— Я никогда не связывался с малолетками! Недавно одна ушлая мамаша просто подкладывала свою дочь под меня! На вид – твоя ровесница… Ты не ревнуешь?
Нет, но я его боюсь. Мне очень хочется удрать, но я прошу себе виски и выпиваю залпом огненную горечь, как лекарство…
— Армен, отпусти меня домой, там «госы»! Мне надо на воздух!
Кажется, я пытаюсь лечь на асфальт перед «Мерседесом», который ласково именуется «моя лошадка», чтобы разглядеть знак качества… Муж возвращает меня в номер на руках, он вполне устойчив:
— Зато я точно знаю, что ты не охотилась за моим состоянием, что ты – не суперпотребитель! Не бойся! Я – не пацан и не насильник, это – твой выбор!
Мы пережидаем стадию тотального опьянения, крепко вцепившись друг в друга. Там, где нас свалила нешуточная доза. Потихоньку приходим в себя. Никогда в жизни больше не была настолько пьяна.
— Спасибо за сотрудничество, партнёр!
— Не кидать же тебя в полном одиночестве!
Между нами «это» происходит уже на трезвую голову. И ещё.
— Скажи мне свой график! Почему ты его не знаешь? Ну, да! Ни с кем не спишь, поэтому и не считаешь… простейшие цифры. У нас с тобой не должно быть детей! Исоваться не будем. Последствия мутацийне изучены, возможны уродства…
Если тебя это не шокирует, то мы поступим так – пульсирущее, горячее, влажное, изъятое изнутри упирается мне в живот до затихания, мужчина плотно прижат ко мне в сплошном объятии.
— Почему ты всегда вся дрожишь? Тебе страшно? Или больно? Скажичто-нибудь!
— Не знаю!
— Это не ответ! А по существу?
— Это всё случается не каждый день…
— Ключевое слово «случается»? Молодец, садись, «пять»!
Мы, конечно, забыли запереть дверь, горничная явилась незваной, Армен на беглом английском вежливо попросил её оставить нас наедине, а на русском посетовал, что сами обстоятельства так и норовят сделать из крепкого мужчины с перепугу импотента.
Тогда мне представилось, что это последнее, что ему угрожает.
