Вечный лабиринт. глава 3

В мире, которого нельзя назвать миром, в обители, которая не является обитаемой, в Хаосе, покоятся в оковах безумия Другие.
Эйла видела, как отдаляется лицо безмятежного Артура, как темнота проглатывает её зрачки… и как сердце показалось вдруг чужим.
— Эйла мэр-Стотти.
Это имя её души. Дух подняла голову и посмотрела перед собой. В белой мгле, где она находилась, она видела перд собой три существа. Дух с чёрными крыльями. У него не было глаз, зато был длинный, крючковатый нос. От него веяло такой безумной энергией, что у Эйлы не оставалось сомнений — это Другой. Далее стоял дух, как две капли воды, похожий на неё… Белая, в чёрных бинтах, словно мумия, у глаз нет белков — только мгла, короткая щель вместо рта и тяжёлые, чёрные, длинные волосы. Лишь крылья у этого духа были цвета серого льда… Перед ней стоял Проводник, именуемый смертью. А рядом… стоял тот, чей цвет крыльев затмевал белую мглу… Он был более всего похож на человека, только тело его было идеальным, чистым и таким прекрасным, что на него без слёз восхищения нельзя было смотреть. Это был Ангел-Хранитель Эйлы.
Начал Проводник.
— Осознаёшь ли ты в данный момент своё «Я»?
— Да, Проводник.
— Знаешь ли ты, где находишься?
— В Безмирьи — пространстве между мирами.
— Эйла мэр-Стотти, — прозвучал голос, от которого у Эйлы онемело тело. Говорил Другой… — ты убивала людей осознанно, зная, что тебе за это грозит?
— Да… — едва вымолвила дух.
— На сколько ты оцениваешь часть Хаоса в своём «Я»? — безжалостно спросил Другой.
— На… 80% — проговорила Эйла.
— Эйла мэр-Стотти, — это говорил Ангел-Хранитель. Голос его был прекрасен, но очень печален, — скажи… ты раскаиваешься в том, что совершала?
— Нет, — внезапно торжествующе вырвалось у духа, — потому что я рождена была убивать!
Другой усмехнулся. Ангел не отреагировал, только вздохнул…
— Скажи мне, знаешь ли ты, что такое Любовь?
— Знаю…
— Чувствуешь ли ты её в себе? — с надеждой спросил Ангел-Хранитель.
Эйла подумала, что если соврёт — ей же хуже, поэтому тяжело выдавила:
— Я никого не люблю.
Лицо Ангела-Хранителя внезапно подёрнулось дымкой боли, но он ничего не сказал.
— Хочешь ли ты оставить память? Предупреждаем, что это может навлечь на тебя боль, — проговорил Проводник.
Эйла вспомнила, что обещал ей Артур и подумала, что будет лучше его не забывать.
— Оставьте память.
— Эйла мэр-Стотти, ты принадлежишь Хаосу вне времени, — резко бросил Другой.
— Эйла мэр-Стотти, тебе закрыт повторный шанс на прохождение Земной жизни, в виду того, что в тебе нет Раскаяния, — металлическим голосом произнёс Проводник.
— Эйла мэр-Стотти, ты полностью отрываешься от обители Гармонии вне времени, — отрешённо сказал Ангел-Хранитель.
И наступил Мрак.
Она упала. На шее она чувствовала что-то металлическое. «Ошенник…» — с гневом подумала она. Наверное, не стоило даже пытаться его снять. Но Эйла попыталась. Ошенник тут же обжёг ей пальцы и шею. Вскрикнув, Эйла упала на колени. «Отлично. Это не снять… Но где я?»
— Какой приятный сюрприз, — Эйла услышала до боли знакомый голос, который полоснул ей ножём по сердцу. Она помнила его с самого детства. С той самой ночи, когда Сатана позвал её за собой. Она не хотела поднимать голову, но поднялась с колен. Она не будет стоять перед ним на коленях.
— Эйла мэр-Стотти, — Сатана с удовольствием протянул её имя и ошенник на шее тут же, словно магнит, потянулся на голос. Его лицо было близко. Оно было идеальным. Только глаза вселяли такой ужас, что вся душа зажималась от боли. Эйла спокойно подняла взгляд и посмотрела Сатане в глаза, её лицо заполыхало, точно в огне, она увидела такой мрак и безызвестность, что чёрная слеза покатилась из мглистой глазницы… Она выдержала лишь три секунды, и голова её поникла, тело её дрожало.
— Три секунды, — безцветным голосом сказал Сатана, — дух, который сможет посмотреть Сатане в глаза, и не отводить глаз, пока Сатана сам их не отведёт будет освобождён из Хаоса, — он усмехнулся, — никто не выдерживал и секунды…
— Просто мы давние знакомые, — едко усмехнулась Эйла, смотря Сатане в подбородок.
— Ну да. Точно. Я тебя изнасиловал, когда твоё тело было ребёнком, — безмятежно проговорил Сатана.
Сначала Эйле стало больно от его слов, но потом она посмотрела на Сатану и сказала:
— Мне не на что жаловаться. Ты великолепен в сексе.
— Как грязно, — фыркнул холодно Сатана, — я занимаюсь Любовью, дружок.
— Как грязно, — пробормотала Эйла, — лгать.
— Мы уже выяснили, что стоим друг друга, — Сатана сверкнул глазами и Эйла упала на холодный пол, — Огонь!
Зажглись факелы. Эйла увидела, что зал полон людей. Что место, в котором они находятся — огромный Колизей. Она и Сатана — в центре. Все места заняты Другими.
— Я уже выяснил, что у тебя замечательное тело, но мне всегда было любопытно, каков облик твоей души… — Сатана взглядом поднял Эйлу с пола и приблизил к себе, — ты очень красива. Господа! — зал заревел, — сейчас вы увидите красоту настоящей любви! Эйла мэр-Стотти, сказала мне, что я лжец! Я не занимаюсь Любовью! Я честен. Меня возмутила клевета, господа! И я докажу, что занимаюсь именно Любовью…
— Нет… — простонала Эйла. Она часто представляла себе пытки, которые ей предназначались в Хаосе, но она не представляла, что Сатана способен изнасиловать её на глазах у всего Хаоса! Внезапно чувство боли накатило тяжёлой волной, убивая надежду. «Ничего больше нет… Нет жизни… только Хаос..» — безразлично подумала Эйла. «Плевать…» — прошелестело внутри молчащее сердце.
— Расслабься, Эйла, — проговорил Сатана.
Когда ледяное пламя его губ коснулось нетронутых губ Эйлы, она поняла, что НЕ МОЖЕТ сопротивляться. Она не помнила себя, когда это началось. Ей казалось, что она не существует… Сущетствует только холод этого пламени, боль, этот мучительный рёв Других. Чёрные слёзы заливало всё её лицо, но кричать она не могла. И это было самым мучительным… Внезапно перед её лицом возникли глаза Артура. Это причинило ещё большую боль… Где он, когда её мучают?! Спит?! Ест?! Её хоронит?! Плачет?! Вся сила, что у неё есть вылилась в однок крике, вырвавшемся у неё из груди. Когда она поняла, что кричит, она вложила в этот крик всю боль, ярость и обиду, что она в себе держала. Крик этот был настолько страшный и ужасный, что трибуны замолкли. Сатана поднял её лицо за подбородок и попытался посмотреть ей в глаза, но Эйла кричала, зажмурившись. Тело её дрожало, словно в разрядах электрического тока. А потом она перстала кричать и громко сказала:
— Я отомщу тебе, Сатана!
— Я не разрешал тебе кричать, — холодно-задумчиво пробормотал принц Хаоса.
В ответ Эйла издала ещё одну адскую трель, от которой потрескался пол.
— Тссс… — Сатана тихо погладил Эйлу по голове и внезапно очень чувственно поцеловал в губы, — Эйла мэр-Стотти, — спокойно и слегка иронично произнёс он убитой душе, — признай, что я не лжец.
— То, чем ты сейчас со мной занимался — не Любовь, а пытка.
— Это потому, что ты меня не любишь, — вздохнул Сатана, опуская Эйлу на пол, — а я тебя люблю. Веришь? — и снова пылающий взгляд пронзил всё существо души.
— НЕТ! — прорычала Эйла в полном изнеможении, чёрные разводы всё ещё стекали по её лицу.
— Правильно делаешь, — меланхолично подтвердил Сатана.
— Бросить её в Пустоту? — шёпотом осведомился один Другой, стоящий у выхода из зала.
— Нет уж, — покачал головой Сатана, — я лично ею займусь.
— Она не слишком слаба? — с сомнением проговорил Другой.
— Хочешь вместо неё? — заинтересованно спросил Сатана.
— Воздержусь… — хрипло отозвался Другой.
— Изчезните! — сказал Сатана. В зале, как по мановению волшебной палочки, стало пусто. Эйла лежала на полу. Холод, боль, ещё бившая её разрядами тока, полное безразличие изнеможили её. Ей было плевать уже на всё.
— Эйла мэр-Стотти.
Ошенник подтянул душу в воздух.
— Ты отправишься в этот кулон, у меня на шее. Тебе там будет очень интересно…
Эйла слабо застонала и зал исчез.
Поднимался рассвет. Солнце щекотало лучами белоснежную кожу Эйлы. Оно проникало сквозь белые, шёлковые занавески и врывалось в просторную спальни настоящей принцессы. На огромной кровати, под балдахином спала Эйла. Лицо её ничего не выражало. Оно было маской. Но вот солнечные лучи мельком пробежались по закрытым векам и они дрогнули. Длинные, черные ресницы задрожали, раскрываясь… обнажая огромные, миндалевидные, чудовищно-чёрные глаза без белков. Она резко приподнялась, собираясь в комок и судорожно оглядываясь по сторонам. Но вокруг было красиво, светло и пусто. И тихо… На постели лежал небольшой, золотой сундучок. Дрожащими руками Эйла прикоснулась к нему. Ничего не произошло. Он не обжог руки, не превратился в чудовище. Тогда девушка открыла его. Там лежало платье. Эйла удивлённо вытащила его на свет. Оно было свовершенно. Это была шёлковая, чёрная туника, подол которой был вышит золотом. Она доходила Эйле до пят, открывала идеальную шею и плечи. Там же, в сундуке лежала большая, золотая заколка, украшенная тёмно-красными гранатами. Предполагалось, что Эйла должна была собрать волосы на голове этой заколкой и одеть это платье. Первым желанием девушки было выбросить это всё в окно, но она была совершенно обнажена… и одеть стоило хоть что-то. Эйла неохотно одела роскошное платье и собрала волосы в ровный пучок. Там же, у кровати, лежали чёрные, кожаные сандалии, которые Эйла тоже одела. Сначала она приблизилась к двери, но потом решила никуда не ходить и всё обдумать. Обдумать ничего не получилось, потому что взгляд девушки упал на окно. Царство Хаоса огромно, Сатане придётся долго искать её, если она сбежит. Однако руки нащупали на шее невесомый и неощутимый, но мощный ошенник. Стоит Сатане просто позвать Эйлу и ошенник пойдёт на зов… Как же его снять?! Эйла с отчаянием посмотрела на себя в зеркало и отшатнулась. Идеальное тело было неестественно белым и казалось холодным. Маска её лица всегда была неподвижна и не выражала никаких эмоций. Даже улыбнувшись, Эйла не увидела на лице перемены, хотя саму улыбку почувствовала. Чёрные, густые волосы казались жгутами, хотя выглядели потрясающе красиво. Вообще саму внешность можно было назвать скорее страшно-красивой. Эйла громко замеялась и смех её был звоном ледяных колокольчиков, вслеящим в душу омертвение и ужас. Хотя… смех был очень мелодичным и нежным. Тогда девушка внезапно замолчала и схватилась за лицо. Эта маска сводила ей с ума! Хотелось её снять. Девушка пыталась содрать кожу с лица, но кожа была гладкой, холодной, очень прочной и не поддавалась острым ногтям Эйлы. Тогда в непонятной, непостижимой боли она подняла вверх голову и хотела закричать, но из глотки вырвался звук, похожий на вздох всех херувимов на свете — так он был прекрасен — её голос. Только голос этот мог растопить лёд, только он мог выражать эмоции Эйлы. Чёрная слеза скатилась по щеке… И Эйла закричала ещё раз. Протяжно, долго, мучительно и прекрасно… Когда она взглянула в зеркало — там было отражение красивого молодого человека. Она знала его. Она помнила его раньше… И слетело с губ незнакомое имя:
— Анди.
Призрак в зеркале исчез. А Эйла раздражённо заходила по огромной, роскошной комнате. Откуда в голове взялось это имя? Почему она не помнит его земного имени? Эйла боялась забыть его, она застучала по зеркалу:
— Забери меня отсюда!
Но зеркало молчало. А её невозмутимое отражение возбудило в ней горячую ярость, и Эйла с очередным криком, но уже страшным, разбила зеркало. С каким наслаждением она это сделала! И каким громким был её хохот, разбудившим старое эхо в замке. Закончив смеяться, силы оставили её и она упала на осколки разбитого ею зеркала…
Сатана задумчиво обошёл вокруг тела Эйлы и усмехнулся. Затем сказал весело:
— Эйла мэр-Стотти!
Ошенник обжёг девушку и та пришла в себя. Она резко открыла глаза и выдохнула, глядя в пол. Увидев осколки, Эйла вспомнила свою истерику и улыбнулась. Затем она невозмутимо поднялась перед Сатаной, делая вид, что ей совершенно всё-равно, какую там пытку он для неё приготовил…
— Не нравится ошенник? — спросил меланхолично Сатана Эйлу.
— Мне кажется, что дизайн несколько старомоден, — язвительно пробормотала Эйла, теребя ошенник, — а так… всё в норме!
— Тебе придётся с ним расстаться с одним условием, — не сменил тон Сатана, — я выбрал тебя себе в личного слугу…
— Какая честь, — буркнула Эйла.
— Но чтобы им стать, тебе придётся хорошо потренироваться… я заметил, как в Колизее ты заставила всех заткнуться своим криком… У тебя мощная духовная сила, но техники нет… Так вот. Ошенник будет с тебя снят. Ты получишь возможность везде меня слышать, но не подчиняться…
— Эй-эй-эй-эй! — воскликнула Эйла, — в чём подвох?
— Ты станешь моим личным слугой, а это значит — ты сильно изменишься, как личность, — с улыбкой проговорил Сатана.
— С чего это? — гневно спросила девушка.
— Тебе придётся узнать меня получше, моя девочка, — Сатана поднял подбородок Эйлы и улыбнулся ей в глаза. Девушка в глаза ему не смотрела — надо беречь силы. Отвращение судорогой прошлось по телу девушки… Его тело прекрасно, его голос завораживает, но от него веет смертью. Если бы Эйла была человеком, она бы умерла от страха. Хаос — это постоянная смерть? Чёрт побери, возможно! Эйла тихо засмеялась от пришедшей ей в голову мысли и прошипела:
— Узнать? Узнаю…
Сатана отпустил её и молниеносно исчез.
Эйла опустошённо опустилась обратно на пол. А какая разница, что будет дальше? Из осколков, как из маленьких око смотрело на неё её отражение… маска. Красивая, идеальная страшная маска. Неожиданно девушка потянулась к одному осколку. Резкими движениями она пыталась содрать со своего лица эту маску. Больно не было. Было только очень-очень холодно от прикосновения лезвия. Невыносимо холодно. Опять по щекам покатились чёрные слёзы… Боль… боль… только боль… Нет ничего больше. Ничего. Эйла принялась собирать зеркало, словно мозаику… И параллельно думала… У неё промелькнула мысль о том, что она безумна. От этой мысли она дико расхохоталась в глаза себе. Зкеркало раздробилось на ещё меньшие осколки.
— Госпожа, — послышался с порога серый голос. Такой… серый, склизкий, липучий… и спокойный. Эйлу передёрнуло и она посмотрела на существо на пороге. Согнувшись в три погибели перед ней стояла жаба. В глазах её сияла откровенная ненависть, но широкие, зелёные губы неизменно расплывались в счастливой улыбке. Эйлу чуть не стошнило от этой физиономии.
— Ты кто? — холодно спросила Эйла. От её голоса по комнате разлетелся иней. В глазах существа промелькнул ужас и жаба забормотала:
— Ваша служанка, Госпожа.
— Почему ты так мерзко выглядишь? — насмешливо проговорила Эйла, вставая с пола и отряхивая идеальное платье.
— Это моя сущность, Госпожа, — и в глазах её слезливых вновь загорелась ненависть. Подавив в себе рвотные позывы, Эйла спросила:
— Чего тебе нужно?
— Лорд попросил передать, что вам пора на тренировку, — залебезила жаба.
— Зовут как? — резко спросила Эйла. В её голосе сквозила откровенная злость. Жаба поморщилась от боли.
— Лесть… моё имя Лесть… — захныкала жаба.
— Лесть, передай ему, что я непременно появлюсь! — прорычала девушка.
— Следуйте за мной, Госпожа, — пискнула жаба, уходя. Эйла медленно вышла из комнаты, оказываясь в широком, прекрасном светлом коридоре. Окна были увиты плющом, шёлковые занавески трепал ветер. В помещении царила идеальная чистота. Только что-то заставляло Эйлу дрожать от ужаса в этой красоте. Приблизившись к прекрасной лилии в глиняном, причудливом горшке, Эйла поняла, что она не пахнет. Все цветы не пахли, ветер был неощутим…. только холод повсюду. Шагая по бесконечному коридору, девушка думала: «Сколько я прожила здесь? Вечность?… Час? Секунду?… Нет здесь времени. И жизни нет…» Лесть довела Эйлу до двери в какое-то помещение и забормотала:
— Мне нельзя дальше! Это помещение только для Господ… — с этими словами она подобрала уродливое тряпьё, в которое была одета и темпом завзятого бегуна кинулась прочь. Эйла выдохнула… Она не знала, что за этой дверью. В конце концов, что бы там ни оказалось, умереть, потерять душу, Эйла там не могла… а остальное не страшно. Наконец, девушка медленно открыла дверь, которая легко и бесшемно поддалась. Огромное пространство занимал кусочек мегаполиса. Эйла даже отшатнулась, вскрикнув. Она стояла у выхода на улицу. У дверей в метро. Люди проходили сквозь её вроде не замечая её, но при этом обязательно вздрагивая, морщась или испуганно оборачиваясь. Пасмурное небо смотрело вниз с обыденным меланхоличным презрением. Это был тот самый город, который Эйла покинула при жизни. Хотелось обнять это пространство, схватить в охапку и никуда не отпускать, как дорогое существо. Она по-прежднему ненавидела город, но любила ту свободу, что ей отчасти принадлежала. Эйла заоглядывалась… она вновь чувствовала порывы ветра, воздух в лёгких… Но. Было одно «но». Она чувствовала себя мёртвой. По-прежнему. Будто-бы всё так, как прежде… только сердце не бьётся. Такая мелочь! Но какая мучительная мелочь… Эйла подалась вперёд, но её настиг голос Сатаны:
— Ааа… ты уже сдесь?
Эйла оглядывалась — голос был слышен лишь ей. Самого Сатану она не видела… Это ей было по душе.
— Как ты себя чувствуешь? — спокойно спросил Сатана.
— Чего? — яростно взвилась Эйла, — ты понял, что спросил?
И тут девушка заметила, что от её голоса пьяный, спокойный бомж у дверей резко встал и толкнул кого-то. Этот кто-то по-видимому куда-то спешил… Толчёк его разазлил. Человек оттолкнул бомжа обратно и полил трехэтажным матом. Эйла оторопело замолкла…
— Отлично. Неплохо, — пробормотал Сатана, не меняя прежнего тона, — тебе не нужно говорить в голос. Мы можем связаться мысленно… Впрочем, так как — твоё оружие голос, то его мы сейчас потренируем. Я не зря спросил тебя, как ты себя чувствуешь. Ответь.
— Плохо, — ответила Эйла мысленно, — очень плохо.
— Паршиво это — быть мёртвой, верно? Сейчас это ощущение слабое, но со временем… ты умрёшь.
— Чушь… — в сердце Эйлы закрался страх.
— Это неизбежно. Ты станешь Смертью, — говорил Сатана бесстрастно.
— Есть и плюс… Когда ты отнимаешь жизнь, ты становишься живой на мгновение. Тебе кажется — это мало? Ты просто не испытала ещё этого… Но после первого глотка украденной жизни, тебе захочется ещё больше. Ты будешь ещё более мёртвой… Ясно? Ты изменишься, Эйла, — отчеканил Сатана.
У девушки внезапно всё рухнуло перед глазами. Надежда умерла. Её никто не успеет спасти. Она должна стать Смертью. Она молчала… Понурая, покорная, но по-прежнему гордая она стояла у метро, слепо наблюдая за людьми, не обращавших на неё внимания. Мука сотрясла её прекрасное тело и Эйла опустилась на холодный асфальт…
— Не время отдыхать, Эйла, — одёрнул Сатана. Моё поручение на сегодня тренировочное. Я не накажу тебя за неправильное выполнение. Но следующие будут обязательными… У меня большой запас пыток. Ты меня понимаешь? Понимаешь? — громче спросил Сатана.
— Да, — уронила Эйла.
— Вот задание — убей, — сказал Сатана и Эйла вдруг почувствовала, что её мёртвое сердце куда-то потянулось, маня, зовя за собой… Эйла сорвалась с места и пошла на зов. Она не знала ещё, как убьёт, но убьёт — это точно. У неё не было предрассудков на этот счёт никогда. Она и при жизни не жалела никого… Люди казались массой вокруг. Причём — массой мешающей. Девушка решила, что должна почувствовать ненависть к ним, но спокойно для себя осознала, что не чувствует ничего. Наконец, она поняла, что двигаться всё труднее… Когда девушка остановилась, не в силах будучи идти, она заметила, что на пути у неё тугой, горячий свет, заставляющий её мучаться от боли. Впереди была церковь. Отлично. И как подобраться к жертве? Эйла устало села на асфальт, опустив голову вниз. Хотелось убить. Очень. Девушка уже почти теряла рассудок от этого… когда произнесла певучим голосом:
— Иди ко мне…
Нить, тянущая сердце дрогнула. Эйла ликовала.
— Иди ко мне… — повторила девушка.
Спустя буквально минуту, из церкви выбежал старичёк. Маленький, плотный, он запыхался на бегу… В глазах его мелькала тревога. Эйла уловила его мысли о том, что «нужно спешить»… и… «сегодня ещё успеть на юбилей жены…». Он никуда сегодня не успеет. Пять метров до Эйлы. Два… Резкий бросок бледной ладони девушки — её пальцы схватили старика за сердце и сжали. Вот оно. То самое мгновение… В это мгновение она превратилась в копию души старика… Это было нечто среднее между барсом и человеком, с яркими крыльями и красивыми, прозрачно-голубыми глазами… Эйла жила. Сердце билось и держалось на этой душе. Резкий бросок на асфальт Эйла перенесла мучительно. Она снова была мертва. Рядом с ней и телом старика стоял ещё один ангел смерти, только выше рангом. Она уже сама успела принять облик души старика. Посмотрев на Эйлу невидящими глазами, она взяла за руку душу старика и исчезла с ней… Страшная, сосущая, безумная пустота в сердце заставила Эйлу закричать. Вслед за криком в жилом доме последовал взрыв. Всё спишут на утечку газа. Взрыв будто разбудил её… Она растерянно встала. Убивать было мучительно и необходимо-сладко. В этот момент она ненавидела людей. Визжащие, напуганные за собственную шкуру уроды, противные, как жабы… Она шла сквозь них, заглядывая им в души и не видела в них света… Только Хаос царил в их безумных головах. Секс, деньги, деньги… снова секс… семья, любовь… деньги… секс… Эйла презрительно обвела взглядом паниковавших людей и пошла к подъезду дома. Она знала — любая дверь в этом мире ведёт туда, куда она захочет. Сейчас Эйле нужно было в Хаос. Подальше от людей. В обители Хаоса ещё хуже… но там зато людей нет. В который раз по белоснежным щекам текли уродливые слёзы оскорблённого самолюбия, в который раз в её глазах плескалась ненависть. Нужно открыть дверь… которая ведёт не в сумрачный, тихий подъезд а туда, откуда нет выхода. Нет. Снова эта мысль причинила боль. Надо же… А ведь она привыкла к ней. Только усмешка пламенела в её глазах…
Шаг. Порог. Мгновенная мгла поглотила душу Эйлы. Мучительное падение… Спустя целую вечность, Эйла «приземлилась». Не хотелось вставать, но даже это вот безделье, длившееся несколько веков или секунды, мучило её мёртвым безумием, вопросами: «Почему я лежу? А что делать?»… Эйла схватила себя за голову. Прочь из головы, ненужные вопросы!
— Эйла мэр-Стотти… — произнёс страшный, резкий и мёртвый голос. Ошейник немедленно заставил её встать, но сама девушка угрюмо выплеснула:
— Пошёл ты…
— Мне безразлично, как ты меня называешь, а со временем ты поймёшь, что злость на меня и вообще… только глубже тебя тянет на дно… — не меняя тона, произнёс Сатана.
— И что ты предлагаешь делать? Влюбиться в тебя?! — яростно выплюнула Эйла. Демона, стоящего неподалёку, сдунуло назад.
— Этому демону было приказано не отходить от меня ни на шаг. Если он ослушается — его муки усилят… — медленно и спокойно пояснил Сатана, — он сдвинулся с места. И я его накажу. По твоей вине.
— Мне плевать на него, — презрительно зашипела Эйла. Демон злобно и трусливо зарычал в ответ.
— Он ответил тебе взаимностью, — пробормотал Сатана, — какая глупость. Ты выполнила первое задание. Убила старика. Теперь тебе нужно не убить самой, а толкнуть на убийство… другого человека. Начнём с чего-то полегче. Пусть брат убьёт брата… Жертву ты почувствуешь. А сейчас ты отправляешься со мной…
— Куда? — уныло поинтересовалась Эйла.
— Погуляем во сне… Нас сегодня очень хотят видеть.
— С какой стати? — удивилась Эйла.
— А ты будто не знаешь, что мы желанные гости на Земле… — спокойно ответил Сатана, — следуй за мной.
Колизей вновь исчез с глаз Эйлы. Сатана отвернулся и открыл невидимую дверь, преображаясь на ходу. Он был чудовищем. Таким… что самой Эйле он внушил дикий ужас. Нет. Там не было щупалец, когтей, клыков… Это было нечто неописуемое. Воплощение ужаса. Эйла чуть не вскрикнула от удивления, когда увидела, что стала крошечной… И она падала. Вновь падала в раскрытые зрачки девушки, лежащей на постели. Как только она оказалась в теле девушки, она почувствовала эту жизнь… Она забыла, что демон. Она увидела перед собой воплощение ужаса. Закружилась голова, страх парализовал бьющееся сердце, она раскрывала рот, пытаясь закричать, но даже как кричать, она забыла. Она почувствовала, как жизнь уходит от неё… Страх усилился. Она умирала от ужаса. И жизнь уходила…
— Нет! — вдруг страшно вскричала Эйла. К этому ужасу она почувствовала такой прилив гнева, что из глотки её вырывалось рычание… — прочь отсюда, тварь! Я хочу жить!
И вдруг Сатана сказал:
— Почему ты не умерла?
— Я ненавижу тебя! — заорала Эйла. И слёзы… живые слёзы потекли у неё из глаз, — я хочу жить! Я ХОЧУ ЖИТЬ!
Сатана исчез. Эйла не чувствовала его больше. Чувствовала, что внутри бьётся что-то чужое, напуганное… что-то, отчаянно мучающееся… Демон никак не могла понять, что это. Но это было ей и не важно. Она жила… Может, уже несколько секунд. Она дышала… В комнату ворвался напуганный мужчина. От света, который был вокруг него, Эйла мучительно закричала:
— Уйди от меня!
Человек задрожал, перкрестился и быстро вышел. Эйла знала, что он вернётся. Нужно было уходить… На улицу. Тело плохо слушалось, делало резкие движения. Окно… Десятый этаж — прыгать нельзя. Тогда Эйла решила рваться сквозь этот свет в человеке. Он вернулся с библией… Дело дрянь.
— ПРОЧЬ! — взревела Эйла, пытаясь оттолкнуть священника, но приближение к нему вызвало сумасшедшую боль… Эйла поняла, что не будет жить долго.
— Вы… защитники, блин, Христа! БУДЬТЕ ПРОКЛЯТЫ! — она всё кричала и кричала… Бледный, напуганный священник со слезами на глазах читал молитву. Эйла держалась изо всех сил, но в конце концов свет вытеснил её прочь… Когда смерть поглотила её душу. Она медленно встала. Кричать больше не хотелось. Будто выключились эмоции. Она смотрела… Вот девушка. которой принадлежало тело, открыла глаза и, судорожно закашлявшись, плакала… Слёзы её лились, тряслись руки и ноги… все волосы её были седыми. Она обнимала священника. Она его ОБНИМАЛА. Эйла жадно смотрела на душу девушки, которая билась шансом жизни. Она ещё не жила… но она строила свою жизнь. Она училась жить. Её тело дышало… И вновь текли слёзы. Чёрные слёзы… И вдруг бичём по телу ударил голос:
— Эйла мэр-Стотти.
На этот раз падение было ещё мучительней. Из мира уходить не хотелось… Эйла поняла, что можно хотябы не жить, но видеть жизнь. И на этот раз Эйла поднялась сама перед Сатаной. Всё тот же жуткий колизей. Мёртвый и нелепый… окружал пространство, которое и пространством не назвать.
— Я специально не сказал, что тебе нужно делать. Тебе нужно было убить девушку. Ты должна была подождать, пока она испугается до смерти, а потом убить её. Но ты вошла в неё слишком глубоко. Ты боролась за жизнь… И спасла жизнь этой малолетней дурочке.
— Я не понимаю тебя, — выдавила Эйла безразлично.
— Нас ждали. Эта дурочка напугана рассказами о Сатане. Это её страх. Она ждёт, что я приду. Я пришёл на её зов, чтобы убить её страхом. На самом деле… это она сама себя убивает. Не надо было бояться. А ты — демон. Ты — спасшая ей жизнь. Ты — нарушившая мои планы. Она должна была умереть… Ты отправишься в темноту. Будешь сидеть там, пока я не сочту нужным твоё присутствие рядом со мной.
Пустота. Это страшно… Нет никого страшнее для тебя, чем ты сам. А в пустоте Хаоса ты всегда наедине со своим кровным врагом… Очередной поток безнадёжности и боли длиною в вечность покачнул душу Эйлы. Снова на лице девушки не оказалось никаких следов эмоций… даже глаза молчали. Сейчас он сбросит её вниз… Можно даже до трёх не считать. Эйла спокойно подняла голову, чувствуя, как вся вселенная вышвыривает её, Эйлу, из себя, как мусор, отребье…
— Я никому не нужна… Это факт. Ничего не значащий факт, — мысли Эйлы кричали у неё в голове вспышками, безумием, неясными образами, а вокруг простиралось вечное ничто, частью которого сейчас была сама Эйла. И где-то там, за границей границ маячила недостижимая звезда надежды… Эйла сдалась сразу, бросив свою личность на растерзание собственного зверя…
— Ты станешь тем, кем должна стать — ничем.
— Любви не существует. Ты уже вечность торчишь в Хаосе. Про тебя забыли и вздохнули с облегчением.
— Ты даже любить хотела только ради себя, чтобы спастись от Хаоса.
— Ты сейчас ничего не чувствуешь.
— Тебе нравится убивать…
— А почему тебе больно? Ммм? Потому что теперь ты не в комфорте собственного мира, потому что сейчас ты утопаешь в море собственного самоистязания и тебе это даже нравится… А знаешь, почему ты никогда не сможешь посмотреть в глаза Сатане? Потому что ты никогда не сможешь любить просто так… Потому что не сможешь создать рай в аду…
— Хватит, — пыталась протестовать Эйла, — Я — это Я… и я не хочу меняться…
— Именно поэтому ты умираешь! Потому что с самого начала ты лгала себе! Ты думаешь, что ты сейчас ведёшь себя так, как хочешь? Думаешь, ты — это ты?!
— Да!
— Ты лжёшь! Почему тебе больно, Эйла мэр-Стотти? Почему ты так отчаянно стремилась убивать?
— Потому моя любовь никому была не нужна! Любить — это глупо… бессмысленно… больно…
— Тогда почему этими словами можно охарактеризовать твоё нынешнее состояние?
— Просто я ошиблась!
— В чём?
Эйла плакала. Ломались её основы. Теперь эта неподдельная, искренняя и нежелательная боль больше не казалась сладкой.
— Тебя любили, Эйла. Ты его помнишь?
— Я не помню его имени…
— Брось! Ты же понимаешь, что имя, стучащее у тебя в висках — Анди мэтр-Со… это емя ЕГО души. Как ты могла узнать его имя? Разве он называл его тебе? Отвечай!
— Видимо, я встречалась с ним когда-то…
— «Видимо»… — передразнил жестокий Голос, — ты знаешь, что встречались! Ты не помнишь его… Ты забыла того, кого любила, кого променяла на власть…
— Я хотела уничтожить Тьму и Свет!
— Вспомнила! Надо же… В этом твоя ошибка, Эйла мэр-Стотти! Ты убила в себе любовь, пошла на путь разрушения… И больно тебе именно потому, что маска Хаоса так въелась в твою душу, что ты стала считать себя ТАКОЙ… Ты стала внушать себе, что тебе нравится боль, жестокость, ненависть, одиночество!
— Прекрати!
— Вспомни глаза своего дедушки, ребёнка, что столкнула с крыши… и многих других… Вспомни! Тебе это нравится?
— Мне плевать на них!
— Да! Да! Продолжай! Продолжай убивать себя этой ложью!
— Я ненавижу тебя! Почему ты меня мучаешь?!
— Спроси: «За что я себя мучаю?»
— За что?
— Ты убила любовь! Думай об этом! Думай до тех пор, пока эта фраза не пробьётся сквозь лёд в твоё сердце и не заставит корчится от отчания понимания того, что ты натворила!
Эйла промолчала. Что-то убило в ней всё желание говорить. И вообще существовать.
Невесомость. Пустота. Как это просто…
Страшная вечность в одном мгновении уничтожила душу Эйлы. Оставалось только имя:
— Анди…
Оно чуть заставило пустоту расступиться. А кто такой этот Анди? Ей было это совершенно непонятно. Все воспоминания в голове путались, исчезали, но одно билось, сияло так ярко, что его невозможно было уничтожить:
— Анди мэтр-Со…
И снова стены пустоты дрогнули от проникающего света. Было почти поздно… Эйла едва помнила собственное имя, когда пустота вдруг беспомощно разлетелась на куски и над ней склонилось лицо ангела. Эйла была уверена, что видит его в первый раз. Но ангел долго смотрел ей в глаза, разогнав своим сияние всю пустоту… Какое это было странное блаженство. Эйла не понимала, почему испытывает его. От света ей должно становиться больно…
— Анди?… — неуверенно прошелестела Эйла. И тогда ангел счастливо улыбнулся, коснувшись рукой груди. Другой светящейся ладонью он коснулся её сердца… И тогда душа Эйлы начала вспоминать. Воспоминания заполнили её сердце, как жилы наполняет кровь! Теперь она была уверена, что знает этого ангела… И как только Эйла это поняла… ей показалось, что её мёртвое сердце стукнуло. И один этот стук собственной жизни был слаще, чем тысячи отнятых жизней… Она хотела взять ангела за руку, улететь с ним за Пределы… но вдруг голос, пронзивший все пространства, голос, заставивший замереть от ужаса, позвал её. И тогда Эйла была резко вытащена из царства пустоты в обитель Хаоса. К ногам Сатаны…