ОНМ-474

Под канопе и фрукты разошлась вторая бутылка. У Лососевых тоже продолжался фуршет. Видные деятели бизнеса и политики во главе с президентом собрались вокруг счастливого семейства Лососевых. Кто-то подарил Мите и Лизе трехцветные флажки, копии государственного флага. Один крупный бизнесмен сделал комплимент бабушке от которого она вся загорелась. Мама Женя и первая леди о чем-то шептались в стороне. Рита взяла ломтик сочного ананаса и рассмеялась, шампанское ударило ей в голову. Рома безуспешно пытался дозвониться Лососевым. Воксон с аппетитом глотал бутерброды. Господин президент предложил наполнить бокалы, сказал короткий тост о пользе позитивного мышления и вскоре уехал. Заиграла легкая музыка. Рита удивительно веселая, предложила мальчикам идти во двор жарить мясо.

— Вы смущаете меня! – сказала она. – Не присутствием смущаете, а количеством. – Она снова засмеялась, а Рома и Воксон, тепло одевшись вышли во двор.

— Так что же ты делал все эти полгода? – спросил Рома прямо в лоб, как только они вышли. По тону его Воксон понял, что отвечать нужно немедленно.

— Эти полгода я провел в гостинице, в номере с Леной Костровой. Тебе ли не знать?

— Как? — удивился Рома, — Все полгода?

— Да. Я сделал ей признание. …Эх! Какое красивое признание я ей сделал? Слышал бы ты? – цокнул Воксон языком и покачал головой. — Она едва совладала с собой, ничего не ответила, разделась и пошла принимать душ. Я спросил ее, что будем делать? Она накинула халат и все молчала, закрыла дверь и крикнула мне из-за двери, что через час поедем в ресторан. Потом зашумела вода, дверь была закрытой, а я все это время оставался в номере.

— Прошло полгода?

— Прошло полгода! Я смотрел музыкальные клипы, допивал свой кофе, растягивая удовольствие, задремал в ожидании, но сразу проснулся, подошел к двери за которой шумела вода и постучал. …Ничего! Лена не слышала меня. Вода уж очень шумела и била струями по стенкам душевой кабины.

— Ты уверен, что она там? – спросил Рома.

— Да! Ты забыл? Двери в ванную комнату из матового стекла. Я все время мог видеть ее расплывчатый силуэт и то, как она трет себя мочалкой.

Рома слушал и менялся лицом. Лицо его приняло одно из тех жестких и беспощадных выражений, хорошо знакомых Воксону, когда Рома готов откреститься от всего, даже от родной матери. Это было его наивысшее упрямство, двойное упрямство, потому что его упрямство натыкалось на такую же крайнюю позицию со стороны Воксона. Воксон в таких случаях отвечал тем же. Прежнее старое пальто и вязанная шапка снова были на нем. Это тоже было упрямством с его стороны, Рома предлагал ему надеть свою куртку. Воксон холодно с беспокойством оглядел Рому и они, как боксеры разошлись в разные углы воображаемого ринга, удаляясь друг от друга на максимально возможное расстояние.

Рома принес мешок углей из сарая и развел огонь. Он подождал пока угли наберут жар, а затем разровнял их. Воксон тем временем вынес кастрюли с замоченными в маринаде мясом и рыбой. Сначала он выложил на решетку мясо и с увлечением жарил его, пока Рома следил за углями. Потом Воксон собрал сочные и шипящие готовые куски в миску, плотно накрыл ее и отнес в дом. Вернувшись, он увидел, что теперь Рома с увлечением жарит толстые ломти жирной семги, беспрестанно ворочая их и прибивая вспыхнувшие от капающего жира языки пламени.

— Мне нужно точно знать, что ты успел сказать ей вчера? — сказал Рома прежним требовательным тоном. Его беспокоил очень щекотливый вопрос от которого зависело все его положение.

Рома очень жалел, что оставил Воксона и Риту вчера наедине. «Зачем же я их оставил? – задавался он вопросом. – И как же это возможно? Какая наивность с моей стороны? Вот если бы точно знать, как все это устроено?» Рома ошибся, он считал что без него общение Риты и Воксона невозможно. Теперь это ошибочное предположение казалась ему нелепым. И все дело сводилось к технической, неизвестной ему стороне вопроса.

— Ты мне должен сейчас дать клятву, что слово ты не нарушил и что впредь его не нарушишь? – скрипнул зубами Рома.

— Я только представился! Всего лишь назвал свое имя! – пожал плечами Воксон. – Сказал, что я Воксон, а не Рома…

— Не Рома? – перебил его Рома, — Вот именно! Конечно, ты не Рома! Я не Рома! И ответственность за его слова не несу. Я Воксон и сделаю все по своему, потому что я хороший… потому что знаю, как это нехорошо обманывать, – дразнил его Рома.

Воксон совершенно сбитый с толку такой речью испуганно моргал. Он никак не мог понять куда клонит Рома или делал вид, что не может понять. Он, Воксон, слова не давал. Семга начала подгорать, Воксон подхватил оставленную Ромой вилку и осторожно поддевая каждый кусок ловко и быстро перевернул их на другую сторону.

— Я жду ответа! – произнес Рома со злостью и нетерпением.