Капризная любовь. Новелла

В субботний летний день, после жаркой бани, распаренный, разомлевший, Макар Шустов взошел на крыльцо своей квартиры. Присел, отбросив шлепанцы, поставив босые ноги на горячие половицы. Закатал штанины. Взъерошил на голове русые, почти белесые волосы. Закурил, поглядывая на соседскую усадьбу, где проживала с недавних пор сельская учительница. Дымил и думал, как бы ловко подкатиться к ней, незамужней соседке, очаровать ее, добиться признательности. Тут же прикидывал свои шансы и возможности. К достоинству относил высокий рост, спортивную фигуру, напористость характера, силу и звание вполне состоявшегося деревенского фермера. Правда, ко всему этому накладывался печальный житейский отпечаток, известный всей округи. Когда Макар осваивал новое дело, дневал и ночевал в поле, молодая жена, заскучавшая в доме, закрутила любовь с главой сельсовета Климом Ступиным. Дело дошло до громкого скандала и окончательного супружеского развода. С местным Дон Жуаном Макар по – мужски посчитался, встретил на узкой тропинке и дал оплеуху, оставив вполне заметную отметину на широкой физиономии. Однако этот урок явно не остудил любви обильного начальника, по всему было видно, что торил он дорожку к новой сельской учительнице. Не раз посещал ее дома, решая вроде бы бытовые вопросы. И соблазн был велик. Приезжая, молодая и красивая, очаровала всю деревню.
Макар притушил папиросу, собрался было уходить, но в этот миг во второй половине дома скрипнула наружная дверь. И показалась она, стройная, привлекательная шатенка. Любознательное личико, очки в красивой оправе, модный сарафан, шоколадный загар молодого, энергичного тела. Сердце Макара дрогнуло, широко улыбаясь, приподнял руку:
— Роза Павловна! Я вас торжественно приветствую! – Тут же смущенно раскатал штанины, скрывая голые ноги. – Как ночевали? Да вы ложите ковер на изгородь, что нас разделяет, ее давеча починил, выдержит…
Девушка внимательно посмотрела на соседа, лукаво улыбнулась:
— Позвольте, я вас поправлю, Макар Фомич, как педагог. К чему это «торжественно приветствую»? Довольно глупо! И другое. – Роза Павловна подняла очки. – Вы, наверное, в школе не успевали по русскому, если допускаете такое выражение, как «ложите», вместо кладите.
— Нет, я, конечно, в науке не преуспел. Каюсь! Факт, неуч. Куда мне за вами, педагогом, тягаться. – Макар нервно закатал штанины. – Но, пардон, Роза Павловна, осмелюсь заметить, ковер вы такими нежными шлепками не выбьете. Это что мертвому припарки. Дайте я его красиво отделаю, отхрена…, то есть отхлопаю, отобью ни одной пылинки не будет.
— Ну, что же, сделайте милость! – девушка артистично повела рукой с ярким маникюром. Присела на скамейку, обнажила плечи, подняла горделиво голову к лучам солнца.
Макар тем временем, вооружившись увесистой палкой, пошел «войной» на ковер. Его мощные удары, смешанные с обидой, сыпались беспрерывно. Чем бы это кончилось, неизвестно, благо первым сдалась изгородь. И появился у дверей соседки сам глава сельсовета. Роза Павловна повела тонкой бровью и сказала:
— Однако меня ждут! С вашего позволения я удаляюсь!
— А ковер, как же?
— Время будет, позанимайтесь еще с ним, Макар Фомич. Это весьма полезное занятие. И нервное напряжение снимает, и мышцы накачивает…
Шустов ухмыльнулся: «Все понятно!». Пнул раздраженно изгородь с ковром и пошел восвояси. На кухне, расположившись за столом, выпил стопку водки, закусил, задумался. А за стеной тем временем царило веселье. Слышалась музыка, раздавался бас Клима Ступина. Макар закурил, тут же смял папиросу. Вышел во двор. Взял штыковую лопату, перемахнул через изгородь. Приблизился к крыльцу соседки, очертил круг на почве. И…начал энергично копать землю. Податливый грунт бросал за угол веранды. Смеркалось, когда получилась яма – ловушка с глиной и водой, прикрытая ковром.
Удовлетворенно хмыкнув, Шустов взял на плечо лопату и вовремя перебрался на свою территорию. Тут же открылась дверь соседки. На крыльцо первым вышел Ступин. Он, само степенство, при параде, с папкой под мышкой, покачиваясь, развел руками:
— Ба, ковер расстелен! Прямо правительственный прием! Уважаете, уважаете меня, Роза Павловна!
— Да уж, Клим Федорович, начальство надо чтить!
— Ну, и ладненько! Я отбываю с любовью в сердце! На днях опять наведаюсь. Ага?! А теперь полетел, полетел ясным соколом…
Дальше был дикий рев Ступина. Ему вторили возгласы сочувствия и причитания Розы Павловны.
* * * * * *
•
В воскресенье, пораньше управившись с делом, Макар Шустов заехал на машине к другу Ефиму Бережному, что жил за речкой селения. Жил крепко. Супруга владела частным магазином. А Ефим, в прошлом ветеринар совхоза, занимался знахарством. Встретились друзья с радостью, обнялись, сели за стол. Хозяин в приподнятом настроении крутил ус, поглаживал круглый живот, проявлял истинное гостеприимство. Наливал по первой, по второй рюмке, поглядывал с улыбкой на Макара:
— Ну, ты, однако, учудил! Всю деревню на уши поставил, только о тебе разговоры, переговоры, как главу замочил в канаве. Надо же, до чего дошел, додумался! За это и срок схлопотать можно. Смекаешь, Макар?!
-Соображаю, конечно, Ефим! Наведывались уже ко мне домой и глава, и участковый. Грозились завести дело. Все теперь от соседки зависит, если пойдет активным свидетелем, то факт, не избежать наказания.
— Так ты что, не мужик! – Ефим откупорил вторую бутылку. – Ублажай соседку…
— Увы, не по Сеньке шапка! Больно капризная. Меня в упор не видит. Я для нее неуч, деревенский мужик. Вот так – то, брат! Одно душу тешит, что поквитался с Климом Ступиным.
— Значит, ни о чем не жалеешь? – Бережной положил руку на плечо друга.
— Да иди он в баню!
— Во! Речь мужа! Выпьем за справедливость! Эх, хорошо пошла! Ко всему добавлю. Не так страшен черт, как его малюют. Этот Ступин, скажу тебе, уже силу теряет. Совсем плохой. Обломы у него с женским полом случаются. Нет, стало быть, твердости духа и плоти. Понимаешь?
— Никак к тебе наведывался?
— Наведывался! На днях был. Плакался, что жена приревновала, в Питер к дочери укатила. Нет, мол, никакой сексуальной жизни, к тому же дает о себе знать простатит. Словом, горюет мужик, просит исцеления! Соображаешь?
— Еще бы! И что ты ему приписал?
— О, это секрет фирмы! Средство проверено, обиженных нет. Вот и Ступину готовлю по своей рецептуре снадобье…
Макар прищурился, ловко подцепил вилкой соленый огурчик. Подмигнул другу:
— Нормально, Ефим! И что же тебе глава обещал за исцеление?
— Всего – на всего машину зерна! Этого добра у него хватает. Земли сельсовета в аренду сдает, еще получает навар от ученических производственных бригад.
— Это мне известно! – Шустов встал, подошел к открытой форточке, закурил. Посмотрел на друга с улыбкой. – Давай так поступим! Я беру на себя твои хозяйские заботы. А ты поступаешь по уму – разуму. Лады?!
— Какой разговор! – Бережной потянулся за бутылкой. – Я этого «производителя» вообще отлучу от женщин. Он их боятся будет! Эх, Макар, душа – человек, друг ты мой разлюбезный. Надо бы тебе личную жизнь устраивать. Может, с Татьяной сойдешься?
— Нет, все это в прошлом. Отрезано навсегда! Да она не бедствует. Я ей квартиру в городе отписал. В эти дни с сыном в Крыму отдыхает. Павел, моя кровь, молодец! Первый ученик престижного городского лицея. Меня чтит, любит. Тут все в ажуре.
— Значит, остается одно – покорить сердце соседки! – Ефим вновь усадил друга за стол, потрепал кудлатую голову. – И вот мой совет. Надо иди активно на сближение, чтобы не успела опомниться. Соображаешь?
— Само – собой!
— И коли ты такой землеройщик, то копай прямой подкоп к своей ненаглядной. У вас стена, видимо, так, символическая. Представь себе, тихим сапом проникаешь в соседский погреб. Ночью выходишь, ложишься в постель рядом с любимой. Уверен, не устоит… А в случае чего, скажешь, мол, ошибся адресом…
— Был под градусом?! Хорошо мыслишь, целитель! – Макар расплылся в улыбке. – Дай пять, пожму руку за юмор и сочувствие. А сейчас скажу, смеяться будешь…
— Ну, не томи!
— Есть уже, Ефим, свободный ход под полом! Не знаю, кто все таким образом устроил. До меня был какой – то влюбленный копатель!
Бережной покачивался в хохоте на стуле:
— Интересно, очень интересно! Кто же в вашем доме воссоединялся?
— Да ладно, успокойся!
— Нет, погоди… Значит, до тебя, выпускника вуза, молодого агронома, занимал квартиру, дед Ступина. Бравый был мужик, видный. Борода окладистая. А через стенку проживала фронтовичка Дарья Ивановна Соколова. Бойкая женщина. Славно на балалайке играла, пела частушки и лихо плясала. Стало быть, дед Сидор Кузьмич все и устроил. Ублажал, ублажал вдовушку в тайне от супруги. Факт очевидный, история повторяется. Яблоко от яблони не далеко падает. Все Ступины ходоки, бабники!
Макар зевнул:
— Однако все, Ефим! Дремота напала, отбываю восвояси!
— Во как?! Постой, провожу!
Вышли во двор. Обменялись рукопожатиями.
— О, да у тебя джип японский! – Ефим с интересом осмотрел машину. – Классный внедорожник? Богатеешь?!
— А как же! Но за тобой не угонишься. Экий терем отгрохал у речки. Благодатное тут место. Думаю, тоже сюда перебираться. Отстрою коттедж, будем соседями. Не возражаешь?
— Так это только в радость!
— Ну, бывай! Будь здоров!
— И тебе всего наилучшего! Забегай, сообщай, что как…

• * * * * *
Дома Макар, первым делом, переоделся, пошел в шортах к колодцу. Набрал ведро ледяной воды. С удовольствием освежился. Посмотрел на соседскую усадьбу, решил устранять яму – ловушку. Когда все вернул на свое место, утрамбовал, подчистил землю, и взялся даже чинить крыльцо, дверь открыла хозяйка. Посмотрела, нахмурила брови:
— Вы тут, однако, прописались! Роете землю, что крот. Это у вас фобия?! Молчите? Ну, и до свидания! Гуд бай, Америка! Короче, не надо до меня докапываться, гражданин Шустов. Помните об уголовной ответственности за содеянное…
— Да ладно, я больше не буду! – Макар улыбнулся. – Честное пионерское!
— Все понятно, вошли в роль паяца. И она вам к лицу. Теме не менее, где мой ковер, куда вы его заныкали?
— Однако?! Педагог снизошел до жаргона!
— Не мудрено! С кем поведешься…
— Намек понял! А ковер вон на моей бельевой веревке висит. Я его помыл, почистил, просушил. И перевернул, чтобы ворс на солнце не выгорел.
— Вижу, вижу ваше старание. Теперь, значит, пылинки с меня сдувать будете. Таким образом заглаживать свою вину. – Роза Павловна перевела взгляд на ковер, поправила очки и застыла в недоумении. – Так, что там за плакат мою вещь украшает?
— Читайте!
— Читаю! «Улыбнись, солнышко!»
— Это я к светилу обращаюсь…
Девушка помолчала, посмотрела на Макара с прищуром:
— Как вы все успеваете делать?! И ямы копать, и ковры чистить, и плакаты писать?
— Это мое хобби!
— Надо думать… – Роза Павловна подошла к скамейке, увидела привлекательную корзину с крышкой из бересты, воскликнула: — О, здесь, какой – то сюрприз! Непонятно, как она появилась? Не ваша, Макар Фомич?
— Нет, не моя! Наверное, ваш ухажер принес.
— Какой ухажер?
— Ступин, кто еще!?
— Зря вы так! Это не герой моего романа! Пришел и ушел, после того, как новоселье отметили… А теперь с любопытством открываю корзину. О, какие восхитительные яблоки. И потрясающий, красивый букет цветов! Жаль, что не известен автор этого натюрморта. А то бы поцеловала в благодарность.
— Еще не вечер, узнаете!
— Надеюсь!
На этом откланялись и разошлись. Шустов скатал ковер, положил на крыльцо соседки. Привел в порядок ограду, заменил штакетины. Довольный, закурил, посмотрел с интересом на появившуюся луну, большую, оранжевую, загадочную. Деревня тем временем притихла. Кто смотрел сериалы, кто, как во все времена, любил и был любимым. Горел приветливо свет в квартире соседки. Вызывал притягательность, нежное чувство. «Вот так и бывает, как в песне, — мыслил Макар: «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь, и каждый вечер сразу станет так удивительно хорош!»
Дома Шустов заварил зеленый чай с искусством гурмана, сел в кресло, отведал маленькими глотками бодрящей напиток. Потом взял гуашь, ватман. Написал красочно задуманное. Полюбовался, улыбнулся: «Пусть посмеется!». С этой мыслью вновь расслабился в кресле. Так и уснул, сладко, как в детстве. И снилась, конечно, она. Роза присела ему на колени, обняла и поцеловала в губы.
Утром, чуть свет, Макар открыл глаза, потянулся, снял с колен кота Тимку. Умылся, привел себя в порядок. Взялся быстро готовить завтрак, заодно и ужин. Поглядывал в окно, думал о погоде, о первой жатве ячменя в поле. У газовой плиты с фартуком, пережевывая омлет, ответил по мобильному телефону на звонок Ефима Бережного. Посмотрел на часы, покачал головой: «Время поджимает! Все, жму на просторы!».

• * * * * * *
Вечером, возвращаясь на машине с поля, Шустов прикинул, какой ждет его ужин. Тут же проявил тревогу и беспокойство: «Не помню, хоть убей, снял ли с плиты борщ, выключил ли газ?!». Невольно повысил скорость, погнал джип быстрее к дому. Открыл квартиру настороженно, чувствуя по запаху, что допустил все же оплошность. Но, переступив порог, оглядев кухню, понял, что кто – то предотвратил беду. Кроме того, отчистил пригоревшую кастрюлю, помыл пол на кухне. Возбужденно прохаживаясь, Макар заметил корзину с красивой берестяной крышкой, открыл ее, вновь удивился: «О, тут блины горячие в контейнере. Все ясно, кто меня посетил. Надо бить челом, благодарить за все свою спасительницу!».

Недолго думая, пошел тем путем, которым вероятно воспользовалась соседка. Проникнув в подпол, постучал по дереву:
— Тук – тук! Кто в тереме живет?
— Это вы скоро узнаете, Макар Фомич! Я уже сковороду приготовила для приветствия. Очень хорошо стимулирует мозговое кровообращение. Надеюсь, вы не в каске…
Слушая, Шустов посмеивался, не знал, что предпринять.
— Короче, вы же не блудливый кот, Макар Фомич! – Роза Павловна сменила интонацию в голосе. – Заходите в дверь, будем, как люди, знакомиться…
Следуя в обратном направлении, Макар ругал себя: «Правильно меня осадила! Есть честь и достоинство!».
И потому, достав свой лучший костюм, оделся прилично. Крутнулся перед зеркалом. Похвалил себя: «Нормальный мужик, франт первостатейный!». Пошел к соседке торжественным шагом, с букетом цветов. Пошел улицей, через калитку. На крыльце уже ждала совсем иная, вполне доброжелательная Роза Павловна:
— Милости просим, Макар Фомич!
Шустов, как истинный джентльмен, встал перед девушкой на колено. Вручил букет цветов, поцеловал руку, сказал:
— Бесконечно благодарен за спасение от беды, за порядок в квартире. Я ваш должник навсегда!
— Да будет вам! – смутилась девушка. – Что сделано, то сделано…
Чаевничая за столом, приятно освоились в общении, нашли взаимопонимание, засветились улыбками. Вскоре перешли в разговоре на доверительное: «Ты знаешь?! А ты представляешь?!»
Потом Шустов поднял руку и сказал:
— Стоп! Хочу знать, как вы, то есть ты, Роза Павловна, заметила неладное в моей квартире?
— Очень просто! Вышла утром во двор, обратила внимание на твой очередной плакат, где черным по белому было написано: «Внимание! Дом находиться под круглосуточной охраной и видеонаблюдением. Администрация.» Я, конечно, поняла, что видеонаблюдение возложено на меня. И вовремя поняла. Тут из форточки и потянуло горелым. Соответственно приняла экстренные меры. Вот так-то…
— Отлично все исполнено! От лица администрации выношу благодарность!
— Служу верой и правдой нашему дому! – козырнула игриво девушка.
Шустов от души смеялся.
— Ой, Макар, не могу забыть, в каком виде был Ступин. – Роза покачала головой. – Ужас! Я его водой из водопроводного шланга поливала. Он ругался, визжал, что поросенок. Потерял лоск и лишился, видимо, желания общаться с женщинами.
— А ну его! – махнул рукой Шустов. – Я вот ломаю голову, как ты, такая хрупкая и нежная, все одолела.
— Старалась удивить соседа! – Роза улыбнулась. Показала палец. – Вот пострадала ненароком. Ноготь маникюрный заломила.
— Надо же?! – сочувственно протянул Макар. – Но по всему видно, что привычны домашние хлопоты…
— Привычны! Я в простой крестьянской семье росла. А тут, каюсь, покрасовалась, вошла в гламурный образ…
— Прекрасный образ! – Макар воодушевился. Был готов выразить полную признательность девушке. Но нежданно раздался стук в дверь.
— Это мы не слышим! – сохранила спокойствие хозяйка.
— Эх, Ступин, Ступин, неуемный мужик! – иронично заметил Шустов.
— На сей раз ты, Макар, проявил оплошность! Не подготовил сюрприз назойливому кавалеру.
— Подготовил… Отпустил с цепи овчарку Пальму. Слышишь, как она держит оборону. Кстати, у нас есть и запасной вариант. Мы можем тайно перебраться в мою квартиру.
— А вот это не надо, Макар Фомич! – Роза кокетливо повела пальцем. – Я вполне благоразумная! Прежде стоит все понять, осмыслить, прочувствовать…
Валерий Тюменцев

рекомендовать