Воспитанный ВИРусс не выражается языком сленга,
простонародное «трахаться» в потоке его сознания требует преобразования в патетическое «соитие», в чём есть доля правды и шутки одновременно. ВИРусс весел и жизнерадостен, но «я» склонна к трагедийности, поэтому постоянно норовит зардно окатить и Мону холодной водой,одёргивает, даёт по рукам, призывает к порядку, сама лишая себя счастья, впадает в уныние и тоску и при этом чаще всего испытывает глобальную вину за несовершенство. У ВИРусса отсюда сложная лисья задача – минуя цензуру, нравиться и производить впечатление, очаровывать мужскую половину человечества и даже претендовать на уникальность и хрупкость, что особенно смешно, учитывая, что «я» в пространстве занимает место центнером своего реального веса. С другой стороны, ВИРусс – легкий, проницательный, всепонимающий субъект партнёрских отношений, ранимый и уязвимый.
Всё женское подлежит отражению через мужской выбор.
Отверженность для ВИРусса губительна.
Ничто не уничтожает женскую природу настолько, как фиаско от
«связи» со «своим» мужчиной, если тот сочтёт, что «интимная близость» как
полное общение с моей персоной не имеет значения.
Тут ВИРусс сводится к нулю, «я» терзается нравственными норами в тюрьме морали, а Мона исключительно тем, что не понравилась, не привлекла, не удержала, если именно это входило в планы и составляло желание. Пока ВИРусс самоистребляется, «я» к нему безапелляционна, хотя и не имеет на него решительно никакого влияния, когда тот бьётся
в истерике, беспрестанно казнится и рыдает. Тогда «я» обрушивается на Мону всей
мощью, усилия привести себя в чувство поистине колоссальны. Это и взывание к самости, строгость с аскезой, и прямое запугивание с шантажом. Мона, высвобождаясь из-под опеки «я», устремляется на поддержку впечатлительного ВИРусса, чтобы
сквозь запреты и цензуру раз за разом воспроизвести кульминацию болевых моментов. Это надо, чтобы честно узнать про себя всё.
Понимаю, что искусственно запретить ВИРуссу терзаться – бесполезная трата времени. ВИРусс должен самостоятельно излечиться от травм, выздороветь после увечий, к тому же, у
ВИРусса замечательные приспособительные и регенерирующие способности, его можно делегировать, куда угодно, и он охотно отправится, если пошлют, и с таким же энтузиазмом вернётся, еслитпозовут. У ВИРусса с его детской непосредственностью гордость отсутствует
напрочь, зато «я» часто надувает щёки и лживо читает мораль, а Мона чует фальшь
за версту и близко к себе не подпускает. ВИРусс удивлён всеми попытками «я» специально
достичь пика наслаждения, ведь именно тело никогда не врёт. Вирусс своеобразный
индикатор, что определяет отсутствие любви партнёра к себе раз и навсегда, а на разумные уговоры подыграть не поддаётся ни за какие блага. Парадоксальнее нет ситуации, когда желанный мужчина, обладающий телом, как будто бы искренен и открыт, и нет большего счастья для меня – вот она – долгожданная действительность,
женский мой Эверест возможности быть с любимым самой собой, но не тут-то
было! ВИРусс спешит предупредить о непреложном: этот партнёр не любит, никогда
не полюбит, а обладает из честолюбия, скуки, для здоровья и разнообразия. Мона ловит сигнал, и уже никогда-никогда мне не слиться с избранником в телесном экстазе.
