Мёртвый

1. Лирическое…

Никогда не знаешь, что будет завтра. Никогда ты не сможешь являться полноценным хозяином своей судьбы. Любое, самое незначительное на первый взгляд событие, может поменять её до неузнаваемости. Может перечеркнуть всё, что было, а может преподнести неожиданный подарок.

Впрочем, не всегда удаётся вспомнить, что было вчера.

1. Кот и птички.

Наглый чёрный кот по кличке Пират сидел в засаде, собираясь напасть на голубя и не подозревал о том, что девятилетний Митя в свою очередь караулил кота, чтобы поймать его и погладить. Голуби, в свою очередь, понятия не имели о коте, поэтому мирно клевали что-то с асфальта и ворковали. Митя неосторожно выскочил из засады, кот от неожиданности подпрыгнул и спугнул голубиную стаю. Голуби взмыли вверх оставив на земле кота, Митю и прочие неприятности.

1. Остановите самолёт.

От резкого ускорения Петрова втянуло в кресло. Он несколько раз что-то недовольно пропыхтел и закрыл глаза. Самолёт оторвался от земли, и он начал набирать высоту, от чего у Петрова заложило уши. Он совершил полузевок, нормализировав тем самым давление, и уши пришли в прежнее состояние.

«Хорошо», — возникла мысль и громко чпокнула, растворившись в воздухе.

«Плохо», — решило подсознание, но не смогло сформулировать, почему ему плохо.

В этот момент траектория голубиной стаи, которую спугнул кот Пират, пересеклась с траекторией самолёта.

«Очень плохо», — констатировала мысль, когда из левого двигателя, а потом и из правого показались языки пламени. Самолёт начал выполнять манёвр выравнивания над шоссе, ведущем в город. По всему фюзеляжу начались вибрации, от которых стало жутко. Видимо, лётчикам пришлось заглушить двигатели, потому что наступила тишина.

— Приготовиться к посадке, — раздался из динамиков сдавленный голос командира экипажа.

— Мы разобьёмся! Мы все умрём! – послышался истерический женский крик откуда-то спереди. Петров сгруппировался и закрыл глаза. «Вот и всё», — подумал он.

Говорят, что в таких случаях перед человеком проносится вся его жизнь. Перед Петровым пронеслись только отдно воспоминание. Почему именно это, он так и не понял.

Когда ему было около десяти лет, он решил, что нужно помогать людям. Например, если ты приехал на лифте на свой этаж, то нужно, выходя из лифта, нажать на кнопочку первого этажа, потому что, скорее всего, следующий человек поедет именно с первого. Но, если в подъезд кто-то заходил, пока Петров садился в лифт, он его не ждал, а, доехав до своего этажа, отсылал лифт на последний этаж. В этом случае воспитуемое благородство побеждала врождённая вредность. Получается, что благородство в данном случае – понятие абстрактное, а вредность – конкретная, направленная против одного конкретного человека, хотя Петров в тот момент его не видел. Если же вошедший в подъезд оказывался в зоне видимости Петрова, тот его дожидался, потому что надо иметь смелость, чтобы нагло закрыть дверь лифта перед носом у человека, а врождённая трусость была сильнее врождённой вредности и воспитуемого благородства.

— Сделайте же что-нибудь! – прервал воспоминания отчаянный вопль.

Самолёт тихо планировал на шоссе. Петров видел, как от зрелища падающего самолёта, легковушка выехала на встречную полосу и лоб в лоб столкнулась с автобусом.

Почему-то стало понятно, что умирать не страшно. Не страшно, но как-то глупо – столько ещё не успел сделать. Ещё глупее – умирать на месте, где ещё недавно был туалет: в целях извлечения дополнительной прибыли, авиакомпания-дискаунтер, установила два дополнительных кресла вместо туалета в хвостовой части салона, резонно рассудив, что хватит и одного туалета в середине салона. Тем не менее, кресло рядом с Петровым пустовало, из чего можно было сделать вывод, что планы авиакомпании по оптимизации прибыли в данный конкретный момент провалились.

«И кто мог подумать, что его жизнь закончится так рано, да ещё и в туалете? Глупо. Очень глупо»

Бурное детсво. Три перелома, два привода в милицию, бесчисленное количество драк, угнанный у одноклассника велосипед, проданный по дешёвке и проеденный (до пропивания Петров ещё тогда не дорос), вечно ноющая от отцовского ремня задница. Не менее бурная юность с гулянками, пьянками, девочками, вечеринками до утра, кожвендиспансерами и медвытрезвителями. Остепенившаяся зрелость; в качестве бонуса – подрастающий сын и беременная жена дома, в качестве противовеса к бонусу – невозможность увидеть плод этой беременности. Всё перечеркнула стая маленьких птичек, прервавших полёт большой птички, несущей в своём чреве Петрова, собравшегося в отпуск в Тайланд. Почему-то вдруг стало невыносимо противно от того, что, оставив беременную жену и ребёнка дома, он собрался в отпуск, мечтая при этом о загулах с азиатками.

«Вот и расплата»

Расплата приближалась неумолимо в виде шоссе, с которого чудесным образом исчезли машины, трусливо прижавшись к обочинам и на всякий случай покинутые своими хозяивами. Хозяева стояли в стороне и, открыв рты, ждали кровавого зрелища. Несмотря на то, что они с высоты казались достаточно мелкими, Петрову показалось, что он увидел, как в один из этих ртов залетела муха. Несмотря на то, что никакой мухи не было, а это всего лишь плод болезненного воображения, стало немного приятно, что хоть кто-то наказан за глупое любопытство.

«Скоро будет больно»

Очень громко. Смешалось всё – грохот крыла, ударившегося о рекламный щит, скрежет фюзелляжа, трущегося об асфальт, вопли пассажиров, яркая вспышка, жуткая, обжигающая боль… И темнота…

Голоса, свет, темнота, тишина, снова голоса, снова свет, снова темнота…

4. Доброе утро.

«Врачи продолжают бороться за жизнь единственного выжившего в авиакатастрофе в городе N-ске, произошедшей неделю назад. Состояние пациента характеризуется как стабильно-тяжёлое. Пациент находится в коме…»

Лампа. Яркая лампа.

— Бедный. Как он там? – пробормотал Петров.

Послышался женский вскрик и звук падающей табуретки. Потом между ним и лампой появилось лицо жены. Лицо казалось осунувшимся и уставшим.

— Где я? Я, пожалуй, пойду!

— Лежи! Тебе нельзя двигаться!

— Там что-то про авиакатастрофу говорили? Что случилось?

Память – как мартовский кот. Погуляет и вернётся.

Всё изменилось. Мир уже никогда не будет прежним. Как-то странно осознавать себя выжившим только из-за того, что тыбыл там, где должен был находиться туалет. После того, как оторвало крыло, самолёт накренился налево и носовой частью врезался в землю. Фюзеляж разорвало на две части. Линия разлома находилась как раз перед местом Петрова. Топливо, разлившееся при падении, вспыхнуло, но хвостовая часть почти не горела. Ожоги были, но минимальными. В общем, легко отделался.

Через месяц Петрова выписали в удовлетворительном состоянии. Кот, мирно дремавший на ступеньках лестницы главного входа, посмотрел на Петрова, вздыбил спину, зашипел и бросился наутёк. Молодой человек, проходивший мимо, побледнел и ускорил шаг. Девушка упала в обморок. Остальные просто пытались отвести взгляд. Впрочем, ихбыло немного – проковыляв при помощи жены полсотни метров, он сел в её машину. По дороге он пытался разглядывать, что в нём не так при помощи зеркала, встроенного в солнцезащитный козырёк, но ничего не обнаружил. Темнело.

5. Вот и дома.

— Папа, папа пришёл, пап…па, — увидев отца, сын остановился, как вкопанный.

— Что такое, сынок?

Все дети отличаются непосредственностью. И, правда, зачем юлить, что-то придумывать, если можно сказать чистейшую правду?

— Я тебя боюсь. Ты мёртвый.

Мёртвый? То, что произошло, некоторые недалёкого ума люди называют вторым рождением. Но это говорят те, кто на самом деле ничего подобного не переживал. А тот, кто должен был умереть на самом деле, умирает по-настоящему. И при этом не важно, есть в нём формальные признаки жизни, или нет. Человек рождается один раз. Умирает тоже.

Мёртвый. Он прошёл из коридора в ванную комнату и закрылся на замок. Отражение в зеркале показывало уставшего, похудевшего, бледного, но всё же живого человека. Во всяком случае, он дышал и двигался. Ясно одно: всё, происходящее с человеком, накладывает на него отпечаток. Все эти отпечатки отражаются на его лице, только не каждый способен их прочитать. Но некоторые отпечатки настолько сильны, что видны всем людям, хотя они могут этого и не понимать. Зеркало только отражает. Выводы делает человек.

Мёртвый. Проанализировав, он понял, что жена на него тоже смотрела как-то особенно. Было в её взгляде что-то необычное, и только теперь стало ясно, что именно: страх.

6. Ещё лирическое…

Страх был повсюду. Днём он ходил вокруг и надёжно охранял своего хозяина от остальных людей и животных, заставляя их содрогаться от ужаса. Ночью он забирался в постель и надёжно охранял сон. Жены в этой постели не было – она перебралась в другую комнату, сославшись на то, что Петров после больницы начал громко храпеть. Не действовал страх при этом только на одного человека: на самого Петрова, который постепенно вживался в свою роль и осознавал себя мёртвым. Он невольно начал перенимать походку зомби, подсмотренную им в одном из голливудских фильмов. Времени на такие глупости было как никогда много, потому что под каким-то благовидным предлогом его уволили с работы, а новую работу найти не удавалось – в любом месте, куда бы ни приходил Петров на собеседование, реакция была одинаковой: работодатель бледнел, хватался за сердце и дрожащей рукой указывал на дверь.

7. Финал.

Подоконник холодный.

Одинокая птица сделала ещё один круг и посмотрела на Петрова. В открытое окно подул ветер, растрепав волосы.

Он шагнул вперёд, побеждая врождённую трусость. Птица сделала ещё один круг, посмотрела вниз и, словно убедившись, что всё в порядке, полетела по своим делам.

Да, теперь всё в порядке…