Спектральный анализ… Женщины (часть 1)

СПЕКТРАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ЖЕНЩИНЫ.

— Ого! Кого я вижу! Здравствуй, как дела? Чем занимаешься?

— Тебя люблю.

— ??? Не ври, так не бывает!

— Оказалось – бывает.

— Телячьи нежности! Нет, правда, ну как ты? Если бы не глаза, ни в жизнь не узнала. Работаешь, служишь?

— Роман пишу.

— О, это серьезно! А про…

— Про нас с тобой.

— Прекрати, я уже взрослая девочка. Это раньше я тебе верила как дура. Каждому слову, а ты этим пользовался.

— Интересно как?

— Как?! Да я давно уже устроила бы свою жизнь, а не хваталась судорожно за последний вагон уходящего поезда.

— Тебе в какую сторону?

— В универсам.

— Могу проводить. Но сейчас у тебя все в порядке: благополучная семья, любовь, очаг! Значит, это был не последний вагон.

— Хочешь сказать, что последний – это ты?

— Не – а. Я вообще никуда не уезжал. Остался на том же перроне.

— Зачем?

— Жду с братьями Люмьерами возвращения поезда. Ведь кто- нибудь должен встретить уставших пассажиров.

— Станционный смотритель?

— Что-то в этом роде. Тебе что снится?

— Ничего…Не помню. Чушь всякая, а почему ты спрашиваешь?

— Так. Просто ты мне часто снишься, вот я и подумал…

— Не воображай, будто я тебя каждый день вспоминаю. Тем более ночью.

— Ах да! С виду он мужик сильный, не то, что некоторые…писатели. Довольна?

— В каком смысле? Мужик как мужик.

— Зарабатывае, конечно, уйму денег, не пьет, не курит, матом не…

— Во дурак, а! Курит, выпивает иногда. Как все. Хватит об этом! Разве нет других тем?

— Есть, но интересует именно эта. А тебе вроде как неприятно о нем говорить. Аккуратно, под ноги смотри. Давай о…

— О тебе! Ты же у нас живешь интересной творческой жизнью: богемные друзья, малолетние поклонницы, вечеринки – не угадала?

— Всего в меру.

— В меру?! Вот не поверю, что ты знаешь меру хоть в чем-то! По крайней мере, раньше этого за тобой не водилось. Стареешь?

— Не дождешься! Скорее успокоился.

— Это после чего ты мог успокоиться?

— После того, как ты меня бросила. Как перестал морочить тебе голову- ведь больше некому.

— Ну да, таких дур больше нет. Тяжело тебе – современные барышни не прутся от высокохудожественных фантазмов, предпочитают материальное воплощение духа. Я тебя предупреждала, что такую дуру поискать надо. Все, мне сюда. Прощаемся или…подождешь?

— Да уж нет, у меня дел куча неразгребенная. Опаздываю в одно местечко.

— К поклонницам? Ну и иди.

***

— Знаешь, я заметил, что если не пользоваться телефоном, то однажды он замолчит. Надолго. Может и навсегда. А если не выходить из дома месяца два- три, то тебя перестанут узнавать. Будто человек исчез из жизни. Отсюда вывод: период полураспада памяти у человека два месяца.

— Опять придумал?

— Подсмотрел из жизни людей. Со временем рвутся невидимые связи между человеками и однажды не остается ни одной. И вот тогда человек становится по- настоящему свободным. Абсолютная свобода: никаких уз и обязательств, тишина и покой.

— Сколько я за тобой наблюдаю, а вот до сих пор не пойму: ты придуриваешься или…? Тебе не двадцать и даже не тридцать. А вообще, сколько? День рождения помню, а сколько лет – сбилась со счета. Тридцать восемь? Девять? Чего ты улыбаешься – колись!

— Скоро сорок.

— В общем похоже на то, выглядишь по годам. Тебе еще малость поумнеть. Хотя не надо – станешь похожим на других. Я недавно читала Де Сада – ну копия ты! Те же выражения, мысли, даже нытье твое. Может реинкарнировал, а? Признавайся!

— Спасибо за сравнение. Утоптала ты меня, нечего сказать. Я- то тут при чем, когда речь о Де Саде?! Его я стер из памяти лет- дцать назад. Другие времена – другие кумиры.

— И кто же? Давай сделаю бутерброды?

— У меня что, слюна из глаз течет?

— Ну хоть иногда ты же должен кушать. Или не хлебом единым?

— Ладно, только без колбасы. С сыром. Почему у тебя такие короткие и кривые ноги, а? Вольтижировкой занималась?

— А вот другим нравится, представь! Ты что, дурак? Где это они кривые, в каком месте?.Что, правда кривые? Вот рожа! Все, сейчас я надену джинсы, а ты, гад, ходи голодный! Умеешь испортить настроение. Никакие не кривые и уж тем более не короткие. Тебе вообще их никто не предлагает.

— Рассказывай! А зачем же ты меня пригласила? Да еще и юбку выбрала по короче. Такой позор надо прятать в складках платья до щиколоток, а она-на всеобщее обозрение. Хорошо хоть побрила, а то был бы полный комплект недостатков.

— Идиот! Вот и иди к своим молоденьким шлюшкам с длинными ногами! Эксперт выискался. На свои давно смотрел?

— А при чем тут мои? Если у мужчины стройные ноги, то закрадывается мысль: есть ли у него пиписка, а если есть, то умеет ли он с ней обращаться?

— Так нравится? Может мне вообще шаровары надеть? Вот взял и все испортил!

***

— Знаешь, я часто думала, почему у тебя нет друзей? А? Сколько помню – одни бабы вокруг вьются. Что. Действительно никого нет?

— На фига? С ними скучно – выпить, закусить, про вас, блядей , поговорить – все – развлечения.

— Спасибо на добром слове. Но в этом есть что- то противоестественное, не находишь? У всех есть друзья. А у тебя…Да у тебя и подруг настоящих нет. Если бы я не заходила иногда…

— Благодетельница вы наша! Зато у тебя все друзья – мужики, вот мы и компенсируем друг друга.

— А мне это…приятно, хоть в уходе за тобой я единственная! Пусть ты псих, нелюдим, грубиян – в небольших дозах это терпимо.

— Но-но, ты не обольщайся. Я терплю тебя до поры, до времени. Вот найду себе молодую, умную, красивую девку, да и…

— Это невозможно. Чтобы ты даже женился! Да и кто же за тебя пойдет? Ты в зеркало давно смотрелся? Рекомендую – тут же избавишься от иллюзий. Чего ты так ехидно улыбаешься? Неужели присмотрел кого?

— Скажи еще, что тебя это огорчит. А если я и женюсь, то только тебе назло. Представляю твою мину на моей свадьбе!

— На похоронах – быстрее – ты никогда не женишься.

— Ты поаккуратнее с прогнозами, Кассандра! Вот теперь точно женюсь, чтобы ты от зависти лопнула.

— Очень надо. Подумаешь! У меня своя жизнь, у тебя своя. Хочешь, я стану свидетельницей?

— Иеговы?

— Но этого никогда не случится, ты же никого не любишь, кроме себя. Тебе, твоих чувств, не хватит еще на одного человека – живого. Ты можешь любить только бумажную женщину, которую придумал.

— Спасибо, что бумажную, а не резиновую надувную! О, а я тебе не показывал своей новой картины?

— Идем. Вот, смотри, только помолчи минут пять…Угадай, как называется?

— Я же должна молчать пять минут.

— Считай, что уже прошли. Ну так как?

— Я бы назвала ее…не знаю.

— напряги извилину. На что похоже?

— На Босха?

— На Босха?! Ты аж вспотела от натуги. На какого Босха. Дурилка картонная! Тут Босхом и не пахнет. Представь: темная осенняя ночь, в этой ночи горит одно – единственное окно. А за окном мужчина и женщина занимаются любовью.

— Да, было бы странно, если бы они занимались разглядыванием картин.

— Дура ты! Дело в другом. На свет слетелась мошкара, доживающая последние дни на этой земле. Тут все: бабочки, стрекоза, комары, жуки, пауки – все! И они с удивлением поглядывают в окно. И в их глазах такие переживания…

— У всех подглядывающих в чужие окна такие переживания.

— Утром будут первые заморозки, и все они неминуемо погибнут. Им бы эту ночь посвятить поиску укромного местечка, где можно было бы укрыться, а они, вишь…наблюдают словно загипнотизированные.

— разве этим зрелищем можно кого – то загипнотизировать? Ну, подростки и маньяки не в счет.

— А я думаю, что это самая драматичная картина на земле – вид совокупляющихся существ.

— Достаточно банальная картина. Твоим бабочкам и жукам пришлось бы всю жизнь носиться от одного окна к другому. Они еще до осени вымотались бы!

— Вот циник! Циника, нет- циновка! Речь идет не о простом совокуплении, чем ты занимаешься напропалую. А о слиянии. Здесь трахаются не столько тела, сколько души. Видишь, какой свет от них исходит?

— Опять придумал? Души, души – что это такое?

— Темный ты человек. Книг не читаешь, а Флобер, между прочим, сказал, что «души обнимаются с большей страстью, нежели тела». Вот ты обнимаешься исключительно телом, и мужчина для тебя – гимнастический снаряд типа «козла».

— Говори что угодно, но твоя картина мне не нравится.

— Оно и понятно, ведь ты выросла под гобеленами «Пастушка и пастух» или «Иванушка и Аленушка».

— Ну вот, обиделся, Бог с тобой!

— И вообще, выметайся из мастерской – это не для лохов!

— Ну и пожалуйста. Сам пригласил. Можешь мне больше не звонить.

— Ну-ка, ну-ка, когда это я тебе звонил? С гонорара куплю вам с мужем абоненты в Художественный музей. Хотя уже поздно.

— А ты оставайся со своими насекомыми! Прощай, орнитолог!

— Энтомолог, чукча деревянная!

(продолжение следует).