Ч.2., гл. 6.: «Зов и выбор»
Не всегда провокации оканчивались столь невинно.
Моя природа умеренной мазохистки гипотетически за мужское лидерство. Преобладание заключается для «я» в интеллектуальном первенстве. Если партнёр не подчиняет себе мозги, то и ВИРусс принадлежать ему не может. Поэтому у ВИРусса есть хозяин. Тот, благодаря кому ВИРусс и возник как мой индивидуальный микроб любви. На его фоне Мона способна обрести с кем-то счастливое единство, если совпадёт в хронотопе с очень сильным партнёром, но при условии, что её любят. Она зародилась отприродно, подобно Венере из пенной волны, это моя сакральная женственность. Моне трудно смириться с мыслью, что её можно не полюбить. Даже такому блистательному избраннику, что появляется на женской аудитории педагогов всех возрастов неизменно под вожделенный вздох плохоорганизованной толпы. Этого мужчину, тщательно упакованного в костюмно-московскую классику, хотят все. Мона тоже зовёт его, как Серена, беззвучно крича всем женским существом: «Это для тебя я одна, печальна, тепла, глубока – приди – и возьми!» И Светило чётко слышит мой зов, добавляя характеристики к образу: «свободна , без предрассудков и не дура», что в переводе с «поискового» значит, что случись что, для него это будет без последствий.
В 43 года из беседы с подругой о молодёжной среде, мной была услышана грубая, но правдивая фраза, отпущенная молодой папарацци о юном даровании — художнике: «Так и хочется снять перед ним трусы». «Я» может возмущаться, сколько угодно, а вот ВИРусс согласна, что по сути это абсолютно верно! Мона в 21 не была законченным циником, но мужчине было на тот момент 42, и в этих вопросах он не был теоретиком. Мона подтвердит, что это – правильно. Влюблённая женщина считает, что её избранник – генофонд нации, хоть и «ходок», но представитель интеллектуальной элиты, именно от таких необходимо рожать детей для улучшения породы. Она прощает ему небрежность и разбросанность, объясняя снобизм Светила здоровым желанием оградить себя от фанаток, оттолкнув подальше всех тех, кто без приглашения норовит «залезть в штаны». Мона в этом его понимает: как сделать так, чтобы всегда нравиться и быть востребованным, чтобы хотело как можно большее количество женщин, но иметь право их презирать на том основании, что недоступен для каждой «первой встречной», а наложниц назначает себе сам. Самолюбие идёт впереди него, и я прекрасно понимаю, за чей счёт Светило самоутверждается, но и это не останавливает безумную гордячку: «Он будет моим!» Надо думать, что весь пафос повествования сейчас принадлежит самонадеянной Моне с миниальным опытом общения с мужчиной. Чем объяснить собственный выбор? По какому праву замахнулась молодая женщина, далёкая от поиска авантюрных приключений, совсем не развратная в душе, на этого Зубра? Не весь опыт инициирован ей самой. И не за всё она благодарна.
Ч.2., гл. 7: «Садо-мазо»
Самое время сделать нелирическое отступление о том, как легко нарваться на настоящего насильника, по инерции неверно расценив ситуацию. Конечно, любая, не только ВИРусс, захочет свалить вину на кого-то другого, но подставилась сама, с меня и спрос. Думается на трезвую голову, а не «поддавки» ли это были? Интерпретация — великая вещь, со смыслами работать одно удовольствие! Совсем иное дело оказаться в опасной ситуации на практике.
По сути, не важно, о чём незамужняя женщина, дамский опыт которой ограничен одним – двумя случаями интимного общения с одним и тем же, (но не постоянным!) партнёром в год, после чего её непременно бросают, даже не условившись о новой встрече, заговорила с маскулинным «кавказцем». Её подводит установка на благородство – иного она пока и не встречала. Она не видела опасности в агрессии чужого мужчины для себя. И просчиталась. Она совсем не то ляпнула айзербайджанцу про любовь к Армении, грубо отвергла любую мирную инициативу познакомиться, возмутительно приказала убрать от неё руки, и наивно надеялась, что всё обойдётся.
В гостиничном номере её уже ждали, она только успела удивиться и вскрикнуть от неожиданности, потому что вот-вот ей выдали ключ внизу, и она старательно им отпирала дверь, за которой притаился чужой. Его намерения очевидны – он пришёл спать с ней немедленно. Никакого газового баллончика, как подобало бы по случаю, не нашлось, разве что флакончик французских цветочных духов в две учительских зарплаты в сумочке через плечо.
