Чувство одиночества, возникающее, когда находишься в окружении людей, самое страшное чувство из всех существующих. Оно может толкнуть на любые поступки. Лишь бы убежать от этого мира, забыться, но с кем-нибудь. Даже в абсолютной пустоте можно почувствовать счастье, держась с кем-то за руки. Главное не отпускать… Алкоголь, наркотики… Даже это не сможет помочь, если ты понимаешь, что ты одинок. Шаг за шагом приближаешься к пропасти, расставляешь руки и вот она — свобода. Только в ней ли твое спасение? Ты сам знаешь, что нет. Я знаю, что нет… Песни под гитару, молчание других, когда говорит кто-то один — вот в чем счастье. Убежать от одиночества. Перекинуть мост через обрыв. Каждый день, каждый час, каждую секунду, кидая веревочные мосты, ты мечтаешь о твердом граните под ногами. О таком, которого хватит, по крайней мере, на твою жизнь. Думай об этом пока летишь вниз, пока ищешь уставшими глазами оборванный мостик за который можно уцепиться, пока не чувствуешь холодного дна и теплой соленой крови, струящейся по грязным щекам, пока не закроешь глаза. Пока не поймешь, что слишком поздно что-то менять…
Мы сидим в самом обычном уютном пабе. По небу плывут тяжёлые тучи, и, не переставая, валится сухой снег. Но мы этого не видим. Мы за барной стойкой поджигаем самбуку внутри пузатых бокалов, называемых коньячными снифтерами, дешевой зажигалкой. Мы крутим горящую жидкость с «мухой» внутри. «Муха» -это два или три зёрнышка кофе. Затем выливаем самбуку в бокалы для виски – олд-фэшенд, закрываем первыми бокалами и немного ждем. Как только снифтеры запотеют, снимаем их и ставим на салфетки, прорванные посередине самой обыкновенной пластмассовой соломинкой. Прямо в сердце. Мы пьем еще не успевшую остыть жидкость и через соломинку вдыхаем пары. Нам хорошо. Мы даже можем улыбнуться.
Кто мы друг другу? Мы не трогаем эту тему, а я боюсь даже об этом подумать. Большую часть времени мы разговариваем. Она рассказывает мне, как её знакомая забыла побрить ноги перед свиданием, рассказывает, как хотела купить старинный немецкий щит. Как в детстве она была одержима. Мне хорошо. Я даже иногда улыбаюсь, а иногда делаю удивленное лицо. Она рассказывает о том, как её завалили на экзамене. Мои брови ползут вверх. Говорит, что её плюшевых медведей зовет Сергей и Михаил. Мои губы улыбаются. Я чувствую себя пазлом. Она шепчет мне на ухо: «Михаил – гей!» Моё тело содрогается от беззвучного смеха. Мне хорошо. Я даже смеюсь.
Стоящие перед нами бутылки с разноцветными жидкостями и с различным количеством градусов, плазменный экран телевизора, показывающий MTV, приятная тихая музыка, резные стулья с мягкой обивкой – все это успокаивает. «Библия бармена» — читаю желто-зеленую обложку. Если ты бармен – там есть все молитвы для тебя. Каким надо быть. Что надо знать. Бармен за стойкой в двух метрах от нас – не просто человек.
Вдоль стен стоят мягкие диваны, середину паба занимаю резные столики и стулья. Слева у противоположной стены – лестница на второй этаж. Справа от меня вход в служебные помещения. Прямо – красноватый коктейль «секс на пляже» и пустая пепельница. Я достаю сигареты. Пачка кричит: «курение является причиной каких-то там заболеваний». Она прикуривает мне сигарету дешевой зажигалкой. Она говорит, что прикуривают только шлюхам. Мои губы смеются. И тут наступает один из таких моментов. Мы молчим. Мы даже можем улыбнуться. Вот только мы не знаем, что мы друг для друга. Боимся спросить, и еще больше боимся ответить. Может быть по разным причинам, а может по одной и той же.
А потом я стряхиваю пепел и рассказываю ей о том, что я не люблю обычный секс, о том, что я не верю женщинам, о том, что мне нравится психоанализ. Я рассказываю про свой самый романтический поступок. Она улыбается. Ну или её губы. Пять минут назад ей позвонили, и она отошла поговорить. Четыре минуты и тридцать секунд назад я позвал бармена и спросил: «Ну что скажешь, какая лучше?»
— Ну я думаю вторая, — ответил он, — она и симпатичнее и разговор с ней поинтереснее.
— Первая просто надела дурацкий свитер, — говорю я, — а так она ничего.
— Ну черт его… А ты молодец. Оперативно все сделал.
Я улыбаюсь. Примерно час назад мы с ней зашли в это место, и этот бармен, увидев меня, сказал своему коллеге: «смотри, опять это парень!» И они рассмеялись. Еще час назад я зашел в этот паб с другой девушкой, и мы заняли те же самые места за барной стойкой.
Вернемся в настоящее. Она сидит рядом со мной и улыбается. Она не знает, о чем мы с барменом говорили, и не знает, что я с ним не согласен.
Если верить американскому психоаналитику Эрику Берну – нерушимым будет брак, основанный на «полном включении». То есть, если тебе нравится срезать локон женских волос, то должна быть такая женщина, которой нравится, когда у нее срезают локон. Тебе нравится поза «ковбой с тележкой» — ей тоже. И так далее, и тому подобное, пока все пункты не совпадут. Но «включение» может проходить как сразу, так и постепенно. Если и дальше верить ему, то все мы – просто энергетические системы.
Если верить реальности – на улице перестал идти снег. Но мы этого не видим. Мы сидим в теплом уютном пабе и улыбаемся. Мы не знаем, можно ли друг другу верить. Не знаю, как вы, а я верю Эрику Берну. Мы сидим и играем во «флирт» в ожидании чего-то большего. А за окном опять начинает идти снег. Но нам сейчас не до него. Мы видим очевидное, лишь когда уже поздно. Мы не умеем иначе. Мы сами не знаем, что хотим.
Мы стоим у дверей её общаги. Поцелуй, и она тает в скрипе старых пружин. И тут наступает один из таких моментов… Я чувствую себя запотевшим снифтером. Подкуренной сигаретой. Словно собственная жизнь мне давно уже не принадлежит. Я чувствую себя обманутым. Я злюсь. Слишком мало вариантов: «да» или «нет». Ничего своего, ничего нового. Выбирай из того, что есть.
Если верить врачам-кардиологам, избыток адреналина и кортизола, вследствие частого выражения гнева, ведет к изнашиванию и утомлению сердца и сердечно-сосудистой системы. Если верить своему сердцу – можно жить счастливо.
Поднимаясь со дна, вытирая кровь с разбитых губ, можно почувствовать резкую боль в спине, словно в нее вонзаются сосульки и тут же тают. Так растут крылья. Это – цена свободы. Это – путь сильных, гениальных и безумных. Подумай, прежде чем сделать по нему шаг. Если считаешь, что «да» или «нет» — ответы не для тебя – просто молчи. Побудь еще немного одиноким. Но, в следующий раз, когда тебе будут резать крылья — скажи «спасибо», ведь тебя избавят от необходимости делать это самому…
Классно, Никита. Оригинально поднят вопрос одиночества. Образно и необычно.
Красиво. Знаешь, Никита, даже слишком красиво. Я не почувствовал безысходность в описании одиночества, а без него — одиночество просто отдых. Отдых от мира…
… Ветер швыряет тяжелые холодные капли дождя в окно. По комнате плывут густые облака табачного дыма. Недопитая бутылка дешевой водки, скользкая колбаса и черствый хлеб. Из динамиков поёт мёртвый Джо Дассен. Пустота, страшная пустота в душе. Твой вой услышит лишь, плачущий по тебе твой ангел. Никого рядом. Ты наедине с собой. Что может быть страшнее, чем заглянуть в пыльные, прокуренные закоулки твоей души? Что? Только то, что это будет продолжаться еще долго. Отвратительный комок сивухи стоит в горле. Слёзы… То ли от дыма, то ли от » Лет Индьен»… Ты же не можешь плакать от безысходности, значит — просто дым попал в глаза…
Прости за экспромт)) Навеяло…
С огромным уважением к Поэту Вальмоне)))
Михаил
Это страшно и больно, когда отнимают крылья
Запрещая мечтать, любить и в небе парить.
Мы признаёмся, что мудрость — ребёнок бессилья,
Чтоб страданья через своё сердце пропустить.
.
Мы помним все, что с нами бывало однажды
Мы боимся двери новому миру настежь открыть
Мы умираем от нашей жизненной правды
Мы не можем убежать от себя и забыть…
.
В одиночестве ищем свое мы убежище
Дуем на воду, боимся обжечься мы вновь.
Вам захотелось движения жизни — ратуйте,
Испейте, богохульник. — а что это? — то моя кровь
Иногда одиночество — благо, иногда — крест. Человек сам выбирает, что это ему даёт. Рассказ интересен своей непредсказуемостью, он заставляет думать. С уважением. bratchanka.
@ Марина Дорих:
Благодарю, Марина. Может и красиво. Но. Реально. =)
@ Михаил Ковтун:
Я не о безысходности писал. Об этом и так все пишут. =)
Одиночество — это часть нашей жизни. И она оказывает влияние. Самое разное.
ЗНАЮ, что стихи у меня лучше получаются. Этот рассказ — паланиковский стиль. ПО крайней мере, я косил под него. =)
@ zautok:
Спасибо за стихи, Надюш! =)
@ bratchanka:
Благодарю за отзыв и понимание. С уважением, Никита.
Никита, просто гениально. Я не знала, что у Вас такая же замечательная проза, как и поэзия. Удачи!
Спасибо, Светлана! 🙂 Рад, что вам пришлась по вкусу моя скромная миниатюра! 🙂
@ Valmone:
Никита, не скромничайте. Талант — не спрячешь! 🙂
Поэтично, и образы красивые. Успехов в конкурсе)
@ Катрина:
благодарю вас. 🙂