ЗНАК СВЫШЕ.

Маленький зеленый «Матис» весело катил по дороге, пока не повернул к светофору на Кутузовском. Здесь его ждала настоящая засада из джипов, фордов и прочих более или менее крупногабаритных авто. «Матис» был зажат между «Ленд Ровером» и грузовым «Соболем».  Он казался    карликом среди великанов, которые не принимали его всерьез, пытаясь отжать, прижать или подрезать. Мужчины — водители, глядя в низ из окон своих гигантов на «Матис» сигналили, крутили у виска и что-то кричали, но их голоса тонули  в реве двигателей их же машин. Было ясно, что за рулем кнопки- машинки сидела женщина. Алла уже давно привыкла к мужскому шовинизму на дорогах и не обращала на происходящее внимание. За десять лет вождения она ни разу не нарушила один из главных своих принципов — ездить только по правилам и соблюдать скоростной режим. Она была не азартный человек, хотя скорость любила, но в приделах разрешенного, и это несколько раз спасло ей  жизнь. Сын давно предлагал поменять машину, а когда она в очередной раз отказывалась, то недовольно ворчал: «Мама, ну разве можно так! Ты работаешь в компании «Альфред и сын», а ездишь на такой букашке. Не солидно! Если нужны деньги, то добавлю сколько надо.» Она только улыбалась ему в ответ, хотя, давно заметила, что мужчины — водители совсем по-другому относятся к женщинам на дороге, если те сидят за рулем солидных автомобилей. Пробка на Кутузовском сегодня была совсем некстати. Вроде бы не пятница, и обычно в это время здесь было свободно, на что она и надеялась. Алла не любила опаздывать ни на свидания в  молодости, ни на деловые  встречи, а пунктуальность была еще одним из ее жизненных принципов. Достав телефон, набрала номер подруги:
— Вика, я застряла в пробке на Кутузовском… Ты извини и иди одна.
Вика возмутилась:
— Что значит «иди одна»? Алла!.. Как я могу пойти одна? Ты же обещала на сегодняшний вечер отложить все дела и пойти со мной на концерт… Это же Алябьев! И твой любимый «Соловей»!.. Алка, обижаешь! Я с таким трудом через само Ховрина билеты в именно в эту ложу достала… Ты понимаешь, что рушишь все мои планы на будущее… а может на всю жизнь!
— Викуся, видимо судьба распорядилась так и не иначе. До ближайшего поворота километра два. Будет большая удача, если получится вывернуть из этой каши-малы. Не думала, что на Кутузовском сегодня такое столпотворение.
— А  ты разве ничего не слышала?  По радио передавали…
— Не слышала… Некогда было. А что случилось?
— Там большая авария…
— Вот тебе и на… Вроде тронулись.
— Алла, я тебя буду ждать. Ты обещала, что  приедешь…  Я так на тебя надеялась… Аллочка, ну пожалуйста, постарайся вылезти из пробки, — страдальчески, канючила Вика.
— Хорошо… Постараюсь. Пока!.. Легко сказать «вылезти из пробки»…- глядя  на черный кузов машины, похожей на маленький домик с колесами, влезающей в ряд перед ней,  ударив рукой по рулю, проворчала Алла.
В пробке она простояла еще час и только-только успевала доехать до филармонии, но совсем не успевала  домой, чтобы переодеться. «Я тебя все равно буду ждать. Ты моя последняя надежда!» — пришло сообщение от подруги. Алла так устала, что еще ехать куда-то и изображать на лице улыбку, у нее просто не было сил. Она позвонила Вике.
— Подруга, я не приеду… Очень устала. Извини…
— Все, лучше зарежь, расстреляй… Я не могу идти одна… Максим подумает, что я старая, одинокая, скучная женщина, если даже в филармонию хожу одна… Все, ты…
— Кто такой Максим? Вика, с этого места поподробней, пожалуйста, -перебила подругу Алла.
— Максим Подгорный… Ну, помнишь, я тебе о нем говорила. Нас Алевтина Витальевна как-то представила друг другу…
— Мне это имя ни о чем не говорит…
—  О, Алка, как ты отстала от жизни… Это самый перспективный жених… или любовник… Как получиться, — засмеялась Вика.
— Ну, да… у тебя уже раз получилось… Как его звали?.. Кажется Анатолий… тоже был очень перспективным…
— Алла, не надо вспоминать ту историю… Это совсем другое…
— Слушай, подруга, тебе уже со…
— Не надо говорить о возрасте!… Он тоже не мальчик… Подгорному сорок семь, и он совсем — совсем вдовец… И из достоверных источников мне известно, что у него никого нет…
— Но в филармонию он не один придет, я думаю…
— У него старшая сестра, как дуэнья… О ней говорят, что грымза еще та… Братца блюдет, а тех женщин с которыми он если и знакомится, чуть ли не через микроскоп разглядывает… Но я еще посмотрю кто кого!.. Он только с ней и выходит в свет последнее время… Все, Алуся, я тебя жду!
— Я не одета для концерта…
— Алла, твой строгий костюм подойдет для любого мероприятия… И вообще, ты идешь слушать своего Алябьева, а я попробую «расширить и углубить», как говорил один известный политик, свое знакомство…  Через двадцать минут начало… Успеваешь?.. Выручай!
— Вика, умеешь ты… Я почти подъехала,- вздохнув, ответила Алла.
— Не вздыхай!.. Я стою на ступеньках перед входом,- довольно проворковала Вика и прервала разговор.
Найдя место, Алла припарковала «Матис», в тысячный раз сказав «спасибо», за то что он маленький и мог влезть туда, где бы нормальной машине не хватило места. Вытащила шпильки из прически, и ее непослушные цвета дикого меда локоны рассыпались по плечам, слегка подкрасила губы, оценивающе посмотрела на себя в зеркало. » Не мадам Помпадур… и не красотка кабаре, а уставшая на работе тетка…»- с невесть откуда взявшимся сарказмом, подумала про себя Алла. Вика стояла на крыльце в обалденно красивом темно вишневом вечернем платье и нервно выбивала высоченными каблучками своих туфелек чечетку. Увидев подходящую к ней Аллу,  радостно замахала рукой и прокричала:
— Ну наконец-то… Бежим, а то опоздаем и в ложу нас не пустят… Уже второй звонок.
Вика схватила подругу за руку и грациозным шагом направилась по холлу в сторону  ложи. Платье подчеркивало все достоинства ее фигуры, легкий шарф от быстрого шага, развивался как флаг, привлекая внимание  мужчин. Алла вдруг почувствовала себя рядом со своей очаровательной и грациозной, как лань, подругой тяжелым локомотивом и серой конторской мышью в одном лице. «Я же иду слушать музыку, а не устраиваю разведку боем…»- опять с сарказмом подумала она, заняв на указанное Викой место. Присев рядом с Аллой, подруга стала крутить головой по сторонам, пытаясь найти среди сидящих в ложе предмет своих воздыханий, но его не было:
— Опять Ховрин обманул… Алла, его нет,- чуть не плача, вздохнула Вика. — Неужели не придет…
— Кто не придет?- не поняла Алла.
— Подгорный… Ты что забыла? И зачем я это дорогущее платье купила…
— Вика, перестань… На тебя и так все мужики в ложе смотрят… Ты как жар птица…
— Вот именно, птица, — вздохнула Вика, но вдруг схватила крепко за руку подругу и облегченно прошептала,- Алка, Алка, он пришел… Не обманул, Ховрошечка! Я же говорила, что придет с сестрой…
Алле стало интересно, и она чуть повернула голову в сторону подруги, скосив глаз так, что тот, кто это заметил, мог посчитать ее косоглазой.  В следующем ряду почти сразу за ними пустующие два кресла заняла пара — мужчина и женщина. Что касается женщины, то можно сказать, что она была очень высокой, худа, смугла с гладко причесанными черными волосами, явно крашенными, с цепким взглядом темно-карих глаз и  губами, плотно сжатыми в узкую полоску. Черное длинное платье с  декольте на спине еще сильнее подчеркивало ее худобу, а крупные перстни — почти прозрачность тонких пальцев. Мужчина был тоже высок, со спортивной фигурой, хотя красавцем его нельзя было назвать, но в нем было что-то такое, что притягивало людские взгляды. Черные брови в разлет, почти сросшиеся над переносицей, глубоко посаженные карие глаза, прямой нос, гладко выбритый подбородок с небольшой ямочкой посередине, едва заметный шрам на левой щеке. Мужчина, как бы вскользь, окинул собравшуюся публику, кому-то кивнул головой в знак приветствия,  задержав свой взгляд на Викиной шее, а его сестра отчего-то вдруг очень внимательно посмотрела на нее, Аллу. «Наверное подумала, как сюда попала серая мышь…»- смутилась она и почувствовала, как начинает краснеть, но тут погас свет, на сцене появился конферансье, приветствуя  почтенную публику. Когда раздались первые аккорды музыки Алла забыла обо всем, о Подгорном, его не очень приятной сестре,  переживаниях Вики, своем не совсем вечернем костюме, и опять стала сама собой. Только Вике было не до музыки, она крутилась в своем кресле, как уж на сковородке, пытаясь хоть как-то обратить на себя внимание Подгорного. В антракте она потащила Аллу в кафе следом за ними, и там, будто совершенно случайно, уронила свою сумочку на пол перед столиком, за которым сидели брат и сестра. Он поднял ее и передал хозяйке. Вика стала извиняться, но поняв, что она его совсем не заинтересовала, решила брать быка за рога.
— Здравствуйте, Максим Аркадьевич.
Тот удивленно взглянул на нее, его рука с чашечкой кофе застыла в воздухе на полпути ко рту.
— Мы разве с Вами знакомы?- озадаченно спросил он.
— Да… Нас познакомила   Алевтина Витальевна… Не помните?
— Простите, нет, — ответил он.
— Ну как же?! На ее дне рождения… две недели назад,- разочарованно протянула Вика.- Я — Виктория. Помните?
— Аааа… Припоминаю… припоминаю, — как-то очень задумчиво ответил Подгорный. Было не понятно: то ли он действительно вспомнил ее, то ли сделал вид, что вспомнил… Вика обрадовалась. Делать было нечего, и Подгорный пригласил их присесть за столик. Вика совершенно забыла об Алле, всецело направив  свое внимание и обаяние на Максима. Она почувствовала себя лишней, тихо извинившись, собралась встать, чтобы уйти, но Подгорный   остановил.
— Простите… Я не представился. Максим… Аркадьевич, — и протянул  руку.
— Алла… Сергеевна,- она вложила свою руку в его ладонь. Он слегка сжал ее пальцы и чуть задержал, не отпуская их, пристально разглядывая ее  лицо.
— Разрешите вам предложить: кофе, шампанское, коньяк?- спросил он, не отводя взгляд от Аллы.
Вика весело проворковала, улыбаясь своей самой очаровательной, как она считала, почти голливудской улыбкой:
— Шампанское… Оно такое шипучее!
Алла отказалась, но он казал:
— Я возьму на себя смелость и закажу Вам кофе, Алла…  Сергеевна. Поверьте, здесь варят замечательный кофе с корицей…
Алла отрицательно качнула головой и ответила:
— Спасибо, но я не пью кофе.
Все это время, пока они разговаривали,  его сестра сидела молча и разглядывала то Вику, то Аллу, будто определяя кто из них более опасна.  Подгорный что-то хотел еще сказать, но в это время раздался спасительный звонок, извещающий об окончании антракта. Алла, извиняясь, тут же вскочила, увлекая за собой подругу. Та шла, чертыхаясь:
— Черт тебя дери! Ты что наделала? Я только — только стала налаживать с ним контакт, а ты меня вырвала, как  цветок с корнем… Алка, что происходит? Ты куда летишь, как паровоз?
— В зал… Слушать музыку.
— Алла, отпусти меня… Там же Подгорный…
— Ты не видела, как на тебя смотрела его сестра…
— Да плевать мне на его сестру… Мне интересен он, а не она… Старая дева! — Вика пыталась вырвать руку и вернуться назад, но несколько успокоилась, когда, оглянувшись, заметила, что Подгорные идут следом за ними в зал.
—  Она смотрела на тебя как слон на Моську. Вот!
— Она всегда на всех так смотрит… Она одинокая старуха… Да, да, старуха! И не смотри на меня так! Она после смерти его жены вьется над ним, как орлица над орленком, а он уже взрослый, почти старый… мужик,- возмущалась Вика.- Сама не живет и ему не дает. Мне Алевтина рассказывала…
— Все, слушай музыку! И если он тебе интересен, то не стоит так это показывать,- прошептала Алла ей на ухо, — а то за километр видно, как ты…
— Договаривай, договаривай… А еще лучшая подруга!- фыркнула обиженно Вика и замолчала, уставившись в одну точку перед собой.
Выходя из ложи, Вика  чуть не упала, зацепившись своим высоченным каблуком за ступеньку, оказавшись, опять случайно, в  руках Максима. Она засмеялась, извиняясь, и о чем-то заговорила с ним, даже не обратив внимание на то, что ему это было совсем не интересно.
Выйдя из филармонии,  Подгорный вдруг предложил их подвести, но Алла отказалась, а Вика,  не скрывая радость, воскликнула:
— Максим, спасибо за предложение. Конечно же я поеду с вами. И тебе, Аллочка,  не надо будет делать крюк… Ты сегодня устала на работе, так  что езжай, быстрее будешь дома… Да еще, наверное, твой Фунтик  тебя заждался. Пока-пока!
После этой реплики, Алла поймала на себе удивленный взгляд Подгорного, но пояснять ничего не стала.
— До свидания! Спасибо за чудесный музыкальный вечер,- ответила  она и направилась на стоянку к своей машине. Начал накрапывать дождь, и, пока  доехала до дома, превратился почти во вселенский потоп.
Дома ее действительно ждали. Кроме визжащего от радости карликового пуделя Фунтика, Аллу встретил сын Сергей. На его шее висело банное полотенце, а  волосы еще не успели высохнуть.
— Привет, мамуль!  Ты где так задержалась? Я вот под дождь попал… Машина сломалась. Короче день не айс…
— На концерт ходила. Вика билеты купила.
— Кто на этот раз: Шуберт или Моцарт?
— Алябьев.
— Соооловей, мой соловей… Канарейка жалобно поет, поет, поет…- дурачась пропел Сережка, а потом раскланялся, как заправский артист.- А где аплодисменты, уважаемая публика? Эх, не ценят талант нынче…  Уйду я от вас…
— А почему ты здесь, а не с Лизой? Уже поздно. Она в курсе, что ты у меня?- удивилась Алла.
— Мам.. я как раз хотел с тобой об этом поговорить, только не знал, как начать,- вдруг очень серьезно сказал Сергей.
— О чем поговорить? Не поняла…
— О Лизе… Она со своей беременностью стала не выносима. Чуть что в слезы, а капризы выше крыши… Осталось только звезду с неба достать… Я решил пожить у тебя, не выгонишь?
— Выгоню. Скажи, что за капризы? Такие уж невыполнимые? У женщин в ее состоянии это бывает.
— Куда уж больше-то… Много работаю, о ней забыл… То клубнику, то малину… И слезы, слезы, слезы… Я не могу не работать, не могу сидеть с ней постоянно и смотреть только в ее глаза,  держать за руку… Я не думал, что так будет… И куда делась прежняя Лиза?..
— Бывает и одного дня достаточно, а иногда не хватает всей жизни, сынок, понять, что за человек с тобой рядом, — перебила его  Алла.- Но в ее состоянии бывает такое… Надо быть тактичным, ведь она мать твоего будущего ребенка.
—  Мам, я ее люблю, но она не понимает ничего, чуть что, сразу плачь… Вдруг она такой и останется?
— Не останется! Сын, а вы давно куда-нибудь ходили вместе… Концерт, театр или, в конце концов, поездка на природу… Чудная погода стоит… Надо поменять обстановку. Новые люди, места. Это ты работаешь, а ей приходится одной сидеть в четырех стенах…
— Ты хочешь сказать, что я не чуткий, слепой, глухой, такой сякой, не мытый, не мазанный… Мама, я стараюсь ее беречь от волнений… Но чем больше делаю, тем больше ей надо. Вот сядь, сиди с ней рядом и точка… Да еще какие-то подозрения, что я ей изменяю, потому что она стала толстой и непривлекательной…
— А это так?
— Мама, я ее люблю… И фигура у нее замечательная! Мне нравится моя беременная жена, только она не верит!
— Ты давно ей дарил цветы?
— Мам, да некогда было… работа, работа… Совсем забыл… Она любит герберы. Мама, ты у меня мудрая женщина.
— Вспомни, как ты за ней ухаживал…  А теперь вызывай такси и давай, давай домой! Нечего по чужим углам шляться! Кыш, кыш, кыш! —  полушутя произнесла Алла. — Устала я что-то… Сначала постояла в пробке, потом концерт в филармонии… Спокойной ночи, сын. Дверь захлопнешь.
Алла ушла в свою комнату, но очень долго не могла уснуть. Слышала, как Сережка разговаривал по телефону, потом через несколько минут хлопнула входная дверь… «Сын скоро станет отцом… А ведь, кажется совсем недавно он только родился… Странно… Стоит закрыть глаза и сразу вспоминается то утро, когда он появился на свет…  Детский сад, школа, институт… Да и ей вроде совсем недавно было двадцать лет… Она была безумно влюблена… Окончена музыкальная школа, первый курс Гнесинки и большая любовь… Мама тогда уговаривала ее не бросать учебу… Нет, она оставила все и уехала с Митей в его родной совхоз… Он работал  главным механиком, она учила детей музыке. Совхоз был большим и богатым, только он развалился в девяностые… Технику распродали, хозяйство разорилось. Митя стал пить. Ее денег не хватало, да и музыка в то время почему-то  стала не нужна людям… С каждым днем Митя становился  злее, винил в своих неудачах всех подряд. Она пыталась  поддержать, но он принимал ее поддержку за жалость, а однажды поднял руку на сына, а когда она вступилась за него, то избил и ее. Тогда она собрала вещи и уехала к родителям. Потом был развод… Опять учеба, но не музыке. Спасибо родителям, заставили учиться… Их теперь уже нет, но они, наверное, там радуются тому, что Сережка вырос настоящим мужчиной… Из него получится хороший отец. Пусть он будет счастливей, чем она. И я поступила правильно, что оправила его домой…»- и с этой мыслью о счастье сына, Алла заснула.  Через месяц Лиза родила прекрасного малыша, и жизнь в семье сына стала налаживаться. Их сблизили совместные заботы о ребенке и взаимная любовь друг другу сыграла в этом не малую роль. Крестины было решено отметить  на даче родителей Лизы, где могли собраться все родственники и друзья.
В субботу сын заехал за Аллой рано утром. Лиза, казалось светилась изнутри, держа на руках маленького Антона. От капризов не осталось и следа.  Алла очень волновалась и переживала, потому что с родителями Лизы как-то не сложились отношения. Они не встречались и не собирались вместе, а виделись в последний раз на свадьбе детей, и она их мало знала, вернее совсем не знала.   Сын, заметив ее волнение, сказал:
— Мама, не надо нервничать. Они замечательные люди.
— Просто я там никого не знаю… Как-то не по себе.
— Все будет хорошо, вот увидишь… Правда,  Лиза!- как бы ища поддержку, Сергей спросил у улыбающейся жены.
— Конечно, мамочка Алла! Они вас ждут.
— Я надеюсь… Все как в первый раз… Я не очень люблю бывать в компании незнакомых людей…
— Мама, трудно только первые две минуты, а там все сразу встанет на свои места… — поддержал и ободрил ее сын.
Сережка оказался прав, неловко было только первые несколько минут… Алла и Анна Ивановна почти сразу нашли общий язык. Они готовили закуски на кухне, а Лиза накрывала на стол.  От мангала шел дурманящий запах готовых шашлыков. Все было почти  готово, и народ стал  подтягиваться к столу. Алла стояла спиной и не видела того человека, который вошел в калитку. Она только слышала, как радостно его приветствовали и веселый крик Лизы: «Ура! Крестный приехал! Мама, папа! Дядя Максим приехал!» И вдруг чья-то рука легла Алле на плечо:
— Катя…
Она обернулась.
— Вы ошиблись. Простите, я…- перед ней стоял Максим Подгорный. Она заметила, как он плотно сжал губы, глаза стали похожи на две щелки, и с каким трудом он выдавил из себя:
— Это Вы меня простите… Я ошибся.
Он отошел в сторону и встал к ней спиной. Было видно, как Максим  сжимает и разжимает кулаки. Тут подошла Анна Ивановна и отвлекла Аллу, приглашая к столу. Гости шумной компанией расселись за столом, зазвучали тосты, поздравления. Веселье нарастало, кто-то включил магнитофон… Начало смеркаться и первые еле заметные звезды стали появляться на небе. Было тихо, только в траве то там, то сям будто пробуя свои скрипки перед ночным концертом, потрескивали ранние цикады. Алла незаметно выбралась из-за стола и вышла на дорогу. Анна Ивановна ей говорила, что если пройти  метров триста и повернуть налево, то можно оказаться у маленького очень красивого озера, по берегам которого растут плакучие ивы, а когда нет ветра, то вода  становится похожей на зеркало.  Алла вышла на берег и присела на старую корягу, отполированную за многие годы ее лежания здесь  ветрами, дождями и снегом  почти до блеска.  Она не думала ни о чем, просто смотрела на водную гладь , в которой отражались далекие и загадочные звезды. Из забытья ее вывел легкий треск сухой ветки. Она оглянулась. На берегу у самой воды стоял Максим Подгорный. Потом  он присел рядом с ней и вдруг сказал:
— Вы очень похожи на мою жену… У нее были такие же волосы. Она их любила распускать по плечам… ее уже нет в живых… Нелепая случайность. Мы возвращались из Сочи. Она была за рулем. Два дня шел дождь. Я предлагал ей остановиться в каком-нибудь мотеле и переждать, но она не хотела меня слушать. Ей надо было домой… Катя умела настоять на своем, такой уж у нее был характер… Я заснул… Почему я тогда заснул, не знаю… не знаю. Она любила скорость и не любила пристегиваться. Ремень ей всегда мешал… Машину занесло и выбросило на обочину… Там стояло одно единственное дерево… Стечение обстоятельств… Удар пришелся с ее стороны… Она погибла на месте и наш сын… Меня вытащил проезжающий водитель… Я не был на похоронах сына и Кати… Может поэтому она мне мерещится… Простите, Алла. Я не знаю зачем это говорю вам… —  Максим вдруг наклонился и поцеловал ее.  Потом, будто прогоняя наваждение, почти с силой  оттолкнул от себя, встал и быстро пошел по дороге, через несколько секунд растворившись в сумерках. Алла растерянно прижала ладонь к губам, сердце бешено билось, как плица в клетке… Когда она вернулась, то Подгорного уже не было. Никто ничего не понял, почему он так спешно без объяснений уехал.
С появлением внука у Аллы почти не осталось свободного времени. Она часто бывала в семье сына, стараясь как-то помочь Лизе и Сережке, дать им возможность отвлечься от домашних дел и куда-нибудь выбраться вдвоем.  Вика еще несколько раз приглашала ее то на концерт, то в театр на премьеру какого-нибудь нового спектакля, но Алла отказывалась, ссылаясь на занятость. Подруга ворчала, что Алла слишком много внимания уделяет своим близким и совсем забыла о себе.  О своем романе с Максимом Подгорным Вика молчала, не давая даже намека ни словом, ни пол-словом. Рождение внука сблизило Аллу и родителей Лизы. Они стали встречаться чаще, и между ними возникла очень крепкая дружба. Родители Лизы были очень гостеприимными людьми, а их дом всегда был полон гостей. Анна Ивановна улыбаясь, говорила, что у них дом открытых дверей для хороших людей. С Подгорным и его сестрой Ларисой  Алла случайно встретилась  несколько раз у  родителей Лизы, когда они  приглашали ее в гости, но Максим вел себя очень странно. Когда она приходила, сразу прощался и, не говоря ни слова, уходил. Лариса молча вставала и шла за ним следом. Она вообще очень мало говорила. Анна Ивановна, провожая их, только вздыхала и жалела, что не повезло в жизни очень хорошему человеку, но, видимо, его крест таков, и нести  его Максиму   до конца дней.  Однажды оставшись с Аллой наедине в комнате, когда Анна Ивановна вышла за чаем для гостей, хотел что-то сказать, но как-то безнадежно махнул рукой и вышел. Его уход был похож на бегство. Алла тоже стала намеренно его избегать, но чем старательнее она это делала, тем сильнее ее тянуло к нему.  Однажды за чаем Анна Ивановна вдруг сказала:
— Знаете, Аллочка, вы поразительно похожи на Катю… жену Максима. Особенно в профиль. Почти одно лицо. Но по характеру вы с ней абсолютно разные. Ее можно было сравнить с ветром, ураганом, торнадо, а вы уравновешенны и рассудительны, не показываете своих эмоций…  Если она чего-то хотела, то настаивала на своем… Но Макси любил ее такой, какой она была. Знаете, у них долго не было детей… Только через семь лет родился Максимка… Он хотел назвать  Иваном в честь деда, но Катя настояла и назвала Максимом в его честь.   А потом он потерял все это разом. У него была жуткая депрессия. Он забросил все дела, перестал интересоваться жизнью, и казалось, что она у него утекает сквозь пальцы. Все легло на плечи Ларисы… Она заменила ему родителей в свое время… Они у них рано ушли из жизни. Максиму тогда было лет двенадцать… Не вышла замуж, а он сейчас винит себя за все… И последнее время  ведет себя очень странно, особенно, когда видит вас. Может вам с ним поговорить?
— Я не знаю о чем с ним говорить…- ответила Алла.
— Аллочка, простите меня, если я ошибаюсь, но он ведь вам нравится.
— Нравится…- смутилась она.- Мы с ним говорили, правда давно это  было, но он ищет свою Катю, я же не она и ей никогда не стану… Вот такие дела, Анна Ивановна.
— Ладно, давайте пить чай и сменим тему… Все будет так, как должно быть.
Прошло несколько дней после этого разговора, и совсем неожиданно Алле позвонила Вика, которая закрутившись в водовороте своих любовных приключений, казалось, совсем забыла о подруге:
— Привет, Алла!- радостно кричала в трубку Вика.- Извини, что пропала… Я отдыхала на Кипре! Море, солнце и вода- самые лучшие друзья для моей израненной души.
— Привет! И кто тебе ее изранил? — полушутя спросила Алла.
— Давай встретимся! Очень надо поговорить… Очень! — весело щебетала в трубку Вика. — И еще… Я выхожу замуж! Ты должна быть самой красивой подружкой на моей свадьбе.
— Поздравляю! Я надену то, голубое, которое, помнишь, тебе нравилось.
— Тому голубому сто лет в обед! Мне привезли такое платье, но оно оказалось  великовато, а тебе должно быть в самый раз! Мммм… Глаз не отвести. Именно на тебя сшито. Твой стиль и фасон… Но просто, белиссимо!
— Вика, просто у меня сейчас лишних денег нет…
— Алка, деньги — это не проблема, когда у тебя есть золотая карта! Мне ее один друг подарил.
— Подгорный?..- Алла произнесла эту фамилию, и вдруг почувствовала, как сердце замерло в ожидании ответа.
— Да какой Подгорный… Шутишь, что ли… Этот сухарь… — изобразив в голосе возмущение, ответила Вика. — Ты представляешь, я поняла, что это не мой типаж… Давай встретимся в нашем кафе на Невском и обо всем поговорим! Не телефонный разговор. Я тебя жду через два часа.
— Хорошо! Я приду,- ответила Алла.
— И платье обязательно посмотришь. Будем считать, что это мой подарок… А еще, я тебя к своему мастеру записала. Прическа у тебя должна быть шик и блеск! К нему за полгода записываются, так что не вздумай отказаться!
В «Шоколаднице» Алла села за свой любимый столик у окна, заказала кофе и стала ждать подругу. Та вошла совершенно внезапно, принеся с собой ощущение праздника и веселья.  Некоторые ее знакомые считали, что она  озабочена только поиском мужчины, который обеспечил бы ее безбедное и беззаботное существование. Но они забывали, что Вика сама при всей своей взбалмошности и легкости, довольно успешно вела дела своего небольшого, но очень модного бутика.
Вика села рядом с подругой и ее будто прорвало:
— Алла! Я встретила своего старого знакомого… Он был когда-то в меня влюблен… А сейчас нас жизнь свела снова… Тогда я была молодой и глупой девчонкой… Мне казалось, что рядом со мной место только высокому, стройному и кудрявому принцу… Какая я была дура… а он в меня как оказалось по-прежнему влюблен! И я  тоже в него влюбилась! Подгорный ему даже в подметки не годится,- почти на одном дыхании выпалила Вика.
— Не поняла! Ты же так стремилась «расширить и углубить» свое знакомство с Максимом…
-Ошибалась! Могу я ошибаться?.. Он очень мрачный тип, хотя Лариса сказала, что до смерти жены он был совершенно другим человеком…
—  Ты успела и с Ларисой познакомиться?
— Конечно! Она, кстати, даже очень неплохой человек… Это только с виду холодная, как айсберг, а на самом деле Лариса очень за него переживает. Прошло три года, а он зациклился на той аварии и все. Знаешь, как он меня отшил… Смешно! Сказал, что любит совершенно другую женщину, но она на него не обращает внимание… Представляешь! Кто такая, даже Лариса ничего не знает. Но думаю, что это он о своей Кате говорит. Лариса рассказывала, что они жили в одном подъезде. Кате было двенадцать, а Максиму девятнадцать… Там какая-то романтическая история была… Он дождался, когда ей исполнится восемнадцать и сделал предложение… Представляешь! Вот был какой, а сейчас угрюмый, молчаливый, слова лишнего не вытянешь, скучный и свет видит в серо-черных тонах. Так что это не мой типаж.
— Понятно…- тихо произнесла Алла.
— Что ты там шепчешь себе под нос? Лучше пойдем платье смотреть, — Вика схватила Аллу за руку и потянула за собой к выходу из кафе. — Платье класс! Именно то, что тебе нужно. Я в этом просто уверенна. Мы решили с Филиппом закатить шикарную свадьбу… Будет много приглашенных, а потом отправимся в путешествие по Средиземному морю… Кстати, будут Лариса и Максим. Они, как оказалось, друзья и партнеры Филиппа.
О свадьбе Виктории и Филиппа написали в одной небольшой газете. Статейка была несколько пошловата, но на то и желтая пресса. И однажды придя на работу, Алла обнаружила ее на своем столе. На развороте красовалась большая фотография: на фоне входа в ресторан стоит она, Алла, и Максим Подгорный. Он держит ее за руку, а она пытается  вырваться и что-то ему говорит… Надпись под снимком гласила: «Наконец-то господин Подгорный снял траур по своей безвременно погибшей семье и пытается удержать в своих объятиях женщину, которая не стремиться в них оказаться.» Алла швырнула газету в урну… Они с Подгорным по воле случая оказались рядом за столом. Он молчал, она молчала… Потом он пригласил ее на один танец,  на второй. В зале было душно. Она вышла на воздух… Он следом. Алла хорошо помнила тот разговор. Он опять говорил о Кате, а потом взял ее за руку и сделал ей предложение. Она стала вырывать руку,  говорить ему, что она не его Катя, и он зря пытается найти в другой женщине черты своей умершей жены… И, видимо, фотограф их в этот момент сфотографировал… «Какая нелепость… И где этот папарацци сидел?.. Если в таком ракурсе, то только на дереве…»- подумала она, примяв газету в урне.  Она любила Максима Подгорного, но он любил в ней не ее, не Аллу, а свою Катю. При других обстоятельствах, она, наверное, согласилась бы стать его женой и была бы счастлива. Она не могла смириться с тем, что ее все время сравнивают с другой, пусть и похожей на нее женщиной, но другой… Все один к одному, день не задался с самого утра, а вечером она не смогла завести машину и пришлось вызывать техпомощь, а домой возвращаться на метро. Зонт, естественно, остался в машине. Пошел дождь. Северный ветер срывал с деревьев последние листья, бросая их под ноги прохожих. Поздняя осень… Алла любила осень, но раннюю, когда деревья стоят оранжево — желтые и светит солнце, согревая землю своими последними лучами перед долгой зимой. Промокнув до нитки, Алла уже ничего не хотела кроме того, чтобы оказаться дома, выпить горячего чая, закутаться в плед, забыть этот день и  недвусмысленные взгляды сослуживцев. Порывы ветра были сильны, что пронизывали, казалось, до самих костей, что она уже больше ни о чем не могла  думала, как о доме и его тепле. Алла не заметила, как у обочины остановилась машина, и из нее вышла высокая женщина в черном плаще. Это была Лариса. Она догнала ее:
— Алла, постойте! Мне надо с вами поговорить… Идемте в машину. Вы совсем промокли. — Она почти втолкнула Аллу в кабину.- Обо мне могут говорить все что угодно. Поверьте, но я хочу, чтобы мой брат был счастлив.
— Но я-то чем могу помочь?- удивилась Алла.- Он до сих пор любит свою жену…
— Я это понимаю… Не знаю, как с этим бороться… Просто наваждение какое-то… Я говорила с ним… Я не верю в эту чепуху, как приворот, но хоть к бабкам — гадалкам иди…
— Простите, но я ничем не могу помочь.- Снова повторила Алла.
— Вы любите моего брата?- глядя Алле в глаза, вдруг спросила Лариса.
— Да, но это ничего не меняет, — отведя их в сторону, ответила Алла.
— Меняет, и еще как меняет!- с радостью в голосе произнесла Лариса. — Вот ваш дом.  У меня появилась надежда! Спасибо за откровенность, Алла. До встречи!
— До встречи! — и она вышла из машины, попав опять под холодные струи дождя и порывы ветра, которые стали еще сильнее…
Горячий чай и плед не помогли. Алла заболела. Нет, не было страшного диагноза, был сильный бронхит и простуда. Сын и Лиза через день приезжали к ней, завозили продукты, старались не оставлять ее на долго  одну. Только  Фунтик по своему, по-собачьи, радовался тому, что хозяйка целыми днями дома и у него есть компания. Дней через пять Алле стало гораздо лучше. Миновал кризис, и она пошла на поправку. Проводив Лизу и закрыв за ней дверь, в этот вечер она уже не ждала никого, но буквально через несколько минут раздался звонок домофона. Алла подумала, что Лиза, наверное, забыла что-то, и не глядя открыла дверь. На пороге стоял Максим Подгорный. Он держал в руках небольшой букет каких-то цветов, был несколько растерян и смущен, но  решительно зашел в дверь и протянул ей букет. Алла машинально провела рукой по растрепанным волосам. Глянув мимоходом в зеркало, поняла, что у нее вид еще тот, не для свидания с мужчинами, это уж точно. Но это, как ей показалось, совершенно не смутило гостя.
— Алла, вы меня можете выгнать… Но только после того, как я вам скажу, что хочу уже давно сказать…  Выслушайте меня, пожалуйста!
Она пригласила на кухню.
— Вы будете чай или кофе? Выбор, конечно, ограниченный… Но нет ни коньяка, ни шампанского,- предложила она.
— Я за рулем… Кофе, если можно.
— Только корицы нет.
— Вы запомнили?..
— Да!
— Алла… Я хотел быть лучшим… мужем, отцом… Я забывал о жене, ребенке, о себе… Превратился в станок для печати денег. Думал, что счастье в этом, чем больше денег, тем и оно больше, но как я ошибался.  Катю  очень любил и сына…- Увидев, как поморщилась Алла, Подгорный сказал, — Только не перебивайте меня. Я понимаю, что это не очень приятно, но из песни слов не выкинешь, и я не могу об этом не сказать. Когда их не стало, я впал в депрессию… Замучил совсем Ларису. Она стала заниматься всеми моими делами. Мне не хотелось абсолютно ничего. Не хотелось жить, двигаться, чего-то добиваться… Ларисе стоило большого труда заставить меня делать те вещи, которые я раньше любил, а сейчас просто ненавидел… Я не мог находиться среди людей… Для меня уже три человека казались толпой… Она заставила меня отвлечься от моих мыслей… И однажды я увидел Вас… Там, на концерте… Вы были так похожи на Катю… Я потерял голову. Понимал, что Вы не она, но Катя меня не отпускала от себя… Я ощущал такую усталость и одиночество… Мы встречались с вами, я хотел говорить, но язык сам называл Вас Катей… Я потерял веру в себя… Стал бояться этих встреч, чтобы  не обидеть еще больше… Потом мое дурацкое предложение… Ваш отказ. Я думал, что все потеряно и ничего уже не сможет исправить положение, но надеялся, что жизнь… судьба подаст какой-нибудь знак.  А сегодня утром я получил странное смс… Оно было написано совсем не мне. Кто-то ошибся номером: «Викентий, если ты хочешь потерять ее, то можешь сидеть дальше в своем кресле-качалке, ничего не делать и переживать о своих потерях и неудачах. Не будь слабаком! Возьми себя и ситуацию в свои руки. Иди к ней!» Это сообщение целый день не выходило у меня из головы. Я понял, что оно и есть тот самый знак, которого я, наверное, ждал…  Я передумал сегодня обо всем… Но понял самое главное,  что люблю именно вас, а не Катю в вас… И вы… ты мне очень нужна, Алла.
Алла стояла совершенно растерянная от услышанной исповеди. Она еще тогда ждала от него этих слов о любви, а не тех — выходи за меня замуж, потому что ты похожа на мою умершую жену. Она молчала, а Максим, не понимая ее молчание, вдруг встал и пошел к двери, бормоча себе под нос:
— Ну, да… конечно… Все зря… Сам все испортил…
Он уже было открыл дверь, Алла очнулась:
— Максим, не уходи… Я люблю тебя!
Он резко повернулся:
— Это правда?
— Да, Максим, правда!
— Знаешь, это случайное сообщение, вроде пустяк, но оно вернуло мне веру в себя. И я понял, что не могу тебя потерять. Именно ты мне нужна, как воздух. Ты выйдешь за меня замуж?
— Да!..
Р. S. О том, что Максим Подгорный и Алла поженились, знали только близкие друзья. Свадьбу отметили тихо на даче у родителей Лизы. Только один человек за столом знал, кто был, вернее, была атором того случайного смс, полученного Максимом, так изменившим его жизнь и вернувшим веру в себя самого. А если человек верит в себя, в свои силы, то тогда он действительно счастлив. Лариса, глядя на счастливых брата и Аллу, думала: » Пусть никто не знает о том, какую роль я сыграла в этой истории, но самое главное, что все закончилось хорошо. На  планете Земля стало на двоих счастливых людей больше!»