немыми губами. Сила! Это себя победить. Без поблажек,потворства и лени. … Читать далее «Сила»

В памятку начинающего мореплавателя In das Stammbuch eines angehenden Seemannes Франц Грильпарцер Впервые на русском

В памятку начинающего мореплавателя In das Stammbuch eines angehenden Seemannes Франц Грильпарцер Впервые на русском Отвсюду жалобы слышны: «Земля – как в море буруны». Но море – тоже материк, Что храбрость, разум покорит. In das Stammbuch eines angehenden Seemannes [394] Man hört wohl klagen hin und her: »Es sei die Erd ein wildes Meer«, Doch … Читать далее «В памятку начинающего мореплавателя In das Stammbuch eines angehenden Seemannes Франц Грильпарцер Впервые на русском»

Особенный народ

​Опять настал прекрасный день! И​, несмотря на беды все, Бокал махну, чтоб веселей Он был у всех моих друзей Кого убили… — память в век, Убийц найдём, — не человек — Кто жизнь невинных отнимает, Того пытать, терзать — не грех… Я верить рад, что Новый год Несёт покой добро и счастье, Мы все — … Читать далее «Особенный народ»

Когда все новое становится рутиной

Когда все новое становится рутиной И свежесть пыльною покрыта паутиной, В тот скучный день приходится опять Орбиту новую в судьбе своей искать. В тот скучный день приходится, как прежде, Судьбу менять, найти себя в надежде. Менять страну, работу, место жительства? А может быть сменить на Родине правительство? Увы, не каждому дано возглавить свой народ, В … Читать далее «Когда все новое становится рутиной»

Примирение

(из послания отца) Я еще не покинул тебя, Задержавшись над этой планетой, Где дожди примиряются с летом, Нашу память по каплям дробя. Я тебе завещаю дела, Что порою откладывал в небыль; Лето,  как примирение с небом, Обжигает свои купола… Я уже ухожу насовсем, Растворяясь под сенью полынью… Небо, как примирение с жизнью, Неизменно назначено всем. … Читать далее «Примирение»

О поэтах

Состояние шока — почти экстремальный процесс И врождённый синдром — для того, кто родился в России. Я тебе расскажу: за окошком холодный абсцесс… Я тебе предскажу, ведь  в России поэты — мессии… Им всегда задарма: и надежда, и кров, и еда. С ними всем кутерьма — у поэтов характер — как розы. От рожденья до … Читать далее «О поэтах»

Курятся придонские степи…

*посвящено Ивану и Алексею, моим дедам 20 июня 2013 — 100 лет со дня рождения Ивана* ——————————————————————————— Зеленое кружево листьев, лоскутик бездонного неба, и голубь на крае карниза старательно чистит крыло… И солнце, закатное солнце в деревьях сквозит полуслепо, ему ветерком предвечерним дремоту в лицо намело. Сгустилась усталость дневная в остатках июньского зноя — пора, … Читать далее «Курятся придонские степи…»

До воскресения

Ты такая же, милая, верить уже готова мне. Я тебя исповедую верой, очищу лирою. Где скрипели кресты — теперь залито, асфальтовано. Так и я тебя, разукрасив, забальзамирую. Ты такая же, милая, жаждешь лечить, спасти меня. Доставать из глубин моих агнца, святого идола. Только ад не вмещает светлое-невместимое. Уж прости меня, девочка, зря ты мне пропуск … Читать далее «До воскресения»