Высокая должность, гл.6

Выйдя на пенсию, Софья Петровна пристрастилась смотреть политические ток-шоу. Жаль только, перенесли их в последнее время за полночь. Целый вечер эфир заполняют сплетнями про звезд, смакуют их личную жизнь, позволяют скучающему обывателю поглазеть на роскошь: пусть завидуют и стремятся любыми путями нахапать столько же, ну, или чуть меньше. Пусть детишки сызмала впитывают капиталистические ценности. Все должны быть отравлены духом стяжательства, лжи и лицемерия, такими легче управлять. Как в незабвенной песенке лисы Алисы и кота Базилио: «На жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош – и делай с ним, что хошь».
Да, а как только трудовой народ спать укладывается – пожалуйте вам, политика. И пусть только кто-то попробует сказать, что нет у нас свободы слова.
Особенно нравились Софье Петровне передачи про коррупцию. «Что же это творится!» — вздыхала она про себя. – «Будет ли этому конец-то?»
И ведь понимала, что не будет: сталкивалась она с нею на работе, понимала, что причины лежат в законодательстве и устранять их никто не торопится. Чувствовала, что только видимость борьбы с нею создается, но уговаривала себя, что лучше хоть так, чем совсем никак. Люди помоложе ее и с другими возможностями озаботились проблемой, и то хорошо. Может, и выйдет у них что, да только не при ее жизни. Ну, и ладно, ведь она теперь пенсионерка, никто не заставит ее действовать против совести.
С другой стороны, коррупция в сфере медицины, например, волновала ее неспроста: сын хворый, у самой болячки разные наметились, с годами жди только усиления. Жилищно-коммунальное хозяйство, опять же. Мечтала она, чтобы лифт заменили в доме. Ломался он то и дело и грозил отрезать ее в старости от улицы, аптек и магазинов, от общения с людьми. Ох, хорошо бы, кабы лучше контролировалась эта сфера!
Ей становилось как будто спокойнее, когда летели из телеящика возмущенные голоса политиков: верилось, что сдвинется нечто с мертвой точки, и задремывала она с этой мыслью.
Вот и опять: стала уже засыпать было, как грохот рекламной паузы, способный мертвого из могилы поднять и достать отлучившегося в туалет обывателя в любой точке квартиры, заставил испуганно затрепетать ее сердце. Сон как рукой сняло. Она выключила треклятый телевизор, и тогда полезли опять в голову мысли насущные, не о политике, а о жизни своей.
Она так и не придумала, что делать ей с информацией, полученной от подруги. У нее так часто бывало в трудных, неопределенных ситуациях: что бы она ни делала, чем бы ни занималась, а внутри сидело беспокойство, вызревало решение. Сна лишалась до тех пор, пока не находила выход.
Значит, у нее есть внучка. Родная кровь. Она тогда внушала сыну, что ребенок чужой, и сама почти поверила, а ведь реальных оснований для такого вывода у нее никаких не было. А вдруг это и впрямь родная дочь Дениса? Надо бы сделать экспертизу, но как? И зачем, если девочку все равно ей не отдадут? Тем более, что у нее есть брат, уж совершенно точно от другого отца, а кровных братьев и сестер разлучать по закону нельзя, кажется.
Катька тогда в суд не подала на алименты. Почему? Может, действительно не его ребенок? Или просто денег совсем не было – ни на судебные хлопоты, ни на экспертизу? Или по своей неграмотности не слышали Корзинкины про экспертизу ничего? Официально отношения не были зарегистрированы, так они и решили, что доказать ничего нельзя. Сколько таких вот детей по стране без отцов растет? Сама-то Катька – пример этому.
Может, продолжать жить, как жилось? Стоит ли ворошить прошлое? Пустые хлопоты, скорее всего. Иногда даже сами мужики не знают, сколько у них детей на стороне. Но с Денисом другая ситуация: он болен, болен пожизненно. Возможно, у него уже никогда детей не будет. По крайней мере, жениться он до сих пор так и не собрался. Да здоровая девушка за него и не пойдет, если только такая же, как и он, инфицированная. И какой у них ребенок родится, и решатся ли они? Риторические вопросы. Значит, надо все-таки попробовать?
Соня встала с постели, накинула халат, подошла к компьютеру. Несмотря на возраст, с компьютером она ладила. На работе приходилось лазить по многим базам, имевшемся в распоряжении налоговых органов. Не гнушались налоговики и нелегальными базами, что продавались на рынках когда-то. Программисты их тайком от начальства ставили по дружбе на личные компьютеры сотрудников.
Нужно, например, вручить собственнику какое-то требование или известить о допущенной в декларации ошибке. Адрес фирмачи дали липовый, так называемый «адрес массовой регистрации». Туда и писать положено по закону, но ведь заранее ясно, что толку не будет. Телефон при регистрации вообще не указан, это по инструкции не обязательный реквизит.
Можно слать письма на домашний адрес учредителя, но проще и быстрее – через старую телефонную базу выловить по адресу его телефон и позвонить. Если номер давно не меняли, то все получится. Что в этом плохого? Иногда таким способом удавалось связаться с нужным человеком буквально в течение десяти минут.
Телефонная база, устаревшая, конечно, имелась и на домашнем компьютере у Сони. Она набрала в поисковике полученный от Виолетты адрес, и он ей выдал шестизначный номер телефона и информацию о его владельце: Рукавишников И.Н. Номер, конечно, устаревший, в городе недавно введены семизначные номера, но она и не собиралась звонить. Ее порадовало, что фамилия совпала. Значит, Вилькина информация верная.
Она открыла электронную карту города, посмотрела, как добраться до нужного места и что представляет собою дом пять по Урожайному переулку. Это был частный дом. Возможно, коттедж новых русских. Если так, то плохо, может быть охрана.
Рассматривая инициалы владельца дома, она вдруг вспомнила: Рукавишников Игорь Николаевич, заместитель начальника Управления. Да они же встречались, и не раз! Он-то ее и не помнил, наверное, но начальство, пусть даже и очень высокое, как говорится, «положено знать в лицо».
Ну и дела! Значит, он удочерил ее внучку? Да нет, это, наверняка, простое совпадение! Под инициалами «И.Н.» может скрываться Илья Никифорович, например, или Иван Никитич . А уж Рукавишниковых в городе – пруд пруди. Хватит гадать. Днем она съездит по этому адресу и расспросит соседей. За окнами занимался рассвет.
Софья Петровна вернулась в постель и уснула почти мгновенно, едва голова коснулась подушки: решение было принято.

Продолжение следует.

рекомендовать