Прощайте, игрушки!

Машин папа вытер пот со лба, и устало, будто теряя сознание, плюхнулся в кресло:

— Нет, этот ребёнок сведёт меня с ума! Я больше так не могу! Неужели так трудно просто не быть ребёнком! Одиннадцатый год девчонке пошёл, а она всё со своими игрушками! Я в этом возрасте уже и забыл давно про всякие глупости. А она? Нет, это просто невыносимо!

Маша стояла перед ним и от отчаяния лила слёза, голос от крика она сорвала ещё час назад, аргументы закончились уже как часа четыре, да и она успела уже понять – упрашивать отца бесполезно и завтра у неё отнимут её любимые игрушки, разлучат с ними раз и навсегда.

Кукла Жанна, крокодил Дани, оловянная кошечка Кристи, одноглазый плюшевый мишка Гарри, кукла-няня Полина на одной ноге, динозаврик Коля, крыска Лариска, курочка Таня, пёс Филипп, жираф Кузя, зайка Митя, голубой вагон и паровозик – её друзья, которых теперь отнимали у неё, как будто отрывая частичку сердца и души…

Папа приподнялся с кресла и хлопнул руками по подлокотникам:

— Так всё! Завтра всё отвожу на нашу старую дачу и наглухо в тёмный погреб! И всё!

Машка нашла в себе силы закричать и, утопая в слезах, убежала в свою комнату, там уткнувшись в подушку, всё плакала и плакала не переставая…

— Может, не надо было? – задумчиво поглядела на отца Машкина мама, — ну её с её игрушками, самой бы надоело!

— Нет, нет и нет! – взвился отец, — никаких игрушек, пусть учится лучше, да и хлам лишний в доме, зачем? Раз я решил, значит так и будет! Это моё родительское слово! Пора взрослеть! Развели хлам!

— Ой, кто бы о хламе то… — иронически заметила мама, но, увидев белые папины губы, ретировалась в кухню, — молчу, молчу…

Тем временем игрушки уже собранные в картонную коробку, стоящую в тёмной кладовой ожидали своей участи.

Курочка Таня схватилась за сердце:

— Ка-ка-как это в тёмный погреб?

— Ой, страшно! – прижал уши зайка Митя.

— Ерунда! – попыталась их успокоить крыска Лариска, — не пропадём в погребе! Я уж вам обещаю…

— Там темно и холодно! Там нет Маши! – тихо заплакала кукла Жанна.

Медведь Гарри подошёл к ней и обнял:

— Это судьба!

— Ка-ка-ка-как это судьба? – закудахтала курица.

— А давайте сбежим! – предложил крокодил Дани.

— Куда? – с ужасом произнесла кукла-няня Полина, — я не могу бежать, моё место было здесь, ну, если в погреб, значит в погреб!

— А что с Машей делать? – озадачился жираф Кузя.

— Машку жалко! – взвыл пёс Филипп.

— Очень жалко, — вторил ему динозаврик Коля.

— Я не брошу её, я не могу, — стоически произнесла кукла Жанна, — она моя лучшая подруга. Самая близкая, мы с ней как ниточка и иголочка. Я её все секреты знаю, да и она мои.

— Она мне как дочь! – сказала кукла-няня.

— Моя хозяюшка! – промурлыкала кошка.

И медведь всплакнул и все игрушки, а крыска Лариска вылезла из ящика и куда-то убежала.

— Сбежала! – возмущённо произнесла оловянная кошечка, — предательница! Вот все они крысы такие!

— Ничего не сделаешь, у каждого свой выбор — сказал крокодил Дани, — я завтра отправлюсь в погреб, но мне кажется, иначе быть не может. Машка растёт, она всё равно бросила бы нас.

-Ка-ка-ка-как это бросила? – не верила курочка.

— Так же и в погреб, — не весело объяснил ей жираф.

— Друзья! – подал голос Гарри, — Машку мы знаем с самых малых лет, каждый из нас пережил рядом с ней что-то особенное, я вот глаз потерял…

— А я ногу! – утёрла слезу белым фартучком кукла-няня.

— И теперь друзья, — продолжал медведь, — настала пора проститься с нашей хозяйкой, сделаем же это достойно и мужественно.

— Ох! – вздохнул динозаврик, — как это непросто.

Вернулась крыска Лариска:

— У Машки истерика! Что делать будем? Она так плачет, что, залила слезами всю комнату, будет наводнение! Мы все утонем ещё до погреба!

— Ой! – прижал уши зайка, — а что же теперь делать?

— А дело делать надо, вот что! – подняла хвост крыска Лариска, — ну-ка слушайте меня все!..

Слёзы всё не кончались и не кончались – они были бесконечны, неожиданно уходящее детство билось в агонии, боль была наивно-наигранной, но лишь спустя годы, а сейчас не было даже намёка на лучик света в душе.

Наступил холодный вечер, злая луна с укором заглянула в Машкино окно, сквозь слёзы жёлтый диск виделся размытым и бесформенным.

— Уходи! – закричала ей девочка, — я тебя не люблю. Ты злая и противная!

— Ишь ты! – фыркнула луна, — подумаешь! Фу! Бяка, какая!

— Уходи!

— Говяшка! Говяшка! Плакса!

— Цыц! – цыкнул на луну динозаврик, — помолчи! Своё детство вспомни.

И луна, задумавшись, замолчала.

Впервые за несколько часов на лице Машки мелькнуло подобие улыбки:

— Коля!

— Я, моя хозяюшка! – прильнул к ней зелёный пластмассовый бронтозавр.

— И мы здесь подруга! – подала голос baby born кукла Жанна – яркая блондинка в чёрной мини юбке.

— Ой! А как же это?! – открыла Машка рот от удивления.

Кукла-няня всплеснула короткими ручками:

— Мы всё знаем! Завтра мы простимся с тобой! Такой горе… такое! На кого же ты нас!

Крыска Лариска, ткнув Полину в бок, сказала:

— Машель, ты сильно не переживай! Что уж тут поделаешь, судьба такая! Да и мы уж повзрослели вместе с тобой, уже не до игр нам.

— У меня вот глаза нет, сама видишь. Инвалид я! – лёг к Машке в кровать плюшевый бежевый медвежонок и прильнул к ней, обняв как раньше.

Кукла-няня с трудом заползла к Машке и стала гладить её по голове:

— Я вот вообще без ноги, тяжело мне, но я тебя моя девочка очень люблю.

Зайка Митя, улыбнувшись, стал прыгать по койке:

— Машка, Машка не грусти!

Всё будет супер! Всё впереди!

Ты просто из детства своего иди!

Ведь столько хорошо будет в пути!

— О! Такого я ещё не слышала! – удивилась Машка.

Крокодил Дани клацнул зубами:

— Мы очень благодарны тебе хозяюшка, за все дни, что ты была с нами, просто так, наверное, и должно было произойти, ты не расстраивайся, у тебя теперь другие игрушки будут, а мы будем иногда навещать тебя по ночам…

Жирафу на кровать забираться не надо было, у него была длинная шея, и он смог достать до Машки, чтобы поцеловать:

— А ты помнишь, как мы встретились?

— О, да! Я устроила истерику в магазине, ты мне так понравился!

— Да… — жираф задумался, — я думаю, если бы ты тогда истерику не устроила, её бы устроил я, вот была бы потеха!

— Хи! Хи! – засмеялась оловянная кошечка, — я вообще милая моя была первой, ещё твоя мама играла мной и бабушка твоя, и в погребах я уже была и всё ждала новой встречи…

— О! Такая старая… — ляпнул пёс Филипп.

Кошка занесла над ним лапу:

— Я вот тебе сейчас дам старую!

— Не ссорьтесь! – вступилась Машка, — я вас тоже всех люблю, иди ко мне пёсик.

— Гав! – с радостью согласился тот.

— Ка-ка-ка-как же мы без тебя, — закудахтала курочка Таня, — мне так будет не хватать твоих игр с выкручиванием лап.

Машка засмеялась безудержным смехом, этот хохот поддержали игрушки, и даже луна загоготала.

Так они пробыли вместе до утра, смеялись и плакали, вспоминая прежние деньки, танцевали, водили хороводы, баловались, а потом игрушки сели в голубой вагон, они махали Машке на прощание платочками, обещая обязательно вернуться…

На утро Машка проснулась счастливая и довольная, вошла на кухню и поцеловала отца:

— Ну, как папуля, отвёз игрушки на старую дачу? Положил в тёмный погреб?

Папа вытаращил глаза:

— Отвёз доча и в тёмный погреб их, — в испуге пробормотал он, — только, пожалуйста, давай без сцен.

— А я и не буду! Я теперь взрослая! Это ты ещё в игрушечки играешь! Вот и забирай их себе! Вот так то! – цокнула языком Машка.

Папа поперхнулся кофеем:

— Ну, ты доча вообще… Но я рад за тебя!

— Что делается то! – в свою очередь изумилась мама, — взрослеешь на глазах.

— Ну, вот так вот… Ну, ладно пойду в вашей комнате приберусь, опять бардак небось! И постель не заправили! – с укоризной сказала Машка и пошла.

Родители, переглянувшись, подмигнули друг другу, потому что и с ними когда-то произошла точно такая же история…