Вне зоны доступа

Рассказов И.

Вне зоны доступа.

Я автор и хочу рассказать вам историю о том, как… Собственно, вы люди взрослые и сами всё поймёте, а начну я просто. Ну, хотя бы так: ночная прохлада от воды тянулась, лениво втягивая в себя тепло оставленное солнечным днём. Его было немного этого тепла и ночь, обходя свои владения, заглядывала в каждый уголок, в каждую щёлочку, выискивая то, что хоть как-то напоминало бы ей о светлой половине суток, где совсем всё не так и не по её правилам. Ночь вообще-то нрава была спокойного и лишь иногда становилась на себя непохожей, но к счастью именно сегодня всё это было совсем в другой стороне, а здесь вблизи водной глади всё дышало миром. Среди ночи пробарабанил своим натуженным голосом мотор небольшого прогулочного катера и людские голоса, явно подогретые изрядной дозой спиртного, что-то прохохотали шлёпая по воде босыми ногами, нащупывая дно у самого берега. Немного поплутав в прибрежных зарослях, вернулись на свою посудину и, горланя почему-то песню «Ой, мороз, мороз…», уплыли куда-то в темень.

Обычно я пишу в тишине, а сегодня решил попробовать это сделать под песни Элтона Джона. Удивительные гармонии и что важно солнечные. Живут же люди, раз такая у них получается музыка. Итак, я продолжаю…

Утро не заставило себя долго ждать и после сна приподняло сначала одно веко, потом другое — солнечный луч чиркнул по небу, пугая зазевавшиеся звёзды в вышине. Начинался новый день. Вода целовала песок, обнимая его руками-волнами.

Хорошо, не правда ли? Каждый из вас наблюдал что-то подобное, хотя бы раз в своей жизни. Или я неправ?

Ну, так вот, новый день наклонился к реке, припав к воде невидимыми губами, стал пить маленькими глотками. Тишина наблюдала, не шелохнувшись за этим действием. Она всегда это делала, потому, что после утоления жажды просыпались птицы и начинали звучать оркестры. Это трудно передать словами, а поэтому каждый из вас пусть сам на себе прочувствует всю бесконечность радости вступления нового дня в свои права, если конечно, ему есть, что вспомнить о подобном.

На берег вышел поджарый мужчина лет сорока. Судя по его фигуре – это был тренированный человек и надо заметить, правильно тренированный, а не как нам навязывали и продолжают навязывать западные деятели кинобизнеса, где гора мышц порой превращает героя кинолент в загорелый кусок мяса с глазами.
Мужчина постоял, потянулся, стараясь пальцами коснуться невидимой точки над своей головой, вдохнул грудью и вдруг оттолкнулся и, подпрыгнув, полетел над водой.

Н-да, хорошо, когда умеешь так и совсем плохо, когда не умеешь никак.

Брызги заиграли в солнечных лучах. Мужчина, разрезая воду руками, плыл, и было в этом что-то завораживающее: он и река. Тут мои фантазии подсказывают разное, но одно и это не надо скрывать и тем более кому-то объяснять: этот человек упивался своим телом в объятиях водной стихии. Она подобно шаловливой девчушке трогала его холодными пальчиками и бесстыже целовала, подставляя ему свои губы пропахшие тиной.
Когда всё это закончилось, мужчина вышел из реки и встал в позу «стекающей воды» спиной к солнцу. Он и не заметил, что всё его тело в следах от поцелуев неузнанной красавицы. Наверное, река и обиделась бы на него за такое невнимание к ней, но она всего лишь река и ей все переживания по этому поводу просто смешны.

Да, а имя есть у моего героя? Как говорится, как назовёшь, так и пойдёт… по жизни. Можно просто, а можно и что-нибудь из области «высшей математике» подыскать. Кстати, с этой наукой никогда не дружил и тратил в детстве много времени, чтобы заработать положительную оценку. Конечно, можно было б и не напрягаться, но когда у тебя папа штангист, пусть и в прошлом, лучше не рисковать своим здоровьем. Знаете что? Назову я своего героя Сергеем. Думаю, никто мне за это по пальцам не ударит. Итак, решено — пусть так и будет.

Сергей стал делать разминку, устроив спарринг с невидимым противником. Судя по тому, как реагировали обитатели зарослей на его упражнения, к нему здесь уже привыкли и выучили его распорядок дня на зубок.
Попрыгав и намахавшись руками и ногами, удовлетворённо окинул речной простор взглядом. Солнце сверху сверлило водную гладь беззвучной дрелью. Сергей повернулся, чтобы сделать шаг к зарослям и …
Вот с этого места надо поподробнее. Чуть в стороне от того места, где всё происходило, лежала девушка. Сергей недоумённо уставился на неё.
«Откуда она здесь взялась? Неделю нахожусь на этом острове и ни разу до сегодняшнего дня никто не нарушал мой покой, а тут сразу и… Да на ней и одежды нет? Может утопленница? Нет, не похоже, — Сергей подошёл ближе. – Улыбается во сне. Кто же тебя здесь обронил, красавица?»
Девушка будто расслышала его вопрос и открыла глаза. Посмотрела так, что Сергей без переводчика понял, что «куколка» провела незабываемый вечер в компании горячительных напитков.
— Ты кто? – спросила она его.
— Инопланетянин, — пошутил он.
— А тогда кто я? – девушка приподняла голову. – А где это…? – она стала озираться. – Где я?
— Тут, — Сергей улыбнулся.
— Зачем?
— Вот этот самый вопрос меня тоже интересует.
— Да? А где ребята?
— Ещё были и ребята? – Сергей повертел головой по сторонам.
Девушка тем временем обратила внимание, что на ней нет ни одной нитки, и скривила лицо в крике:
— А это что? – она прикрыла груди руками.
— Я так думаю, что это тело.
— Кто меня раздел? Вы? – девушка уставилась на Сергея.
Он отрицательно покачал головой.
— А кто?
— Наверное, ребята, — Сергей отвернулся.
— Они не могли.
— Тогда остаётся только одно – святой дух.
— Шутите? – девушка повысила голос.
— А что мне остаётся делать? – Сергей направился в заросли.
— Вы куда?
— У меня дела.
— А как же я?
— За вами, наверное, вернутся. Такое сокровище так просто не бросают.
— Вы хамите?
— И не думал и вообще я воспитан в несколько другом ключе.
Девушка, продолжая одной рукой прикрывать груди, другой рукой потрогала голову. Сергей сочувствующе спросил:
— Болит?
— А вам-то что за дело? Чего уставились?
— Пожалуйста, — Сергей пожал плечами и вошёл в заросли по едва заметной тропинке.

Н-да, вот такая завязка сюжета: остров на реке, он и она, а всё остальное моя фантазия. Чувствую, что многие из вас уже начали придумывать концовку этой истории. Хотите совет? Избегайте штампов. Их, увы, столько, что есть вероятность наступить на брошенные кем-то грабли, а в результате будет больно и обидно.

— Слушай, это я к тебе обращаюсь. Чего замер? Ты автор или так себе? Зачем ты в сюжет ввёл эту особу? Что мне теперь прикажешь с ней делать? Мы так не договаривались.
Я укоризненно покачал головой. Мой герой решил вступиться за свои права передо мной. Такое случается иногда, но крайне редко. Неужели я что-то перемудрил?
— Ну, что ты переполошился? Немного приключений тебе не помешает, — я попытался успокоить Сергея. – И потом, я подумал, что тебе будет с ней не скучно.
— Не скучно? Я уже подозреваю, как нам с ней будет здесь весело: я весь такой, а она вся без одежды.
— Тебе не угодишь, — я усмехнулся. – Остров, солнце, свобода и женщина… и заметь, не дурна собой.
— Что это за свобода, когда рядом есть женщина? — Сергей был непреклонен.
— Ну, хорошо… Давай, за ней вернуться её кавалеры?
— Только без разборок. Надоело мне махать кулаками и разбивать чьи-то головы. Устал я от этого однообразия. И сюда-то поехал, чтобы отдохнуть от цивилизации, а ты взял и удружил. Если хочешь знать, я о тебе был лучшего мнения.
— Ты знаешь, авторов не выбирают, как и родителей…
— Эй, где вы там, — раздался девушкин голос.
Я прислушался и сказал Сергею:
— Что-то твоя «пятница» забеспокоилась.
— Я попрошу без намёков.
— Да, я так просто к слову. Ты голос-то подай, а то нехорошо получается: совсем никакого гостеприимства.
— Может мне ещё… — Сергей повысил голос.
— А вот это ты сам решишь. Ты мужчина взрослый, решительный и голова на плечах крепится, а не на заднице, как у некоторых. Ладно, я удаляюсь фантазировать дальше, а ты тут сам.
— Хорошо если б так, а то сейчас напридумаешь, а мне расхлёбывать потом.
— Ну, совсем закритиковал. Я ведь разучусь сочинять и начну повторять то, что уже было до меня.
— Эй, ну куда вы там запропастились? – девушка проявляла нетерпение.
Сергей вытащил из палатки, прикорнувшей у ветвистого дерева, джинсы и спортивную майку, повертел их в руках, после чего вернулся к девушке. Та при виде его отпрянула назад.
— Вот возьмите, — Сергей бросил к её ногам одежду.
— Что это?
— Подарок от Вирсачи.
— Шутите?
— Одевайтесь, одевайтесь…
— У вас ничего получше нет? Это не мой размер.
Сергей скривился в ухмылке и произнёс:
— Новые поступления ожидаются в следующем месяце.
Девушка сердито что-то буркнула себе под нос и стала, морщась облачаться. Сергей отвернулся, думая про то, что так хорошо начавшийся день подсунул ему подлянку.
— Что это за место? – спросила его девушка.
— Остров, — не оборачиваясь, ответил ей он.
— Где?
— Вне зоны доступа.
— Не поняла.
— Здесь люди встречаются крайне редко.
— Глушь?
— Вроде того.
— Черти их понесли на край земли. Как теперь я попаду обратно, если они за мной не вернутся?
— Вплавь.
— А если я не умею плавать?
— Тогда по дну реки.
— Вы это серьёзно?
Сергей обернулся – девушка в его одеждах выглядела нелепо. Он скептически оглядел то, что сейчас пучило на него глаза, и подумал про себя: «Симпатичное пугало получилось. Жаль, на острове нет кукурузного поля…»
— У вас будет попить? – девушка состроила на лице гримасу просителя.
— Только чай.
— Не богатый ассортимент. Давайте тогда его.
— Прошу за мной, — Сергей сделал жест рукой в сторону зарослей.
— А там что?
— Ресторан.
Девушка на это фыркнула и, мотнув головой, шагнула на тропинку, проступавшую в высокой траве.

Пока мои герои продолжают присматриваться друг к другу, хочу кое-что пояснить. Во-первых, Сергей в прошлом преуспевающий бизнесмен, уставший от вечной борьбы за место под солнцем, уехал от всех, чтобы какое-то время побыть в уединении и заодно привести свои мысли в порядок. Во-вторых, его гостья, если можно её «визит» отнести к определению о гостях, представляла собой ярчайший пример гламурной девицы, которые в условиях рыночной экономики повылазили отовсюду подобно грибам, после тёплого дождя. Вот такой дуэт и что-то менять в этом я не намерен. Кормить вас сказочкой про Золушку и принца не в моих правилах, да и заезжена эта тема до болей в суставах, а поэтому на острове встретились он и она вот такие, какие есть и ставим на этом точку.

Утолив жажду, девушка спросила Сергея:
— Вы кто?
— Человек.
— А точнее?
— Свободный.
— А имя у вас есть?
— Сергей.
— Аксинья, — представилась девушка.
— Редкое.
— А вас, какая нелёгкая занесла сюда?
— Никакая. Я сам.
— Самоубийца! – воскликнула Аксинья.
— Не угадали. Скорее всего – романтик.
— Это которые землю меряют шагами и у них ещё, как правило, лыжи стоят у костра?
— Примерно так?
— Скукотища… Такая жизнь не по мне. Я дитя цивилизации, — Аксинья поднесла к своему лицу наманикренные пальцы. – Ну, как с этим и вот тут? И давно вы здесь?
— Вторую неделю.
— Вторую? Слушайте, а лодка у вас есть? Вдруг мои кавалеры за мной не вернутся?
— Куда они денутся?
— Вы их не знаете…
— Слава богу.
— Нет, они вообще-то хорошие, но иногда… Сергей, а вы меня отвезли бы на берег, а там я уже сама… А?
— У меня нет лодки?
— А на чём вы сюда приплыли?
— Приплыл…
— И?
— Остался.
— Надолго?
— Навсегда.
— Вы сумасшедший! – девушка всплеснула руками. — Нет-нет, вам определённо надо показаться врачам. Кстати, у вас нет ничего от головной боли? Что-то мне совсем нехорошо.
— Что пили?
— Всё… Вообще-то не помню. Было весело, а когда весело…
— А когда весело о последствиях не задумываемся, — договорил за Аксинью Сергей.
— Точно, — она попыталась улыбнуться, но у неё из этого ничего не получилось.
— Где болит? – Сергей подошёл ближе, разминая ладони рук, нагнулся над Аксиньей.
— Что вы собираетесь делать?
— Вернуть вас к жизни.
— А вы доктор?
— Я лучше, чем доктор.
— Неужели этот, как его… знахарь?
Сергей поднял руки над головой Аксиньи. Та стала вертеться. Он попросил её:
— Сидите смирно.
Боль отступила. Аксинья удивлённо посмотрела на Сергея, щупая глазами его голый торс. Он перехватил её взгляд и спросил, улыбнувшись уголками рта:
— Нравится?
— Что, это? – она приподняла правую бровь. – И лучше видела. Нас гламурных этим не удивить. Такие, как вы стоят к нам в очередях.
— Зачем? – Сергей сделал вид, что удивлён.
— Это вас надо спросить.
— Конкретно меня?
— И вас и всех остальных мужчин, кто своё тело любит больше чем…
— Слышал я эту песню не раз, — Сергей бросил взгляд на висящий над костром котелок. – Есть хотите? Уха ещё тёплая.
— Я с утра не ем. Вот от ста грамм не отказалась бы.
— Не держу.
— Зря. А чем вы занимаетесь там, на «большой земле»? — Аксинья кивнула в сторону далёкого берега.
— Живу.
— Долго?
— И долго и счастливо, если вас именно это интересует.
— А я пишу книги, и меня многое интересует.
— Что-то всех сегодня потянуло в творчество. Ну, и как успехи на этом поприще?
— Никак: мой талант не признают. Что вы ухмыляетесь? Я не просто талантлива, а талантлива в квадрате.
Сергей хохотнул:
— Раньше говорили: дурак в квадрате, а теперь…
— Раньше? А это когда?
— А, когда вы были ещё ребёнком.
— Я – ребёнком? Странно – не помню.
— Пить надо меньше.
— А меньше – это сколько?
— Вам бы я вообще запретил это занятие.
— Да, кто вы такой, чтоб мне нравоучения читать? Лезете в душу и лезете.
— И не думал этого делать, — Сергей поднял над головой руки, мол, сдаюсь. – Просто мысли вслух.
— Вы что шизофреник?
— Почему?
— Так у них на каждом шагу — «мысли вслух».
— Хорошо, что просветили – впредь буду осмотрительней, а то так можно прослыть дураком, — Сергей потоптался, собираясь уйти. — Ну, раз есть не хотите, располагайтесь, отдыхайте, а у меня дела.
— Какие могут у свободного мужчины на острове дела? – Аксинья прищурилась. – Сбежать хотите?
— От кого?
— От меня.
— А что есть какая-то угроза с вашей стороны?
— Ещё не вечер.
Сергей посмотрел на небо и сказал:
— Ну, до вечера ещё действительно далеко, а к тому времени ваша компания за вами обязательно вернётся. Такое «сокровище» без присмотра оставлять нельзя надолго.
— Вы это искренне говорите или просто так, чтобы усыпить мою бдительность.
— Кстати, о бдительности: пока меня не будет, вы тут поглядывайте, а то у меня не заперто, — Сергей кивнул на палатку.
— Хорошенькое дело: у вас значит дела, а я здесь одна… Вдруг меня съедят?
— Не успеют, — Сергей покосился на ноги Аксиньи в закатанных мужских джинсах, по которым уже взбирались любопытные муравьи.
— Я не хочу оставаться одна. Мне скучно.
— На будущее: если соберётесь ко мне с визитом, отбейте телеграмму. Я так и быть подготовлюсь к вашему приёму по всем правилам, а сейчас извините, мне надо идти добывать хлеб насущный.
— Я с вами, — заявила Аксинья, вставая от костровища.
— Замечу, что вы сами вызвались на это.
— И что?
— А то: женщина и рыбалка не совместимы.
— Рыбалка? – Аксинья скорчила лицо. – А что-нибудь подинамичнее из дел у вас нет? Я же женщина и мне сидеть и пялиться на поплавок, статус не позволяет. С ума можно сойти.
— Клин клином вышибают, и потом рыбу придётся ловить руками. Подручные средства не предусмотрены.
Аксинья наморщила свой милый лобик, соображая, как это руками? Сергей повернулся и пошёл. Обычно так делают мужчины, чтобы женщины признали за ними право быть главными. Аксинья поплелась следом, сокрушаясь на ходу о том, что жизнь к ней не милосердна. Она так и сказал вслух об этом:
— Беспредел чистой воды и что интересно: пожаловаться некому.

Рыбалка показала, что он, то есть Сергей – лидер, а она, то есть Аксинья — так себе. Сами понимаете, что женщина, считающая себя талантливой в одном, никогда не признает себя на вторых ролях в чём-то другом, а поэтому демонстрация себя во всей красе не заставила себя ждать, и как только Сергей сказал, что ей надо почистить рыбу, Аксинья заявила:
— Я должна вот всё это чистить?
— А почему – нет?
— Я женщина.
— Вот поэтому вам и выпала эта честь. Если бы вы были мужчиной, мы тянули бы жребий.
— Это какое-то средневековье.
— Что вы говорите? Я думал, вы в школе не учились, а по вашим речам вы не только учились, но и закончили её.
— Заметьте — на «хорошо».
— Повезло.
— И повезло, и вообще я женщина смышлёная.
— Вот поэтому рыбу чистить вам, а я займусь костром.
— А другие варианты есть?
Сергей отрицательно покачал головой. Аксинья скорчила губы и взялась двумя пальцами за хвост рыбы. Та взбрыкнула. Аксинья вскрикнула:
— Она же живая!
— Вы предпочитаете мороженую? – Сергей скептически посмотрела на Аксинью.
— Я предпочитаю, как в ресторане: ты пришёл и тебя накормили.
— Ну, об этом пока придётся позабыть.
— Надолго?
— Не знаю.
— А который сейчас час? Может меня вот-вот заберут отсюда?

«Глупенькая, — подумал я. – Если бы она знала, что те, кто над ней пошутил, сейчас носятся по реке, обыскивая острова, поскольку, будучи вчера навеселе, напрочь забыли на какой именно они её высадили. Смех смехом, но кое-кто уже из весельчаков подумал о том, что они вообще её просто обронили в воду, и получалось так, что её нет уже больше на этом свете. Если всё так, зачем ворошить прошлое, а тем более, когда всё оно покрыто мраком?»

Когда рыба, по словам Аксиньи, была почищена, Сергей осмотрел её, и понял, что у этой представительницы гламура руки растут ни как у большинства женщина. Правильно догадались: почти оттуда. Он вздохнул, взял нож и всё доделал, после чего зачем-то обмазал её глиной и сунул в уголья костра.
— Сплошная антисанитария, — заявила Аксинья. – Я это есть — не буду.
— И не надо – мне больше достанется, — ответил Сергей и растянулся на траве.
Аксинья несколько раз уходила на берег и возвращалась каждый раз ни с чем. Никто за ней не приплывал, и она стала поскуливать:
— Как они могли? Бросили одну и это называются друзья?
Сергей никак не реагировал на её стоны. Аксинья видя это, стала проявлять нетерпение, поскольку к своей особе не чувствовала никакого внимания. Её голос набирал громкость, и скоро появились первые признаки хрипоты. Она сказала:
— Если за мной не приедут, где я буду спать?
— На свежем воздухе, — ответил Сергей. — Ночи тёплые – не замёрзнете.
— Я не привыкла к такому…
— Главное начать и привычка не замедлит поселиться по соседству с вами. Кстати, одну ночь вы уже проспали на голом песке. С почином вас.
— Ну, почему они не торопятся меня отсюда забрать? Может, они совсем не приедут?
— Всё возможно.
— И как я?
— Как все: состаритесь и умрёте вдали от цивилизации.
— Слушайте, меня тошнит от ваших слов. Вы вообще соображаете, что вы сейчас говорите мне: женщине, у которой в один миг отобрали будущее? Я хочу домой!
— Так в чём дело? Вон берег… Метров сорок вплавь и вы в объятиях Родины.
— Не морозьте ерунды. Я уже говорила вам, что не умею плавать. В который раз прошу: переправьте меня отсюда на «большую землю». Почему вы молчите?

— Да, почему ты молчишь? – решил вмешаться я. – И почему не хочешь уступить этой симпатяге? У тебя же есть лодка и…
— Ты, автор, а я твой герой и, тем не менее, некоторая моя самостоятельность не помешает твоей фантазии, а может даже покажет путь, по которому надо развиваться сюжету. Может, я хочу эту гламурную особу проучить.
— Проучить? За что? Она ничего тебе ещё не сделала, — удивился я.
— «Ещё не вечер», — Сергей процитировал Аксинью. – Если ты против — сделай так, чтобы она исчезла с этого острова и всё встанет на свои места. Что ж ты медлишь?
Я задумался, потому что в словах Сергея расслышал то, что подсказывало мне дальнейшее развитие сюжета. Переписать несколько страниц для меня не составило бы большого труда, но тогда весь «соус» сюжета можно было бы вылить на помойку. Кому сегодня нужны штампы? Нет, некоторым читателям, ну которые не привыкли «заглядывать за горизонт» всё это по барабану, потому что читают то над кастрюлей с дымящими щами, то в переполненном транспорте. Для таких, все сюжеты можно писать по накатанной дорожке, но я пишу не для них. Пусть моих читателей не так много, но они есть и самое главное они мне верят. Неужели же я предам их и начну в угоду большинству что-то там подтирать в своих записях? И что тогда мне остаётся? Остаётся пойти на мировое соглашение с моим главным героем. А почему бы и нет? Парень он не глупый и его есть за что уважать. Ну, во-первых, не дал себя на съедение прибылям. Во-вторых, сумел разбудить в себе романтика. И, в-третьих, если к нему прислушаться, мыслит трезво, а это, да простят меня российские «кошельки», среди их брата встречается всё же редко.
— Ладно, выкладывай свой план, — сдался я.
Сергей усмехнулся и сказал:
— А вот это будет для тебя сюрпризом.
Я уже хотел было вспылить, мол, кто я, а кто ты, но потом подумал: «А вдруг в этом что-то есть? Ну, не часто же герои книг берут на себя смелость и начинают вопреки здравому смыслу «играть партию первой скрипки» в написании книг? Пусть попробует».
На этом и разошлись. Я только посоветовал Сергею, чтобы поменьше эротических сцен.
— Насчёт этого можешь не беспокоиться.
— Ой, ли! Ты вон какой, и она тебе под стать.
— Это всё обман зрения. Разные мы с ней.
— Посмотрим, посмотрим, — я усмехнулся. – Дышите-то в одном направлении.

Надо заметить, что рыба, запечённая в глине, оказалась такой аппетитной, и Сергей так ловко с ней разделывался, что Аксинья не вытерпела и подсела к костру, глотая слюну. Он протянул ей кусок. Аксинья хотела скрыть голод, но у неё это не получилось. Вдобавок ко всему кость попала в горло, и она стала орать, как ужаленная тыкая пальцем себе в рот. Сергей был нем. Аксинья поняла, что милосердие на этом острове редкий гость, и она пнула ногой котелок с остатками утренней ухи. Сергей спросил:
— Что случилось?
— А-гх, — Аксинья попыталась что-то сказать.
— Кость? – Сергей догадался.
Аксинья кивнула с мольбой в глазах.
— Детский сад, — он встал, подошёл к ней, повернул её голову на свет и заглянул в раскрытый рот. – Глубоко сидит… придётся потерпеть. Больно не будет, но приятного не обещаю, да и стерильности, то же.
Аксинья испугано выпучила глаза и замотала отрицательно головой.
— Сидеть Мухтар, а то так и останетесь на всю жизнь с костью в горле. Ну как, будем?
Аксинья согласно кивнула. Сергей скомандовал:
— Руки за спину, рот шире, глаза можно закрыть.
— А-а! – заорала Аксинья, когда Сергей пальцами полез ей в рот.
Кашель рванулся наружу. Нечем было дышать. Аксинья открыла глаза полные слёз. Сергею стало жалко её, но не было времени на сантименты и всё такое.
— Руки убрать… рот шире!
— О-о-о! А-а-а!
Это были томительные секунды. Аксинья перевела дыхание. Сергей показал ей кость и сказал:
— Ещё немного и было бы поздно: пришлось бы откручивать башку, чтобы не мучились.
— Кх-х, — Аксинья сплюнула.
— Что ж вы так набросились на еду? А где сдержанность? У меня такое подозрение, что вы об этом слышите впервые. Я прав? Можете не отвечать. Вот попейте, — он протянул ей плошку с чаем. – Не торопитесь.
Аксинья прополоскала рот и в сердцах заявила своему спасителю:
— Костолом! Вы, наверное, в прошлой жизни были палачом.
— Может быть, — Сергей ещё раз посмотрел на рыбью кость в своей руке и бросил её в костёр. – Ну что, продолжим трапезу?
— Спасибо… накормили, — буркнула Аксинья.
— На здоровье, — он потянулся. – Ну, я отдохну, а вы тут приберите.
— Почему я?
— Потому что вчера это делал я и потом вы женщина.
— Спасибо, что обратили внимание. Осталось только уточнить: какая?
— Зачем? Женщина была, есть и останется женщиной, невзирая на всякие условности.
— Какие ещё могут быть условности в моём случае? Я писательница…
— А что это меняет? Вы — женщина?
— Да.
— Вот и конец дискуссии. Уберите здесь, а я на боковую, — Сергей направился к палатке.
Надо было видеть лицо Аксиньи. Никто и никогда с ней так не поступал, а этот загорелый, непонятно кто, сделал это без всякого напряга. «Если так дело пойдёт и дальше, он ещё заставит меня мыть полы, — подумала Аксинья про себя и тут же порадовалась. – Слава Богу, что на острове нет полов».
Сергей лёг в палатке на спину и прикрыл глаза. Из полу прикрытых век наблюдал за Аксиньей, которая брезгливо заглянула в котелок, после чего веточкой попыталась удалить из него остатки ухи.
«Кто ж тебя такую слепил, девонька? Лицом красавица, а умом…» — Сергей закрыл поплотнее глаза, продолжая рассуждать о ней уже на пороге дремоты.

После короткого сна организм ощутил некоторую уравновешенность. Сергей уже не так трагично воспринимал присутствие на острове этой неумёхи. Он огляделся, пытаясь понять, куда она подевалась. Встал и пошёл её искать. Аксинью он нашёл на берегу в прямом смысле всю в соплях.
— Что случилось?
Она отвернулась от него, сердито буркнула:
— Котелок потонул.
— Давно? – спросил её Сергей.
— Давно.
— Моему бюджету нанесён непоправимый урон. Теперь придётся пить воду прямо из реки.
— Я не хотела.
Сергей промолчал. Аксинья стала размазывать по лицу слёзы.
— Приведите себя в порядок. Нельзя так опускаться, — он бросил взгляд на её руки. – Под ногтями грязь… А что у вас на голове?
Аксинья сузила глаза и выдала:
— Сейчас в парикмахерскую схожу.
— Вот-вот… это уже кое-что.
«Ну, гад…» — подумала Аксинья про Сергея.
А гад, не раздумывая, шагнул в воду и стал нырять, пытаясь нащупать на дне реки котелок. Аксинья наблюдала за его действиями. Когда его подолгу не было на поверхности, она начинала дёргаться. В очередной раз вынырнув, он радостно ей сообщил:
— Ваше счастье, что здесь слабое течение и дно илистое, — он поднял над головой котелок. – Вот утопленник. Ну, с этим разобрались… Так, а почему вы ещё здесь? На острове парикмахерская круглосуточно работает только по праздникам. На ужин в таком виде не пущу.
«Он не только гад, а ещё и изверг, и деспот и этот как его… маньяк. Ой, а если он действительно того? Вон как глазищами по мне шлёпает. А если начнёт приставать? Куда тут бежать? Да и было бы, всё равно догнал бы жеребец. Господи сделай так, чтобы за мной приехали. Очень тебя прошу. Я буду послушной и …»
— Я не понял… Долго будем здесь сидеть?

«Да девонька, попала ты в переплёт, — подумал я об Аксиньи сочувствующе. – Этот так просто от своего не отступит. Судя по всему в прошлой жизни, до острова кто-то из вашего сословия ему здорово насолил. Поосторожнее надо бы было, а то Земля круглая и получается так, что расхлёбывать тебе теперь по полной программе за кого-то. Конечно, если что я заступлюсь, но могу и отвлечься…»

Вечер медленно подполз к острову, потопив солнце в кронах деревьев. Там, в той стороне ещё гремел железом мегаполис, но здесь посреди речного простора его звуки были неслышны. Вне зоны доступа находилось всё, что принадлежало этому пятнышку суши.
Костёр оранжевыми языками облизывал ветки, дымя от касания листьев и травы. Сергей сидел спокойный, помешивая ложкой в котелке, где варилась крупа. Аксинья уже не таращила глаза на всё происходящее вокруг неё. Проведённый день на этом пятачке суши несколько охладил её пыл. Перебирая в памяти то, что осталось где-то там, за всем этим, она наткнулась на воспоминания о тех, кто бросил её здесь на произвол судьбы.
«Как они могли? Вернусь — я им задам… Вернусь ли? И этот какой-то непонятный. Ну и что, что выглядит хорошо и пахнет приятно, а если всё это оболочка, а под ней… Нет, только не это. Эти мужики такие обманчивые. Нам женщинам надо держать ухо востро, — она поджала ноги. — А что я смогу сделать, если…? Вон он какой – весь тренированный. В другой ситуации я бы разрешила ему за собой поухаживать, но здесь… Интересно, что он сейчас про это думает? Наверное, уже всё решил про меня. Ох, чего-то страшно становится. Непонятная личность и этот взгляд: то ли рассматривает, то ли мимо смотрит. А голос? Уж больно суровый… Может его разжалобить? Скажу, что сирота и всё такое. Поверит ли? Вон дура маникюр отрастила… Разве ж у сирот такие бывают? Не бывают, да и на сироту я совсем не похоже. Н-да, приехали… И что же он будет со мной делать? Убьёт, как пить дать насытится и убьёт. Конечно, сюжет избит, но мне что от этого, когда вся от страха мурашками покрылась? Только бы он не оказался этим… пожирателем человеческих органов. А если он извращенец? Всё может быть, но выглядит идеально и ведёт себя спокойно. От него веет уверенностью и покоем. Ой, девка, бдительность не теряй, а то тюкнет по башке и концы в воду. Нет, если бы хотел тюкнуть, то давно бы дотянулся, а так вроде всё по этикету. К чёрту весь этот этикет – надо брать ситуацию под свой контроль и показать этому мужлану с накаченной шеей чего стоят гламурные дамы. А что? Эх, есть хочется, а на ужин я так понимаю, будет одна каша. Сейчас бы чипсов или, в крайнем случае, орешков и винца так чисто для раскрутки, а потом что-нибудь из области коктейля и кусочка бисквита. Тоже мне друзья-товарищи, сами, небось, сейчас рванули по клубам, а я тут сиди и гадай о дальнейшей своей участи. Хуже нет, чем ждать и догонять. Черти меня дёрнули с этими мудаками согласиться на прогулку по реке. Кто ж знал, что они такие сволочи? Нет, надо отсюда выбираться, а то одним членом общества, пропавшим без вести будет больше. Если честно мне этого не хотелось бы. И за что мне всё это? Чем я провинилась перед тобой Господи?»
— Кажется готово, — Сергей попробовал свою стряпню.
— А это съедобно? – поинтересовалась Аксинья.
— Ещё бы, – он улыбнулся. – В этой каше нет ни соли, ни сахара.
— Я это есть — не буду.
— Это каприз? Ноги протянете…
— Всё одно: что так, что так.
— Ну, как знаете, — Сергей наложил себе в миску каши и стал неторопливо наедаться.
Аксинья, глядя на него, глотала слюну, а он ел, жмурясь от удовольствия, блаженно то и дело улыбаясь. Наконец, она не выдержала и, предав своему голосу некую безразличность, сказала, как бы, делая ему одолжение:
— Дайте что ли и мне этой варварской еды?
— Нет проблем, — Сергей размазал кашу по второй миске и протянул Аксиньи.
— И всё? – она уставилась на него. — А хлеб?
Тот не моргнув, ответил:
— Ещё не взошёл.
— Я без хлеба не могу это есть.
— Опять каприз?
— Нет – протест, — Аксинья поджала губы.
Сергей усмехнулся:
— Интересно, все писатели такие или через одного?
Краска подступила к лицу Аксиньи. Она отставила миску с кашей в сторону со словами:
— Я объявляю голодовку.
— Ну вот, хоть какая-то определённость, — Сергей удовлетворенно кивнул в знак солидарности. – И какие ваши требования.
— Хочу домой!
— Ну, это понятно. А политические…? – видя, что Аксинья его не понимает, пояснил: — Может властью недовольны?
— Я вами недовольна!
— А я-то здесь причём? – Сергей отставил в сторону свою пустую миску. – Если бы не я, то сейчас вы были бы на этом острове одна: без одежды, без огня и без этой «варварской еды».
— Ну и что? Зато чувствовала себя куда спокойнее, чем сейчас, — заявила Аксинья.
— Да? Ну что ж, это можно исправить. Так и быть в виде эксперимента можно проиграть ситуацию сначала. Итак, вы возвращаете мне мою одежду и уединяетесь на берегу. Идёт?
Аксинья, молча, встала, собираясь покинуть Сергея. Он остановил её словами:
— Не забудьте оставить одежду. Так сказать, в виду чистоты эксперимента.
— Как?
— Да, да… без одежды, без огня и без еды. Есть вы — отказались, огня там, на берегу у вас не будет, остаётся выполнить последнее третье условие — разоблачиться.
— Вы… — Аксинья от негодования задохнулась. – Возьмите свои тряпки, извращенец!

Стоп! Вот здесь большинство из вас уважаемые читатели могут подумать, что именно сейчас это самое и произойдёт, когда на острове встречаются он и она. Ничего подобного: мой герой несколько отличается от типажей разрекламированных киноиндустрией. Ну, сами подумайте — это слишком банально и потом, если вы помните: мой герой из числа романтиков, которые меряют землю шагами, вертят этот, как его… глобус и ещё у них обязательно возле костра стоят лыжи. Если честно, то на счёт шагов я согласен, пусть меряют, а чтобы глобус вертеть – это уже перебор и вот про эти самые лыжи, что стоят у костра, могу сказать одно лишь: «Не сезон».
Итак, что мы имеем? Она без одежды. Он сыт и в хорошем расположении духа. Она – в объятиях одиночества на берегу под ночным небесным куполом. Он — у костра и если мне не изменяет слух, начинает что-то напевать. Вы только послушайте: это похоже на какую-то ритуальную песню времён викингов, когда пели громко и фальшиво.
Ночь зависла над костром, прислушиваясь к тому, что выдавало горло Сергея. Воистину говорят, что Бог всех нас наделяет по-разному. Вот и в нашем случае он решил не баловать моего героя музыкальным слухом, сосредоточившись только на его фигуре. Ночь долго не могла этого переносить. Сделав вид, что у неё много дел, забралась повыше к звёздам и там застыла, любуясь этим миром. Ей всё то, что сейчас происходило на планете Земля, и конкретно на отдельно взятом острове на реке, было просто не понятно. Единственно на что её хватило, так это подумать о том, что эти двое просто из другого мира, где всё подобное вполне укладывается в смысловые рамки их современников, а раз так, то нечего со своим уставом лезть в чужой огород.
Замечу: мудрое решение и потом, это я уже сужу о происходящем со своей каланчи – не надо никогда никому мешать находить друг с другом взаимопонимание. Вот так влезешь из добрых побуждений, а оно «бац!» и не успеешь оглянуться и вместо этого самого взаимопонимания – конфликт. Вы скажете, мол, одним больше, одним меньше и всё такое. Тут я могу вам возразить и вот почему: судя по количеству несчастных людей на нашей грешной планете, нам ещё долго учиться у матери-природы мудрости.
А что же наши герои?
Сергей наоравшись, напился чаю и отправился на боковую. Аксинья же, сжавшись в комок, обхватив колени руками, сидела на берегу, напоминая собой отдалённо камень-голыш. Сон и не собирался к ней приближаться. От неё пыхало так, что если бы рядом оказался сухой хворост, он обязательно вспыхнул бы. Аксинья сидела, буравя ночь взглядом полным решимости. В её голове зрел план, и этот план был продиктован её мыслями. Именно сейчас, когда она была голодной, без одежды и без огня, Аксинья твёрдо решила: во что бы то ни стало отвоевать себе место «под этим солнцем». Поскольку светило в данный момент отсутствовало, она отложила своё отвоевание до утра. Аксинья мысленно расставляла в своей голове «фигуры» будущей игры под названием: «Кто – кого».
«Он у меня ещё узнает: на что способна одинокая женщина, когда с ней поступают так. Я превращу его жизнь на этом острове в кошмар. Он вынужден будет признать за мной право быть, а не казаться. Я ему покажу…»
Сказать — не сделать. Это я к тому, что всё, что Аксинья хотела показать Сергею, он уже видел и теперь точно знал, что и в каком качестве располагалось у той на её теле. Ну, тут надо быть круглым идиотом, чтобы этого не заметить. Судя потому, как он её рассматривал и утром и потом возле костра, Сергей принадлежал к отряду самцов. Я его за это не осуждаю, поскольку сам принадлежу к этой братии и, тем не менее, уговор есть уговор: поменьше эротических сцен. Если честно пока мне это удаётся с большим трудом, и что будет потом – я не знаю. Кстати, мой герой привносит в сюжет достаточно всякой отсебятины. Взять хотя бы то, что он умолчал о лодке, на которой приплыл сам на этот остров. Изобразил из себя непонятку и это надо отметить сработало. Между прочим, лодка у него двухместная, резиновая – подарок друзей на день рождения. Думаю, что она ещё сыграет свою роль, как то ружьё, которое у какого-то классика висело себе, висело и возьми, потом и выстрели. Забавно… Не правда ли?

Утро следующего дня застало Сергея врасплох. Он проснулся оттого, что кто-то молотил у костра металлическими предметами. Суда по звукам, это были его предметы и назывались они мисками. Сергей выглянул из палатки и увидел Аксинью. Она была одета. Он не сразу узнал свои джинсы. Теперь они были больше похожи на шорты. Сергей протёр глаза. Аксинья, заметив его пробуждение, выдала:
— С этого дня я объявляю вам войну! Мои требования просты: всё пополам. В противном случае…
— Неужели будете стрелять? – Сергей приветливо ей улыбнулся.
Аксинья взяла паузу и сказала:
— Есть достаточно средств, чтобы одержать над вами победу без единого выстрела.
— Странно, — Сергей стал выползать из палатки, — до сих пор я знал только одно средство из этой области: обольщение.
— Раскатали губки.
— Успокойтесь, я не имел в виду вас.
Аксинья вся побагровела. Ну, какой женщине будет приятно слышать про себя то, что она… Одним словом, Сергей сам того не желая одной ногой ступил «на тропу войны». Он спросил:
— Ну и с чего мы с вами начнём военные действия?
— С передела собственности, — Аксинья метнула взгляд в сторону палатки.
Сергей отрицательно покачал головой, мол, этого не будет и для большей убедительности поиграл мышцами. Аксинья поняла, что зарвалась. Немного подумав, сказала:
— Тогда остров поделим на две части,- и добавила, косясь на его бицепсы, – равные.
— Почему равные?
— Надо.
— А если я скажу, нет?
— Пожалеете.
— Кого, если не секрет?
— Играете словами? Ничего, сейчас у вас это пройдёт, — Аксинья взяла из костра дымящую головёшку. – Это мой трофей.
— А одежда, что на вас? – спросил её Сергей.
— Тоже.
— Понятно, я оказался в роли спонсора. Чем ещё помочь «молодому государству»? Может в магазин слетать?
— Не юродствуйте. Итак, когда мы будем проводить границу?
— Меня увольте. Мои жизненные принципы против сторожевых вышек и лающих псов. Если хотите, то, пожалуйста, но предупреждаю, что эту вашу границу я буду нарушать, когда захочу, и сколько мне это потребуется.
Аксинья растерялась от этого заявления. На её лице проступил вопрос: «Как так?»
Сергей, прочитав его и ответил:
— А вот так! Я свободный человек.
– Бред!
— Как вам угодно, но я на этом стоял, стою и буду стоять.
— С вами невозможно вести переговоры. Вы не имеете ничего общего с цивилизованным миром.
— Вот в этом вы правы на все сто процентов: я добровольно отказался от вашей так сказать цивилизации и потом запомните, что нельзя делить то, что вам не принадлежит.
— Вы сумасшедший!
— Да, я сумасшедший и с этой минуты все мои неадекватные действия я буду списывать на этот факт.
— Что вы хотите этим сказать? – Аксинья насторожилась.
— Сергей не произнося ни единого слова, стал прямо перед ней стаскивать с себя одежду… всю.
«Ничего себе, — Аксинья оторопела, — демонстрация силы».
Сергей тем временем сбросил с себя всё до последней нитки и, не обращая на неё внимания, направился к берегу реки принимать водные процедуры. Война войной, а распорядок дня никто не вправе отменять. Аксинья проводила его взглядом.
«Ну, точно кобель… бессовестный. Ничего, я сейчас установлю между нами имущественное равновесие, так сказать в виду чистоты эксперимента».
Когда Сергей вернулся обратно, то увидел в костре тлеющие фрагменты своей одежды. Аксиньи нигде не было. Он хотел тут же устроить ей взбучку, но взял себя в руки и успокоился. Из палатки извлёк махровое полотенце и обвязался им. Получилось недурно, что-то вроде набедренной повязки. Победно обвёл заросли взглядом, давая понять притаившейся Аксинье, что вызов принят.
Да, не ожидал я такого поворота событий. Что-то мне подсказывало: дальше может случиться всякое. Вот на этой тревожной ноте я и решил познакомиться поближе со своей героиней. Когда я её отыскал в зарослях и представился, она так меня окатила негодованием, что я уже было, пожалел, что обнаружил себя в её глазах.
— Так вот как? Вас двое на одну меня? Знаете, кто вы после этого?
— Знаю, — ответил я, слегка смущаясь, — автор.
— Вы? Да вы никто! Вы гад!
— Гад?
— Нет не гад, а гадина!
— Н-да… Если вас я правильно понял, с этой минуты я не мужчина, а женщина.
— Не примазывайтесь к нашему сословию. Вы недостойны и…
— Так, я уже ничего не понимаю: то я гад, то я гадина, а теперь вообще непонятно что или кто…
— Вот именно, — Аксинья воинственно тряхнула головой.
— Коллега, давайте успокоимся, а то мне придётся определить вас в заботливые руки людей в белах халатах.
— А вы это видели? – она показала мне кукиш. – Теперь я сама буду рулить!
— А права у вас есть? – я попытался всё это перевести в шутку.
— Чтобы рулить, достаточно одного желания.
— Да? Чувствую, что это будет занимательно. И куда же дальше, позвольте вас спросить?
— К чёрту!
— Если я вас правильно понял, хотите душу продать дьяволу?
— А мне терять нечего.
— Это уж точно, — вздохнул я.
— Что вы имеете в виду?
— Не повезло моему герою с героиней.
— Угадали… Я ему устрою «свободную» жизнь, — Аксинья мои слова поняла по-своему.
— Итак, вы хотите, чтобы в сюжет я вставил представителя потустороннего мира? – спросил её я.
— Хочу!
— Прямо мистика какая-то получается, коллега…
— Перестаньте меня так называть. Научитесь сначала писать.
— Так я уже пишу.
— То, что вы пишите, невозможно читать. Вот я пишу, так пишу. Знаете, какой у меня рейтинг в сети?
— Врать не буду – не знаю, — признался я.
— А вы поинтересуйтесь.
— Зачем? Всё и так понятно.
— Ну, что вам понятно? Вы читали мою «Флейту…»?
— Не читал.
— И о чём тогда с вами разговаривать? Вы же ограниченный человек. Господи, но почему их так много, а я такая одна?
— Вы в этом уверенны?
— В чём конкретно?
— Ну, что вы такая одна, а мы все…
— Вот именно, что вы все, а я… Что случилось с этим миром? Не с кем переброситься словом.
— Зачем же так трагично? Мир меняется…
— Не в лучшую сторону, — перебила меня Аксинья.
— Это, смотря относительно чего. Например, если брать вас конкретно, то вы не такая и одинокая, как вам кажется. Таких, как вы большинство… Я бы сказал даже так: чересчур много.
— Слушайте, вы мне кого-то напоминаете. Это не вы как-то общались со мной по интернету и…?
— Не помню, — слукавил я.
— Нет, определённо всё, что вы сейчас говорите мне знакомо. Откуда?
— Может из прошлой жизни?
— Из какой ещё жизни?
— Из прошлой.
— Вы верите в эту чепуху? Умора…!
— А почему бы и нет?
Аксинья наморщила лоб и выдала:
— Ага, вы ещё скажите, что мы слишком мало знаем, чтобы отрицать.
— Чьи это слова? – я сделал вид, что не имею отношения к произнесённой цитате.
— Одного придурка. Заявился ко мне на сайт и давай словоблудием заниматься.
— Так вот, уважаемая, этот придурок я.
— Вы? Не может быть… Постойте, постойте… Так значит вы тот, кто…?
— Тот, тот, — я улыбнулся.
— Так чего же вы из меня дуру делаете? В рассказ вставили: голой и с этим маникюром…?
— Так вы сами виноваты: мы как договаривались?
— Как?
— Вы мне о себе кратенько излагаете, а я уж всё остальное придумываю сам. Я ждал, ждал и решил на свой страх и риск…
— Ну, вы попали! Я вас по судам затаскаю!
— За что? – удивился я.
— За вашу писанину.
— Вы проиграете все суды и даже международные, если решитесь туда подать на меня иск.
— Отчего же?
— Так надо.
— Кому?
— Мне.
— Кто вы такой?
— Я автор.
— Это прозвучало сейчас, как – я Дьявол.
— Это всё от испорченности вашего характера. Ну, да ладно с этим. Что ж мне с вами делать-то?
— А что не так?
— Не начав войны — вы её уже проиграли. На одних эмоциях побед не одерживают. Ну, кое-каким тряпьём вы обзавелись… А что дальше?
— Апокалипсис! – Завила Аксинья.
— Что вы говорите? Вам себя не жалко? Вы же будущая мать.
— Кому я нужна? – вырывалось у Аксиньи.
— Ему.
— Этому вашему жеребцу?
— Почему моему?
— Но это ж вы его придумали?
— Давайте будем точнее в определениях: срисовал.
— Пусть будет так, — Аксинья задумалась. – С кого?
— Не помню.
— Обманываете?
Я кивнул. Не было у меня желания говорить это женщине неправду. Скажешь раз, скажешь два, а дальше не сможешь остановиться.
— Значит он – это вы?
— Хотелось бы, в это верить, но чаще наши фантазии обратно пропорциональны реалиям. Вот и получается, что и вас я придумал совсем другой, чем вы есть на самом деле, и герой мой тоже не такой в жизни, как в рассказе.
— А какая я?
— Другая.
— И как мне теперь быть?
— Мне кажется надо заключить перемирие, а то читатели уже смакуют про себя подробности ваших разборок. Я сам не сторонник всего подобного, а вот пошёл у вас на поводу и чуть было… Одним словом, порезвились и будет. Пора вернуться к исходной точке.
— Неужели будете всё переписывать?
— Нет, не буду.

Аксинья лежала на плече Сергея. Её шорты, переделанные из его джинсов, валялись чуть в стороне. Ночное небо под тяжестью звёзд опустилось к самой земле. Ей было приятно, что сегодня никто не горланит здесь – всё вошло своей колеёй.
— Слушай, — Аксинья нарушила молчание, — а как же ты вернёшься с острова без одежды?
— А я не вернусь. Мне здесь лучше, чем там.
— Ты эгоист! А как же я? Мне надо работать, сочинять и потом после лета придёт осень, а за ней зима. Мы же умрём от холода?
— Зато останемся свободными.
— Ты сумасшедший.
— Увы, таким меня сделал автор, — Сергей усмехнулся.
— Кстати, ты не знаешь: как он?
— Наверное, как все: белая полоса, чёрная и опять по кругу.
— Ребята, — я решил нарушить их идиллию, – вы чего пустились в эти разговоры? Зачем я вам? У вас своя жизнь — у меня своя.
— Интересно же: кто нас свёл в этой жизни? — произнесла Аксинья, прикрывая свою наготу майкой Сергея.
— Если я отвечу так: человек – вы успокоитесь?
— Коллега, я ведь тоже пишу и мне, как писательнице интересно не только это, но и то, что мы люди называем личной жизнью, — Аксинья улыбнулась.
Я сказал, процитировав своего героя:
— Белая полоса, чёрная и опять по кругу, как у всех. Ладно, оставляю вас наедине, любуйтесь этим небом и не забывайте, что за вами должок.
— Какой? – в два голоса не сговариваясь, спросили меня Сергей и Аксинья.
— Если будет девочка, назовите Аннушкой, а мальчика… Ну, сами догадаетесь, вы у меня смышлёные. Удачи…

Я откинулся на спинку стула, потянулся. Хотелось чего-то неземного. Встал, подошёл к окну, посмотрел на звёздное небо и подумал про своих героев: «Наверное, им сейчас хорошо вместе». Постоял, потом включил диск Элтона Джона и закрыл глаза. Это был кайф от того, что кому-то на этой земле сейчас не так одиноко, как мне.

Январь 2009 г.