Терпеть не могу распускать сопли, воспитан так: если потекли – сразу в платок, но почему-то вспомнились похороны Брежнева. Почему вспомнились? Ах, да, недавно по ТВ показывали ту хронику. И опять — а как же! – кадры, когда опускальщики — то ли случайно, то ли нарочно –сплоховали, верёвки (извиняюсь – полотенца) в руках не удержали, и гроб уже там, в могиле упал-свалился-грохнулся на дно. Эти кадры почему-то всегда – всегда! — в этой хронике показывают. Потому что считаются чуть ли не знаковыми. Этакой божьей карой, проклятием свыше. Дескать, получи, отец родной, за счастливо прожитые по твоей милости «застойные» годы. Телевизионщики — они такие же, как те опускальщики. Только они – не случайно. Они нарочно. Специально. Хотят, чтобы зритель ещё раз прочувствовал всю многозначительность той опускальчищеской вроде бы оплошности. Дескать, вот это самое падение-бросание гроба ознаменовало… А что оно ознаменовало? Конец эпохи? Закрытие надоевшей коммунистической темы? Или элементарное неуважение к усопшему? А? Вы – знаете?
Я в силу возраста не был очевидцем похорон Сталина (да и кто бы меня на них пропустил!). Говорят, народу передавилось — туча. Это, конечно, печально, но – искренний всенародный траур. Люд не плакали –рыдали по всей стране, от Калининграда до Колымы ( на Колыме, думаю, особенно). Паровозы гудели по всей стране. Народ сознательно, целыми фабриками и заводами, колхозами и совхозами, конторами и институтами вступал в партию. Демонстрировал достойный ответ на обрушившееся горе… «И мы никому не позволим бросить тень на бессмертное учение великого Сталина!»…А когда Борьку хоронили, то тоже по всей стране гудели. Только не паровозы… Такой гудёж стоял – мама, караул! В том смысле что, слава Богу, избавились. Достал уже всех своим якобы хитрым (подавалось конечно, как мудрый) взглядом, своими похмельными выходками и вообще, отдыхай, милок! Наворочал ты, как говорила моя бабушка — чёрт на печку не вскинет.
Мы разучились сострадать. Мы ожесточились в постоянной борьбе за место под солнцем, и, как следствие, измельчали и испаскудились. «У меня сегодня праздник: у соседа корова сдохла.». Ладно, будем считать, что и «бровастый», и свердловский секретарь (когда он, абсолютный безбожник, погубитель дома купца Ипатьева, где расстреляли Николая с семьёй, в Елоховской на Пасху с необычной, трезво-постной физиономией свечку в руках держал, я чуть не задохнулся от хохота.) заслужили всеобщего неуважения. Пусть так. Но ведь они , как и мы с вами, были людьми. Жили, ели-пили, детей рожали и воспитывали. Воровали чего-то, чтобы семьи после их кончин не бедствовали. В общем, поступали так, как всю жизнь на Руси делается: не по законам — по понятиям. Поэтому, как не крути, а сострадания (именно сострадания – не сожаления!) всё же достойны. И опять же были такими правителями, каких мы и заслуживали… Может, Бог нам и напомнил о обязанности сострадать сегодняшними пожарами? Преподал урок?
А ведь когда-нибудь и каждого из нас тоже вот так же, вперёд пятками… Нет, ну, конечно, не так. Не на пушечных лафетах, по бокам – почётный (тьфу ты – траурный!) караул из кремлёвских солдат. Нам-то, интересно, многие будут сострадать? Всякие найдутся. И искренние сострадатели, и злорадные хихикатели ( а куда же без них!), и те, кто просто припрётся на поминки халявную рюмку выпить… А что? Помянуть – святое дело… На поминки, как известно, не приглашают…
