Сядь в другой поезд

Повседневная жизнь скучна по определению. День за днём, день за днём… Ежедневно повторяющаяся дребедень.
Что же делаешь ты? Тянешь лямку и некогда взглянуть в небо. Глаза опущены долу. Придавлен обязаловкой, повязан. И белее всего близкими людьми. Уж они-то изучили все твои «больные места» и навострили свои иглы, специально предназначенные для втыкания в эти места. Улучают моменты. Плюнуть бы, уйти… как Лев Толстой, как… ну не важно.

Примерно так рассуждал Феликс, едучи ранним утром на своём «фокусе» к железнодорожному вокзалу. Куда он собрался? А не всё ли равно. Поиск клиентов, сбыт товаров, договоры, переговоры, хренотень, короче. А жизнь уходит.
Форд он поставил на платную стоянку. Билет туда и обратно лежал у него в паспорте, а паспорт в куртке. В руках у него был лишь «дипломат», где находилось всё необходимое на сутки: электробритва, плоская бутылка коньяка «Прасковейский», пакет изюма, шоколад, ну и деловые бумаги, разумеется.
Феликс предпочитал расслабиться в поезде, чем напрягаться в машине. Поезда ходят быстро, за сутки можно хоть до Москвы доехать, хоть до ближнего зарубежья. Если дальше, тогда самолётом. Но ему далеко не надо. Туда-обратно, оформил, получил, передал, и опять туда-обратно, получил, передал, оформил… Обыдень.

Феликс шел по привокзальной площади, в центре которой, как заведено, машины и бомбилы при них. По окружности, такой аккуратной скобочкой палисадники с деревцами. Минуя последнее деревце, он потянул за листик, низко трепещущий легким ветерком. Сорвал. Что за дерево? Бог знает. Его познания биологии не распространялись дальше полузабытой школьной программы. Поэтому он мог отличить клён от берёзы, или дуб от ивы, не более. Но ясень не смог бы различить, хотя это как раз был лист ясеня. Он не знал этого, да и зачем знать. Известная поговорка решает.
Феликс поднёс листик к лицу, зачем-то понюхал. Весной отдает.
Он вошел в здание вокзала, высокое, полупустое, гулкое. Взглянул на табло: его поезд прибывал через двадцать пять минут на четвёртый путь второй платформы. Он присел. Почти все кресла свободны, только какая-то девушка невдалеке баловалась мобильником. Из него слышались попсовые мелодии. Одна показалась Феликсу очень знакомой.

Марыля, польская певица, жива, поди, ещё старушка… А может… Нет, вроде выступает ещё. Классная песенка, кстати… «Сядь в другой поезд, будь ты как ветер…» Девушка переключила на другую песню. Дикарка с техникой в руках.
Ну, а ты не дикарь? – подумалось ему. — Хуже дикаря. У того вся жизнь наполнена смыслом, борьбой, страхами и сомнениями. Он научился выживать самостоятельно. А ты, Феликс, на всём готовом живёшь, без смысла, без сомнений, без особой борьбы. Одно на уме… бабло! Не хочется даже произносить. «За деньги можно купить всё!» — кредо америкосов, которое сейчас заклинило мозг у многих. И твой, Феликс, в том числе.

Девчонка опять попала на ту песенку: «…и не заботься ты о билете, листик зелёный зажми ты в ладони…». Феликс помял зелёный лист, который ещё держал в руке. А может, действительно? Зелёный лист – это знак.
«Глупый, — как бы говорило ему Ego, — доверься случаю. Знаки судьбы выпадают не часто. Встань и иди. Сказано же. И слово было, и ты его услышал, действуй!»
« Нет, невозможно, — AlterEgo склоняло его в другую сторону, — что за ребячество, детский сад. Ты взрослый оболтус, без семьи, без особых забот, зато с квартирой, машиной и девушкой для интимных встреч и даже болтовни. У тебя есть приятели, с которыми можно потусоваться и денег занять в случае чего. Так чего тебе ещё надо?»
Сколько раз такие разговоры каждый из нас внутренне произносил самому себе и ни на что не решался.
Феликс открыл дипломат, взял бутылочку, отвинтил пробку и отхлебнул коньяк. «Прасковейский» жидким огоньком затекал в кровь.
«А почему бы, собственно… и ведь никто не догонит… такие наши годы… совсем немного и наступит брачный период… производство себе подобных… настанет время, когда радости смогут лишь повторяться, что само по себе и не плохо, но… но напоследок, а?»
Феликс отхлебнул ещё, закрутил пробку, закрыл дипломат и направился на перрон. Его поезд вот-вот прибудет на четвёртый путь. На третьем стоял электропоезд «на юга».
«Как там… Бог тройцу любит».
Он подошел к электропоезду, отсчитал третий вагон. Проводник заинтересованно беседовал с девушкой. Феликс, минуя его, поднялся в вагон, зашел в салон. Ряды мягких кресел располагали к ничегонеделанью и расслабухе. Тихая музыка. Покой. Он устроился в одном из кресел.
Мимо заходили пассажиры, переговариваясь, шутя, задавая безответные вопросы, ничего особенного. Вагон слегка дёрнулся и тихо поехал, набирая скорость. Привокзальные постройки проплыли мимо, замелькали железные балки моста. Феликс закрыл глаза.

Очнулся Феликс от приятного баритона контролёра: « Граждане пассажиры приготовьте билеты для проверки!»
Когда проверяющий с контролёршей, женщиной в кителе со значком на большой выпуклой груди, подошли к нему, он протянул зелёный листок. Контролёр взял листок, внимательно взглянул на него, надорвал и вернул Феликсу. Они проследовали дальше.
Феликс покрутил листок в руке и в нём пох*изм взыграл. Он встал, подошел к контролёрше, тронул за плечо:
— Простите, но у меня…
— Что вы хотите? – спокойно спросила женщина. У неё был мягкий и очень низкий тембр голоса. Он до такой степени располагал к себе, что Феликсу почудилось нечто родное и очень знакомое.
— Вот листик… зелёный… всего-навсего, — Феликс протянул его женщине, — а вы его засчитали, как билет.
Контролерша взяла листик.
— Билет, как билет. Вам же проверили и никаких претензий.
— Да, так… только это не билет. Я ведь сел просто так… в другой поезд.
— Это ваше дело, в какой поезд садиться. А наше — проверить проездной билет.
— Так проверьте. Я ведь сел без билета.
— А это что? – и контролёрша сунула ему под нос зелёный листик.
— Я же вам объясняю…
— Погодите, погодите… да у вас же… Вася! – крикнула она мужчине и тот оглянулся. – Тут эксклюзивный билет с правом близости. Извините, уважаемый господин, проглядели, – обратилась она к Феликсу, — Пожалуйста, где ваше место?
Феликс показал:
— С каким правом? Я не совсем понимаю.
— Это новая услуга скоростных поездов. Всего три билета на каждый рейс.
— Что за услуга?
— Интимная близость на месте пассажира. Не беспокойтесь, все контролёры прошли спецподготовку и медосмотр. Гарантируем полное удовлетворение.
Произнеся своим бархатным голосом эту тираду, контролёрша расстегнула форменный китель. Под ним ничего из одежды. Одна грудь обнажилась и уставилась крупным соском в Феликса. Тот на какое-то время потерял дар речи. Просто онемел.
Женщина лёгким движением подтолкнула Феликса к креслу. Он плюхнулся в него. Тогда она взяла обе груди в руки и стала водить торчащими сосками по лицу Феликса. Провела по губам.
— Да не сжимай губы, глупенький, — она большими и указательными пальчиками рук стала крутить сосцы грудей прямо перед его глазами.
Потом скинула китель, подняла соседние сиденье, подняла подлокотники и рывком расстегнула молнию на юбке до самого низа. Теперь она была обнажена совершенно. Феликс, не отрываясь, смотрел и смотрел, поедал взглядом её загорелые бёдра с белыми полосками от стрингов, чашку животика с ямочкой пупка и аккуратную причёску лобка во всём великолепии тёмно-каштановых кудрей. Он не любил гладко выбритые «пилотки», их манекенность, убивает страсть.
Контролерша сама расстегнула молнию его брюк, достала инструмент соития, который уже начал твердеть. Профессионально перебросила его несколько раз из ладони в ладонь.
Феликсу особенно понравились груди её: гладкая кожа, идеальная форма огромных капель, стекающих от ключиц, которые не выпирали, а плавно уходили к плечам. Женственные чуть покатые и неширокие плечи. Он не удержался, погладил их.
Женщина лизнула свои наманикюренные пальчики и стала водить ими по кончикам обеих сосков одновременно. Это движение поволокло мозг в пучину необузданных желаний. Желаний, которые нельзя укротить иначе, как их осуществив. И она высказала первое:
— Хочешь поцеловать?
Феликс кивнул.
Она лизнула его губы, приникла поцелуем, потом дала ему левую грудь. Сосок показался тёплым, даже горячим. Он пощекотал его языком. Взял руками две груди и, сведя вместе, обхватил ртом оба соска сразу. Такой трюк Феликс пытался проделать со своей девушкой, но не вышло. У той груди-яблоки и соски маленькие, не дотянешься.
Пока Феликс игрался грудями, контролёрша не ослабевала вниманием к головке основного инструмента.
Пассажиры вагона заинтересованно, но ненавязчиво следили за происходящим. Зрелище входило в стоимость билета.

Добившись необходимой твёрдости, достигнув определённой точки восхождения на вершину полного удовлетворения, она достала из потайного карманчика кресла фирменный презерватив с усиками. Одним ловким движением насадила его на торчащий орган Феликса. Тот отпустил груди, и они заколыхались свисая.
Расправив крылья своей нижней бабочки, контролёрша плотненько уселась ею на пестик. Держась за плечи Феликса, она стала подпрыгивать в такт стучащим на стыках колёсам.
Женщина скачет, а груди вытанцовывают свой танец. Такой способ очень заводной. Ствол Феликса чувствовал, как женское лоно то сжимается, то расслабляется, насаживаясь и нагнетая волну, горячую волну страсти.
Желание нужно оформить, поднять на должную высоту, чтобы ринуться с этой высоты в пучину, захлебнуться наслаждением, забыть всё и вся.
А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
Это закричал Феликс. Женщина облепила его голову ладонями и прижала к своим грудям.
Многие пассажиры стали непроизвольно тискать своих спутниц, а те в свою очередь высвобождались из одежд, готовые к ласкам. Время оргии пришло.

Контролёрша сошла с Феликса, накинула китель, взяла юбку и удалилась. Использованный «през» со своим добром, Феликс снял и бросил в специальную капсулу для пищевых отходов.
Всяк зверь после соития отчужден, где-то так. Пауза.
Феликс окинул взглядом любовную возню вокруг. Его, как и многих мужчин, привлекал лишь один, определённый тип женщин. Те, которые якобы всеядны, на самом деле просто ищут свой тип и не находят. А Феликс нашел, он знал, «его женщина» только что была с ним. Он получил её. За что не понятно, но поимел.
Можно было устремиться за ней, догнать, застолбить связь, заполучить ещё, ещё и ещё раз. Эту губительную мысль Феликс отогнал от себя. Ему было хорошо. И лучше не бывает. Нам только кажется, что есть лучше и мы это лучшее хотим заполучить. А его нет. Мы просто бегаем по кругу от плохого к хорошему, бежим дальше к лучшему и влипаем в дерьмо, всегда, во всём, не понимая этого. Не желая понять. Бежим, бежим, пока хватает сил, потом, БАЦ! Приехали. Конечная остановка.
И только в этот последний момент мы всё осознаём. Всё понимаем как надо. Наступает недолгое просветление. Эх, если бы ещё силы… Но их нет.
У Феликса остались силы, он понял. Духовно он всегда может вернуться сюда в эту точку, на эту вершину.
Он вышел в тамбур. За окошком мелькал ночной пейзаж средней полосы: перелески, поля, лесополосы и развязки дорог.
Феликс вернулся в салон. Оргия продолжалась по своему оргическому закону взлётов и падений, всплесков и наполнений, подскоков и возлежаний.
Феликс взял дипломат, раскрыл, достал коньяк и отхлебнул. Такое простое действо, но оно есть благо, пока оно возможно. Просветлённый Феликс опять вышел в тамбур. Замелькали огни станции, тени строений, поезд затормозил.
Когда поезд окончательно остановился, вышел проводник, спросил:
— Будете выходить?
— А что за станция?
— Как его… Артсити — Город художников.
— Никогда не слышал.
— Довольно любопытное место, советую посетить.
— Что ж… пожалуй, сойду.
Проводник открыл дверь, поднял крышку, закрывающую ступени.
— Счастливого пути – пожелал проводник.

рекомендовать