Семья.

Сегодня, когда все разошлись из дома по неотложным делам, я отчего — то достала старый семейный альбом в истёртом от времени плюшевом переплёте. В нём старые пожелтевшие фото, остановившие счастливые мгновения, немо свидетельствовали о нашей жизни. Я смотрела на них, и сердце наполнялось то грустью, то радостью и гордостью. Моя семья.

Изначально около меня не было никого, своё детство я провела на гособеспечении, где не завела себе ни друзей, ни иной привязанности. Но одиночество не тяготило меня, в ту пору чувства и желания мои были, словно заморожены. Это время не оставило в моей памяти почти ни одного светлого воспоминания, кроме того, как я попала в цирк. А в него привёл меня Иван Васильевич или Ванечка, работавший там клоуном. Судьба столкнула нас в момент, когда я убегала верхами, по деревьям, от разъярённой тётки, у которой  «позаимствовала» кое — что из продуктов. В детдоме жилось впроголодь, вот и приходилось пользоваться своей природной ловкостью. Заплатив женщине, привёл он меня в комнату в общаге, где жил со своей семьёй, напоил чаем. Тут я ему, абсолютно чужому человеку, непонятно отчего, всё о своей «бытухе» и поведала. Жена его, прислушавшаяся к нашему разговору, только вздыхала и переглядывалась с ним мельком.

— Я забрал бы тебя к себе, да сама видишь — живём друг у друга на голове. Мои даже ждут, когда я с цирком уезжаю на гастроли, — честно признался Иван Васильевич, — А ты вот что! Приходи в выходные к нам, в цирк в это воскресенье. Может что — нибудь стоящее для тебя и придумаем.

Так оно и случилось. На тот момент я училась в девятом классе, вернее, пыталась чему — то учиться. Администрация цирка посодействовала моему поступлению в цирковое училище, а в оставшееся время я подрабатывала в цирке. Моё «гуттаперчевое» сложение и безбоязненное отношение к высоте определило в дальнейшем моё амплуа. Я стала воздушной гимнасткой. А повзрослев, решила сделать номер с детьми наших цирковых. Назывался он  «Цветик — семицветик».

Перед глазами возник день первого нашего представления. В душе у меня царила паника, которой не было даже в мой дебют. За кулисами рыдала Татьянка, младшенькая дочь Ванечки, наша прима — звездочка номера. Уличные мальчишки чем — то обидели девчушку. Отчаянная по натуре она бы в любой другой раз дала сдачи. А тут, маленькие её нервы не выдержали, дали сбой от постоянного напряжения. Кое — как успокоив малышку, отправила её гримироваться. И снова к выходу, тихонько приоткрыла тяжёлую занавесь кулис, чтобы заглянуть внутрь. На арену уже дали общий свет, и мне виден наполовину пустой зал. Всё похолодело внутри. Это, как нож в спину! В голове мелькнуло: «Неужели провал? Как же мои ребятишки?» — глянула повторно, вроде ещё рассаживаются, — «Так, главное не паниковать самой!»

Десять минут спустя на арене в свете разноцветных прожекторов  уже расцветал, расправлял свои прелестные лепестки невиданный цветок. И хотя я знала, что это мои мальчишки и девчонки, меня, как и других, захватило волшебство пластики, изящества и гибкости юных тел. Это был полный успех! Шквал аплодисментов переполненного зала оглушил маленьких артистов, море цветов и улыбок в их сердцах остались навсегда. Сияющая Татьянка подбежала ко мне, на минуту прижалась и умчалась к матери, оставив в моей руке белого плюшевого зайчонка. Следующим выступал её отец, Ванечка, у него в тот день тоже был дебют — новая реприза с медвежатами Мишкой и Яшкой. Кажется она называлась » Карусель». Мой номер следовал за ним, поэтому на мне уже был парадный костюм — образ золотого ангела.

Не дыша, я смотрела на арену. Там всё шло хорошо, крутилась карусель. Забавные мордашки медвежат умиляли зрителей. И вдруг в Мишку кто — то кинул камень, удар был по касательной, особенного вреда не причинил, но напугал малыша основательно. Тот обиженно заревел. Яшка поддержал голосом своего брата. Зал затих, Ванечка, спасая положение тоже пустил «слезу». Но мне было видно, как настоящие текли по его загримированному лицу вперемежку с бутафорскими. Сашок, наш осветитель и по совместительству создатель наших технических конструкций, лучом прожектора выцепил на задних рядах съёжившуюся фигурку. Не помня себя от гнева, как была в полной аммуниции, я взбежала наверх и остановилась, споткнувшись о восхищённый взгляд мальчишки, совершившего этот злой поступок. Что — то жалкое было в его облике, я протянула ему руку. Он без слов пошёл за мной, заворожённый сказкой, происшедшей с ним в этот вечер. В гримёрке, куда я его привела, мальчишка опять съёжился и затравленно оглядывался вокруг:

— За милицией пошлёте?- послышался его хриплый, явно прокуренный голос.

— Зачем? Сами между собой разберёмся. Ты с кем пришёл в цирк?

— Я сам по себе, — вызывающе хмыкнул он, — В детдоме не знают, что я здесь.

Вот в чём дело! Я поняла, что встретила своё собственное отражение, своего двойника, поэтому и не поднялась на него рука. Тут на моё спасение в комнату неуклюже ввалился Ванечка со своими питомцами. А это означало, что мне было пора бежать на представление. Знаком я попросила старого клоуна не отпускать мальчишку, и через секунду уже мчалась на арену. Так в мою жизнь вошёл Ёжик или, как в метрике было указано, Женька вошёл в мою жизнь, тогда ему было девять лет. Мы оба были страшно одиноки в большом мире.  И мне не хотелось терять родственную душу. Но для того, чтобы оформить над ним опекунство, я должна была иметь мужа. Только вот незадача — этого как раз у меня и не доставало. К двадцати четырём годам я всё ещё оставалась старой девой. Цирковым трудно найти себе пару вне своей профессии, а как быть, если уже все разобраны? Но невозможно представить, что могло бы удержать меня, если идея уже засела в моей голове. Пока я вынашивала план, как Ёжика усыновить, мы с ним виделись каждый день, когда после уроков в школе, куда прежде его была не заманить, он прибегал в цирк. Не сразу, преломляя в себе дурные привычки, подружился он с другими цирковыми ребятишками. А с Татьянкой они так и вовсе были не разлей вода. Помощь пришла к нам, откуда мы и не ждали. Как — то вечером ко мне в гримёрку зашёл Саша — тот самый осветитель, что и свёл нас с Ёжиком. Убедившись, что я одна, он краснея предложил:

— Слушай, я знаю о твоей проблеме, — начал он нерешительно, — И я подумал, что, если мы с тобой поженимся… Фиктивно, — торопливо добавил, видя моё изумление, — То своего Ёжика ты получишь безо всякого труда.

Концовку выпалил он без заминки, на одном дыхании, видимо, долго репетировал. Я смотрела на него во все глаза, с трудом осознавая, что мне только, что сделали предложение:

— Ты же младше меня на четыре года…

Саша теперь уже не отводил своего взгляда от меня:

— Разве это имеет значение? Я люблю тебя с первой минуты, как только увидел, но ты не замечала меня.

— Не замечала, —  эхом повторила я за ним и очутилась в кольце его сильных рук. Его поцелуй доказал, что разница в возрасте ничто по сравнению с настоящей любовью.

Я, наконец, обрела и мужа, и сына. Мы стали единой семьёй, брак наш стал самым настоящим, как и моё материнство. Нам было непросто притираться друг к другу. Мои мужчины ревновали меня, соперничали между собой, и это обстоятельство расстраивало. Ёжик при каждом удобном случае выпускал свои «колючки», только моё вмешательство да его подружки Татьянки сдерживало его неукротимый нрав. Ситуацию разрешили очередные гастроли, когда я уехала, а Саша и Женька остались одни на «хозяйстве». Когда я вернулась, перемирие меж ними было достигнуто. Они поначалу не говорили о том, что произошло. Лишь, когда Ванечка мне рассказал кратко, как Сашка спас Ёжика из — под купола, только тогда они признались мне сами в залоге их дружбы.

Переворачивая плотные листы альбома, я нашла то фото, где Ёжик снят для нашего совместного первого номера. Подобный моему золотому наряду на нём был костюм, украшенный прозрачными крыльями ангела. Тренировался Ёжик с завидным упорством, но помимо этого в нём был ярко виден талант и кураж, который необходим в нашем нелёгком ремесле.

С момента того знаменательного дебюта прошло уже двенадцать лет. Он закончился полным триумфом, иначе и не могло быть.

Да, уже прошло двенадцать лет. Вся моя нехитрая семейная жизнь уместилась в них. Ёжик год, как отслужил в десантных войсках. Теперь  же они с Татьянкой готовятся к свадьбе. А у нас Сашей подрастает ещё дочка — Вика. Наше одиночество закончилось навсегда, у нас кроме нашей семьи теперь есть и ещё одна — цирковая, принявшая в своё лоно и согревшая нас дружеским теплом.