Изумрудная весна под авантюриновым колпаком

Весна. Первые дожди. Гомон птиц. Робкие побеги и забытый за зиму  аромат жизни.  Но что такое весна? Таинственная ли гостья, скрывающая своё юное, украшенное свежестью вновь зарождающегося мира, личико под неприметной вуалью талых дней?  Чувство ли человеческого сердца, пробудившегося от тревожного сна безнадежных мгновений?  А может она голос чистоты из глубин потерянного разума?.. Как знать…

Весна…  Её я представляю как восход, как пробуждение, как порыв исполненного свежестью ветра…

Мир пробуждается ото сна. Там, из-за линии горизонта, тяжело поднимается красно-розовый шар солнца. Он плоский и похож на медальон из сердолика. Его ещё нельзя увидеть, он как бы размыт, растворён в дымчатой пелене пробуждающегося неба. Но каждое мгновение преображает поднебесный мир под изжелта-розовый купол всё ещё дремлющего небосвода. На ладошках бледно-розовых облаков лежит круглый красно-розовый камушек дневного светила, играя своим сонным огнём так, как молодой скрипач играет на сцене своё первое произведение. Его смычок извлекает из инструмента сначала лишь оттенки яркого звука, чтобы постепенно овладеть всем пространством. Он делает это осторожно, даже неуверенно. Не уверенно и осторожно красно-жёлтое солнце разбрызгивает свои лучи по облакам, оставляя им их белёсую прозрачность. Они обретают лишь разные оттенки: одни облака — розовее, другие — краснее, иные — желтее.

Ещё немного и прозрачность облаков начинает таять под тяжестью солнечного цвета. Круглый медальон солнца, окаймлённый кровавым заревом, бледнеет от центра к краям, вливая свою ослепительную желтизну в небо. Мир просыпается. Уходит боль с красными прожилками восходящего солнца. Тает иллюзия сна вместе с розовыми оттенками облаков, уступая место новому ощущению зародившегося дня.

А внизу, под небесами, весна. Теперь, в свете солнечного дня, она видится мне изумрудной. Тоненькие реснички юной травы похожи на изумрудные иголочки. Они ещё такие низенькие, что ветер их не тревожит. Чудится, что они каменные. И листва, едва проклюнувшаяся из почек вишнёвого цвета, тоже изумрудная, изнутри подсвеченная желтизной авантюринового солнца. Это пробуждение от зимней мертвенности ещё не смело, тускло. Жёлтые травы безжизненным ковром лежат над изумрудными капельками мхов. Каре-вишнёвые стволы молоденьких кустиков и деревцев ещё не высвободились от обветшалой одежды прошлогодних листьев, которые мертвы. Мертвы как камень. Они красивы, но ни в одном из этих листочков нет жизни, хотя некоторые из них полны цвета — рыжего, красного, бурого…

Всё ещё уныло. Чёрная земля, впитавшая в себя белизну снега и подсвеченная солнцем, с высоты похожа на вишнёвый кисель, разлитый то тут, то там, на жёлтом ковре. Но изумрудная зелень, местами выступающая из тусклых теней мёртвого вещества, провозглашает жизнь —  настойчивую и яркую как восход, лёгкую и задумчивую как пробуждение,  стремительную как ветер…

10.05.2012г, г.Н.-Ф., ЮНиС

Автор: Юлия Сасова

в холодной ладони два рыжих листа две капельки слёз на щеках два мира текут у подножья Креста и образ искомый, пропавший в веках.. Посмотреть все записи автора Юлия Сасова