Запретная зона.

— Ты не должна этого делать, понимаешь, не должна! Это не приведёт ни к чему хорошему, наоборот, все твои бесплодные усилия и твои горячечные действия, могут обернуться плачевным результатом. Ты что, остаток своих дней хочешь провести в психушке? Мало за всю свою жизнь тебе перепало страданий? А с ним ты мало намучалась? Ведь он что хотел, то и делал! На все твои слова ему было глубоко наплевать! Ты сама не однажды говорила, что устала от него. И я тебя отлично понимаю. Ты пахала всю жизнь от зари до заката, лезла вон из кожи, чтобы твоему мальчику хорошо жилось, и чтобы он ни в чём не нуждался. А чем он тебя благодарил? Тем, что повышал на тебя голос? Или может быть тем, что уходил на ночь глядя, а возвращался под утро? А ты не один раз просыпалась среди ночи, чтобы позвонить ему на сотовый, и узнать, как он там. А утром, не выспавшись, бежала на работу, чтобы до позднего вечера ворочать отсчёты. Ты делала ошибки в отсчётах, и снова начинались переживания. И этому не было конца. И уходя на свои всенощные гулянки он постоянно просил денег, да не малых, а половину твоего дневного заработка.

Тамара стояла у открытого окна, а за окном были сумерки. И в этих сумерках по  ночному городу хлестал холодный весенний дождь. Ранняя весна в этих местах не радовала красками. Земля была покрыта снежной наледью, которую постепенно смоют частые проливные дожди. А зелень начнёт пробиваться только к середине мая. А сейчас был дождь, и была тоска, такая же холодная, пронизывающая насквозь и леденящая сердце. Тамара смотрела в окно на дождь. Это было намного легче, чем видеть подругу, клубочком свернувшуюся на диване. Надежда за последние полгода постарела лет на десять. Её волосы стали полностью седыми.  И страшно было смотреть в её глаза, полные безысходности и страдания, глаза, которые казалось, выплакали все свои слёзы, и от этого поблекли, стали тусклыми.

— Это я во всём виновата, только я одна. – Надежда села на диване, поджав ноги. Смотрела не на Тамару, а куда то в угол комнаты, но на самом деле взгляд был устремлён в прошлое, в воспоминания. – Ты была права, не надо было привозить его в этот город. Я сделала большую ошибку. Помнишь, какой он был, когда я его привезла. Тихий, стеснительный и совсем домашний. А через два года его словно подменили. Он стал чужим, грубым, постоянно срывался на крик. Появились друзья, а затем новые друзья и он стал пропадать ночами.  А мне было некогда, надо было работать. И я ничего не успела ему привить, потому что когда я приходила с работы, он уходил на всю ночь.
— Надежда, ты просто ему всё прощала. Сама же неоднократно говорила, что тебе его жалко, что мальчик рос без отца, и ему не хватало отцовского внимания. Дорогая моя, у нас тысячи детей растут без отцов, а ещё тысячи растут без матерей. А многие тысячи растут вообще без родителей, на улицах. И всё зависит от самого человека. Многие не получают того, что им хотелось бы получить, и ничего! Люди вникают в ситуацию, прощупывают её, анализируют. Есть такие, которые не могут смириться и идут на пролом, ломая свои судьбы. Но ведь не все такие! Тысячи людей не переступают запретной черты, они чувствуют, где притаилось зло, и стараются его обойти. И ничего, они вырастают, устраиваются, найдя свою нишу, и продолжают жить. Обзаводятся семьями, растят детей и не боятся тягот. А как можно прожить, не прикладывая никаких усилий?  Ты сколько раз находила ему работу? И, между прочим, многие молодые люди хотели бы такую работу получить, даже те, кто окончил вуз. А он у тебя уже был на пятом курсе, но работать не захотел. А и, правда, зачем, если ты ему всё в клюве принесёшь? Да и потом, ведь уже полгода, как он окончил институт, а у него даже не было попытки найти работу. Он так втянулся в ночные загулы, что уже не мог остановиться.  Знаешь, может это и звучит жестоко, но мне почему —  то кажется, что если бы он не погиб, он бы просто тебя убил. Не в прямом смысле, а косвенном. Ты бы содержала его до тех пор, пока бы сама не слегла.  И что было бы дальше?
— Я всегда знала, что он особенный. Может быть, в прошлой жизни он был полностью обеспечен, и у него осталась привычка только потреблять, а не давать? Но ведь в детстве он был совсем другим. Он был внимательным и очень добрым ребёнком. Он был настолько нежным и чутким, что, вспоминая его в детстве и сравнивая с тем, каким он стал, когда вырос, я не верила, что он мог так перемениться.
— Я не знаю, кем Тимур был в прошлой жизни, но думаю, что если уж человеку дали ещё один шанс исправить свои ошибки, то он непременно должен им воспользоваться и исправить то, что натворил прежде, а не усугублять и без того тяжёлое положение. Но то, что случилось, изменить не возможно. И ты должна его понять. Знаешь, когда ты спрашиваешь, как его можно вернуть, у меня кровь в венах стынет. Видела бы ты себя со стороны в этот момент. Это же психдиспансер! Уж сколько раз я тебе объясняла, что нельзя вторгаться  своим сознанием в высшие сферы. Ты себя до того довела, что уже постоянно видела его рядом с собой, и если бы я на тебя не накричала, ты бы давно уже сорвалась.  Ты его дёргаешь, а он чувствует тебя, да ещё как чувствует! Но он не может ничего исправить! Даже если очень захочет. Он ведь посылал тебе знаки, старался тебя утешить. И кому, как не тебе это надо понять. Помнишь, ты рассказывала о том, что произошло на могилке?
— Да, я тогда своим глазам не поверила, когда сестра сказала – Посмотри на небо! – Небо всё было затянуто тёмными облаками, причём так плотно, что не было просвета. И вдруг появился яркий солнечный луч, который лёг прямо на могилку Тимура. И больше солнца не было нигде, только на его могилке.
— Да парень просто вон из кожи лезет, чтобы показать тебе, что он тебя видит и слышит, и что жизнь его продолжается. Только ты не понимаешь, чего это ему стоит, вот так достучаться до тебя. Пойми, если ты успокоишься, то спокойно сможешь общаться с ним в своих снах. А в таком состоянии тебя даже во сне в астрал не выпустят, а если и выпустят, то никак не к нему. Ты своими страданиями не дашь ему уйти туда, где он сможет продолжить своё обучение, а быть привязанным к земле ему никак нельзя.  Это его угнетает, и он станет терять свою энергетику, которая ему необходима для создания своего мира.  И он будет чувствовать себя так, как чувствует себя здесь больной человек. Это же так просто! Ну почему ты этого не можешь понять!

Тамара отошла от окна. Усталость навалилась тяжёлым грузом. Хотелось лечь и уснуть. Наверное, самое тяжёлое состояние, видеть страдания своих близких людей и быть бессильным помочь. Она понимала, что должно пройти время. Но понимала и то, что нельзя оставлять Надежду одну и надо постоянно с ней говорить, говорить, говорить. Только тогда Надежда сможет сохранить рассудок, а иначе всё может закончиться плачевно. Постоянное самобичевание Надежды может привести её к состоянию привычной вины, из которого она может уже в дальнейшем не выйти.  И этого нельзя было допустить. Гибель Тимура и странное отношение к расследованию дела властей города и прокуратуры, больно задело и саму Тамару. Дело открыли, а через сутки его уже не было в прокуратуре. Никто не стал заниматься расследованием. А из многих свидетелей, остался только один, да и тот говорил, что не успел ничего понять. И навесили на парня суицид. По его словам получалось, что Тимур залез на перила моста и слетел вниз. Да вот только была несостыковка. У парня оказались переломаны все кости, а от черепа осталось только месиво. Это сколько надо пролететь, чтобы вот так поломаться!  А потом начались поборы. В морге, для того чтобы увидеть сына, Надежда заплатила такую сумму денег, какую санитар не заработает за месяц. А ведь первым делом её должны были позвать на опознание, а пустили только на следующий день. И всё это время она билась в истерике, не увидев сына, не могла поверить, что его уже нет в живых. И что она за это время пережила, не дай бог никому пережить! И Тамара решила рассказать сон, который она видела накануне.

— Надя, послушай меня. Я не хотела тебе рассказывать, но мне приснился Тимур. И знаешь, я не сразу поняла, что он хотел сказать. И только сейчас вдруг я отчётливо этот сон вспомнила. Было в этом сне нечто, что меня несколько ошарашило. Но я думаю, что именно этот эпизод может расставить всё по своим местам. Слушай!  Мы с тобой были в каком – то странном помещении. Это вроде бы какая – то незнакомая квартира. Много ненужных вещей, короче нагромождение мебели и прочей утвари. Мы стоим в прихожей, и вдруг появляется Тимур. И он одет в лёгкую куртку и видно, что очень замёрз. Я бросилась к нему, обнимаю. Говорю, что рада тому, что вижу его живым. А ты повернулась ко мне и говоришь, — зачем он пришёл? – И так ты это зло сказала, что мне стало не по себе. А он смотрел на меня глазами, полными мольбы и сжимался, и кутался в куртку. Его бил озноб. И тогда я поняла, что ты просто выпила его энергию своими постоянными вторжениями в его сознание. И он уже не знает, как  тебя успокоить. Вот он и обратился за помощью ко мне. Ну, пойми же, наконец, у нас с ним разные миры. И он должен теперь находиться там, и его время для него так же ценно, как и для нас, время наше. Ты должна решиться и отпустить его. Иначе ты причинишь ему большое зло. Он зависнет между мирами и может уже по настоящему погибнуть. Ты не должна этого допустить.

— Но, почему я не вижу его в своих снах? Что случилось?
— Понимаешь, весь наш мир продуман от начала и до конца. Тебе могли закрыть доступ к сыну, поскольку ты не хочешь смириться с потерей и нарушаешь некие правила, не нами придуманные. Когда люди теряют близких, они постепенно перестают видеть их в своих снах. И только они властны распоряжаться тем, когда появиться в наших сновидениях. Таков порядок вещей. Ведь они приходят только для того, чтобы нас о чём — то предупредить, а не просто так, когда нам вздумается. А то, что делаешь ты, это уже просто вторжение в запретную зону. Ты вредишь не только себе, но ещё и Тимуру. И потом, те слова, что я услышала во сне, они выдают твою усталость оттого, что происходило между тобой и сыном. И тебе пора его отпустить.  Надежда, ты должна продолжать жить полноценной жизнью. Жить и радоваться каждому прожитому тобой дню. Ведь у тебя так много родственников, что ты никогда не останешься одна. Тебе есть, кому отдать часть своей любви. Воспользуйся этим, живи и радуйся. А о Тимуре вспоминай хорошо, пусть перед твоими глазами проносятся самые радостные моменты из вашей совместной жизни. Ты ведь собираешься поехать на родину. А там твоя мама. Она тоже любила Тимура не меньше, чем любила его ты. И ты это должна понимать. Она ведь уже старенькая и часто болеет. И если ты не будешь держать себя в руках, ты просто её убьешь. Представь себе, каково ей потерять любимого внука, который вырос на её руках, да ещё и твои страдания видеть. Ты должна очень серьезно об этом подумать, прежде чем переступишь порог дома матери. Надежда, человек должен быть сильным. И если бы люди не могли справиться с потерями, то человечество просто не выжило бы. Такая уж сложная штука, наша жизнь.

А через неделю Тамара прощалась с Надеждой, уезжавшей на родину. Пройдёт пара месяцев, и Надежда примет решение, где она будет продолжать жить. Скорее всего, она уедет на родину. Она перестала любить этот холодный и чужой город, отнявший у неё сына.

рекомендовать