Заказ

Мотя Циркер, заведующий пошивочной мастерской, не любил шума. Нет, не шума швейной машинки. И не шума его супруги Галины Романовны. Это разве шум? Это же песня, которая шить и любить помогает!

Мотя не любил другого шума. Какого?

«Гражданин Циркер! Предъявите бухгалтерские документы на ваше очень частное предприятие!

Какого ещё?

«Матвей, я тебя от Васьки Печёного отмазал? Где взнос за январь?»

Вам мало? А вот это!

«Почему огнетушитель просроченный? Где пожарная сигнализация? Кругом обрезки легковоспламеняющиеся! Ладно, две пары брюк – и год можешь шить спокойно».

Ну? И кому может понравиться такой шум?

Вы уже поняли, что Мотя был на свою голову владельцем швейного ателье. Вместе с ним, на его же голову, трудилась супруга Галина Романовна. Она совмещала несколько должностей: бухгалтер, секретарь, смешно сказать, менеджер по заказам и уборщица. Третьей и последней сотрудницей была молодая швея с аналогичным дипломом ПТУ по имени Светуля. Так называл её Мотя, когда не слышала супруга. Сама же Галина Романовна обращалась к подчинённой только так: «Рожкова! Прими заказ!» Как говорится, строго, но справедливо.

В общем, тихо и мирно трудилось «ЧП Циркер», невзирая на экономический кризис. Без штанов и в кризис не походишь. И без брюк тоже, если кого слово «штаны» раздражает.

Хотя доходы были и не очень большими, но на питание, умиротворение Галины Романовны и ласковый взгляд Светули хватало.

И надо же было Моте ввязаться в эту историю. Кроил бы себе потихоньку, мазал бы хлеб маслом, прикрывая сверху филейкой норвежской селёдочки и запивая эту тающую во рту конструкцию чаем из большой кружки с положенными по должности четырьмя ложками сахара и двумя дольками лимона! А? Постоянный читатель в курсе, что в этом месте надо ответить: «Вот именно!»

…Прибежал как-то к Циркерам домой дальний родственник по тайной еврейской линии, скрытой от общественности в советское время. Миша Федотов его звали. Нет, Моте скрывать своё еврейское происхождение смысла не было. И фамилия, и профессия, и внешность. Три источника и три составные части малопопулярной когда-то записи в пятой графе.

А вот Миша Федотов тщательно кодировался. И так привык к своему придуманному в третьем поколении славянскому прошлому, что мог себе позволить сказать, глядя прямо в глаза фаршированной щуке: «Как ОНИ любят вкусно покушать».

Конечно. Где помощник вице-губернатора Михаил Дмитриевич Федотов, а где его скрытая бабушка Фира Моисеевна?

Поэтому прибежал к Циркерам, скорее, не их дальний родственник, а помощник вице-губернатора.

Хотя многие уже опрометчиво перестали стесняться и признались, что они евреи или мордва, но Миша, хорошо зная изнутри исполнительную власть, присоединяться к ним не торопился. Сегодня – велено изображать демократию, а завтра – всё возможно. Достаточно, как говорится, одной таблетки.

– Хотите заработать? – глотнув чаю, прямо спросил Миша у Моти и Галины Романовны.

– Сшить тебе новые брючки, Мишенька? – улыбнулся Циркер.

– Я могу говорить откровенно? – игнорируя шутку, произнёс гость.

– Как на приёме у гинеколога! – поклялась Галина Романовна, сразу поняв, что Миша не шутит.

Мотя представил себя в этом удобном кресле и тоже кивнул.

– Скоро будет объявлен государственный заказ, – чуть ли не шёпотом сообщил гость, – на пошив спецодежды для разных бюджетных предприятий города.

– И что? – осторожно поинтересовался Мотя.

– Ваше предприятие может принять участие в тендере, – добавил Миша.

– А что шить надо? – спросил Циркер. – И сколько?

– Ассортимент огромный, – шептал Федотов. – Сумма соответствующая!

– Но мы не справимся, – вздохнул Мотя. – Я крою, Света шьёт, Галя наблюдает. Больше никого нет. Только мыши, и те без опыта работы.

– Вам, – ещё понизил голос Миша, – ничего не надо будет шить. Для этого есть одна бригада вьетнамцев в подвале отделения милиции. Вы подадите заявку на участие. Оформить я помогу. Надо ещё две конторы для конкурса, но это моя забота. Получите на счёт аванс, обналичите, вернёте мне. А после выполнения заказа к вам придёт основная сумма. Из неё десять процентов ваши.

– Как хорошо, Мишенька, – вздохнула Галина Романовна, – что ты так и не стал официально евреем.

– А это не страшно? – спросил Циркер. – А вдруг придут к нам в ателье и увидят наши три на четыре без санузла? И спросят что-нибудь, не требующее ответа?

– Кто придёт? – фыркнул Миша. – Кроме меня некому. Вы что, думаете, это в первый раз? Схемы отработаны и чувствуют себя прекрасно. Вместе со всеми их участниками! Так да? Или я пойду к Алле Ефимовне?

– Как тебе не стыдно! – воскликнула Галина Романовна. – У неё мама – наполовину из-под Могилёва! Мы в деле, Миша. Мотя, пей чай и не нервируй троюродного племянника своими сомнениями.

***

Через неделю Миша появился снова. Они с Галиной Романовной весь вечер заполняли на компьютере какие-то формы, что-то считали и параллельно выпили по восемь чашек чая с бутербродами. Заваривал и нарезал волнующийся Мотя.

Ещё через неделю «ЧП Циркер» получило государственный заказ на пошив. Не верите? Наберите в Яндексе «госзаказ» и конкретно наш город и обнаружите там это невероятное сообщение.

Мотя ни во что не вникал. Он только ставил, где ему указывала Галина Романовна, свою подпись.

Светуля тем более ни о чём таком не ведала. А зачем? Ну, сшила сто комплектов униформы для врачей «скорой помощи», к примеру. Ну и к чему ей об этом знать? Крепче спать будет.

Миша после обналичивания аванса не заходил. Сообщил только по телефону, что работа кипит.

– Он мне рассказывает, – возмутился Мотя, – что у меня кипит работа! Это можно выдержать? Галя, скажи этому помощнику слуги народа, что я хочу с ним встретиться. Немедленно!

Федотов тут же примчался. Мало ли, с этими Циркерами надо быть осторожным.

– Миша, – волнуясь, начал Матвей, – эта продукция будет якобы выпущена нашим предприятием. Правильно?

– Конечно, – кивнул Михаил. – Что тебя смущает?

– Я так не могу! – воскликнул Циркер. – Я ничего не имею против вьетнамцев, но отвечать за их квалификацию не хочу. Что они там видят своими щёлочками с двух сторон от носа? Я должен убедиться, что товар будет качественным! Отведи меня туда, Миша.

– Ну, ты даёшь, Матвей, – усмехнулся Федотов. – Впервые встречаюсь с такой щепетильностью. Эти вьетнамцы и под маркой Кардена шили, и под флагом Адидаса.

– Я не какие-нибудь мифические Карден и Адидас! – возмутился Мотя. – Я Циркер! А в нашем городе это имя – знак качества! Всё, веди меня туда, или я не знаю, что сделаю!

– Мне надо посоветоваться, – вздохнул Михаил и набрал номер.

Мотя и Галина Романовна безуспешно прислушивались к бормотанию родственника.

– Хорошо, – сказал он, отключившись. – Тётя, собери ему продуктов на неделю и смену белья. А что ты хотел? Будешь сидеть взаперти вместе с вьетнамцами, пока они не закончат. Шеф сказал, раз так, пусть заодно и проконтролирует процесс.

– Мотя, ты добровольно идёшь в тюрьму? – всплакнула Галина Романовна.

– Я не первый, – гордо ответил Матвей, – кто страдает за своё честное имя! Береги Светлану.

***

Прошёл месяц. На счёт «ЧП Циркер» свалилась невиданная до сих пор сумма! Галина Романовна, имевшая право подписи, самостоятельно решила все вопросы. Но Матвей не возвращался.

«Работает», – вздохнув, решила супруга.

Как-то вечером к ней, без предупреждения, приехал Михаил Федотов. Отказавшись от чая, он протянул записку и попросил прочесть при нём.

– Я должен буду забрать её с собой, – вздохнул Миша.

Галина Романовна надела очки и узнала знакомый Мотин почерк.

«Галя, – писал Циркер. – Только сейчас я узнал, что такое счастье. Этот заказ от Миши – такая же мелочь, как наш с тобой доход по сравнению с нашими же нервами! Я подписал контракт на три года. Извини, дорогая, но когда ещё представится такой случай! Если бы ты знала, что они тут шьют! Под именем Юдашкина – обмундирование для российской армии! Под именем Зайцева – форму для олимпийской сборной! И главное. Галя, ты помнишь костюм, в котором наш Президент стоял под елью? Который? И тот, и другой, Галя. По очереди. Нет, они не приезжали в этот подвал на примерку. Цифры передали по электронной почте. А ты знаешь, какая сюда очередь? Президент Израиля – только тридцать второй. Сразу после Барака Обамы. Это я ему по блату устроил. Свой, всё-таки, Галя».