Возвращение

Даня нехотя перевернул пожелтевшую чуть живую страницу старого учебника по истории. Речь шла о захвате древнегерманскими племенами Англов и Саксов Британских островов и истреблении местных кельтов.

Воображение живо рисовало кровавую сечу, но за окном цвела майская вишня, и сводный птичий хор возносил к небесной голубизне, промытой обильными дождями, гимн долгожданной весне. Ему ужасно захотелось позвонить улыбчивой первокурснице Миле и договориться о встрече в утопающем в нежной зелёной дымке парке. Однако, сроки сдачи курсовой по истории неумолимо надвигались, а историк Михаил Трифонович Кощеев был непреклонно суров, «договориться» с ним было абсолютно нереально. Говорили, что он одно время работал в секретном архиве и обладал поистине энциклопедическими познаниями в области пыток злодеев и отравлений государей и государынь.

Однако, компромисс был таки найден: Даня сгрёб в рюкзачок учебник, конспекты, ноутбук и отправился в парк в гордом одиночестве.

Первым делом он вставил в уши наушники и включил музыку. По мозгам ударил русско-африканский рэп, но, сколько не вслушивался Даня в мутные строки, смысла уловить так не сумел. Досадливо поморщившись, он переключился на канал Ретро и с облегчением нашёл старую добрую группу Наутилус Помпилиус, которую никто из его сокурсников не воспринимал. Впрочем, для Дани мнение других никогда особого значения не имело – он был вещью в себе и не привык бегать стадом.

«Кажется, это «Нежный вампир», подумал Даня. Песня всплывала откуда-то из недосягаемых и прочно забытых космически-чёрных глубин.

Да, он забыл почти всё, что было до схода зловещего ледника в Армагеддонском ущелье. Дикая энергия, освободившаяся при сходе многомиллионнотонного ледника в ущелье, превратило его самого в сгусток почти прозрачной энергии, которую унесло в параллельный мир на планету Антимония.

Даня обхватил руками свою круглую голову темноволосую голову и его никогда не унывающие большие открытые миру глаза впервые за долгое время подёрнулись такой необычной грустью и болью.

Из приятного забытья его вывел чуть притворно оптимистический голос незнакомца – стройного и подтянутого мужчины с седеющими усами, который почти не уступал ему ростом.

— Что за грусть-печаль? – незнакомец широко улыбался, но твёрдые линии подбородка и рта выдавали в нём человека решительного и даже, порой, безрассудно бесстрашного. – Вспомнилось былое?

— Да, ущелье, — неожиданно для себя ответил Даня.

— А что ты там делал, собственно говоря? — пристально посмотрел на него незнакомец.

— Не помню, — Даня опять обхватил голову в бессильном напряжении.

— Это хорошо, что память возвращается частично. Всё помнить вредно для здоровья, а иногда и для жизни. Как там, кстати, на Антимонии жизнь? – полюбопытствовал незнакомец, остро прищурив небольшие светло-голубые глазки.

— А вы откуда знаете? Кто вы, собственно, такой? — Даня сразу напрягся.

— Ах, да. Забыл представиться – полковник Олег Ефремович Снегирёв. Придётся, Даня, ещё раз Родине долг отдать,– он пристально посмотрел в мягкие с пушистыми ресницами глаза студента.

— Вы из Министерства обороны? Но у меня ведь отсрочка от армии до окончания университета, — встревожился Даня тому, что по устоявшейся традиции после очередного экзамена не сможет прокатиться с Милой – нежной и тонкой девчонкой – на речном трамвайчике вдоль живописных берегов. Так они отмечали все экзамены весенней сессии.

— Обороны? — чуть поморщился Снегирёв. — Обижаешь. Дело государственно важности, одноразовая акция. Займёт один день, плюс подготовка. С деканом я уже договорился, сдашь курсовую работу попозже, сроки перенесли. Ещё и диссертацию напишешь под названием «Мировая экспансия древнегерманских племён англов и саксов». Материалы мы подкинем из закрытых фондов. Обещаю, — искушающе улыбнулся Олег Ефремович.

— Да я вообще-то собираюсь писать диссертацию по специальности — о венецианской живописи, — решительно возразил студент-искусствовед.

— Напишешь об англосаксах. Старая всё равно аннигилировалась, когда ты перешёл в параллельный мир. Исчезли все артефакты. — Похоже, ты всё забыл, когда тебя выбросило на ту планету, — констатировал полковник. – Никого там не встречал из своих старых знакомых на Антимонии?  Понравилось там?– испытующе прищурил глаз силовик.

— Нет, никого из знакомых по Земле не встречал, — сразу стал серьёзным Даня.– На Антимонии время медленно течёт в обратную сторону – вот студентом второго курса вернулся.

— Это отлично! — вдруг улыбнулся Снегирёв, потирая поседевшие виски. — А то моя уже на молодых стала заглядываться. Надо бы туда в командировочку слетать. Омолодиться, так сказать. Только за один месяц много лет не скину, наверно?

— Обратное для нас время там течёт медленно, но есть закрытые зоны, где скорость времени в десятки раз больше. Строго охраняются.

— Ну, это не проблема для наших ребят, — совсем развеселился Снегирёв

— Да, вспомнил, видел там по видеосети – это вроде нашего интернета – интервью с бывшим американским президентом. Не помню фамилии – такой чёрненький, типа нег…

— Вот, только не надо употреблять неполикорректную лексику. Уже сколько наших агентов из-за мата и этих негров спалилось. А некоторые ещё и ширинку при выходе из общественных туалетов застёгивали. Сразу наших вычисляют. А фамилия того брюнета Багама. Значит, говоришь, они уже и туда раньше нас пролезли? Решено, посылаю туда усиленную разведгруппу во главе с собой. Кому ещё доверить такое важное дело? — и он опять потёр седой висок. — Пойдёшь с нами проводником.

— Так ведь сессия же на носу – завалю, – испугался Даня, и тут память его неожиданно прошило воспоминание из той, былой земной жизни. Он вспомнил грязно-серые улицы Даунтауна в Чикаго, и такие же тёмные лица с презрительно глядящими на него глазами, — Ладно, согласен.

— Вот это уже деловой разговор. А с деканом насчёт сессии все вопросы порешаю – обещаю. Как там, на Антимонии, жизнь вообще — далеко они от нас отстали?

— Да, ничего, дороги хорошие и дураков не встречал, — не удержался от улыбки Даня

— Ну, а как там эти, — полковник сделал руками круговые движения возле своей груди.

— Девушки? – уточнил Даня. – Отличные. Все красивые и стройные, а в нужных местах округлые.

— Ты, это, — полковник снизил голос. — Только никому не рассказывай, а то все мажоры крутые туда двинут и папашки их толстосумчатые с баблом. Истопчут нам весь цветник.

— А денег там нет вообще – у них типа коммунизм уже.

-Да, ну! — не поверил Снегирёв. — Мой дед в революцию воевал, отец в Отечественную, да все мы горбатились семьдесят лет – так и не смогли построить ничего путного, кроме лихих девяностых. А они…

— У нас правящая элита всё напортила – ещё Чапаев сказал, что у нас интеллигенция гнилая, а они генетически подправили народ. Ни бандитов, ни пьяниц, ни наркоманов, — солидно пояснил Даня.

— Наркоманов нет? Ну, это ты уже совсем загнул, парень!

— Так там же нет полицейских подразделений по борьбе с наркотой – некому «крышевать». Вообще богато живут. Ни зарплат, ни пенсий не получают. Что надо, по сети заказывают – делают запрос в Базу данных потребностей.

— Ты это, Даня, не очень распространяйся об их богатствах. Я тут к тебе своего человечка пришлю — Игоря. Дашь подписку о неразглашении. Не дай бог, наши люди пронюхают про такую малину — все на пмж туда рванут. А у нас ведь с населением и так проблемы. Вон, в Сибири одни китайцы и коренные народы севера остались – эти, как их, таджики с узбеками. Постой, а как же они без пенсий лекарства в аптеках покупают? – рассмеялся силовик, обнаружив недостаток в их «коммунистическом раю».

— Да, здоровые они. При необходимости органы на новые меняют, а старости вообще нет и пенсионеров тоже. Они время закольцевали — растут до пятидесяти-шестидесяти, потом назад до двадцати и так всю жизнь,-  улыбался уже Даня.

— Что же ты удрал из такого рая? – недоверчиво прищурился полковник.

— Да, жарковато у них там. Раньше, говорят, климат был как у нас на Канарах, но потом гигантский астероид им орбиту немного подпортил – стали ближе к своему солнцу. Вот сейчас занимаются корректировкой орбиты. Лучшие умы работают над проблемой. И этого, Багаму, привлекли в качестве консультанта.

— Этот поможет, — расплылся в счастливой улыбке Снегирёв. – Такую Сахару им устроит!

— А кстати, что это за одноразовое поручение вы для меня приготовили? – вспомнил Даня.

— Вызов на поединок получили от Альбионы с Туманных островов. Так сказать, бой цивилизаций – англосаксонской и русской . Тебе вот решили доверить постоять за часть державы нашей.

— Но почему я – простой студент второго курса?- поразился Данила.

— Во-первых, ты пишешь курсовую работу по англосаксам, во-вторых, ты хорошо владеешь холодным оружием. Правильно?

— Да, мы с ребятами выезжаем на исторические реконструкции Куликовской битвы и Чудского сражения.

— Ну, и в Чикаго ты там с ними пообщался тесно. Говорят, горячая встреча была, а? – подзадоривал полковник. – Вроде, не понравились тебе местные, ну, негры эти?

-Это я им не понравился: я белый, а они расисты чернокожие. Чуть не кончили меня. Я-то люблю разных – и чёрных, и белых, особенно девушек.

— Ладно, девушки потом. Сначала о поединке. Альбиона, кстати, тоже женщина. Дама стройная, симпатичная, даже блондинка, но фехтует как богиня и очень сильный гипнотизёр.

— Ну, мы на Антимонии только с помощью телепатии общались, и гипнозу я там подучился.

— Знаешь, Даня, бойцы гибнут не потому, что они слабы, а из-за недооценки соперника. Ладно, завтра подъедет человек от меня, Игорь, я говорил о нём, привезёт оружие и обмундирование. Проинструктирует.

— Постойте! Так она женщина, что ли? Нет, я женщину обидеть даже словом не могу. Вы что?! Я же джентльмен! Пусть выставляют мужчину против меня. Любого!

— Понимаешь, у них с мужчинами проблема сейчас, запутались в ориентации – не поймут, мужчины они или женщины.

— А у женщин проблем нет? – съязвил Данила.

— Никаких! – широко ухмыльнулся полковник. — Они все неотразимо красивые, самодостаточные и сильные.

— Понял, — хмуро выдавил Даня. — И где же стрелку забила эта леди?

— На Лысой горе.

— Ну, да, где же ещё, — криво ухмыльнулся Даня.

— Постой! Ну, откуда у тебя, студента-искусствоведа из хорошей семьи потомственных интеллигентов, этот скверный блатной жаргон лихих девяностых – «стрелку забить»? Ну, да, конечно, из той жизни — спохватился полковник.

И Даня, вдруг вспомнил свою прежнюю, до ухода в параллельную реальность, жизнь. Смутно помнились папа – рецидивист, сгинувший во время очередной отсидки, и несчастливая мать. Улыбчивый стриженный налысо брат – киллер с репутацией.

Вспомнил и холодные до сумасшествия ночёвки в горах во время Первой Чеченской войны, плесневелые макароны в ведре залитые обычной сырой водой. Единственное их пропитание поначалу. Потом, после демобилизации, эти серые равнодушно-запуганные лица обтрёпанных жителей обшарпанных больших городов и торжествующая криминально-чиновная нечисть, дорвавшаяся до богатства и полной власти. Вспомнил своих одноклассниц-отличниц, ставших проститутками и своего друга — чемпиона по вольной борьбе Олега, умершего от передоза. Он почти физически почувствовал в ладони холодок рукоятки пистолета, готового послать кусочек свинца в подарок очередному нехорошему человеку. Ликвидатор или чистильщик – кому как больше нравится.

— Я готов, — тихим, почти скучным голосом произнёс Даня.

Побывавшей не в одной переделке полковник понял, что агитировать больше не нужно. Данило всё сделает правильно или погибнет. Но верил в него Снегирёв, верил как в самого себя.

Игорь неторопливо вытащил из большого рюкзака «доспехи».

— Так, сапоги фабрики «Скороход», обеспечивают не только быструю скорость передвижения, но и зависание в воздухе, типа кратковременной левитации. Брюки традиционные в полоску от ивановских ткачей с нашей доводкой, косоворотка особая под горло. Вся одежда с непробиваемой защитой от любых известных видов излучения. Старый покрой поможет усыпить бдительность. Мол, Ваньку-дурака выставили против дамы . Картуз традиционный дореволюционный.

-А картуз-то зачем? Вы бы ещё медведя с балалайкой притащили! — кипятился Даня.

— Картуз не только обеспечивает надёжную защиту от разных лучей, но и от гипноза. По нашим сведениям леди Альбиона обладают гипнозом огромной силы. Лицо и руки тщательно намажешь кремом «Тайга-2». На Лысой горе всегда полно комаров и мошек. Да и от излучения отличная защита. Из оружия только небольшой круглый меч с особо прочным лезвием и боевой перстень с рубином на левой руке – вот здесь тронешь, и его лепестки  раскроются, защищая пальцы левой руки, и раскрывая сам остроконечный рубин. Альбиона крайне опасна при непосредственном физическом контакте. Избегать!

Она медленно шла ему навстречу, почти такая же высокая, как Даня, в длинном до пят чёрном плаще с тёмно-красными вставками в виде корон. Плащ был небрежно распахнут , показывая стильный боевой купальник Альбионы цвета свежей крови. Впрочем, приблизившись к Даниле, она тщательно застегнула плащ, достав из-под него сначала излучатель, напоминающий дубинку полицейского. Голова была украшена небольшой малиновой шапочкой, стилизованной под корону.

— А я тебя узнала, мальчик, — чуть снисходительно улыбнулась она, когда они сблизились метра на три. – Это ты имел на наглость угрожать, что мы, мол, ещё ответим за Севастополь времён русско-турецких войн.

— Ну, я не совсем так сказал, но это мелочи, — Даня улыбнулся, чуть облизнув нижнюю губу.

— Даже немного жаль убивать тебя, я думала против меня выставят кого-нибудь посерьёзнее.

Её укол достиг цели.

— Вы нам ещё за геноцид североамериканских индейцев ответите, — нахмурился Даня.

— А вы-то тут причём, это наши внутренние разборки.

Даня улыбнулся, услышав, что родная, не очень формальная речь, уже проникла и в их спесивый лексикон.

— Индейцы – братья наши краснокожие. Они к нам раньше запросто в Сибирь через Аляску по ледовому перешейку ходили чайку попить, строганинки откушать, а мы к ним. А вы им яд в колодцы насыпали. Это беспредел! Когда пришли, их было двадцать миллионов, а осталось чуть более одного. Кажется, это геноцид называется. Придётся ответить.

-Это было так давно, — разговор об истреблении индейцев был явно не очень приятен британке. – Я думала, это мы с вами братья во Христе. Поладим.

— У вас нет никаких богов кроме денег. Вы уже половину своих церквей под мечети и гей-клубы переделали. Нет, не братья вы нам. Кирдык вам будет!

Поняв, что капитуляции под видом дружеских объятий не получится, Альбиона сделала выпад, и невидимый луч больно кольнул Даню в районе сердца.

«Грамотно работает, — подумал Даня. – Однако, косовороточка не очень надёжная. Неужели купили у китайцев?»

Дальше пошёл обмен уколами лучей. Оба фехтовали великолепно, но болевые ощущения потихоньку отнимали силы у Дани, а вот Альбионин плащ был явно непробиваем для всех его точных ударов. Она даже не морщилась.

Даня стал уставать и решил, что если выживет, точно нажалуется на поставщика косоворотки Серёгину. Пусть разберутся с ним. Он чуть отвлёкся и только в последний момент успел убрать голову от разящего удара Альбионы, но картуз укатился в пыль

Он понял, что надо форсировать бой и идти на сближение, иначе – с голой головой —

он долго не протянет.

Даня резко сократил дистанцию и точно ударил по её излучателю острым и особо прочным лезвием своего круглого меча возле самой рукоятки.  Застигнутая врасплох Альбиона, не успела отдёрнуть оружие, и сиреневая дуга озарила мрачноватую, несмотря на солнечный день, вершину Лысой горы.

«Пробил-таки её излучатель мой странный меч» — радостно понял Даня.

В результате пробоя энергии меч и излучатель сгорели по самые рукоятки, став бесполезными железяками. Даня с улыбкой раскрыл свой боевой перстень, уже примеряясь к её довольно красивому лицу.

Альбиона подняла руки,

— Стой! Ты победил меня, мальчик. Теперь по праву можешь взять у меня самое дорогое, -она чуть потупила свои большие голубые глаза.

— Жизнь? — решил подтвердить своё право Даня.

— Какой же ты ещё глупенький, мальчик, — широко улыбнулась Альбиона. – Разве у красивой женщины можно взять только жизнь? – и она, расстегнув плащ, царственно медленно опустилась на его малиновую подкладку. – Иди ко мне, красавчик, и я подарю тебе то, на что не способны твои знакомые глупые девчухи.

Даня опустился на колено, чтобы поцеловать её чуть приоткрытые зовущие сочные губы. От Альбионы запахло ландышами, и Даня подумал, что это её любимые духи. Она внезапно немного отпрянула и обмякла в его руках.

— Что ты сделал со мной, злой мальчик? Ты отравил меня! Что у тебя на губах?

Данька облизнул свои губы,

— А, это ерунда. Крем от комаров и мошек «Тайга 2». Отличное средство! Усиленная формула.

— Что вам, русским хорошо, то для нас, британцев, смерть, — пробормотала, закрывая свои красивые глаза Альбиона.

Даня осторожно проверил у неё пульс и, поняв, что леди угасла, поднял свой картуз и направился к склону горы. Но половине пути он обернулся и невольно залюбовался её стройной фигурой. Маленькая головка с короткой стрижкой была запрокинута назад, а ветер потихоньку шевелил её белоснежные волосы. И только большой агрессивный римский нос с гневливым вырезом ноздрей немного портил эту красоту.

Внизу на двойном пеньке он с удивлением увидел знакомую фигуру полковника, который крутил в руках чёрную ковбойскую шляпу, рассматривая солнце сквозь маленькое аккуратное отверстие в ней.

— Не доверяете, значит? — горько поморщился Даня. – Пришли проконтролировать?

— Пришёл подстраховать. Альбиона тоже не одна явилась, — и он показал на остроносые рыжие сапожки с небольшими шпорами, которые мягко горели в солнечных лучах, торчащие из кустов. Кстати, Игорёк там, наверху, тоже двоих успокоил…наблюдателей. А этот грибником прикинулся, хоть все местные прекрасно знают, что возле Лысой горы растут одни мухоморы и поганки. Ну, иногда сатанинский гриб встречается. Такая же отрава. Посмотрел я его – всё чисто, куда-то всё запрятал.

— А вы каблуки его высокие проверьте, они на восемь миллиметров выше стандарта. Насмотрелся я на них там, за океаном.

— Молодец! Далеко пойдёшь! Пять дней тебе на отдых и прощание с Милой и на эту почти идеальную Антимонию отбыть готовься. Надо будет там следы пребывания Багамы зачистить в памяти очевидцев и в сети.

— Мочить будем? — деловито осведомился, уже хорошо вспомнивший свою шальную жизнь чистильщика девяностых Данька.

— Никакого криминала! Нам ещё только межпланетного скандала не хватало, — обрезал полковник. Специалисты по гипнозу и электронщики поработают. Ты будешь просто сталкером и моим телохранителем.- Слушай, что это от тебя так разит ландышами, поморщил свой тонкий нос Серёгин.

— Это от Альбионы. Набрызгалась духами или дезиком как провинциалка.

Полковник, враз помрачневший, вынул таблетку и дал Даньке,

— Прими, это антидот. Ландышами пахнет их новейший яд «нуово». Нанесла, наверно, на купальник себе. Хорошо, что не снимал его. Ты же без картуза совсем голову потерял от этой блондинки, похоже, и про Милу свою забыл.

— Это всё гипноз! Вы ей не говорите, ладно? Жаль только, что отчислят из универа — три дня до сессии всего!

Полковник вынул из кармана его зачётку с полным набором пятёрок за весеннюю сессию,

— Держи, не горюй и отрываться по полной программе! — искренне радовался за парня Серёгин. — Ты ведь в Чечне был? Участвовал?

— Ну да, в прошлой жизни,- удивился Даня. — А что?

— В прошлой или нынешней – какая разница? Обе жизни твои настоящие. И брат тоже. Подали в порядке исключения представление на тебя на лейтенанта. А за Альбиону тебе такой большой орден Мужества светит, ну, а мне скромная такая маленькая звёздочка.

Оба расхохотались.

— Ну, а потом курсовая работа? – с надеждой протянул Даня

— Конечно, но сначала в Штаты мотнёмся. Там у брата твоего Виктора проблемы, — Снегирёв был неумолим, хоть и жалел Даню всем сердцем. Работа такая!

— Какие? Витя уже освободился, у него свой бизнес, кафе на бойком месте. Он доволен.

— Виктор нам там помогал немного, а бандюки, с которыми он тогда поссорился перед посадкой, похоже, заложили его. Сейчас прячется и от них, и от полиции. А мы же своих не бросаем, а?

— Постойте-постойте, товарищ полковник, я ведь через месяц вернусь с Антимонии на год моложе. Мне что — на первый курс опять идти?

— А что, будет лишний год, чтобы курсовую написать по твоим англам и саксам. Да и с Милой приятнее учиться в одной группе. Я поговорю  с деканом — тебя в её группу переведут, когда вернёмся. Обещаю!