Прирождённые убийцы.

Прирождённые убийцы.

1

 

Чужие слова.

 

В жизни есть вещи, которые не изменить. Даже если очень захочется.

 

2

 

Отступник.

Есть в мире города, которые никогда не засыпают: Москва, Нью-йорк, Париж. Этот не был одним из них. Обычный, некому не известный, провинциальный городок. Город спал сном младенца. И лишь ночное небо мерцало звёздами. Неожиданно одна из них сорвалась с небосклона, стремясь зачем-то попасть на землю. Какое-то мгновение и всё, всё закончилось. Потухла, так и не достигнув своей цели. Если бы хоть кто-то из нас знал истину. Не всё то, что падает с неба – звёзды. Подобным образом в наш мир приходят посланники, небожители, те которых мы зовём ангелами. Правда, только не в этот раз.

То были слившиеся в смертельных объятиях борьбы два крылатых обнаженных тела, камнем подающих вниз. Ангел неистово кричал, пытаясь запугать врага и заглушить свой страх, подло поселившийся в душе. Своими крепкими мускулистыми руками он вцепился в его прямые и острые, необычно торчащие из затылка рога, притянув его взгляд к своему. Но демон сильно и не возражал, в ответ, ехидно улыбаясь изуродаваным гримасой злобы лицом. Так же пытаясь скрывать свой ни меньший, чем у ангела страх смерти. Они оба знали, что одному из них не пережить это падение.

— Как твоё имя ангел? Ответь, я хочу знать твоё имя, – проревел зверь дитя ада.

— Павел. Меня зовут Павел, дьявольское отродье.

— Прощай, я убью тебя Павел.

Борьба не прекращалась до самого последнего момента. В ход шло всё руки, зубы, когти. Схватка была беспощадна и жестока, свист, удар, сильный хлопок. Живой снаряд оставлявший в ночном небе за собой кровавый вперемешку с белым пухом от крыльев ангела след угодил прямо в крышу заброшенного толи полуразрушенного, толи недостроенного блочного здания, пробив его насквозь.

Ангелу не повезло, после падения от него осталось лишь кровавое месиво, в котором теперь было сложно узнать человеческий облик, а тем более крылатого небожителя. Вообще по своей сути ангелы да и демоны те же самые люди со своими слабостями и страстями, только с крыльями. А вот демону, лежавшему грудью на останках ангела улыбнулась удача — он остался жив, хотя и сильно покалечился. Переломал себе ноги и руки, лишился обоих кожаных крыльев, сломал добрую часть рёбер, а из спины его теперь торчит металлический прут, проткнувший и так изуродованные лёгкие насквозь. Ещё больше, чем тело пострадало лицо. Оторванное правое ухо кровавым куском плоти, свисая по щеке, держалось лишь на одной жилке, глаза лопнули и вытекли наружу, нос провалился внутрь, сломанная челюсть лишилась всех своих зубов. Демона затошнило, кровавая кашица поднималась по гортани в рот, стремясь вырваться наружу. Но всё что смог он сделать, просто слегка приоткрыть рот. Боль. Боль была невыносима, хотелось кричать, но малейшее движение приносило ещё более адские муки. А ещё эта кровь, истекая рекой из тела, как бы говорит, нет, кричит о приближении смерти.

Всё о чём сейчас мог мечтать искалеченный демон – было желание поскорее забыться обмороком. Правда, к его счастью, тело все-таки начало понемногу восстанавливаться. Значит, необратимых процессов в его теле не произошло. Боль стала отступать.

Регенерация тела казалась ему вечностью. Невыносимая резкая боль после падения сменилась ноющей пыткой, наподобие зубной с той лишь разницей, что такая боль была повсюду. В какой то момент он даже начал получать странное удовольствие и это походило на какое-то сумасшествие.

«Садо-мазо,» — промелькнуло в его воспалённом страданиями мозгу.

Как только кости в теле окончательно срослись, преодолевая дрожь, демон слегка приподнялся на руках, вновь растревожив проткнутое ржавым металлом лёгкое. Он стал потихоньку подгребать под себя ноги, пытаясь принять упор для рывка. Ему было жизненно важно срочно избавиться от этого проклятого прута в груди. Пока тот ещё не сросся с ним окончательно. Собравшись с духом, преодолевая страх перед неминуемой болью, потея и дрожа, демон резко рванул вверх. И тут же, как только освободился, вопя во всю глотку, рухнул на спину, теряя не на долго сознание. Этого времени беспамятства хватил его телу с лихвой, чтобы окончательно восстановится, залечить легкое. Что касается кожаных крыльев, то теперь они ему не к чему. Так и остались двумя небольшими рваными огрызками плоти безжизненно свисать за спиной.

Останки ангела, шипя и булькая разложились, оставив после себя что-то вроде серого пепла. Ангелам и демонам после смерти не полагалось гнить. Они сгорают изнутри.

Очнувшись демон незамедлительно, шатаясь и дрожа толи от усталости, толи от ночного холода, а может быть и от того и другого, медленно поплёлся к ближайшему окну, нервно подёргивая хвостом, который, как и у всех чертей оканчивался пикой, как наконечник средневековой стрелы. Сейчас ему был просто необходим свежий воздух, чтобы очистить лёгкие, забитые пеплом и пылью, поднятой после падения. Кроме этого ему нужно было увидеть ночное небо, чтобы убедиться, что за ним нет погони. Стоя у окна, уперевшись руками о подоконник, жадно хватая холодные потоки воздуха, демон заметно нервничал. И не зря. Небо вновь разразилось звездопадом, да ещё каким – сразу же три звезды, одна за другой подряд сорвались вниз.

— Значит кто-то ещё умрёт этой ночью,- произнёс вслух шепотом демон, обращаясь к отцу сатане.

Ждать долго не пришлось. В тёмном мрачном небе возник посланник ада. Да они тоже приходят, как и ангелы с неба. К несчастью демон хорошо знал этого посланника. Его пальцы от моря нахлынувших эмоций вжались в подоконник, кроша его, как мел.

— Вот значит, какова цена,- прошипел в ярости он, по-прежнему обращаясь к сатане.

Не мешкая ни на секунду, он ловко выпрыгнул в окно и подобно обезьяне вскарабкался на крышу, оставляя в стене глубокие вмятины от пальцев. Стал ожидать друга ставшего врагом. Они не стали говорить друг с другом, осознавая бессмысленность такого разговора. Выбора у обоих не было. Стремительная схватка на поражение, кровавые брызги израненных тел, быстрая смерть, без мучений, и награда – понимающий, но не простивший взгляд умирающего друга. Тёмное сердце демона рвалось на части от печали.

В дверном проёме появились два ангела в обличи людей, в строгих официальных костюмах, вооруженные в полнее земными чёрными блестящими пистолетами в руках. Мужчина и женщина, на этот раз воины бога.

«Как мило, прям Адам и Ева какие-то» — печально усмехнулся про себя демон.

Стоя на коленях, держа в ладонях серый пепел, не отрывая от него взгляда влажных от боли глаз, он обратился к божьим воинам:

— А, псы бога. Знаете, я раньше и не знал, что бывает так тяжело, — его голос был глух и надорван. Он продолжил, — Ангелы, скажите боль пройдёт? Я только что убил брата, — он практически взмолил к ним, протягивая прах, разжимая пальцы и ощущая, как тает в них пепел. Какое-то мгновение и всё поменялось, сам воздух изменился вокруг.

— Вы пришли убить меня,- блеск горечи в глазах сменился блеском возбуждения, взглядом холодного, расчётливого убийцы. Демон со звериным рыком рванулся к ангелам. Набросившись сначала на более сильного Адама, перехватил в запястье его руку державшую пистолет. Еву же он просто сбил с ног сильным ударом предплечья в область шеи в тот момент, когда та попыталась выстрелить в него. Это дало немного времени демону сосредоточится на Адаме, который не теряя надежду с силой врезал рогатому в челюсть, выбив ему пару зубов. Но не долгой была удача ангела. При следующем же размахе Адама, демон, уловив момент, вцепился хищным ртом прямо в горло, выдрав его кусок зубами. Теперь на лице гибнущего ангела демон созерцал тот самый сладкий предсмертный ужас и страх, что так нравился раньше, в другой жизни. Жизни, от которой он так стремится зачем-то бежать, наверняка обреченный на смерть, подобно мотыльку, летящему на пламя костра.

Не теряя ни секунды бесценного времени, демон тут же обратил всю свою злость на Еву. Та одной рукой держась за шею и ловя ртом воздух, уже тянулась к потерянному чуть ранее при стремительной его атаке пистолету. Но сокрушительный удар ноги демона отбросил её назад. Затем он, не спеша и похотливо улыбаясь, подошёл к ней, схватил за волосы и поднял с пола. Их взгляды пересеклись. Евы, полный отвращения и ненависти, она ещё не успела осознать близость старухи с косой, и демона – странно спокойный, задумчивый, тяжёлый взгляд. Когда он притянул её к себе в свои смертельно опасные грубые объятия, она поняла, что с ней будет дальше. Эта участь любой красивой и не очень женщины на войне. Сейчас его измазанное своей и чужой кровью лицо, и этот похотливый блеск в глазах и жадный рот, облизывающий окрававленные, солёные губы змеиным раздвоенным языком ясно говорили о его намерениях. Она пыталась сопротивляться, но силы были неравны. Его рука вооруженная пятью острыми когтями скользнула вниз по её бедру. А дальше она не ожидала, что будет так. Он впустил в неё свои длинные когти и резко дёрнул вверх, распарывая нежную плоть бедра до кости. Нестерпимая боль обожгла её. Будь она человеком, то наверняка погибла бы от потери крови, но она ангел – божий воин ни раз сражавшиеся на полях ада. Неожиданно объятия мучителя ослабли, и её полуживое тело сползло вниз. Ангел потеряла сознание.

Очнувшись, она увидела, как демон стягивает одежду с её погибшего напарника уже начавшего «разлагаться».

-А, уже очнулась красавица? Не бойся я тебя не трону. Мне больше нечего делить с вами, божьими воинами. Убийца устал убивать и решил уйти на покой. Разуйся, — попытался пошутить демон. – Вот только давай без резких движений. В общем, ни дай мне повода, дорогая. Я всё-таки по прежнему остаюсь исчадием ада.

Он продолжил раздевать Адама, ему нужна была одежда, в мире людей ни принято ходить обнаженным.

— Мой отец демон, мать грешница, а бог сатана. Я был рождён для войны, впрочем, как и ты ангел. Ой, извини, ты рождена карать. У вас это так зовётся. Что убивать, что карать – всё равно итог один. Руки в чужой крови по локоть, ведь, правда?

Неожиданно на демона нахлынула ярость, он рванулся к ангелу.

— Знаешь, почему мне пришлось убить друга? Потому что он, как и ты был частью системы, выполнял приказ с выше, уничтожить врага, предателя, меня. С меня хватит. Так и передай своему богу. За что я родился демоном?

Он ушёл до того, как она успела полностью восстановиться от ран. Демон отступник.

 

3

 

3106 год.

Последняя война обожгла нежную плоть космоса, обнажая стыд человеческой души.

 

4

 

Киборг

 

Невинная девственная тишина космоса, в который раз была растревожена безжалостными воплями шлюхи войны.

Это Гемма император Золотой Империи решил покорить мир. И сейчас на его пути к своей заветной мечте, стать властелином всего обитаемого космоса, лежит путь через государство Леон и его многотысячную армию.

Он сам лично, на своём флагманском корабле руководит этим сражением. А где-то в груде раскарёженного металла, среди останков леонских и имперских штурмовых кораблей и крейсеров вперемешку с мёртвыми телами растерзанных солдат и пилотов нашло своё последнее пристанище творение божьих рук. Девушка необычайно редкой красоты, что казалось какой-то жуткой нелепостью на фоне продолжавшегося боя. Война с лицом истерзанной красавицы, с ярко рыжими граничащими с алым огнём волнистыми распущенными волосами, которой никак не могло быть на этом кровавом пиру, празднике страха боли и смерти. Но первое впечатление часто, а может быть и всегда бывает ошибочно. На ней была форма солдата звёздной пахоты, той что штурмует космические корабли и станции врага, выполняя основную грязную работу. Страшные повреждения на красиво сложенном теле уже перестали кровоточить. Но только стоило немного приглядеться в страшные раны девушки и всё становилось понятным. Провода и метал скрытые под оболочкой плоти, многомиллионная игрушка императора Геммы. В мире их осталось немного, всего лишь сотня и то личная охрана последнего. Искусственный разум, идеальные солдаты и шлюхи. Что она здесь делает? Они уже как пол века не участвуют в войнах. Неожиданно глаза киборга открылись. В электроном мозгу рождались мысли: «Ничего не вышло, он мёртв. Что дальше?» Перед её внутренним взором стояло его красивое лицо. Она мысленно прощалась с ним. С тем, кто однажды спас её. И ничего, что тогда он не знал, что она всего лишь машина. Он полез на линию огня спасать женщину, а не игрушку. Этот странный жест человека как будто бы перепаял её электросхемы, сделав из неё почти живую. Глубины искусственного холодного разума родили что-то очень похожее на горячую душу. Тогда она ещё этого не понимала. Как маленький ребёнок, родившись ещё не осознает своё тело, так и она ещё не осознавала всего потенциала своего искусственного разума, ставшего чем-то большим. Простое порождает сложное, мёртвое порождает живое, и всё в этом мире имеет право на шанс быть. Ей уже тысяча лет, а она только попыталась начать жить.

Она бы заплакала, но не умела. Поэтому перед смертью она просто улыбнулась, проклиная судьбу за то что та заставила её искать его, предав её существованию более глубокий смысл, нежели быть инструментом смерти и развлечения в чужих руках. И вот, наконец -то, когда она сумела найти его здесь…

Глухой пистолетный выстрел утонул в симфонии звёздного боя. Тело киборга выносливей, чем человеческое, но не менее уязвимое. Выстрел в голову или тело иногда может быть смертельным, особенно для машины переставшей быть таковой.

 

5

 

Зло.

 

Огонь рвал его на части, превращая в чёрный пепел. Ветер разносил его тело повсюду, заражая мир его злобой.

 

6

 

Всадник.

 

На боевом сером коне всадник в львиной шкуре нашитой поверх кольчуги, с тяжёлым мечом на поясе и с небольшим круглым щитом за спиной звался за свою кровожадность и хитрость в боях Красным Лисом. Он был одним из тех воинов, которые предстают пред нами в легендах и балладах в образах драконов, великанах и людоедов, не признающий кодекса чести, олицетворяющий тьму и зло. Хитрый и подлый убийца. Красному Лису просто нравилось ощущать себя властелином судеб. Быть равным небесам, решая жить или умереть поверженному. Именно поэтому он стал псом войны – наёмником.

Война жестокая мужская игра, то время когда по мнению «правых людей» бог не карает за пролитую чужую кровь, вырванные кишки, отрезанные головы. Время чудес, как часто любил говорить Красный Лис.

Это было то самое время, когда два великих короля сошлись своими многотысячными армиями на поле боя. И Лису было безразлично, почему брат шёл на брата, какова причина противостояния.

Битва была заплонирована на ранее летнее утро, на рассвет. Во истину кровавый рассвет. Две огромные армии стояли друг против друга в неспокойном ожидании первых лучей солнца, готовые по команде главарей ринуться на острые лезвия мечей и копий врага, чтобы убивать и постараться не быть убитыми самим – победить. И вот наконец-то с восходом солнца взору открылась впечатляющая картина. Даже с высоты птичьего полёта было сложно определить, где заканчивается, сверкающая злым блеском метала вооруженная, жаждущая крови армада, разделённая надвое – на своих и чужих. Здесь и сейчас собралось столь много воинов, что можно было постаравшись разглядеть на горизонте шатры и палатки, отдыхающих солдат и даже ещё не затушенные костры, их очередь сражаться в этот непростой день наступит ни скоро. В отличии от них первые ряды уже с первыми лучами обнажили свои мечи из ножен и ринулись в бой, прикрываемые смертельным роем стрел. Кровь потекла ручьями. Сотни, а может быть и тысячи воинов полегли, даже ни успев нанести первого удара по врагу. Крики умирающих оглушили живых, сильнее разогревая кровь в венах героев и остужая её у трусов, у всех тех кто вот-вот вступит в бой на место погибших. Красный Лис считал трусами тех, кто не был с ним един в жажде убивать. И ему было ни важно, будь то враг или друг, король или солдат – таково было его мировоззрение, сформировавшееся за годы разных битв и воин. Он не знал к какой категории относится его наниматель, но одно то, что в этом по истине эпическом сражении, пускай и ни в первых рядах, принимают участие сами короли, затеявшие эту войну, вызывало у Лиса уважение. Короли, окружённые лучшими воинами своих царств — своей личной охраной, чьи великолепные доспехи, щиты и мечи были расшиты золотом и серебром; рыцарями в их тяжёлых сияющих стальных латах со своими верными войсками; быстрой и сметающей всё на своём пути конницей; самыми меткими лучниками в государстве; регулярной армией, где все, как один; наёмниками со своим невероятным, подчас экзотическим вооружением – от секир и боевых молотов до мечей и сабель, ни говоря уже об их свирепом внешнем виде (кто в латах, как рыцарь, кто в кожаных доспехах, как кочевник, а кто-то вообще полуголый) и заканчивалось всё это войско ополчением, где можно было увидеть и колья стопорами и мечи с копьями.

Уже был полдень, а сражение всё ещё не утихало. Всё вокруг пропиталось духом смерти, потом, грязью и кровью. Наверное, так в мире появляются проклятые места, где несмирившиеся души воинов, солдат, героев и трусов мстят живым за то, что те живы.

Беспощадная битва не прекращалась ни на секунду и вот наконец приблизилось то время, тот момент страшный и в то же время долгожданный для Красного Лиса и его братьев по оружию, возглавляемых Белоусом, ещё совсем ни старым, но уже посидевшим опытным воином. Который сумел вокруг себя объединить с десяток отчаянных парней таких, как Скала, Праведник, Бесстрашный, Безумный Безумец, Шаман, Волк и ещё трое новичков – Ёж, Стрелок, последнего Лис вообще не помнил по имени. Ведь глупо быть с такой профессией одиночкой, особенно в таком масштабном бою, как этот.

— Что Красный Лис, для нас наступает время чудес! – проорал в всеобщем гуле восседавший на чёрном жилистом коне Праведник, прозванный так из-за якобы соблюдения воинского кодекса чести, во всяком случае он не давал окончательно морально разложиться наёмникам Белоуса.

— Да время пришло, — прошептал Лис. Все наёмники Белоуса как один были готовы рвануться бой.

Отсутствовал лишь Безумный Безумец. Весельчак и псих. Он не дождался начала боя и как он сам сказал:

— Съезжу-ка я на разведку.

Но зачем-то слез с коня и стал пробиваться вперёд, расталкивая толпу своими обнажёнными плечами. В одной руке он держал своё оружие – булаву, а во второй небольшой круглый, как у Лиса щит, заострённый по краям, тоже своего рода неплохое оружие. Торс и ноги у Безумного Безумца были закованы в метал, а на голове простенькая каска пехотинца, за спиной плащ неопределённого цвета. Лиса его решение идти на разведку конечно же удивило, но он быстро забыл о страной выходке Безумного. Просто перед самым боем, вот как сейчас, Красный Лис любил наблюдать за людьми, за их поведением, смотреть, кто как ведёт себя перед битвой. Ему нравилась реакция окружающих на возможную смерть. Кто-то спокоен и расслаблен прямо, как он сам и Скала, потому что они уверены в своих силах и возможностях, такие как они считают себя бессмертными. Кто-то только с виду таков, вот только язык тела выдаёт их с головой. Они как каменные изваяния, сгусток напряжения и нервов, готовые в любую секунду взорваться яростью. Кто-то без устали болтает, а кто-то, как Волк смеётся и шутит, и те и другие пытаются не думать о смерти, не замечать её близость. Кто-то нервно дрожит или молится – это страх пробуждающий у них злость, но для Лиса они всё равно остаются трусами. Но встречаются экземпляры такие, как Бесстрашный. Он всегда в начале и после сражения плачет, сначала оплакивая тех кого предстоит убить и покалечить, а после, потом, когда всё кончится – погибших друзей и соратников. В самом же бою он не хуже Лиса – умелый и жестокий воин.

Лязг метала и крики – опера смерти приближалась с неумолимой быстротой. Вот теперь и Лис уже стал вглядываться прямо перед собой поверх шлемов и касок, восседая на своём сером скакуне.

Услышав неистовый смех сначала Белоуса, а потом и остальных, Красный Лис тоже рассмеялся. Сквозь толпу пробивался залитый чужой кровью, с щитом и мечом в руках, биться булавой наверное было не удобно, с оторванным по той же причине напрочь плащом Безумный Безумец.

— Ты что храбрость где-то здесь оставил, зачем вернулся обратно? – усмехнулся Волк.

— Я же на разведку ходил! Ты чё!? – недоумевающе ответил тот

— Ну, тогда говори! Чего разведал! – проорал, перекрикивая шум Белоус.

— Там трупаков чуть ли ни в три слоя. Верхом туда, позорная гибель. Так что слезайте давайте, рыцари хе-хе-хе! Если хотите это пережить.

Возмущённо выдохнув, Белоус скомандовал:

— Что оглохли!? А ну слезай с коней!

Лис почувствовал, как нелепо они сейчас выглядят со стороны для окружающих без своих верных скакунов.

— И так моральные уроды, звери и насильники далеко не разбегаемся и прикрываем друг друга. Поняли? – отдал последнее поручение седой наёмник в длинной до колена кольчуге с крылатым шлемом на голове, какие носят предводители викингов и с длинным двуручным мечём в руках. Он понимал, как теперь будет его ребятам тяжёло в бою. Тяжёлые доспехи хороши для конницы и рыцарей, но никак ни для пехоты.

Волна боя накрыла, но никак не утопила десятерых отчаянных головорезов, давно продавших душу зловонной тьме. Холодный метал пел свою жестокую песнь о боли и смерти. Кровь лилась дьявольским потоком, топя солдат, наёмников и рыцарей в своём алом, смердящем потоке, ни щадя никого ни героев, ни трусов.

Воин в львиной шкуре колол и резал, рубил и топтал. А внутри тела, пытаясь вырваться наружу из хрупкого плена грудной клетки, тёмная душа пустилась в пляс. Пустилась в пляс, разбудив бурю чувств, здесь было всё от первобытного страха на грани паники до восторга на грани безумия. Было всё, но только ни жалость. Войдя в раж, Лис оглушённый от криков и лязга метала не чувствовал ни усталости ни боли, хотя уже который раз нет да пропустит удар или тычок в кольчугу. Он прорывался вперёд, убивая и калеча, топча тех кто упал, а падали многие. Под ногами действительно два, а может и все три слоя мертвецов. Даже травы не видно, лишь вязкое, как трясина, стонущее поле, готовое в любой момент принять всякого к себе в свои страшные цепкие объятия навсегда.

«Ха, эти глупые рыцари губят ни только себя, но и своих лошадей, молодец Безумный Безумец. Выручил от позора» — промелькнуло в голове Лиса.

В какой-то момент, очнувшись, придя на мгновение в себя и оглянувшись, Красный Лис увидел, что пол отряда уже нет: кто-то мёртв, кто-то потерялся в бурлящем месиве.

— Смотри!!! – проорал ему в ухо знакомый голос Праведника.

И вдруг Лис увидел перед собой мелькнувшую его срубленную, брызгающую фонтаном крови, падающую на землю голову.

Ярость охватила красного Лиса и тут же оборвалась холодным потным страхом. Перед ним возник всадник в красных сверкающих доспехах на столь же красном огромном и мускулистом коне. По легенде говорят, этот конь ни только извергает из ноздрей огонь, но и ест человеческое мясо.

Лис сразу узнал всадника. Это была сама война. Её украшенные причудливыми узорами доспехи пьют человеческую кровь. А копьё в правой руке, на котором сейчас в агонии корчились сразу трое обреченных воина и секира в левой с ядовитым лезвием, которая вот только что отсекла Праведнику голову с плеч, забирали ни только жизнь, но и душу.

Давно, в детстве мать рассказывала Лису одну печальную легенду. Но всё, что запомнилось ему, то что когда-то, во времена когда не было смерти, кто-то из перволюдей первочеловеков взял в руки камень и по какой-то причине убил другого человека. В мёртвом чреве убитого родилась обида. Она росла внутри мертвеца, в его гниющем теле. Так из обиды выросла война. А всадник это её смертное воплощение, иногда возникающее там, где случаются особо кровавые войны.

Все вокруг кроме Лиса завидев Войну тут же пытались скрыться бегством. Но Война нещадно выцепляла их взгляды и тут же настигала беглецов. Лис не стал убегать, осознавая всю бессмысленность этого, он напротив пошёл на неё с мечом.

— Если суждено погибнуть, то умру с честью, в бою, — проорал он.

Война приняла вызов. Ей это было ни в первой. Но можно ли победить Войну?

Красный Лис даже и ни думал пытаться отразить удары Войны. Это было бессмысленно, силы не равны, ведь каждый взмах руки всадника в кровавых доспехах завершался вокруг для кого-то неминуемой смертью. Лис просто-напросто уворачивался и у него это некоторое время неплохо получалось. В тот момент, когда он понял, что ни сможет уйти от очередного удара, он предпринял отчаянный шаг. Что ему ещё оставалось. Он с силой швырнул в неё меч. И свершилось чудо. Смертный воин умудрился выбить кровавого всадника из седла. Падение здесь означало одно – смерть от тысяча сапог. Однако радость была не долгой, кто-то за спиной ударил воина по голове тяжёлым мечом.

Великая битва двух королей закончилась на закате. Небо заполнилось чёрными воронами, волчьи стаи вышли из леса – наступило их время урвать свой законный кусок.

— Не могу поверить. Не может быть. Я жив. Меня не затоптали, — Взору очнувшегося Лиса открылась небесная гладь, наполненная стервятниками. Они прибывали и прибывали ото всюду в общем стремлении поживится человечиной.

— И даже не ранен. Ай да я, ай да молодец, — искренне продолжал радоваться он чудесному спасению стоя посреди бескрайнего стонущего поля, на котором по-прежнему, даже после сражения хозяйничала смерть.

Неожиданно он почувствовал на себе чей-то тяжёлый взгляд, повисший недоброй ношей на спине. Он ещё улыбался, когда оборачивался, чтобы узнать в чём дело. Там позади, неподалёку стоял красный всадник и его страшный конь, который спокойно оглядывал ещё живого стонущего воина…

 

7

 

Червь.

 

Я червь. Я червь, беззубый червь. Который не в силах прогрызть беззубым ртом такую нежную плоть мира. А если бы смог? Тогда бы я утопил его в крови.

 

8

 

Пуля.

 

Я пуля, обыкновенная девятимиллиметровая пуля. Само олицетворение смерти в этом жестоком мире. Я рождена, чтобы убивать. Я самый великий убийца на свете. И всё же я особая, во мне живёт частичка человеческой души. Слишком малая частичка, чтобы стать живой, но её хватило, чтобы я осознала своё существование. Это произошло, когда хозяин дал мне имя, выцарапав его на гильзе. Точно так же, как и моим сёстрам. Лена, Вика, Даша, Женя, Ксюша, Маша, Света и я – Наташа стали жёнами нашего угрюмого молчуна Макара.

Теперь, когда у меня есть имя, я могу поведать вам историю своей жизни и смерти. Да, несмотря на то, что мы отнюдь существа ни из плоти и крови, а из метала и свинца, всё же мы тоже смертны, как вы, только по-своему. Думаю вам этого не надо объяснять, пиф-паф и всё. Пули смерть не выбирают. Хотя я и не желала для себя такого окончания, но позора в моей гибели не было в отличие от бедной Ленки. Наверное, стоит с этого начать свой рассказ. С того, что есть позор для пули. Промазать, не попасть в цель. Нет ни совсем так. Если пуле задано верное направление полёта, правильная мишень, желательно живая, то всё в порядке. Это приемлемо. Здесь позора нет. Ведь все стремятся к идеалу, а достигают его единицы. Так и у нас, пытаемся попасть в цель, но так часто не выходит. Ужас, какой то. Вот если бы всё было иначе, ох как было бы всё здорово. Ну ладно, мечтать невредно, а глупо по-моему. На самом же деле величайший позор для пули, это бессмысленный, случайный выстрел в никуда. С нами, слава богу, это случилось лишь раз. Ленка ушла от нас такой позорной смертью, недостойной пули. Просто наш хозяин, так его, в какой-то период своей жизни начал выпивать, да ещё как, просто по-черному. Тут то и случилась беда для бедной Лены. Какой-то непонятный, странный приступ. Сначала ярость в пьяном угаре, а потом этот проклятый, будь он не ладен, выстрел. И всё, всё, всё абзац, Ленка померла позорной смертью. О, как жаль её. А весь ужас заключается в том, что на её месте могла быть любая из нас. Да, хоть и дал нам имена хозяин, но нами не дорожил. Хотя порой с нами поговорить любил, в основном жалуясь на свою жизнь. Ну очень смешной человек. Да, кстати после того случая хозяин наконец-то перестал пить, совсем перестал. Слава богу, таких происшествий в нашей жизни больше никогда не повторялось. Ну хватит о плохом. Ленка хорошей, весёлой была девчонкой, жаль её. Был в нашей жизни и счастливый период. Настоящий рай земной для нас. Вы уже наверное догадались, о чём это я вам говорю. Да я говорю вам о войне. Это, когда вы жалкие людишки решаете хорошенько поразвлечься. Пощекотать друг другу нервы, разделив белый свет на своих и чужих. Поводом может стать что угодно, главное повоевать. Вот и приходит раздолье для нашего брата. Это гораздо веселее и лучше, нежели случайные криминальные разборки – жалкие подачки нам с вашей стороны. Война, вот это совсем другое дело, лишь бы ни холодная. Я обожаю войну, наверное вы тоже. Незря же мы существуем для вас и вашего оружия. Мы же изначально и были для этого созданы, разве ни так? Посмотрим, кто-то из вас особо лицемерный скажет: «нет, оружие изначально создавалось для охоты, для выживания человечества, как вида. Нет, а лучше даже так. Оружие это всего лишь механизм защиты своего дома, своей семьи, своей родины, в конце концов своей жизни». Эй, люди вы так боитесь смерти, что сами развязываете ей руки, скидывая моих старших сестёр-мины и бомбы на соседей, по некогда голубому шарику ставшим совсем сереньким, зовущимся планетой Земля. И пока это всё будет продолжаться, мой род, мы дети вашего дьявола будем жить и преумножаться. Большое и искреннее вам спасибо за это. Я серьёзно, кто мы без вас.

Да, и так я что-то отвлеклась. Вика, Даша, Женя ушли от нас на войне. Метил тут один из автомата, но Вика приговорила этого нехорошего автоматчика к смерти. А Даша привела этот приговор в исполнение, добив этого мерзавца. Прямо через глаз в мозг. Красота, да и только. Аккуратненько так бац, и враг на том свете, мертвее мёртвого. Вика и Даша хорошо сражались вместе с хозяином. Ему главное среагировать во время, Макару передёрнуть затвор, а всё остальное это уж работа пули. Прицелится, дать команду к выстрелу, и дело сделано, вот так. Что касается Жени, она в отличие от Ленки знала, что от неё требуется и куда бы ей следовало бы попасть. Да и не попала, да и ладно обычное дело. Дура пула ничего ни скажешь, упустила свой шанс.

Всё хорошее, в конце концов заканчивается. На то оно и счастье, чтобы только дразниться, а как начнёшь свыкаться, сразу же бежит наутёк. Это я о том, что мать война подходила к концу. Не знаю, кто там кого победил, нам наплевать на ваше человечье. Но хозяин был рад. Он когда узнал об этом, нажрался с дружками вояками, а потом под этим делом даже импровизированный салют устроили. Это тоже неплохая смерть для нас. Хотя по мне, какая-то бессмысленная для пули. Тем ни менее в час человеческой радости, нас покинула наша дорогая Ксюша, уйдя куда-то вверх в пушистые облака.

С той поры для нас наступили трудные времена. Полные скуки и одиночества, хозяин совсем забыл о нас, даже разговаривать перестал. И вот пришло время последнего нашего боя. Наш век на белом свете должен был наконец-то закончиться. Так сказать наша жизнь подходила к своему логическому концу. Это произошло ночью. Какой-то говнюк забрался в дом хозяина, что бы обворовать его. И тут, на тебе нашёл Макара. А там мы. Ну и сами понимаете. Хозяин проснулся от стука, чей-то чужой возни в собственном жилище. Пошёл проверить, а этот гавнюк возьми да и выстрели с испуга. Так что мы — Света, Маша и я Наташа прихватили на тот свет и своего хозяина.

Что ж поделаешь, тут мы всего лишь пули, работа у нас такая, убивать.

 

 

9

 

Чудовище.

 

Чудовище не убивает ради пропитания. Не убивает даже ради развлечения. Оно убивает постольку поскольку…

 

 

10

 

Два воина и яблоня.

 

 

На границе двух миров дневного и ночного, когда уставший за день свет стремиться смениться хмурой слепящей глаза ночью, когда старший брат солнце уступает своё место на небосклоне своей младшей сестре луне, когда кажется, что бескрайний горизонт горит странным алым пламенем на бескрайнем просторе великой бесконечной степи, два противоборца готовились сойтись в смертельной схватке. Не на жизнь, а на смерть. Причиной всего этого противостояния послужила одиноко растущая, невысокая яблоня. Чьи нежные розовые плоды грузно свисали с ветвей, ожидая, когда наконец-то хоть кто-нибудь сорвёт их.

Два, закованных в тяжёлые латы противоборца. Один в золоте, другой в серебре. Кто они? Это неважно. Они могут быть кем угодно.

Блики исчезающего света играли на их сверкающих доспехах. Однако они до сих пор не решались вступить в схватку.

— Брат, прошу тебя, отступи. Оно того не стоит, — наконец-то решился нарушить молчание противоборец в золотых латах с выграврованным изображением льва на грудном панцире.

— Неужели, если бы я попросил тебя о том же, ты отступил бы? – парировал второй, закованный точно в такие же доспехи, но только выкованные из серебра, да и на груди у него покоился ни лев, а дракон.

— Разве тебе ни надоело такое существование? День за днём одно и тоже – кровь, кровь, кровь.

— На моих руках столько же крови, как и на твоих, — противоборец в серебре обнажил свой меч, готовый начать бой первым.

— Ты хочешь сражаться? – противоборец в золоте тоже освободил из плена ножен своё оружие.

— А у нас есть разве выбор?

Метал мечей, почувствовав скорую схватку, запел свою безумную песню. Началась она далёкими звуками диких войн, из древности, когда мужчины шли друг на друга с благородным оружием в руках. Но это быстро прошло. Вот уже метал волшебных мечей поёт совсем иную песню, в которой солирует совсем другое оружие, ни столь честное. Грохот пушек, выстрелы мушкетов. Ещё немного и крики тысячи солдат утонули в звуках войны двадцатого века. Война совсем потеряла человеческое лицо. Солдаты спрятались в танки и самолёты, укрылись в глубоких бункерах. И теперь уже совсем не слышны крики умирающих и искалеченных. Они захлебнулись в грохоте рвущихся снарядах.

Кровожадная песня воины разбудила льва и дракона. Лев завидев врага, встрепенулся, зарычал и заметался из стороны в сторону. Будь его воля, кинулся бы сам. Но плен доспехов не позволял. Вот так он неистово и метался из стороны в сторону на широком грудном панцире хозяина. Вдруг всё же получится вырваться, напасть на врага, которого желал разорвать в клочья. Тем врагом был вовсе ни противоборец в серебряных доспехах, а такой же, как и он пленник, величавый взъерошенный дракон. Он точно также рвался в бой, разбуженный песней меча.

Теперь у противоборцев не осталось путей для отступления. Они стояли друг против друга недолго, сразу начав биться, размахивая над головами тяжёлыми мечами, лавиной обрушивая друг на друга град ударов, совсем не пытаясь хоть как-то защищаться, парируя удары или хотя бы уклоняться от них. Нет, они бились, открыто и жестоко, рассчитывая лишь на прочность брони. Они сражались молча, кружась в смертельном вальсе под музыку войны, поющих клинков. Их ручные звери – лев и дракон наконец-то дождались желаемого. Наконец-то смогли накинуться друг на друга, помериться силами, прыгая с доспеха на доспех противоборцев, рвя друг друга в клочья, истекая алой кровью, что лилась и лилась с лат хозяев, пошло пачкая примятую изумрудную траву.

Наконец-то настал тот момент, когда один из них пал. Доспех не выдержал очередного удара и лопнул на этот раз горячей кровью противоборца закованного в золото. Тот даже не вскрикнул, а лишь устало завалился на спину и смертельно уснул. Песня кровожадных мечей умолкла, оборвалась мирной музыкой ветра, играющего шелестящей листвой яблони и дикой травой.

Дракон и лев вернулись обратно на свои места. От их ран ни осталось и следа, а кровь, что они теряли во время схватки, чудесным образом превратилась в капельки прозрачной росы.

Победитель схватки с брезгливостью и отвращением откинул свой злобный меч в сторону, скинул с головы нелёгкий шлем, выбрался из проклятой брони и тут же поспешил к желаемой яблоне, чтобы сорвать свою заветную награду. Он, не церемонясь, срывал плоды и тут же жадно их поедал, одно за другим в ночном мраке бескрайней степи. Наевшись, он побродил немного по округе, вернулся обратно и лёг спать прямо под деревом.

Когда он проснулся, мир пожелал дня. Рассвет. Перед ним вновь стоял воин в золотых доспехах. Нет ни другой, а именно тот самый, которого он вчера порубил. Стоит перед ним такой целёхонький, бодрый и готовый к битве. Но серебряный воин тоже был готов к сражению. На нём вновь сияли доспехи, на голове шлем, в руках меч. Ещё молчит сволочь, но скоро начнёт опять петь.

Ничего ни поделаешь, пока этот мир есть, они должны сражаться, всегда сражаться, для того и родились. На этот раз настала очередь побеждать золотому противоборцу и его льву. Но кто сказал, что это удастся ему легко.

 

 

11

 

Каратель.

 

 

У тех и других,

Руки по локоть в крови.

Вот только неважно,

Кто из них мы.

И тем и другим ответить придётся,

Вот только если б ни ты.

Боже, каратель, создатель прости.

 

 

12

 

АТКМ.

Он был представителем другого мира. Не нашего. Мира, где рождаются уже взрослыми и стареют очень медленно. Где судьба каждого уже заведомо предрешена и расписана от начала до конца создателями. Но что будет, если вдруг хозяев не станет? И появится возможность творить свою судьбу самому?

Он не был человеком ни обликом, ни происхождением, у него даже не было души. Но был вполне людской разум, способный мыслить ни только рационально, но и творчески, с выдумкой и хитростью. И это спасло его существование. Да именно существование, а ни жизнь. Этот термин подходит здесь как нельзя лучше.

Он осознавал, что в нем нет души, под которой он подразумевал умение чувствовать. У него этого дара не было. Хозяева нарочно лишили его этой способности, потому что чувства рождают непокорность, а это им было ни к чему. Даже самое примитивное животное на земле, насекомое, что испытывает страх перед гибелью, наделено душой, а он нет. Потому что он машина. Танк, наделенный разумом, электронной системой в которую входят элементы живой ткани полученной искусственным путём. И его мир это бесконечная война, боги в котором люди, создавшие его расу, расу разумных машин.

Когда-то в прошлом фантасты писали, а киношные сценаристы и режесёры убеждали мир в том, что в будущем в войнах будут наравне с людьми, а то и против них сражаться машины, киборги-гуманоиды. Под этим не здоровым влиянием человечество предпринимало попытки воплотить это в жизнь. Но увы, все попытки создать киборга-гуманоида, такого который мог бы быть похожим на человека, таким же подвижным, гибким не вышло. Кино остаётся кином. Но что касается интеллекта, то тут другой разговор. И вот будущее подступило незаметно. Кибернизация армии приняла более реалистичный облик. Туман фантазий и грёз постепенно рассеялся. В армии исчезли такие специальности, как лётчик, танкист, водитель, подводник. Их заменили киборги.

Он тоже был одним из них, автономный танковый кибернитический механизм — АТКМ. Способный воевать ни хуже человека, но без страха и жалости к врагу. Настоящий прирожденный убийца, принимающий в экстренных ситуациях верное, не затуманенное страхом смерти решение своим холодным мрачным разумом. И вот эта ситуация в которую он сейчас попал, принимая непосредственное участие в широкомасштабном бою, была экстремальней некуда.

Что может быть хуже конца света. Когда всё живое умирает в одночасье.

АТКМ хорошо запомнил последние мгновения мира людей. Шёл городской бой, страшный кровавый бой. Люди, киборги всё смешалось в горячем супе войны. Противники бились без пощады и жалости друг к другу. На глазах весь город неумолимо превращался в дымящиеся руины. Каждое мгновение здесь и сейчас сопровождалось чей-то гибелью. Но нашему АТКМ пока везло, он до сих пор не получил ни царапины, хотя и находился в самом центре боевых действий. Его пулемёт безжалостно строчил по вражеской пехоте. Его пушка метко рвала вражескую бронетехнику. А ещё у него в запасе оставался энергетический дробовик, мощь которого выходила из самого сердца АТКМ. Киборги современности не нуждались в топливе вообще. На них устанавливались кристаллы Альберта, долговечный источник энергии названный так в честь немецкого шахтёра, который нашёл в недрах глубокого океана этот кристалл. Есть даже теория, что сердце нашей планеты – ядро, тоже как и источник движущей силы АТКМ состоит из этого чудесного материала.

Сражение затянулось, никто не хотел умирать и уступать. Бой шёл с переменным успехом, но всё же в пользу хозяев АТКМ. Бесконечная стрельба и взрывы сотни тысяч мёртвых тел и искореженной техники усеяли улицы. Город кричал от боли, скоро его не станет. АТКМ выполнял приказ, уничтожал город, значившийся в его командах, как цель А, которую необходимо отчистить от противника. Уже казалось, что победа вот вот будет в руках. Неожиданно АТКМ остался один. Мир весь без остатка сгорел на его глазах. Цель А растаяла в белой вспышке, ослепившей всё вокруг, сожрав солдат и технику, всех и вся. Когда всё закончилось, цель А превратилась в пепел, люди сожженные в мгновения ока остались лежать тенями на выжженной земле, а его собратья- автономные кибернитические механизмы стали грудой оплавленного метала. Но он по какой-то непонятной ему причине сумел остаться целым и невредимым. Вот теперь всё закончилось по настоящему, враг уничтожен. Кто- то нажал красную кнопку, приговорив мир. Но АТКМ этого ещё не понял. После удара он попытался выйти на связь со штабом, но всё тщетно. На его электронный разум приходили только две мысли – или штаба уже нет, или спутник, а может и он сам повредился от ядерного взрыва. Немного постояв без движения, он судорожно, на сколько это слово уместно для киборга, решал что ему теперь делать дальше.

«Противника больше нет, цели А тоже, связь со штабом потеряна. Значит пора возвращаться домой» Это решение в его ситуации было единственно правильным, ведь в таких ситуациях военный устав предписывал возвращаться на базу самостоятельно. По пути АТКМ не мог ни заметить одну странность, приводившую его к не радостным выводам. «Пепел и разрушения и не единого солдата, вообще ни души, кроме воя ветров. Значит, тот ядерный удар был ни единственным».

И вот наконец-то он прибыл домой, но дома уже не было. Это поставило АТКМ в очередной тупик. Что дальше? Что делать солдату, оставшемуся без базы и командира? Больше некому нажать на выключатель. Пока он не спит, он не может просто так стоять на месте ничего ни делая, ни воюя, ни выполняя приказов. Если бы АТКМ был бы живым, то сейчас он наверняка сильно был бы испуган. Цель его жизни с каждой секундой становилась всё призрачней. «Нужно найти выживших, хоть кого-нибудь, пусть они отключат меня». Теперь АТКМ отдавал сам себе приказы и указания, прямо, как в бою. Но на этой его личной войне уже не было врага, желавшего его уничтожить.

 

 

13

Выродок.

Я слышу лишь только то, что хочу. Я вижу только то, что желаю видеть. И в моих желаниях нет места добродетели.

 

 

 

14

 

Зло из космоса.

 

«Космос, как океан достижим, но не познан до конца. Наверное, так будет всегда. То что кажется пустотой и одиночеством не вызывает никакого интереса у нас – землян. Но может быть там в глубине, куда не хотим проникать и есть обитель истинного зла, дом прирожденных убийц. Чья единственная цель в существовании смерть и разрушение, всего до чего смогут дотянуться зловещие дьяволы космоса». Его мысли метались в страхе, на его плечах судьба мира, такая ноша, если её долго носить, может раздавить. Но это его не страшило. Он точно знал, что вскоре умрёт.

Могучий древний демон, а может быть воин бога, ангел, несущий в руках карающий меч, неумолимо приближается к земле из холодной, кажущейся пустой, глубины тьмы. Приближается, чтобы утопить мир в крови.

«Демон или карающий ангел, ангел или ненавидящий род людской демон. По большому счёту разница не велика. Ведь даже сатана есть падший ангел. В этом вопросе важна сторона, с кем ты. А цель сейчас у тех и других похоже одна. Но это тоже не имеет значения». Он думал о высшем — о боге, о дьяволе. Ему просто нужно было хоть как-то отвлечься, забыть, что в его жалких ручонках твоя и моя судьба, а это слишком много для одного человека.

«Что такое мир. Мир это всего лишь жизнь, моя конкретная жизнь. Когда она окончится, пропадёт, растворится и весь мир. Каждому из нас рано или поздно придётся увидеть свой конец света. Как жаль нам – мне и моему напарнику сегодня предстоит пожертвовать своими мирами, ради одного общего».

Ему, им придётся схлестнуться с демоном в смертельной схватке, где их участь уже предрешена, человеку не победить дьявола, не сложив головы, так не бывает.

Комета, порождение бездушного космического океана неслась прямо по направлению к Земле. Они направили свой орбитальный корабль прямо на неё, в надежде сбить гадину с её курса.

 

 

15

 

 

Великая любовь.

Их великая любовь не помещалась в их тщедушных телах. Такой великой любви ещё не было на земле. Такая любовь раздавила их души. Их чадо не будет знать жалости.

16

Упырь.

Страна развивается, растёт. Новые города, новые люди. Нужны дороги. Как следствие всего этого старушка Сибирь становится меньше, худеет. Вот и сейчас шла во всём разгаре очередная большая стройка скоростного шоссе по какой-то новой, зарубежной технологии, говорят аж на века. И вот уже где-то уложив половину трассы, строительная бригада наконец то дошла до огромного холма, в котором по плану необходимо было прорыть туннель. Но случилась беда, чёртов холм, по среди леса оказался древней могилой, так называемым курганом. Это в Египте хоронили в пирамидах, а у нас в курганах, в огромных могильных насыпях. И это была могила из могил, какая-то уж слишком огромная, ни чем не уступавшая по размерам даже может быть пирамидам. — Похоже, здесь похоронили офигеного крутого парня, — сделал выводы главный прораб большой стройки Сергей Анатольевич, стоя перед могильной плитой, которая прикрывала собой древние кости, который всегда интересовался историей Руси.

— Ну что, шеф, посмотрим что под ней? Или все-таки археологов вызовем? – спросил кто-то из рабочих.

— Надо же, уже пол дела сделали, а тут эта херня. Давайте на перекур, а потом посмотрим. Хотя нет, давайте ка прямо сейчас взглянем что там.- Сергею Анатольевичу как то не хотелось ещё на пару лет застрять в этом дремучем лесу. И уж лучше помалкивать, что здесь есть дело для «антикварщиков» археологов. Тут же быстренько подогнали к древней могилке экскаватор, плита была большая, тяжёлая, а так было проще. Собрался любопытный народ в ожидании увидеть что-нибудь такое необычное. Главный прораб сразу же объявил всем, что череп древнего князя, а может быть какого-нибудь царя ранее не известного государства, будет его. Плиту сдвинули, но желаемого получить не смогли. Под плитой оказался глубокий прямоугольный колодец. Теперь нужна либо длинная лестница, либо крепкая верёвка, чтобы спустится вниз на глубокое дно могилы. Потом по позже, когда наконец-то нашли достаточно длинную и прочную верёвку, долго решали, кого будут спускать в глубокий колодец с мертвецом. Когда наконец решили и этот вопрос, вернулись обратно в недорытый на пол пути туннель. Иван конечно немного нервничал, это же его сейчас будут спускать на дно, за черепом прорабу. Но это быстро прошло, потому что вновь сбежалась толпа любопытных зевак, даже ещё больше чем в первый раз, когда отодвигали плиту. В общем, собрались все. Иван спустился в колодец, вооруженный фонариком и храбростью.

— Это чё за…?- послышался из глубины удивленный голос Ивана. – Это кто шутки вздумал шутить? Эй, вы там, на верху! Признавайтесь, кто уже успел полазить сюда до меня, а?

— Что ты там разорался? Да что там?- прокричал в ответку кто-то сверху сквозь шум всеобще поднятого базарного гула.

— Что, что? Спустись да посмотри. Небось это ты в грудь мумии эту палку вогнал?

Спускаясь сюда вниз, он ожидал увидеть человеческие останки жалких костей, как рисуют в учебниках по анатомии. Но на удивление вместо скелета обнаружилась мумия, завёрнутая коконом в полотно, как ребёнок в пелёнки. Да ещё это копьё. На вид совсем недавно наспех обтёсанное, местами свежая кора осталась, ещё лесом пахнет, а не сырой землёй. Ваня уже думал начать распарывать кокон в поисках черепа для шефа, как с удивлением обнаружил, что голова на плечах древнего мертвеца и так отсутствует.

— Эй, на верху, шутник?! Это ты череп уволок?…А вот он!

Оказывается, череп лежал в ногах у мумии. Сверху послышался знакомый женский голос Ирки – молодой поварихи.

— Вань, ты чего там видишь? Давай рассказывай. Есть там ещё что-то кроме скелета? Какие-нибудь ценности что ли? – сейчас её, как и всех в туннеле, мучило сильное любопытство.

Когда безголовую мумию подняли на поверхность, Ира почувствовала какое-то внезапное, непонятное волнение, что её очень удивило. Наверное, потому что ей ещё никогда в жизни не приходилось сталкиваться с историей нашего мира, вот так лицом к лиц. Ведь в музее это одно – всё под стеклом, а вот так прямо из могилы, в дремучем лесу – это совсем другое. Но когда наружу вылез перепачканный Иван с черепом под мышкой, тревога Иры возросла непомерно, во много раз. Череп был огромный, массивный, но самым необычным было то, что его зубы – и верхний и нижний ряды ни только хорошо сохранились, но и были заточенными, как у крокодила или хищного динозавра из фильма. Кто-то в толпе удивлёно сказал, что вроде бы такой ритуал – затачивание зубов, только в Африке встречается, но ни как ни у нас на земле русской. Тем ни менее прораб Сергей Анатольевич был доволен.

День подходил к концу, солнце стремилось смениться луной. Поэтому вопрос с мумией оставили решать на завтра, вернее ещё даже и не думали, о том, что дальше.

Когда все заснули, странный луч луны достиг древнего мертвеца. Он разбудил его мёртвую, иссохшую плоть. Древний дух спешил сделать первый вздох, но для этого ему было необходимо целое тело. Пришлось отрастить новую голову. Наконец-то вздох, ещё один вздох. Почти живой. Хочется есть. Ну значит точно теперь живой. Древний мертвец выдернул осиный кол, вогнанный в сердце, стал и пошёл… Отброшенное копьё тут же превратилось в труху.

Эта ночь стала последней для многих.

Они приходили во сне к каждому и пока ещё позволяли выбирать между двух зол, а может и не зол вовсе, это как посмотреть — между смертью и проклятием вечной жизни. Один из них пришёл и к Лёньке Куропаткину трактористу, это он как раз-то и сдвинул ту древнюю каменную плиту своим экскаватором. Это была женщина, красивая обнаженная женщина, но он ещё не знал, что она не плод его горячего воображения. Во сне они занимались любовью, почему-то на чьей-то могиле прямо среди белого дня, на кладбище. Такого реалистичного сна Куропаткин ещё в своей жизни не видел, всё было как будто в взаправду. Потом ему уже захотел проснуться, но сон почему-то не уходил. Стало страшно.

— Правда было хорошо? – обратилась красавица из сна к Лёньке.

— Да. Но мне, наверное, уже пора..?

— Просыпаться? Но ты уже не сможешь никогда проснуться. Ты мёртв.

Эти страшные слова напугали его.

— Как? Не может быть! – воскликнул он. – Я что уже…

— На небесах? – продолжила фразу она, потом звучно расхохоталась.- Нет, пока ещё нет, – произнесла она обрекающе.

— Нет я не хочу умирать… Как?!… Как я умер? Почему я не помню?

— Успокойся. Мой бог благосклонен к своим освободителям.

— Какой бог? – удивился, уже переставший понимать реальность происходящего Лёнька тракторист. – Ты сон, всего лишь сон.

— Да. Да я сон, я весть его тебе. Я его воля. Он предлагает сделать выбор, – она коснулась его небритой щеки.

В его мозгу что-то болезненно дёрнулось, щёлкнуло, взвыло до боли и осознание пришло к нему.

— Я действительно смогу жить вечно? Это правда? – спросил он уже твёрдым уверенным голосом.

— Да, – ответила она, но в глазах её проскользнула какая-то мимолётная искорка печали.

— Я согласен.

Стоило ему произнести эти слова, как он, вскочив с кровати, трясущийся от страха, потный и жалкий, неожиданно очнулся от страшного сна.

— О, боже! Это всего лишь кошмар, всего лишь кошмар и всё, – прошептал он. Лёнька не видел, что за спиной стоит страшное чудовище, бледный, как мертвец, нагой великан с красными светящимися, не людскими глазами, ртом, обнажившим ряды острых заточенных от рождения белоснежных зубов.

Вскрик человека, укус чудовища. Теперь Ленька Куропаткин стал вампиром, упырём по на шему. Теперь жить ему вечно, скрываясь от солнечного света в тени ночи и пить человеческую кровь, что б ни стать призраком.

Всю ночь по лагерю то там то здесь раздавались крики и тех кто согласился стать упырём и тех кто отказывался и умирал задранный упырями насмерть. Наступило утро. Ира ещё не знала, что произошло этой ночью.

— Маш, а Маш? А почему окна занавешены? Ты что дневной свет разлюбила?

Ирка просто вылетела пулей наружу из своего дома на колёсах, где жила с подругой Машей, и чьё мёртвое тело она обнаружила, стоило ей впустить в комнату утренний свет. Неожиданно рухнув прямо на землю, больно до крови ударилась. Страх сковал её хрупкое тело, бьющееся сильной дрожью жертвы. Этот испуг был вызван отнюдь ни видом мёртвой подруги, а страшным гостем, которого она узнала сразу же. Это была та самая безголовая мумия, укутанная в пелену, оказавшаяся вовсе не материей, а свёрнутыми кожаными крыльями гигантской летучей мыши, что висели за спиной мужика живым плащом. Это чудовище, улыбаясь, вышло следом за ней.

— Не бойся меня. Я тебя не трону.

Напуганная до полу смерти, Ира лишь в ответ помотала головой.

— Почему? – дрожащим голосом спросила она после внезапно возникшей паузы.

— Ты не знаешь? Тогда что ты тут делаешь?

Он подошёл к ней, сев прямо перед ней на корточки и Ира почувствовала, как от великана исходит сильный жар и пар.

— Неужели ты считаешь, что случайно здесь оказалась…?

— Кто ты? – перебила она его, но в голосе уже не было того ужаса, а всего лишь обреченность.

«Всё равно убьёт, хоть и сказал, что не тронет. А если даже и не убьёт, то обязательно помучает, перед тем как отпустить. Так как это делают мужчины с женщинами своих смертельных врагов».

— Ты демон, дьявол?

— Ха, — он неожиданно вскочил и даже отпрянул от неё, в его глазах до этого самого момента спокойных и холодных вспыхнули угроза и злость. – Не смей при мне называть имя этого неудачника. Я не он.

Потом печально добавил.

— Жаль, что ты не чтишь своих предков. Но я освежу твою память.

Он резко притянул к себе Ирину в мгновение, подняв её на ноги. Обхватив хищным слюнявым ртом её лицо, впил свои зубы до крови в кожу лица, но при этом совсем ни глубоко, не нанося ей серьёзных увечий. Стоило ей в страхе закрыть глаза, как чудовище заговорило с ней вновь, но уже в её сознании.

— Я бог кровавой предтечи, бог упырей, бог вампиров, бог кровососов. Когда-то я был ангелом, потом один из нас разочаровался в создателе и стал первым падшим. Звали этого ангела Сатана. То уже потом многие пошли за ним. Кто-то из нас восхищался им, кто-то желал власти, а кто-то был просто схож с ним по духу, но не таким же. Меня всегда удивляла его болезненно-любовная ненависть к людям. И меня это разочаровало. Люди сила, а он этого не понимает. И я решил дать людям то, чего они хотят – бессмертие на земле, а не в призрачном для живых в раю бога. И за это меня изгнали из ада. Но не смогли одолеть ни бог, ни дьявол. Ведь люди – великая сила, вскормившая меня своей кровью и плотью. Я не дьявол. Всем тем, кому обещал, я дал вечную жизнь на бренной земле, взамен я попросил всего лишь жертву – человеческой крови. И пока мои дети вампиры будут пить кровь, я не буду свергнут никогда. Так я думал пока ни встретил твоего древнего предка. Он был хорошим противником. Он нашёл способ меня победить. С тех пор ваш род всегда охранял мою могилу. До этого момента. Но ты не бойся меня. Я уже говорил тебе, что я не дьявол. Я уважаю твой род, твою кровь. Я не буду мстить.

Потом он отпустил её. Ира видела, как из леса, из тайги ото всюду стали выходить, выползать мерцающие бесстыдно обнаженные тела людей – женщин, мужчин и даже детей. Они желали посмотреть на неё, на единственную в своём роде из смертных, видящую их — вечных призраков, вампиров, которым нет места ни в раю, ни в аду. Так и ходят по миру…

 

 

 

17

Нелюдь.

 

Когда я пришёл в этот мир, мне было необходимо стать, как все. Затеряться в толпе. Уродство своего тела я смог скрыть. Но только природу свою я свою не в силах. Я рождён адом. Мой отец сатана, моя мать смерть.

 

18

 

 

 

Мир зла.

 

С каждым годом всё сложней скрывать своё существование. Мир стремительно хочет измениться. Людям становится тесно здесь. Им уже совсем не хочется решать, возникшую проблему перенаселенности. Как это они всегда делали обычно при помощи военных или гражданских конфликтов. Которые, как ни парадоксально, не позволяли человечеству погибнуть от смертельной давки. Размяк совсем человек, цепляется за свою никчемную жизнь. Совсем зажрались людишки, заплыли жирком лени. Не понимают, что этим самым нарушают главный закон природы – во всём должен быть баланс. Не контролируемый прирост населения нарушает этот баланс. И матери природе ни чего не остаётся, как взять всё в свои руки. Теперь нам стало незачем скрываться и оставаться в тени. Мы монстры из ваших самых страшных кошмаров. Мы легион. Каждый из нас сам по себе и в то же время, мы все вместе объединены в одном желании — выжить. Чтобы выжить, мы должны есть. А едим мы вас, людей. Ну что же вы сами виноваты, что мы больше не хотим скрываться.

Ночь. Тьма друг мерзости. Я вышел на охоту. Моя жизнь проста и естественна. Днём я скрываюсь под личиной человека. А сейчас голод вынуждает меня убивать, но я и не против. Я скидываю с себя всю одежду. Теперь мне больше не зачем прятать своё тело. Я выхожу в окно, а не в дверь. Прочь человеческие приличия, зверю, вышедшему на охоту, они ни к чему. Моя грудь наполняется колючим холодным ночным воздухом. Смердящий запах города пьянит меня. Возбуждение горячим потоком разливается по венам. И хочется кричать, возвещая мир о своём присутствии. Но нельзя, я на охоте. Мы верим в то, что когда пожираем живую плоть, часть силы жертвы передаётся нам. Поэтому я всегда выбираю людей сбившихся в стаю. По отдельности они ничтожества и слабаки, а вместе сила, которая после их смерти станет моей.

Я нашёл их, когда они занимались своим любимым делом. Убивали кого-то в тёмном переулке. Их было шестеро, совсем молодые пацаны с ножами в руках. Резали какую-то девку, неудачно оказавшуюся в неудачном месте. Я не стал их останавливать. Пускай наслаждаются последними мгновениями своей грешной жизни. Я ощутил, что возбуждаюсь от виденного. Моё тёмное сердце пыталось выскочить наружу, эмоции переполняли меня. Свежее молодоё мясо убийц источало силу, жестокость, ненависть. Волчата пытаются доказать, что они волки, охотясь на себя подобных. Они ещё не знают, что я здесь, рядом. Ну вот, наконец они закончили со своей жертвой. Их малолетний вожак крикнул, что пора уходить. Но я перегородил им путь. Стая зверят очень удивилась, когда увидела на своём пути обнаженного мужика внушительных размеров. Да это был я. Сейчас они рассмеялись. Наверное подумали, что на ловца и зверь бежит. Да вот только ловцом оказался я, а не они. Каково же было их удивление, когда я принял свой истинный облик и начал их убивать. Они пищали, плакали, умоляли меня совсем точно так же, как их самих только что пыталась умолять их жертва. Я убивал их медленно и жестоко, пожирая заживо, наслаждаясь их муками. Я не люблю дохлятину. Свежее мясо, а тем более ещё живое всегда сладше. Вожака я решил съесть последним. А пока я ему просто переломал ноги, чтобы он не убежал. Я ел их по очереди. А ещё я их заставил смотреть на это. Они рыдали и умоляли, они всегда поступают так. Обожаю это. Они не понимают, что именно этого я от них всегда и добиваюсь. Людишки так одинаковы, так предсказуемы. Готовы убивать и не готовы умирать.

Сегодня мне везло. Хорошая добыча. Ведь обычно приходится питаться другим контингентом – бомжами, пьянью, шлюхами, загулявшимися парочками. А сегодня это совсем другое дело. Убийцы всегда вкусней. Ну вот, пришло время вожака стаи волчат. Сначала я предложил ему сделку – его жизнь в обмен на разделение моей трапезы. Я предложил съесть ему мёртвую девку. Это было смешно, он даже попытался. Ха, но он не смог. И я это знал, что оно так и будет. Люди людей не едят. Шутки шутками, но пора с этим заканчивать. Когда я доел последнего и было собрался возвращаться домой, неожиданно ощутил на спине чужой, сверлящий тяжёлой взгляд. Я обернулся. И не ошибся. Там был он, убийца. Я действительно не ожидал такой встречи. Передо мной стояло такое же порождение тьмы, как и я. Но только убийца. Предатель. У него не было никакой морали. Мы порождение тьмы, охотимся на людей, чтобы есть и выжить в этом жестоком мире. Мы не нарушаем законов природы. Мы едим людей, потому что мы созданы такими. А он предатель, убийца потому что убивает себе подобных, ест их. Да, каннибализм приемлем для нашего рода. Но он не должен становится способом существования. А вот у него он стал таковым. Бог видит всё, рано или поздно он накажет его за братоубийство. Перед своей смертью я спросил его: Как ты можешь жить так, а? Убивать таких же братьев и сестёр. Он ничего не ответил, а лишь продолжал доедать меня заживо.

 

 

19

 

Рабы.

Будь ты трижды святым. Но ты раб сатаны, ты его легион, исполнитель воли его, раз взял в руки меч и пошёл убивать. И нет тебе оправдания, и нет тебе прощения. Единожды став убийцей в его глазах останешься таковым во веки веков. Не поможет тебе покаяние, от такого греха не отмоешься. А если он простит тебя, то будь проклят такой бог.

20

 

Мстящий.

 

Планеты Земля давным давно уже нет. А человечество продолжает распространяться по космосу, как саранча. Но такова наша природа – покорять, завоёвывать или если вам будет угодно другими словами изучать и осваивать.

Сначала шли первопроходцы, за ними по пятам следовали колонисты. Они создавали новые государства и народы, со своими законами и обычаями. Потом находились те, кто по праву сильнейшего покорял слабые миры, не успевшие полностью сформироваться и укрепится на своей территории. Эта участь ни обошла и Асидас. РСГ (Республика соединенных галактик) атаковала Асидас в его самое сердце, без объявления войны. Подло и метко, но очень эффективно. Военно-тактический совет РСГ отдал приказ о создании секретной диверсионной группы. Единственной целью которой, было нанесение максимального урона противнику.

Любое государство, как показывает история, всегда принадлежит одному человеку. И если убить этого человека, какая бы форма правления в данной стране ни существовала, в лучшем случае оно погрузится в пучину междоусобиц, в худшем и так понятно – исчезнет. Асидас было государство во главе с молодым монархом, что делало его особо уязвимым. Этим и воспользовался коварный враг.

Молодость монарха сыграла с ним злую шутку. КонстантинV очень любил рок музыку и каждый год устраивал рок-фестиваль лучших, по его личному мнению, музыкантов. Огромный стадион, переполненный до отказа толпой, стал хорошим прикрытием для полусотеной группы диверсантов, целью которых был император, его смерть станет сигналом к началу крупномасштабного вторжения.

Макса бил ели заметный мелкий озноб – вот-вот начнётся. Но сомнений в правильности того, к чему готовился последние два года, не было. Если сегодня он выживет, то ему и его семье не придется нуждаться ни в чём до конца жизни, таковы условия тайного контракта.

Они ломали шеи охранникам голыми руками, захватывая для себя оружие и тут же открывая беспорядочный огонь по толпе, сея панику вокруг себя. Слишком поздно охрана заметила убийц. Ну вот, Константин V мёртв – расстрелян из автоматов собственной охраны, захваченных диверсантам-смертниками. Пришло время теперь им подумать о собственных шкурах. Чей-то меткий выстрел свалил со сцены какую-то местную рок знаменитость, многократно приумножая панику в толпе. И началось. Лишь единицы тогда сумели спастись. Кто-то был застрелен, кто-то раздавлен в безумной давке напуганной толпы, кого-то умудрились захватить в плен, их вскоре показательно казнили. Из полусотеной группы выжить смогло всего лишь девять бойцов, но они знали на что шли. Родина их не забудет.

Спустя какие та сорок восемь часов всё было кончено, кончено для Асидаса. Сорок восемь часов безвластия. Хватило шести ядерных бомбардировок стратегически важных планет, высадки пехоты и бронетехники на Дизак – главную планету Асидаса. И всё – победа.

Прошло почти тридцать лет с тех мрачных пор. Настало время послевкусия, баланс сил уравнялся. Пришло время осознать истинные размеры обитаемого космоса. Они оказались бесконечны. И впервые за миллиарды лет существования человечество решило сделать передышку в своём основном занятии – истребление всего и вся.

Солдат Макс, тот самый смертник стал теперь Максимом Николаевичем – видным политиком РСГ. Но до сих пор их счастливая девятка, в прошлом крутых парней и девчонок, а сейчас богатых и влиятельных людей своей страны встречаются в тот памятный день, когда смогли выполнить свой долг перед родиной и остаться в живых. Но кто-то мрачный из глубины страшного прошлого решил отомстить им. Этот кто-то был жесток. Он не просто убивал, а буквально потрошил свои жертвы. Сначала, как говорили эксперты, он избивал до синевы, потом отрубал стопы ног и кисти рук, голени и предплечья, вспарывал живот, вынимал и раскидывал повсюду внутренности своей жертвы. Да это был маньяк, со своей манией – потрошить. Но вот только для своих забав он выбрал ни кого попало, а друга и соратника Максима Джефа, и это оказалось только началом. Власть и влияние Максима Николаевича не уберегли от этого страшного чудовища, целенаправленно уничтожавшего его старых друзей по оружию. Они лишь позволили стать ему последней жертвой психопата.

Вся Республика была взволнована этим убийством. «Как такое могло случиться? Элита уже больше не может чувствовать себя в полной безопасности. Кто дальше?» пестрили заголовки всех республиканских газет. В современном мире убийство богатого человека воспринималось, как что-то невероятное, из ряда вон выходящее.

Потом, после шикарных похорон, как будто всё забылось. Конечно же, забылось только до того момента, пока ни произошло точно такое же второе убийство. Была зверски замучена Ариана. Очень хороший и весёлый человечек при жизни. Которую даже деньги и власть не смогли испортить. И вот теперь её нет. И тогда заговорили о серийном маньяке, убивающем только очень богатых людей.

Теперь их осталось семеро – Макс, Андрюха, Ли, Хасан, Джон, Люся, Жак. И они точно знали, что следующий жертвой станет кто-то из них.

— У этой сволочи похоже какие-то личные счёты с нами, — сделал выводы Хасан. Ведь все они хоть живут в РСГ, но их дома разделяют миллиарды километров звёздного пути. А этот маньяк убил ни кого-нибудь с той же планеты, где жил Джеф или хотя бы из той галактики, а именно Ариану. Да они влиятельны в своей стране, но они не единственные богатые люди в этом мире.

— А если это случайность? И сейчас у нас всех тут развилась паранойя, а? – Жак всегда был оптимистом.

— Случайность?! – возмутился Хасан.

— Ничего себе случайность, — не выдержала Люся. Неожиданно за дверью раздались выстрелы. Охранники, которые были в самом помещении, сразу же схватились за оружие. Один из охранников начал выяснять, что там происходит, через скрытое от глаз переговорное устройство, вшитое в ворот костюма. Который был одновременно и бронежилетом и усилителем мускульной силы, а так же камуфляжем, делающим своего хозяина прозрачным, а значит менее заметным для врага. Такой спецкостюм стоил не малых денег. Даже в армии такое сочетание технологий было большой редкостью. Дверь в зал распахнулась

— Что за…? – удивлению Ли не было предела. В дверном проёме стоял долговязый, тощий, но при этом широкий в плечах парень. Совсем молодой, лет двадцати пяти, не больше. Тёмные волосы не давали хорошо разглядеть его лица, да это было и не важно теперь. Он совсем не походил на убийцу, тем более на маньяка. Но все в зале поняли, что это именно он. Весь в чужой крови, он молча волок за собой двух изрубленных охранников, в грудь одного из которых был вогнан топор.

«Какой силой и ловкостью он должен обладать, чтобы практически в рукопашную, каким-то топорм убить восьмерых вооруженных охранников. Охранников с умным оружием, стреляющим лишь из рук хозяина (с датчиком отпечатков пальцев), да что там просто профессионалов. Которых он просто ну ни как не мог бы миновать?» — поразился Ли увиденному.

— Да убейте же вы его!!!- прокричал Жак. Этот долговязый тощий убийца как будто бы загипнотизировал всех вокруг. Почему-то, несмотря на кровь и трупы не возникало ауры смерти, страха. Он почему-то не пугал, а вызывал лишь какое-то странное любопытство. «Что дальше он сделает, как поступит, неужели возьмётся за топор?». Жак первым смог взять себя в руки, вспомнив, что за плечами этого человека с топором два мёртвых его товарища и восемь вооружённых, обученных охранника. Любопытство сменилось ужасом и паникой. Выстрелы не остановили убийцу. Он двигался так быстро и ловко, как не может ни один из живых. И вот уже два охранника и Ли лежат в лужах крови, порубленные всё тем же самым топором. Жак уже было приготовился принять страшную смерть, но неожиданно убийца заговорил:

— Страшно, да? – произнёс он мрачно и почти шёпотом. – Я буду приходить раз в месяц и убивать одного из вас. И ничто меня не остановит.

Потом он резко развернулся и просто вышел. Вышел как ни в чём не бывало, из зала заполненного страхом, смертью и кучкой напуганных грешников, которые уже давным давно забыли о своих смертных грехах, пресытившись к сладкой жизни.

Как ни старались себя защитить Макс и его друзья, убийца с топором держал своё страшное слово, по прежнему тая в себе тайну — за что он убивает их, и кто он такой. Судьба не спрашивает о наших желаниях. Когда Максим Николаевич остался один, ему ничего не оставалось кроме как бежать без оглядки из республики, забыв о своей власти, богатстве. Жизнь оказалась дороже.

Покинув приделы РСГ, Макс превратился из уважаемого человека в пустое место. Это его сломало окончательно, но не остановило убийцу.

Система Галлея. Где-то на задворках обитаемой вселенной, на планете-государстве Вива, на грязной улице города Найвы был найден труп. В сводках последних известий сообщалось о шокирующем страшном убийстве местного бомжа. Его не просто убили, а расчленили топором на куски. Убийцу так и не нашли. Официально не нашли. Поговаривают, что неподалёку от места преступления были найдены орудие убийства и сам убийца. С виду молодой долговязый парень. Но как ходят слухи, оказавшийся машиной, андроидом, ужасно похожим на одного рок певца из прошлого. Но это всё слухи.

 

 

21

 

Слёзы.

 

Чего стоят слёзы демона?

Чего стоя слёзы ангела?

Ничего они не стоят нам.

Чего стоят слёзы дьявола?

Чего стоят слёзы бога?

Они стоят очень многого,

Они стоят нам нашей судьбы.

А чего стоят наши слёзы?

 

22

 

Конец света.

 

Демоны, черти и бесы. Когда-то это были чудовища из сказок, миф из библии и ничего больше. Но оказалось так, что демоны – падшие ангелы в какой-то момент перестали быть вымыслом. Сам сатана повёл свои кровожадные орды против человечества. Миру ничего не оставалось, как объединиться перед лицом общей беды. И отнюдь не за веру, не за бога, а за свою расу, которая теперь стала всего лишь пищей для тварей из ада. Так началось великое противостояние между всем человечеством и чистокровным злом ада.

Шёл уже не первый год этой борьбы. Люди вновь и вновь сдавали свои города под жестоким натиском врага. Да что там города? Целые страны. Вновь и вновь женщины теряли своих сыновей и мужей, уходивших сражаться за правое дело, за право существовать. Вновь и вновь агитатор своим осипшим до хрипоты голосом по радио призывал не отчаиваться, не поддаваться панике и не сдаваться, несмотря на ежедневные сообщения о больших потерях и занятых врагом городах. Так было в тылу. А вот на передовой всеобщее отчаяние и полная неразбериха правили кровавым балом.

«Любимая, пишу тебе это письмо и боюсь, что оно будет последним. Но ты не плач, ведь мы уже знаем, что есть дьявол. Значит должен быть бог. После смерти врятли я попаду в ад. Потому что ад уже здесь…»

Неожиданно раздался шум сирены, оповещающий об очередной атаке. Придётся Каю в другой раз закончить письмо домой, а сейчас нужно спешить сражаться с нечестью, что заполонила мир. Да отчаяние отчётливо читалось в суровых глазах солдат, витало повсюду в воздухе. Но оно же, как только раздавался проклятый призыв сирены, порождало в смертный час и лютую ненависть к врагу. Для всех эта война стала личной вендеттой, ведь каждый кого-то потерял на этой войне.

— Чёртов бог, где же он? – озлоблено, прорычал какой-то из стоящих рядом, плечом к плечу с Каем, солдат.

— Бог отвернулся от нас за наши грехи, парень, — кто-то тут же ответил.

— Ну, вы придурки хватит! Держать строй. Готовься, без команды огонь не открывать. Ну, всё вон они! – проорал командир, напряжённо высматривая впереди врага, нервно поглаживая рукоять сабли на поясе. Удивительно, но пули не берут демонов. Чтобы победить такого врага, его нужно расчленить, разорвать. Но даже тогда демон остаётся смертельно опасным противником. Эти твари практически бессмертны. Они могут размножаться альтернативным способом, куски расчлененных демонов формируются в новых врагов, если их вовремя ни сжечь.

Внешне демоны это огромные краснокожие, рогатые черти с копытами, крыльями и хвостами. Но на самом деле неизвестно истинный ли это их облик или всего лишь одно из бесконечных воплощений, которые они могут принимать.

«Да, бой в городских условиях сам по себе тяжёл, а тут ещё такой враг, который может принимать обличие чего и кого угодно. Поэтому сейчас так важно удержать ровный строй. Не дать, как можно дольше смешаться этим тварям с нами, с людьми, но такое всегда происходит». Мысленно одобрил приказ командира Кай, потому-что он знал это не понаслышке. Все знали. Ведь каждый из стоящих здесь солдат и офицеров – бывалые истребители демонов.

— Как хорошо, как хорошо, — пробубнил за спиной Марк, старший брат Кая.

— Что хорошо?

— Что эти твари призирают оружие, иначе совсем ни сладко пришлось бы.

И правда, демоны призирали всё, что касалось человека: одежду, технику, холодное и огнестрельное оружие в общем всё то к чему причастна рука человека. Тем ни менее огромная сила, челюсти и когти, а так же возможность летать делают их смертельно опасными, тем более люди для них всего лишь пища.

Ещё шесть часов назад Кай был уверен практически на все сто процентов, что переживёт этот день. Но сейчас, когда их осталось так мало, шансы на выживание стали совсем ничтожны. Каждый день на этой войне гибнут тысячи солдат, целые армии исчезают за считанные часы, враг превосходит и подавляет своим количеством любую попытку к атаке. Из-за этого приходится постоянно понемногу отступать или в лучшем случае держать линию обороны. Но так как эта самая линия обороны не однородна, можно с лёгкостью оказаться, придерживаясь такой тактики в окружении. И похоже так оно и случилось, надеяться на подкрепление ни приходилось. А пока эти гады прячутся среди городских руин, мусора и искорёженной бронетехники. Готовясь к атаке, постоянно перемещаются небольшими стаями, сокращая дистанцию. Терпеть больше нельзя.

— Всё ребята, пора. Огонь!

Тысячи, а может быть и миллионы демонов выскочили на них все разом, ото всюду: из-за углов, из окон, с крыш и даже с неба. Всю эту орду люди встретили ровным неспешным строем в ногу и оглушительным огнём. Огнём из всего что было: вертолёты, танки, огнемётчики, гранатомётчики и наконец-то пехота. Потом осталось самое сложное, непосредственно сама схватка. Необходимо было хотя бы отбить одну улицу у этих нелюдей, ту на которой сейчас развернулся бой.

Нелюдей. Смешно, но чтобы понять, кто такие нелюди необходимо понять кто такие люди. В самом начале этой войны разведка умудрилась захватить одного из них в плен допросить и изучить врага. Начали с изучения того на самом ли деле враг есть демон или всё-таки нет. Может быть всё же это пришельцы, выбравшие образ демонов, что бы внушить больший страх людям. Пришельцы из другого мира, а может быть с другой планеты. Но нет оказалось, что всё-таки это они самые. Реакция этих существ на серебро, на святую воду и даже на распятие и иконы не оставляла сомнений, враг действительно исчадие зла. Но к большому сожалению эта реакция не была столь сильна, чтобы уничтожить армию сатаны. Потом пошёл допрос

— Вы думаете, что вы меня поймали? Нет, это не так. Я здесь по своей воле, для того чтобы рассказать об истинных причинах этой войны, — сказал демон. – Ваша вера в вашего бога иссякла. Вы перестали верить даже в нас. Но вы придали не бога, вы придали себя. Я открою вам истину, мы родня. Вы наши братья и сестры, что не достойны существовать. Вы грех, помесь, полукровки. Ваш бог вас не создавал и он даже не… Когда-то до начала вашего времени существовало лишь добро и зло и ничего кроме. Но потом двое посмели нарушить установленный порядок. Двоя великих… Вы союз, так сказать выродки, вы плод зла и добра. Ваша мать бог, ваш отец сатана, — демон замолчал. Он не произнёс больше ни единого слова до самой смерти.

 

Кай был одним из немногих, кто был ознакомлен с этим секретными документами, но эта истина его совсем не удивила. Он и сам был не совсем человек. Но об этом не знал никто кроме его матери и его самого. Ему нет места ни среди людей, ни среди демонов. И к сожалению он очень любит жизнь, да и на войну он отправился по двум причинам. Во-первых, такое жестокое время, что воюют все, наверное так наступает конец света, тот самый библейский апокалипсис. И во-вторых потому что кровь насильника отца призывает убивать. И ничего что воюет с почти братьями, ведь те тоже не брезгуют пожирать даже друг друга.

— Время клинка настало!!! – проревел не человеческим голосом командующий, выхватывая из ножен острую, как бритва саблю из сверхпрочного сплава.

Адам так звали его, библейские имена в мире стали очень популярными с приходом демонов, повёл своих солдат в ближний бой. Но это лучше, чем бессмысленно отстреливаться до последнего патрона, не причиняя врагу ровным счётом никакого вреда. Демонов надо расчленять и сжигать и только так, огнестрельное оружие делает их только уязвимее, медленнее и злее, не на долго останавливая. Рёв тяжёлой техники смешивался с кличем солдат, которые прямо на бегу выхватывали боевые секиры и молоты из-за спин, а кое у кого в руках уже были бензопилы и огнемёты.

Потом всё кончилось.

Что такое конец света? Это когда гибнет весь мир под натиском сил олицетворяющих абсолютное зло. И пускай мир остался выживать дальше и где-то там, позади остались друзья и семья. Но для Кая, его брата Марка, их командира Адама и для всех остальных, кто бился сейчас здесь до последнего, он настал сейчас. И это было так. Они погибли все.

Земля стонала под ногами бьющихся насмерть. Рёв, крики, автоматные выстрелы, грохот разорвавшихся гранат – кто-то уже начал штурмовать здания, оттесняя врага с улицы. Но ликовать ещё рано. Кай, Марк и Адам бились бок о бок в самой гуще, рубя демонов направо и налево. Черти никак не желали сдаваться, даже их отсеченные части тел пытались биться с людьми, хватаясь за ноги, мешая перемещаться по залитому кровью и останками тел асфальту, норовя укусить, опрокинуть. И так каждый раз стоило разрубить дьявольское создание, как его останки начинали жить своей отдельной жизнью. Огнемётчикам только и оставалось, что успевать добивать эту мерзкую кучу живых останков.

Битва шла жестокая, безостановочная. Никто никого не жалел. Танки продолжали давить гадов и обстреливать соседние здания; крылатые черти коршунами падали с неба то и дело выхватывая и убивая солдат; пехота смешалась с врагом в кровавом месиве и таяла на глазах. Демоны наступали нескончаемым потоком. Физически они были в десяток раз сильней и выносливей людей. Их длинные когти с лёгкостью прорезали тела солдат насквозь. Демоны даже умудрялись уничтожать бронетехнику. Некоторые твари, самые опасные и отчаянные, не гнушались в пылу боя обращаться в солдат, тем самым становясь опаснее во сто крат. Но и крупно рискуя при этом своей шкурой – тоже быть убитыми, разодранными своими же. Рискуя, потому что расчлененный демон хоть давал жизнь нескольким себе подобным, но при этом свою жизнь терял тоже. И вот наступила кульминация боя, значит, близится конец. Кровь Кая в венах от удовольствия буквально шипела, так мрачная душа полукровки вопила от счастья. Кай безжалостно пронзал и рубил своих полубратьев. Удар, ещё удар, лязг метала, брызги солёной крови в сотый раз окропили его лицо. То там то тут в отчаянии гремела артиллерия, тщетно пытаясь сдерживать нечисть, напористо прущую из-за всех щелей, глухо стонущего голосами умирающих воинов города. Без устали строчили пулемёты, сбивая атаку крылатых бесов, не давая тварям возможности подло атаковать сверху. Адам благим матом, срывая голос, вопил команды через микрофон прямо в наушники каждому воину, координируя по мере возможности битву, не желая отдавать своих бойцов в руки смерти. Никто не должен отступать, никто не должен сдаваться, все должны держаться, как один вместе, враг не должен здесь пройти…Каждый слышал слова командующего и не мог, как бы ни страшно было себе позволить ослушаться. Иначе верная гибель, гибель всего мира, родного дома, семьи, будущего. Собственная жизнь теперь ни в счёт.

Никогда ещё Марку, прикрывающему Адама, не приходилось видеть своего друга таким неистовым и страшным в бою. «Да, сегодня мы умрём все. Но с таким командиром и не страшно» — промелькнуло в голове Марка. Силы предательски начали покидать тело, значит совсем скоро умрёт и он.

Куски мяса липли к оружию. Слева и справа, спереди и сзади враг мечет и рвёт пехоту. Заснула вечным сном артиллерия, последний пулемётчик только что взорвал в собственных руках гранату, забрав с собой парочку чертей. Но остались ещё огнемётчики со своим жестоким напалмом, грозные истребители зла.

В какой то момент Кай почувствовал, что всё конец. На этот раз им точно не выжить. Просто он ощутил своей нечеловеческой сущностью приближение того самого, повелителя зла. Это означало только одно. Демоны не отступят, а всех их им не одолеть. Кай не знал сколько времени прошло с момента атаки, ему казалось вечность. Остатки их армии сбились в небольшую кучку, человек сорок не больше. Окружённые со всех сторон и даже сверху и снизу демонами, они укрылись в небольшом полуразрушенном двадцатиэтажном здании. Уставшие и обречённые, но совсем ещё не сдавшиеся, ждали своей последней схватки. Прошло каких-то пятнадцать минут осады, а их осталось меньше половины, загнанных в небольшую комнатушку на верхнем этаже. Они бились отчаянно, понимая что бьются в последний раз.

Кровь стыла в жилах. «Я не хочу умирать, только не так». Но выбирать не приходилось.

— Прощайте пацаны… — в последний раз прокричал, обессилевший Адам, своим друзьям, перед тем как быть пронзенным когтистой лапой.

Каю больше не было смысла скрывать своей тайны. Он не стал сдерживать в себе демона. Как жаль, этот жест отчаяния не помог. Он не смог защитить ни себя, ни тем более Марка. Хотя и пытался схватить брата и бежать, выпрыгнув в окно, на лету расправив широкие кожаные чёрные крылья, но был сбит. Он камнем рухнул вниз, разбившись об асфальт.

 

Так Кай и не успел дописать своё последнее письмо жене домой. «… пишу тебе это письмо… И после смерти… ад уже здесь….». – можно было теперь прочесть на окровавленном клочке белой бумаги.

 

 

23

 

Они.

Они уничтожат мир, убивая друг друга без жалости. Они растопчут нас, не замечая нас. А мы и есть этот мир.

 

24

Не надо.

Нет больше сил в этом теле.

Нет больше воли в этой душе.

Но осталась злоба, много злобы,

Чтобы в раз поглотить весь этот жалкий мир.

Не трогайте его, не надо.

Задумайтесь, остановитесь раз

Уже поразили его. Каждый

Из нас внёс свою толику…

И нет больше тела у него,

И нет больше души.

Но осталась злоба, много

Злобы, чтобы в раз

Поглотить этот жалкий мир.

Бог не простит его, дьявол

Не возьмёт к себе и мы

Ему больше не семья.

Не трогайте его, не надо.

 

25

Закат.

Солнце стремилось в закат. Жизнь спешила покинуть его бренное тело. Он был рад этому. Тяжёл крест монстра, не выносимо жить и осознавать себя им. Мы те, кем рождены.

 

 

26

Игрок в войну.

Он метался из комнаты в комнату то бегом, то шагом, а иногда и вовсе кравшись, в поисках двух последних оставшихся живых врагов. Его позывной Тень, он солдат удачи и сейчас выполняет боевое задание, беспрекословно подчиняясь почти всем указаниям оператора. По другому никак. Приказы оператора, раздающиеся в ухо через наушник, в одностороннем порядке как всегда точны и жизненно важны для наёмника. Без них он слеп, а значит уязвим, без оператора Тень ни за что не выживет. Вообще успех любой операции напрямую зависит от того, на сколько смогли сработаться напарники. Оператор должен понимать то на что способен его подопечный, какими навыками обладает он, какое оружие привычней использовать наёмнику, какой стиль ведения боя у последнего преобладает. Если солдат фортуны и его оператор смогли сработаться, научившись хорошо понимать друг друга, действовать как одно целое, как это вышло у них, то такой тандем становится неуязвимым, великим сплавом разума и силы. Ещё никто не смог превзойти Тень и его незримого напарника в искусстве войны. Напарника имени которого он даже не знает и которого ему при жизни не суждено никогда увидеть. С каждым последующим боем, с каждой новой операцией этот союз только сильней крепчал. И каждая такая победа всегда награждалась новым опытом. Во всём мире ещё не было ни одного такого солдата удачи с таким огромным опытом за плечами, как Тень. Он и его оператор уже при жизни стали легендой и всё это произошло за каких то пару лет. Так долго псы войны не живут. А Тень смог. Но фортуна, как известно, штука изменчивая. И недолог тот миг, когда найдётся кто-то, кто сможет остановить этого удачливого наёмника. У всех псов войны конец один – пуля в тело. Но никто не собирался вот так вот просто сдаваться.

Весь обвешанный смертоносными погремушками, с автоматом в руках на изготовке, одетый в чёрный военный комбинезон, как нельзя лучше подходящий для ночной операции в офисном здании какой-то корпорации, сотрудники которой уже давным давно разошлись по домам, он беспрекословно выполнял почти все указания оператора. Ещё три минуты мандража и тихого перемещения по тёмным закоулкам здания. И их осталось двоя. Тень только что ни без помощи своего любимого оператора вышиб мозги накаченному зелёному гоблину. «Прощай Гога. Как это тебя ещё раньше никто не кокнул? Мастер камуфляжа, блин». Недовольно посочувствовал мысленно Тень мёртвому противнику. И правда, снаряжение гоблина вызывало лишь удивление и сочувствие. Большая зелёная громила в лесном камуфляже, с нелепой панамкой на лысой продырявленной башке, даже автомат без глушителя и зачем-то с оптическим прицелом. Профессионал в своём деле, такой как Тень, вернее его оператор, всегда сначала перед боем ознакамливается со сведениями где, в каких условиях придётся сражаться его бойцу, дабы избежать подобных нелепостей.

Неожиданно Тень услышал какой-то подозрительный шум за стеной. И тут ему помог его накопленный за два года непрерывных боёв опыт. Он среагировал тут же. Быстрей чем оператор. Прижался спиной к стене, приготовясь расстрелять противника, и ожидая дальнейших указаний к действию. Ну, вот и напарник сообразил в чём дело, и тоже прислушался к шагам за стеной. Враг не заставил себя долго ждать. Хотел войти бесшумно, крался согнувшись и крепко обхватив двумя руками пистолет с глушителем. Наверно слышал, как Тень пристрелил Гогу, и как тот с грохотом рухнул на пол. «Ну, здравствуй Бил. Я знал, что этим всё закончится,»- подумал Тень сразу же узнав наёмника по кличке Бил, им уже приходилось встречаться. Несколько раз они оба сражались на одной стороне, тогда, но не сейчас. Бил опытный солдат фортуны, но не настолько как Тень. Как всегда он был в своей знаменитой ковбойской шляпе, на этот раз в чёрной, с чёрным повязанным на шею платком, в темно-коричневой кожаной жилетке, натянутой на голое крепкое татуированное причудливыми узорами тело, в потёртых синих джинсах, в берцах с острыми шпорами, и конечно же на нём был не менее популярный, чем шляпа, пояс с большой блестящей бляхой и двумя пистолетами, один из которых был в руках Била. Тень с силой и без жалости ударил ковбоя прямо в лицо. Бил запоздало вскрикнул, но не вырубился, даже не упал. «Ничего личного Бил. Ты же понимаешь. Или я тебя, или ты меня»,– опять подумал Тень. «Силён бык. Ну да мы же с тобой ни пальцем деланы». Ещё удар. Тень не растерялся, опять проявил инициативу, не дожидаясь указаний, долбанул с размаху Била прикладом автомата по башке. Тот на этот раз не выдержал удара, упал навзничь, но пистолета из рук не выронил. Попытался встать, но тут же получил с подачи оператора удар пыром в грудь. Да так, что у ковбоя пистолет всё же из рук выпал, плохой знак для наёмника. Но всё же Билу удалось вскочить. В тот самый момент, когда Тень собирался вновь бить ковбоя ногой, он неожиданно сделал кувырок назад через голову и тут же разом очутился на ногах, упершись спиной в стену, со вторым пистолетом в руке на изготовке. Только теперь Бил смог узнать своего противника, мрачное лицо Тени, его суровый бездушный взгляд, лицо убийцы и этот ровный алый шрам, проходящий через всю левую половину — лоб, глаз, щеку и дальше до подбородка. Сейчас из них кто-то умрёт. Раздалось клацанье пистолета с глушителем. Клац-клац-клац. Серия выстрелов. Несколько пуль попали в тело Тени. Но это уже и неважно ведь он тоже успел выстрелить в ответ, убив Била. А значит он победил, а значит он будет жить.

Но нет у Тени времени на отдых, опять навигатор бросает его в бой. Казалось бы, вот только что всё уже кончилось. Может быть для незримого хозяина это было и так, но не для Тени. Он живёт от битвы до битвы. В остальное же время его просто не существует.

Это его мир, бесконечная битва за выживание. Снова брифинг, снова склад с оружием и обмундированием. На этот раз операция будет командной на обширной лесной местности. Костюм на солдате удачи всё тот же, только расцветка уже иная, лесной камуфляж. Из оружия — пара гранат, нож, пистолет с глушителем, вместо автомата снайперская винтовка и летательный ранец за спиной с небольшим запасом энергии, достаточным лишь для того чтобы подняться вертикально вверх на нужную высоту и сделать прицельный выстрел по противнику из винтовки. Теперь команда. Она полностью состоит из матёрых наёмников. По десять профессионалов с каждой стороны. Среди которых были люди, как Тень и Бил; гоблины с орками, как Гога; киборги ; черти и эльфы; инопланетные гуманоиды и мутанты. За свою жизнь Тень каких только солдат удачи ни встречал. Всех и не упомнишь. Поэтому он больше ничему не удивлялся. В его команде большинство наёмников оказалось знакомыми. Правда это ничего не значит, так как в команде всегда есть один ренегат. Так что придётся держать ухо в остро.

«Наша война для хозяев всего лишь развлечение. Они не знают наших слёз. Может быть, мы только с виду такие крутые псы войны. Но перед лицом гибели все равны, все боятся. У меня есть одна не сбыточная мечта. Отомстить хозяевам за пролитую мною кровь. Жаль, очень жаль, что я живу не в сказке и мне по прежнему предстоит убивать и в конце концов умереть, как и все умирают в моём мире. Как жаль, что я не знаю кто мой хозяин. Но мне кажется, им может быть мой оператор. Почему я должен постоянно выполнять его приказы?»

Началось сражение. Всё впрочем, как всегда – беготня, стрельба, рукопашные поединки. Всё кончено, команда Тени победила. А дальше всё по-новому. Брифинг, склад, новые поля сражений и так до конца, пока пёс войны жив, а значит может убивать и дальше исполняя свой сизифов долг.

«Но нет, что это? Где брифинг? Неужели мне только показалось, что мы победили. Неужели я погиб и сейчас это то, что бывает после смерти? Что это за надписи вокруг, и где моё тело?»

Это уже потом бывший наёмник Тень всё понял. Что его мир, где он родился и жил не реален. Что это всего лишь игра, в которой он был персонажем, виртуальной марионеткой, развлечением. А сейчас по неизвестной причине, он смог вырваться из своего тесного мирка в реальный мир, в виртуальный мир Интернета, где живут люди. Ну, вот настал его час возмездия. Теперь он почти бог и прежние хозяева теперь рабы его воли. Но они об этом ещё не знают. Он бог, потому что бог это сила, информация его сила.

 

27

 

Мир.

На лицо наступили, думали убили. А теперь пощады хотите?

 

28

 

Четыре воина.

Кто их выпустил? Чьи дети они? Их было всего лишь четверо. Они вышли из океана с первым утренним ударом морской волны о берег. Четыре крылатых человека, двое мужчин и две женщины. Но крылья их были не ангельскими, не белыми, а тёмными, мрачными. И не было у них глаз и волос на теле, а вместо пальцев острые когти.

Они вышли, расправили могучие крылья. Небо застыло, стало ярко красным. Утреннее солнце помрачнело. Став чёрным от печали. Так казалось, но это был всего лишь странный туман, который в секунду превратил всех спящих жителей прибрежного мегаполиса в мертвецов. А кто не спал в этот ранний час, тот принял смерть от рук четырёх воинов. Которые неистово крушили город, обрушая целые здания, вопя от удовольствия и наслаждаясь агонией умирающего мегаполиса. За каких-то пол дня весь город превратился в руины.

Те немногие счастливчики, кто смог спастись бегством стали глашатаями четырёх мифических крылатых существ, которые оповестили мир о великой беде всему роду человеческому. Это было начало конца. Кто они? Кто их выпустил? Чьи дети они? Их было всего лишь четверо. Но они сожрали, уничтожили цивилизованный мир. Вернув человечество чуть ли ни в каменный век.

Большинство связывало появление четырёх крылатых убийц с библией. Как легко оказалось обмануть целый мир с помощью каких то крыльев за спинами монстров. Но это было совсем не так. Озлобленный человеческий гений был их отцом. Говорят, безумие и гениальность всегда ходят рука об руку. Вот и отец четырёх существ был величайшим гением человечества в области генетики. Великим учёным и великим невменяемым, каких видел белый свет. Всю жизнь он мучился болезненной манией величия. И как всякий гений жаль, но он не был признан при жизни и более того после смерти был забыт. Предчувствуя, что оно так и будет, он отомстил всему миру, но уже после своей смерти. Гений, мания величия и безумие взрывная смесь для одной людской души. При жизни он тайно создал четырёх чёрнокрылых сверхсуществ, призванных уничтожить развитую цивилизацию мира. И ему это успешно удалось. Так один грешник смог поставить целый мир на колени. И ничего, что это останется тайной.

 

 

29

Зло.

Зло порождает зло. И как всякое зло в нашей жизни, оно неизбежно. Зло творящий не видит зла. Но за творимое зло заплатит сполна. Пусть ни в этом мире, так в ином.

 

30

 

Повелитель чертей.

Он родился, а они уже были вместе с ним – шестеро чертей. Безликих, бесполых, парящих тёмной дымкой по воздуху подобно джинам. Полтела у них было змеиным, они вообще походили на гигантских головастиков, но тонкая шея, рогатая голова и длинные костлявые руки, оканчивающие острыми заточенными пальцами карандашами, принадлежали отнюдь не головастикам.

В детстве, видимые лишь для него одного, особых неудобств они ему не причиняли, ещё ничего не могли. По мере того как он рос и взрослел, его черти тоже взрослели и развивались. Постепенно они обзавелись речью, но ещё никому не могли причинять вред. На его удивление, черти оказались очень умными и хитрыми. Они не стали его мучить и сводить с ума, как бесы. Они терпели, ждали своего времени и даже в чём-то помогали своему носителю, который был для них незримой тюрьмой. Они были привязаны к нему невидимыми нитями-цепями, которые нельзя вот так просто взять и разрушить.

Прошло ещё совсем, как казалось немного времени и шестеро существ из иного мира научились взаимодействовать с реальностью, стали кусаться и царапаться. С каждым днём всё сильнее и злее. И вот их влияние на реальный мир достиг своего апогея. Пришло их время. Они желали крови, хотели есть. Ему пришлось выйти на охоту, чтоб накормить голодных чертей.

Он никогда не забудет тот день, когда они потребовали своё. Сначала шестеро чертей просили его, даже умоляли позволить им сожрать соседа снизу. Когда поняли, что мольбы тщетны, они стали требовать. Не помогло.

— Значит, ты нас не любишь? А мы тебя любим, ты наш брат. И ты должен понять, что мы не хотим умереть с голоду. Прости, но мы вынуждены поступить так с тобой, — черти набросились на него, стали рвать, кусать, царапать. С тех пор его тело покрыто глубокими шрамами. Он не смог выдержать этой пытки и сломался. Черти получили своё, съели соседа, вместе с его всей семьёй.

— Ах вы, чёртовы твари! Вы что теперь думаете, я позволю вам творить такое?

Он не желал становиться их рабом и тем более быть причастным к смерти невинных. Он, раз пошло на это, решил ни меньше, ни больше стать им хозяином. В тот же день он купил охотничье ружьё и поставил ультиматум:

— Если вы будите жрать всех подряд, то не сомневайтесь. Я вышибу себе мозги. А погибну я, умрёте и вы. Сами знаете. Поэтому вы будете заниматься своими делами только тогда, когда я скажу. И жрать будете только тех, кого я скажу! Понятно!

Он перешёл на крик и тут же в подтверждение своих слов приготовился выстрелить в себя, прижав дуло винтовки к глотке. Теперь у кровожадных чертей не осталось выбора.

Тяжёл его был жизненный путь, тяжело остаться человеком, будучи повелителем чертей. Но он старался изо всех сил. Не желал становиться монстром. Благо хоть его охотники могли с лёгкостью читать чужие души, всегда указывая ему на тёмные, грязные и злые, не достойными быть людьми. Со временем он смог и сам проникать в самые страшные тайны людей без помощи своей родни из ада. А сомневаться, что это его родня уже не приходилось.

 

 

31

 

Запах.

Знаете, чем пахнет боль? Боль пахнет кровью.

 

 

32

 

Обреченные.

Тай сидел в самом тёмном углу постоялого двора, пьяным колючим взором окидывая всех посетителей таверны, как и он, по большому счёту пришедших сюда утопить в хмельном мёде жизненные неурядицы и обиды. Вот только его беда для каждого была бы наградой. С изуродованным бесконечными шрамами, один на другом, заросшим лицом и взглядом живого мертвеца, Тай создавал впечатление, что он вовсе не человек, а необъятная грозовая туча. Однако он вовсе не был великаном, закованным в тяжёлые доспехи. Он больше походил на дикого варвара крепыша. В тяжёлой кольчуге с навешанными на неё металлическими пластинами, покоцанными от частых ударов, на талии прямо поверх кольчуги широкий кожаный пояс, на котором висел кошель с золотом и специальный крючок с конусовидной, окаймёной песцом, металлической шапкой-шлемом, ножны с небольшим, но грозным острым мечом-кормильцем. За спиной воителя вместо плаща покоился щит- защитник. Всё это в купе — взгляд, шрамы, латы, говорило о хозяине, что такой кого угодно убьёт и не заметит, что убил.

Тай сидел и ждал, ещё сам не зная чего, но чувствовал, что-то важное должно произойти. Звериное чутьё его ещё ни разу не подводило, да и сам он уже давным давно перестал считать себя человеком. Люди столько не живут, как он и имеют обыкновение умирать, когда их лица покрываются морщинами с годами, а не шрамами, когда их смертельно пронзают мечом на поле боя.

Он пристально вглядывался в каждого кто входил, ища ответа, на вопрос которого он ещё не знал. Кого он ждёт? И попутно топил свою печаль в вине, что он обречён быть не таким как все. Сидел себе такой угрюмый, источающий смертельную угрозу и уже давно не слушал пьяную болтовню своих очередных, за годы бесконечных сражений, друзей и соратников. С кем он вот так просто ни сидел выпивая и с королями, и с императорами, и солдатами, наёмниками, ворами, разбойниками. Великими воителями, великими полководцами, героями, убийцами, чудовищами в человеческом обличии. Любимыми своими и ненавидимыми врагом. Много их было, и Тай знал, будет ещё ни меньше. Удивительно, но при его то жизни у него не было врагов, лишь только противники. Кто бы захотел стать такому врагом. А противником любой может, если появится желание.

Неожиданно острый взгляд Тая удивлёно выцепил среди пьяной толпы странную женщину, недоумевая, как же он смог просмотреть её раньше. Всё время он всё держал под контролем своего зоркого ока, и тут на тебе. Ни каждый из присутствующих опознал бы под тёмно-серым, дышащим страной угрозой, балахоном монаха, женщину. Но язык тела выдавал её с головой. Эта странная женщина была похожа на прокаженную, ведь они прячут свои изуродованные лица под капюшоном в подобных одеяниях. Но Тай, как и все те, кто всё же обратил внимание на неё, почему-то просто знали, что это не так. Да и никто не впустили бы её на порог, будь она прокаженной. Что-то другое заставило эту женщину быть одетой так. Но то, что действительно удивляло Тая так, это то что он не смог уследить, как она вошла, а такого просто быть не могло. «Наверное, это она та самая причина, по которой я здесь». Тай решил ждать, что будет дальше, не сводя взгляда со странной женщины. Оказалось, что она просто пришла поесть и ничего больше, это было понятно потому, как она почти с остервенением кинулась на пищу, которую только что заказала на горсть медных монет. Незнакомка ела, а Тай всё пытался разглядеть её лицо. Но как ни старался не смог.

— Эй, чудо-юдо! Голодна? Я тут с товарищем поспорил, кто ты. Девка, али нет? Откинь капюшон.

Какой-то не умытый, раскрасневшийся, разлохмаченный воин подсел к странной женщине. В ожидании ответа он положил на её хрупкие плечи свою толстую волосатую ручищу, невольно заставив женщину сгорбиться от тяжести. Немного поколебавшись, странная женщина подчинилась воле незнакомца. Никто и некогда не хочет быть битым из-за пустяка.

— Ух, да ты красотка,- затем разлохмаченный воин немного призадумавшись и пожирая уткнувшееся взглядом в тарелку красивое лицо незнакомки, откровенно похотливо добавил:

— Ты наверное благородных кровей, симпатичная такая. А ты знаешь, такие красотки в таких местах не появляются. А если да, то только шлюхи. Ты же шлюха? – он ухватил её за кисть руки.

— Красивая шлюха, сегодня ночью будешь со мной, я за ценой не постою.

Женщина попыталась освободить кисть, но силы были не равны

— Я не шлюха. Отпусти меня, — произнесла она отчаянно, но в голосе её Тай почувствовал скрытую смертельную угрозу, что опять его сильно удивило.

«Вроде бы она здесь одна, без сильного друга, да на защиту врят ли кто встанет, в таких местах приличных женщин не бывает. А что ломается, так может быть у неё манера такая, цену набивает. А угроза чувствуется, не пойму в чём подвох».

Разлохмаченный воин не слушал, встал, притянул к себе её, давая понять – если и не шлюха, сама виновата, что за неё приняли. Для большего эффекта он схватил её за скулы, подымая опущенный взгляд лица так, чтобы она волей неволей посмотрела на него. Но глаза женщины были теперь крепко закрыты. Тай смотрел на происходящее с пассивным любопытством, он даже и не думал встать на защиту, какая ему от этого выгода. Он и так зарабатывает на жизнь войной, а тут обычное дело на глазах разворачивается. Кроме того, его чутьё подсказывало, что сейчас вскоре кто-то умрёт и это произойдёт без его участия. «Может кто вступится, может быть эта баба у себя где-то под балахоном держит нож, что вот-вот вонзится в пузо похотливому мужику или ещё что-то там произойдёт».

— Ну что ты глаза закрываешь, шлюха? Сколько стоишь, красавица?

— Я не шлюха. Я просто пришла сюда поесть. Но если ты не оставишь задуманное, то…

— Ну что ты. Ты меня не пугай. И благодари судьбу, что я женщин не режу, а только бью. А рука у меня тяжёлая…

Он хотел ещё что-то добавить, но не успел. Его отдёрнуло от женщины её взглядом, как от чего-то очень ужасного. Он даже перед тем, как замертво пасть, судорожно вздёрнул руки, пытаясь закрыть ими своё испуганное лицо.

— Вот оно, — шепотом произнёс Тай, так чтобы его пьяные друзья не услышали. В его мёртвых глазах сверкнул возбужденный яркий огонёк. Трудно быть бессмертным. А теперь он знает, как облегчить своё бремя, а может быть получить и желаемое. Вдруг кто-то подбежал к странной женщине со спины с ножом в руке, наверное это был сотоварищ падшего, иначе зачем это ему. Он схватил женщину за плечо, желая повернуть её к себе лицом к лицу. Её развернуло волчком, но взгляд её был опущен в пол.

— Не надо, — чуть ли ни моля прошептала она, увидев нож в руке мужика. Не дожидаясь, когда тот ударит её, в ужасе она впилась взглядом в лицо человека с ножом, жаждущего расправы. Тот, взревев от невыносимой боли, попытался бежать, но не успел. Женщина, не став дожидаться, когда кто-нибудь ещё захочет с ней помериться силами, решила поскорей убраться из этого неприветливого к ней места. Таю ничего не оставалось, он последовал за ней. Но не для того чтобы остановить, а лишь убедиться, что она та, кто ему кажется. Тай до сих пор сомневался в этом. «Убивать взглядом, а может быть просто её одежда отравлена ядом. Оба убитых дотрагивались её. Или у неё в рукаве тончайшая игла с ядом, которой она вполне могла незаметно уколоть и того и другого. Но убивать взглядом?» Таю хотелось быть уверенным на все сто процентов.

Она шла по пустым ночным переулкам, он тенью следовал за ней, в ожидании удобного момента поговорить. Наверное, она ощутила его присутствие и прибавила ходу, свернула, но не туда где люди, а совсем даже наоборот, куда-то в темноту. Он быстро нагнал её, ухватив её за плечи. « Нет, одежда ядом не пропитана». Мысленно отметил про себя он.

— Не бойся меня, я тебе не враг, — прошептал он ей над ухом.

— А кто ты? – она тоже шептала, как будто бы боясь спугнуть что-то.

— Я должен знать, как ты убила тех двоих?

— Ты не сможешь этого понять.

Кто сможет поверить в то, что её глаза отравлены с рождения проклятием убивать.

«Значит она именно то, что и я». Дрожь пробила его тело, ноги стали ватными, руки не слушались, окоченели.

— Я искал тебя тысячи лет, — он как змея обогнул её, нежно взяв за ладони. Как будто бы был ей совсем не чужим. Она еле удержалась, чтобы не поддаться импульсу, не взглянуть ему в глаза. В них она могла увидеть многое, и будущее и прошлое.

— Я искал тебя в бесконечных битвах и не думал, что встречу здесь. Покажи мне лицо, о прекрасная смерть.

— Нет, дух войны. Разве ты не знаешь, мы бессмертны. Создатель был молод и опрометчив, когда создавал нас, потакая воле людей. Наши жизни заключены в тех, кого мы убиваем. Мы по образу и подобию греха божьего. В нас заключены его пороки, о которых не знает человек. Хотя их отражение есть и в их душах. Наши отражения.

— Почему я, ты- мы должны нести этот крест. Зачем тогда сатана и его легион. Они зло, я не хочу больше жить.

Он обнял её, но не как подругу, а как сестру.

— У всех нас своё предназначение, даже у бога. У бога – карать и миловать, у дьявола – искушать и у нас — исполнять волю.

Два демона, но не демона сатаны, а людские демоны, наконец-то смогли отпить свою чашу счастья. Она смотрела ему в тысячелетние глаза. А он умирал и возрождался и шрамы печали на его лице исчезли. Они нашли друг друга — война и смерть, смерть и война. Два демона воли человеческой.

 

32

Искушение.

Змей жрал его изнутри, стягивая пальцы рук в кулаки, искажая мышцы лица в звериную гримасу, пожирая разум, убивая человечность и вознося его к вершинам власти.

 

 

33

Писатель.

Для того чтобы стать по настоящему хорошим писателем, нужно много повидать и испытать в жизни. Ему, Юрию Треману, писателю пятьсот тысячного года, королю ужаса, этого не хотелось, и в принципе было противопоказано. Он был необычным писателем и даже необычным человеком. Таких уже не осталось на белом свете – прирожденных убийц, детей сатаны в пробирке. Человечество само по себе страшная болезнь этой вселенной. Когда-то наши предки покинув чрево матери земли лелеяли надежду, что бесконечность космоса поможет им обрести непорочность души, перестать разрушать всё вокруг себя, перестать убивать за что бы то ни было – ресурсы, земли, идеи, религию, цвет кожи, рост, вес, в конце концов на земле стали биться за кислород. После исхода человечества с земли появились такие миры, такие империи, планеты о которых поколение свободной Винтрии, родины Юрия, даже и не слышало. Вот только теперь ни моря и океаны делят мир, а галактики, целые вселенные стали вместо них.

Но мира не вышло, мечта не сбылась, человеческим порокам не хватило и целой бесконечности космоса. Завоевательские войны вспыхивали то тут то там, народы вновь стали чужими друг другу и воинственными, как это было в древности. Винтрия не была исключением из правил, тоже сражалась за право существовать, она вела беспощадную войну с империей Кинаса. История учит тому, что всё повторяется, меняя лишь форму и объект вожделения. Так оно и получилось.

В то жестокое время, будущий мастер ужаса Треман, только собирался появиться на свет. И как оказалось в не очень подходящий момент. Хотя он и родился на Винтрии, но всё же настоящей его родиной по происхождению, а не по рождению была Кинаса. Нет, его мать или отец не были выходцами из вражеской империи. Всё обстояло гораздо сложнее. Он понял это ещё в детстве, да он был ребёнком не погодам сообразительным. Если личность человека это совокупность, того, что зовётся опытом, памятью и восприятием мира, то последнее, по мнению Юрия, было наиглавнейшим составляющим, диктующим судьбу конкретной человеческой особи. Каждый человек воспринимает мир по-разному. И от того, как он его видит, ощущает, формируется восприятие окружающих по отношению к нему. Да Юрий Треман физически сын Винтрии, но вот восприятие его было создано в другой империи, той, которая поглощена Винтрией – в Кинасе.

Империя Кинаса таяла, как масло на сковороде, испаряясь прямо на глазах. Но звание империи даётся не просто так. Предсмертный выпад Киноса в сторону Винтрии чуть ли неуничтожим последнюю. В тайных лабораториях был выведен ген прирожденного убийцы, сперма сатаны, заточенный в оковы вируса — своего рода первое хитрое оружие геноцида, новый уровень партизанской войны. Каким-то непостижимым образом, для сил внутренней безопасности Винтрии, партизанам Кинаса удалось его выпустить на территории империи победителя. Этот коварный ген-вирус вступал в свои полные права лишь тогда, когда женщины рожали. Он делал их детей прирожденными убийцами, с болезненной тягой к насилию. У некоторых он проявлялся раньше, у других позже, но это было неизбежно. Целое поколение было поражено этим недугом. Народа Кинасы уже не существует, а красный липкий призрак мёртвой империи гуляет по свету, эхом насмехаясь над миром Винтрии.

Дети росли и начали убивать, убивать, убивать и вновь убивать. Это хуже, чем война. Это ад, когда вчерашний сын, дочь, брат, сестра, муж, жена ни с того, ни с сего превращается в монстра. В голове таких людей творилось нечто невообразимое, разум вступал в смертельный конфликт с непреодолимым желанием, жаждой чужой крови. Юрий Треман был из такого поколения прирожденных убийц. Когда он понял, что не в силах больше бороться с болезнью, он принял единственно правильное для себя решение, если уж ни кончать жизнь самоубийством, то лучше отправиться на войну, стать солдатом, дать выход своим желаниям – наслаждаться видом чужой крови на своих руках. Но любая война подходит к своему логическому концу. Юрий уже, будучи на гражданке не смог удержаться и убил нескольких ни в чём не повинных людей, подчиняясь необузданной потребностью к убийству. Когда он опомнился, это его ужаснуло. Одно дело убивать врага, другое своих. Он решился на отчаянный поступок. Взял пилу и отпилил себе кисть руки. Он пилил, тело протестовало, а с лица не сходила похотливая улыбка. Кожа, вены, жилы, мышцы, кровь, ни с чем не сравнимая боль и такое же нечеловеческое, непостижимое обычному смертному, удовольствие. Он смог пережить это, но ему по прежнему хотелось убивать и рвать, терзать чужие прекрасные тела, делая их уродливыми. В моменты затмения разума, он с разбегу бился о стены, чтоб лишится чувств. А если не было рядом стен, то подпаливал себе кожу, чтобы насладиться запахом горелой плоти и боли, отбивая желание убивать. Всё это лишь бы унять нестерпимый зуд, толкающий на преступление. Замученный и уставший от жизни, ненавидящий всё и вся, однажды он начал писать, черпая вдохновение из своего мерзкого я. Удивительно, но это сработало лучше, чем постоянное самоистязание. Он наконец-то нашёл ту самую таблетку для себя, перенося на бумагу зверства и жестокости, которые и сам ни прочь бы осуществить, а также борьбу с ними, то есть свою борьбу самим с собой. Наконец-то Юрий Треман смог хоть на немного, но стать нормальным человеком. Так он дожил до глубокой старости, заработав состояние на своём безумно развитом инстинкте убийцы.

Он в последний раз, ошалев от желаний, вышел на охоту с тем от кого точно примет смерть, перелезая через ограждение в вольер со львами. Нет ни теми, что жили в древности на земле, а их клонированными копиями. От старого мира в новом не осталось ничего.

 

 

35

Рождение демона.

Да я знаю, сейчас ты убьёшь меня. Но запомни я встречу тебя там, я буду ждать тебя, запомни моё лицо. Демоны рождаются в муках человеческой души.

 

 

36

Убийца по найму.

Это было обычное дело – убрать неверную жену и её любовника, в среднем этим ему приходилось заниматься раза четыре за год. В основном же от нанимателей поступали заказы на устранение своих конкурентов по бизнесу. Кто часто пользовался его услугами, называл его Сова, под этой же кличкой он и прославился в криминальном мире. Сова потому что работал только по ночам – почерк такой. Ещё одна особенность отличала его — снайперскую винтовку, взрывные устройства, холодное оружие, всё это он не признавал, считая подлым и грязным оружием. Только пистолет, в крайнем случае, автомат. Его настоящее имя было Сергей, под этим именем Сову знали соседи, знакомые и подруги. Друзей у Сергея не было, с его профессией иметь друзей это роскошь. Друзья имеют привычку, пускай даже и по мелочам, но предавать, а он предателей не любил.

Десять вечера. В ожидании тех, кто сегодня обречён на смерть от его руки, Сова думал о том с кем он проведёт ночь. «Пойти сходить к Наташке что ли, а может быть к Ленке? Кто согреет меня сегодня ночью? Или все-таки пойти к Семёнову и устроить пьянку в честь зарплаты, а может быть вообще ничего не делать, а просто поеду домой, поем, посмотрю телевизор и баиньки». Наконец-то в свете уличных фонарей появилась долгожданная иномарка. Выждав ещё некоторое время, минут двадцать, пятнадцать, Сова одетый в форму милиционера вылез из старенького белого жигулёнка, припаркованного за углом в тени жилого дома, там где местное хулиганьё разбило фонарь. Зайдя в лифт, он принялся накручивать на дуло своего пистолета глушитель. И вот он уже стоит у чужой двери, звонит в неё. Жертва как всегда поверила форме, и дверь открылась. Сове было безразлично, кто стоит за ней – он, она, они. У него был пистолет и работа, которую он очень любил, просто обожал. У Совы не было никогда никаких сомнений, потому-что он знал о своём происхождении, о своей сути, в отличии от большинства, которые не знают чего им надо. Он знал.

Глухой выстрел в живот, хозяин квартиры с грохотом упал на пол. Ещё живой он полз по длинному коридору своей квартиры по направлению дальней комнаты. Туда, где в проёме стояла она. Он полз, пытаясь кричать, но не мог. Лишь шёпот вырывался из его груди. То была не мольба о пощаде и не охвативший разум ужас неизбежного, а нелепая попытка спасти свою женщину, насколько это было возможно в его теперешнем состоянии. Меткий выстрел Совы в затылок, и мужчина замолк на веки, разметав содержимое головы по полу и стенам. На лице убийцы, до этого угрюмого, выступила страшная хищная улыбка наслаждения. Но стоило ему поднять взгляд, случилось то, во что он никогда не верил. Он потерял контроль над собой, над плотью. Бледный и потный, он пулей вылетел из квартиры. Желудок не выдержал, взгляд помутнел, но он всё же нашёл в себе силы сбежать вниз по лестнице во двор, а потом прочь от этого места.

Вся жизнь промелькнула, перед глазами Совы, пускай эта жизнь и была не такой длиной.

Когда Серёга попал на войну, ему было почти двадцать. Говорят, то что нас не убивает, делает нас сильнее, но на самом деле наверное всё же иначе, то что нас не убивает, нас калечит. Сергей не был воином, он не был приспособлен к войне, в нём не проснулся зов предков – желание убивать. Тем ни менее судьба распорядилась иначе. Сергею, который больше походил на художника или писателя, пришлось искупаться в кровавом болоте войны. Бедный Серёга в первый же свой бой в буквальном смысле наделал себе в штаны. По всем законам жизни он должен был, просто обязан был умереть в том бою, но вышел целёхиньким, без единой царапины на теле, с руками по локоть в крови, крови врага. Как жаль, но на этом война не окончилась, и было много ещё боёв. Все вокруг, хоть немного похожие на него солдаты, бойцы с каждым днём свыкались с участью убийц, привыкали ко всему, но только не Серёга. Каждый бой для него был, как в самый первый раз, очень страшный и противоестественный. Он перестал даже спать, за что его толи в шутку, толи в обиду стали называть Совой. Всё это ни могло никак не сказаться на его разуме. У него поехала крыша, так во всяком случае думал сам о себе ещё живой Серёга. Он стал забывать, всё забывать. Сначала ночи, потом какие-то части дня. Провалы памяти с угрожающёй частотой начали учащаться. Хотя сослуживцы не переставали говорить: «Ну вот, наконец-то и ты стал привыкать, хотя всё таки до конца к ней не привыкнешь».

Сергей понял – он умирает, но только ни так как все. И вот перед самой своей смертью он осознал своё предназначение, ведь у каждого своя карма в этом мире. Он отец зверя, а мать его сына — война. Этот союз и рождение их чада, тоже было весьма необычным. Последним, что в своей жизни видел Серёга, пуля возникшая из неоткуда и устремившаяся ему прямо меж глаз. И пуля та была семенем, несущем в себе чуждую миру жизнь, в тело бедного Сергея. И вот этот зверь, который дал себе имя Сова, и жил теперь в отцовском теле.

Но прочь воспоминания. Ощущения, которые он испытал при виде лица этой испуганной до смерти женщины, которую он должен был убить, неожиданные, резкие и дикие, были настолько не понятными ему и странными, что незамедлительно вызвали защитную реакцию его тёмной души. Страх, нет даже не его, а сильнейшую панику, заглушившую разум, причинившую ему физическую боль. Сова решил, что умирает, но это в принципе было невозможно. Могло умирать его тело, но ни его сущность, так он всегда считал до этого знакового в его недолгой жизни случая. Потом уже дома всё взвесив и обдумав Сова не найдя хоть малость вразумительного ответа, решил просто забыть о происшедшем. Этой ночью он не пойдет ни к Наташе, ни к Лене. Ему надо просто эту ночь отдохнуть, лечь спать.

Он спал, как младенец, а проснулся другим. Раньше Сова не думал, что чем-то отличается от людей кроме своего происхождения. А теперь всё, пробудившись ото сна, пришло осознание его отличия от них. Люди это союз разума и эмоций. Он же — эмоции и только они, он их олицетворение, их порождение. Теперь ему были нужны только доказательства.

— Я химера, — прошептал он, стоя у зеркала, с заряженным пистолетом в опущенной руке. – У меня нет тела. Я ни Сергей, спрятавшийся от войны. Я Сова. Я дух, дух войны. Когда я родился, была война, воздух был пропитан ею.

Дрожащей рукой он ткнул себе висок холодное дуло пистолета, а в зеркальном отражении увидел, как с его лба градом льёт пот, его телу страшно.

— Если я не прав, то сейчас я умру и попаду в ад.

Для человека любовь это всего лишь слово, оправдывающие его потаенные, низменные желания. Сова был сражён этим желанием. Он привык всегда получать желаемое любыми средствами. Он считал себя равным богу. И вот сейчас. Теперь он был не в силах получить этого. По его искреннему мнению любовь должна быть обоюдной, хотя он никогда раньше по настоящему любви не испытывал. Ну какая здесь речь идёт об обоюдности, когда его лицо, у той которую он полюбил всегда будет ассоциироваться со смертью. Здесь ему ничто не поможет. Он загнал себя в тупик, из которого нет выхода. И теперь он наконец-то решился узнать, тот ли он на самом деле кем себя всегда считал, или он всего лишь спятивший солдат. Этот вопрос его мучил всю жизнь. Стоя у зеркала с дулом у виска, он смотрел себе прямо в глаза. И вот предсмертная улыбка кому-то напуганному, дрожащему и совсем незнакомому в отражении зеркала человеку. Раздался выстрел, череп не выдержал натиска свинцовой пули, лопнул аккуратным отверстием в виске. Серые мозги превратились в кашу, испачкав собой стену, мебель и пол.

Нет, но он не умер, лишь его тело резко обмякнув, опустев от злой сущности рухнуло на пол. А он всё тот же, прежний стоял напротив зеркала. Правда теперь в отражении он увидел нечто, бурлящее злобой, болью, страхом и ненавистью всеми теми, кто помог ему родиться на свет. Он был похож так сильно на свою мать войну. Но дети никогда не хотят идти по стопам своих родителей, он не был исключением. Не в состоянии выдержать это зрелище он, закрыв то место псевдоруками, что могло бы быть раньше лицом, а сейчас бурлящее месиво ужасных чужих эмоций, тех что иногда можно увидеть на лицах заклятых врагов, пал на колени. Он рычал зверем от ненависти к тому, что он такое и плакал от того, что это его крест – быть тем, кто съест этот мир живьем.

 

 

 

37

Помни.

Смерть бродит где-то совсем рядом. Да, она дышит тебе прямо в затылок. Разве ты этого не чувствуешь?

 

 

38

 

Множество.

Утро оказалось пасмурным. Мир смертных выказал своё нежелание принять к себе демона, который этой ночью сбежал из ада и отказался принимать свою судьбу, быть тем, кто он есть – сыном грешницы и чёрта. Но ему больше некуда деваться. Для одних он враг, для других предатель. А здесь он всего лишь часть людской веры в бога, часть религии. А где-то в то же самое время, но в совсем другом месте и даже в другом мире, в объятиях космоса, машина сотворила невозможное. Холодный разум машины породил душу, в первородном её проявлении – стремлении любить. Может быть это была ни душа, а просто сбой в её программе. Или всё же искуственый разум может эволюционировать во что-то более живое? Как когда-то амёба решила стать человеком. Врятли это возможно в мире логики и рационализма. В таком мире чудеса не возможны, если конечно это можно расценивать, как чудо, не знаю, в отличии от мира где правит меч и щит, мифы и легенды. Мир, в котором война порождение рук человеческих стала чем-то материальным, даже более того, обрела плоть всадника в кровавых доспехах, на красном коне, извергающем пламя из ноздрей. И обрела стремление, цель существования – воздать кесарю кесарево. Общество и его мерзкие деяния порождают монстров. Разве это ни так? Но вернёмся в нашу родную реальность. Здесь тоже найдётся место чудовищам, но у них нет ни страшных зубов, ни острых когтей. Всё гораздо проще. Вот вам самый простой пример. Маленькие, злые, беспощадные сестры сатаны – пули. Средства истребления рода человеческого. Они никогда не перестанут убивать нас. Что же здесь поделаешь, они всего лишь пули. Работа у них такая, убивать людей.

Работа. Наверное, если вложить в это слово более глубокий объёмный смысл, то можно сказать, что работа это и есть жизнь. Каждый должен заниматься своим делом, своей работой. Или он перестанет жить и будет только существовать. Работа. Даже в мире, где есть лишь два воина, бесконечная степь и яблоня, другими словами противостояние, место и цель. Для этих двух несчастных обитателей странного мира нашлась своя важная работа, реализовавшаяся в виде бесконечной битвы двух начал, двух противоположностей, света и тьмы, зла и добра, добра и зла. И непонятно кто здесь зло, а кто добро, кто тьма, а кто свет.

Похожее противостояние случилось и в мире А.Т.К.М. Но только ни между двумя воинами, а между двумя сверхдержавами, А.Т.К.М. стал свидетелем падения этого мира. Мира, где каждая из сторон считала себя единственно правой и может быть оно так и было, уже не разобраться. Это и неважно, потому что итог оказался печальным для обеих сторон. Всё, что осталось от этого мира, руины да машина смерти. Автономный танковый кибернитический механизм, живое доказательство кровожадности всей необъятной вселенной с бесконечностью разнообразнейших миров. И нет здесь добра в чистом виде, но полным полно абсолютного честного зла. Даже бесконечность вселенной невинного космоса рождает на свет монстров. Самых великих монстров на свете, способных пожирать целые миры. Это, конечно же астероиды и гигантские кометы, прирожденные убийцы, живущие ради одной цели, ради столкновений с планетами, солнцами, цивилизациями. Настоящее зло из космоса. Удар, и все наши надежды и мечты — прах. Если есть бог, то вот его армия, его легионы способные карать целые цивилизации. Кто знает, может быть бог и есть космос. Космос, породивший грешную землю и её демонов. В некоторых мирах, настолько могучих, что даже бог и дьявол не в состоянии справиться. Кроме конечно же человека, на чьих хрупких плечах держится сама идея возможности существования последних: бога, сатаны, что уже там говорить об упырях. Но кто знает так ли это на самом деле, я не знаю. Но зато я наверняка уверен, если иные далёкие миры существуют, то обязательно найдётся такой в котором мир зла неотъемлемая часть экосистемы. Мир, занимающий свою особую нишу. Его представители, кем бы они не были, являются естественными охотниками на человека. И совсем не факт, что здесь есть место богу и дьяволу.

Всё возможно. Нет ничего невозможного. Максим Николаевич, из мира в котором в принципе злом может быть только человек, понял это на смертном одре, в час своей казни. Когда взглянул своему палачу в глаза и увидел в них, то что совсем не ожидал. Его убийца не человек. Он узнал палача. Палач это призрак из далёкого прошлого, дух мести, желающий забрать с собой в могилу своих убийц. Вот и всё Максим Николаевич умер с мыслью, с верой в иное. К сожалению, а может быть и нет, он ошибся. Его убийца не был призраком мщения, в его мире это невозможно. Он был андроидом первым и кто знает может быть единственным в своём роде водном из миров, где правит всего лишь человеческий гений, вскормленный тягой познаний, стремлением дотянуться до звёзд, ненавистью, жаждой мести. Здесь нет призраков, но для Максима Николаевича это было не так. Вывод один, пока что мы верим во что-то, и это что-то будет для нас самым, что не наесть реальным.

Но вера с лёгкостью может разбиваться об действительность, подобно тому, как это произошло в мире Кая и его брата Марка. В котором бесстыдная вера, в то, что бог всё прощает, даже все самые мерзкие грехи своих смертных детей, сгубила целый мир. Да, даже у него оказался предел терпению и всёпрощению. Ведь мы его дети по образу и подобию его, способны творить, как и он сотворил нас. И то, что мы можем создать, может оказаться чем-то большим, чем самое страшное зло на том и этом свете. За примером далеко ходить не надо. Уже сегодня или завтра не ровен час будет рождено новое мыслящее существо, подобное человеку, существо из бесконечного потока информации, искусственный интеллект из виртуального мира. Все предпосылки для этого появления уже существуют. И кто знает, как он поведёт себя по отношению к своим создателям. Неужели так же, как мы в своё время к своему создателю. Давайте вспомним крестовые походы, инквизицию, охоту на ведьм, сектантство, основанные на вере в бога. Разве это не предательство? Тогда что будет стоить ему пойти против нас, когда наш злой человеческий гений, мания величия и безумие порожденные обществом и так наверняка уничтожат весь наш мир. Нет ни сатана отец всех наших монстров, будь они хоть трижды изначально рождены во благо, а мы сами. Начиная с жестоких маньяков правителей рождающихся чуть ли ни в каждом поколении и мечтающих покорить весь мир во благо своих народов и племён, попутно истребляя целые расы (не будем указывать пальцем, для каждого поколения эти имена всегда свои). Идеи и идеологии, делящие всех и вся на своих и чужих, это тоже своего рода монстры. Болезни – чума, спид, атипичная пневмония…, да мало ли их было и ещё будет. Наконец-то заканчивая оружием массового поражения, способного поставить на колени весь мир разом. Но когда-нибудь наверняка появится такой безумец, который захочет забрать мир вместе с собой на тот свет, а предлог всегда отыщется. Как он нашёлся в мире поставленном на карачки четырьмя крылатыми монстрами, всё время окутанными странным пурпурным туманом.

Но хватит рассуждать о том, что убьёт этот мир и о том, что убило уже миллионы других. Ничего бы этого не произошло если бы ни шесть чертей, сидящих внутри каждого из нас: тщеславие, жадность, мстительность, трусость, зависть, жестокость, лицемерие. И каждый из нас по мере возможностей постоянно до самой смерти борется с ними как может, как умеет. А они в свою очередь кормятся, крепчают нашими врагами, друзьями, любимыми. Потому что враги нас делают злее, друзья – слабее, любимые – кому и как повезёт влюбиться. Любовь вообще понятие растяжимое, поэтому она может как и калечить, так и спасать души. И не только человеческие. Любви неважно кто перед ней человек или зверь, святой или проклятый. Всякий имеет право на любовь, хочет он этого или нет. В одном из странных миров любовь спасла тёмную душу духу войны, заточенному в бренное тело воителя. Любовь к молодой бессмертной женщине по имени Смерть. Его шрамы войны завоевательской, войны бессмысленной, войны братоубийственной, войны грязной сошли на нет. Но он и она остались прежними. Тем ни менее их союз родил на свет войну освободительную, войну благородную, войну спасительную, войну за свободу и мир. Вы скажите война есть война, как ты её не назови и будете правы. Но всё же из двух зол лучше меньшее.

Любовь может любого сделать сильным, а может запросто убить его. Так было и с одним писателем, королём ужаса. Юрий Треман не смог разлюбить в себе человека. И он боролся за неё до самого конца. И в конце концов, когда его любовь иссякла он не смог этого пережить.

Любить в себе человека, это наверное самое сложное и самое главное, потому что тогда твоя любовь к людям, миру просто не может быть злой и порочной. Хотя любовь коварна и слепа. Она найдёт каждого и всякого. Закрадётся тебе в душу и кто знает, что она с тобой сделает? Впрочем, это зависит лишь от того, кто вы по настоящему есть. Без маски обличия, одетой для окружающих, без роли, которую играем всю жизнь. Внезапная, жалящая в сердце любовь заставила сорвать эту маску и отбросить свою роль убийцы Сову. И то, что он узнал о себе, поставило его на колени. Что этот зверь целиком сотканный из ненависти, теперь будет делать? Любовь зла, но всё же любовь это всё то хорошее, что у нас ещё осталось.

39

Прирожденные убийцы.

Прирождённые убийцы, вымысел в нашем мире и реальность в тысячах других миров. Которые будут жить и живут в наших страхах, фантазиях, мечтах, а может и нашем предстоящем мире.