Своим ходом подразделение во главе со старшиной Косых прибыло на огромный плац для торжественного построения и смотра личного состава. Равняйсь! смирно! рявкнул Косых и строевым шагом отчеканив метров пятьдесят взяв под козырек доложил, что вверенная ему авторота построена. Принимал парад майор Кузьмин. Бойцы поздравляю вас с прибытием в гвардейскую дивизию ордена Суворова и Ку… Дальше майор увидел Пупкова. По инструкции Косых, построиться надо было по ранжиру, как понял Пупков в самом первом ряду, но с краю. Кузьмин осматривая , бойцов с левой части строя пытаясь придраться к какой нибудь части обмундирования не находил ни каких нарушений и даже улыбался. Все войны были высокого роста, подтянуты, обмундирование сидело как с иголочки. С минуты на минуту ожидалось прибытие комдива. И вдруг он увидел нечто похожие между павлином и кадушки без ручек. Даже чучело из сказки Алиса в стране чудес было-бы произведением исскуств по пошиву верхней одежды. Головной убор бойца съехал ниже бровей, шинель хотя и была на несколько размеров больше, но на заднице распушилась веером, как у павлина в брачный период. Рукава были на полметра больше, казалось, что боец с рождения инвалид и полный идиот. Мобелезован в армию с дальнейшей срочной демьбелизацией из рядов Советской Армии. По причине полной непригодности из-за отсутствия, каких либо конечностей. Ноги тоже исчезли, шинель пятого размера устраняла эту важную деталь война победителя. Весь модельный ансамбль, был перетянут армейским ремнем у самых грудей. Живот беременного солдата не позволял его присутствия в другой части тела. Вдали показалась черная” Волга” комдива. Кутузова ко мне! Очумевший от увиденного закричал майор Кузьмин. Кутузов по вашему приказанию прибыл, доложил старшина Косых. Это что у вас тут…?
Рядовой Пупков. Пупкова в мою машину и в лазарет. Все, психушка, пронеслось в голове Пупкова, не успев опомниться, его затолкали в уазик, и на полной скорости машина понеслась с глаз долой. Так майор Кузьмин спас жизнь комдиву. Третий инфаркт мог закончиться летальным исходом. Гвардии Генерал-Майор Бурлак после очередного приема начальства из ЛЕНВО и дикой трехдневной попойкой в личной бане, которая обязательно заканчивалась пожаром. Крыша бани была проложена соломой и выдерживала максимум двое суток, после чего, горела ярким пламенем, выделяя едкий черный дым. Вся дивизия поднималась по тревоге для спасения командиров.
Тысяча бойцов ведрами с речки поливали крышу. Вся сложность учений заключалось в том, что генералы наотрез отказывались покидать командный пункт и сдаваться врагам. Два совершенно голые генерала продолжали жрать и пить до полной победы. Когда дышать уже было нечем, они надевали противогазы и продолжали по телефону руководить боевыми действиями. Понять, что они говорили, было невозможно. Ответ с другого конца провода был один, есть, ваш приказ выполнен. Когда враг был повержен, они искренно верили, что их приказы исполнены в срок. И требовали наградные листы. Эти учения страшно веселило проверяющего. После чего дивизии ставилась оценка отлично. Проверяющий убывал в Ленинград с докладом. Комдив в госпиталь с инфарктом.
Дивизионный лазарет оказался очень милым двухэтажным учреждением гражданского типа. Медперсонал состоял из вольнонаемных гражданских лиц. Начальник лазарета капитан Николаев производил приятное впечатление интелегентного человека. Совсем непохожего на военного. Сопровождающий сухо доложил, рядовой Пупков из молодого пополнения доставлен по приказу майора Кузьмина. Николаев, зачем то дважды протер очки, внимательно осмотрел Пупкова с ног до головы, каким — то растерянным взглядом и попросил медсестру сопроводить больного в гардероб. Пупкову выдали новенькую пижаму, одели в тапочки и отправили в четырехместную палату. Забегя вперед, что по возрасту, Гарик выглядел года на три моложе своих лет и говорить, что он из молодого пополнения не имело смысл.
В палате было тепло и уютно. В дальнем углу лежал старослужащий сержант Иванов и читал журнал. Они быстро познакомились, Гарик в деталях рассказал причину своей срочной госпитализации. Иванова развеселило это приключение. Потом сказал, что этот цирк вряд ли кто повторит. Дело в том, что в лазарет доставляют в двух случаях: когда солдат присмерти, либо по блату, как он сам отдохнуть. И то после выполненной сложной работы по заказу командования дивизии. Например, он отремонтировал все ворота в автопарке двадцать штук. Точнее сказать сделал новые. Но что бы из бани в лазарет это мистика. Время с разговорами пролетело быстро. Ладно, пошли ужинать, сам увидишь. Столовая в лазарете состояла из четырех столиков. Они были уже накрыты на четыре персоны. Ужин состоял из большого куска жареной трески и картофельного пюре. Рядом стояла большая пустая чашка. Когда мы доели треску, нам принесли молоко. Для Гарика это был царский подарок. На гражданке он выпивал молока три литра ежедневно. Оказалось молоко носят сами больные, из подсобного хозяйства за два километра по очереди в ведре. Гарик был готов отказаться от всего ужина, только не два километра с ведром. Кроме Пупкова с Ивановым в лазарете больных было еще двое. Один был Витя, из тех который присмерти, на него упала железнодорожная шпала и он готовился после лечения домой, поскольку с легка подвинулся рассудком ничего не соображал и как то странно улыбался. Из лазарета его невыпускали даже во двор, боялись, что он просто уйдет и не вернется. Второй в гипсе Сеня со сломанной рукой. Поскольку Сержант Иванов числился младшим командиром и к тому же демьбель, молоко он не таскал. Почти неделю бессменным поставщиком молока был однорукий Сеня. Увидев меня, он стал злорадно улыбаться, намекая на мою очередность. Гарик был обречен. И вдруг Сержант Иванов встал и приказал однорукому Сене и впредь доставлять молоко до прибытия дееспособных военнослужащих. Загипсованный Сеня чуть неподавился собственной слюной. И стал удивленными глазами искать во мне признаки недееспособности. Видимо таких признаков он не обнаружил и озадаченно удалился. Пупков тоже был мягко удивлен таким решением Сержанта Иванова. Истинную причину Иванов сказал в палате. Скука здесь, я уж хотел проситься в часть и вдруг ты с таким финтом: дом, баня, лазарет. Это кино еще незакончилось. Решил остаться и досмотреть, а тем более участвовать.
Приключений на гражданке у Гарика было хоть пруд пруди. Читал много, любил кино и театр. Даже числился внештатным актером на Ленфильме. Хотел стать врачом. Прочитано много книг по медицине. Когда Гарик начинал что нибудь рассказывать о своих приключениях на гражданке, его с удовольствием слушали. После очередного монолога артиста Пупкова Иванов призадумался. Тебе надо придумать болезнь и войти в роль. В девять утра обход и тебя в момент выпрут из лазарета. В армии ты сам видел, даже загипсованные молоко таскают ведрами за два километра. Так что у тебя придумать и войти в роль осталось шесть часов. Товарищ сержант шесть часов, это слишком много. Симптомы болезни я знаю наизусть прямо с учебника для обучения студентов в высших учебных медицинских вузах страны. А входить в роль буду, как в разведшколе с просони. Врачам останется, только правильно поставить диагноз. Значит, продолжение следует. Сладко засыпая, сказал сержант Иванов.
Всю ночь Гарику снились кошмары. Что он разведчик в тылу врага засланный Генералом Ивановым. Задача установить, чем занимается дивизия. А главное ликвидировать врача-садиста по кличке Маргулис. За ним велась слежка, однорукий Сеня с ведром молока, шел по пятам. Гарик был на грани провала. Кто-то тряс его за плечо, проснулся весь в поту с пересохшей глоткой. Вам плохо, спросил врач-садист Маргулис никак нет, очень даже приятно. Не своим голосом прошептал разведчик Пупков, не сдаваясь врачу-садисту Маргулису и двум его подельникам в белых халатах. Рядовой Пупков, наконец, вышел из бредового состояния в реальную действительность. Перед ним стоял испуганный начальник лазарета Николаев и пытался сунуть в нос Пупкову вату с нашитерем. Позади его стояли две медсестры, а в дальнем углу довился от смеха сержант Иванов. Скажите правду на что жалуетесь, настаивал капитан Николаев? Боли в правом боку, тошнота, головокружение, после приема пищи диарея, изжога, как на экзамене строго по учебнику доложил рядовой Пупков. Что — ж вы на медкомиссии ничего не сказали? Боялся, что для службы в армии буду непригоден. В нашей семье это позор. Похвально произнес капитан Николаев. Cразу вызвав уважение к своей персоне у всего личного состава лазарета. Чистой правдой в этой дуэли между капитаном Николаевым выпускником медицинской академии и самоучкой рядовым Пупковым было две вещи позор в семье, так считал его отец, отслуживший шесть лет на флоте и даже в мысли не допускал обратного поворота судьбы своего сына. И постоянный понос после приема пищи. Понос был следствием постоянного переедания единственного ребенка, которого с малых лет кормили, чуть ли не насильно. Страх голода блокадного Ленинграда прочно, на всю жизнь, закрепился в умах родителей Пупкова. Ужас голода удесятерялся, когда после блокадной пайки состоящий из 125 граммового кусочка хлеба для детей и 250 граммового кусочка для взрослых. (Все делилось поровну). Дети просили кушать, а дать было нечего.
Капитан Николаев, проведя небольшой консилиум, назначил Пупкову здать анализы: мочи, кал, желудочного сока и желчи. С последующим лечением во вверенном ему лазарете.
После ухода медицинских светил, сержант Иванов, наконец, снял с головы две подушки, при помощи которых он удерживал свои эмоции. Это — ж цирк, гипноз, я сам поверил в твою страшную болезнь. Не знаю, какой диагноз ты наговорил, но такой спектакль в жизни не видел. Особенно когда ты стал хрипеть и покрываться потом Николаев хотел вызывать из госпиталя подкрепления. Да мне сон приснился. Что ты послал меня в тыл врага уничтожить врача садиста Маргулиса, я был на грани провала, меня преследовал однорукий Сеня с ведром молока. Я никак не мог сбросить хвост. Было дикое напряжение в астрале, а тут мне наяву вату с нашитерем запихали. Тут бы любой захрипел и в судорогах забился, как еще пена изо рта непошла. Да, с сожалением сказал сержант Иванов, если б пена пошла, тебя точно коммисовали. Ниже этожем шла перепалка между Кузнецовым и Николаевым. Кузнецов прибыл лично забирать своего бойца. Какая печень кричал Кузнецов он только из дому приехал и в баню сходил. Он даже в столовой небыл. Вот и хорошо, что не был, после вашей столовой сразу в морг отправлять надо, доносилось с другого конца коридора. Водопровода нет воду кипятите в котлах. A уж эта затея, мыть посуду в ванне веслом от лодки, вообще ни в какие ворота не лезет. А что мне докладывать комдиву? Не унимался Кузнецов, что после помывке в бане молодой боец Пупков застудил печень. Вы вместе с Пупковым, хотите чтоб и я к вам присоединился, с последующей отправкой в психушку. Если вы товарищ майор так и доложите комдив без всяких сомнений не только вас, но и меня определит в это учреждение. Доложите, потерял сознание, был немедленно отправлен к Николаеву для обследования. Ну и как он? Кто? Пупков после бани из коматоза вышел? Или все два года в летаргическом сне прибывать будет? Ехидно спросил Кузнецов. Доложите, сильный молодой организм Пупкова, выдержал двух часовую помывку в бани холодной водой при температуре окружающей среды плюс десять градусов в сознание пришел, обморожений конечностей необнаружено.
