У женщины были яркие губы. А над верхней губой — черненькие малюсенькие волоски. Такие же — на скулах — ближе к мочкам ушей.
Сейчас в густых бровях и над верхней губой смуглая кожа блестела влагой. Он танцевал с ней, изящно управляя ее телом. Он повелевал и оно упруго подчинялось. Танец был порывистым и страстным, в нем были ненависть, любовь и отчаянье.
Ее нога в темном ажуре медленно и чувственно скользила по его бедру, пока каблук туфли не достиг пола. Губы были совсем близко и он чувствовал искушающий цитрусовый аромат, но никогда еще она не была так далека: отстраненный взгляд из-под полуопущенных век был устремлен будто сквозь него и лишь рука в высокой перчатке, прожигая гладкость материи, властно и вкрадчиво скользила словно змея с его затылка на шею и вдруг, извернувшись с изысканной резкостью, впечаталась в него тыльной стороной чуть выше лопатки…
Ах, вот это был запрещенный прием! Сколько раз он умолял ее не напоминать ему о крыльях: есть они или нет — уже давно не имело значения. Но ее было бесполезно просить о чем-либо, — эта женщина делала лишь то, что хотела сама.
Мысли о крыльях захлестнуло горячей волной из мягкости ее живота: женщина сползала с его бедра прямо по ноге, обвив ее собой, словно лиана. Ее лобок, мягко ударившись о его пах, теперь, удаляясь, тянул его торс за собой, будто магнитом. И он уже в который раз понял, что так завораживало его в этой женщине: она могла молча, одними движениями рассказать о своей неудержимой страсти, — ни забыть, ни разгадать тайну которой он был не в силах — ни тогда, ни теперь…
Монах судорожно дернулся и открыл глаза. Он понял, что это сон: его наваждение очередной раз увлекло его грешную душу в те сферы, где ему быть теперь не положено и надо бы долго молиться, чтобы избавить себя от сладкой отравы. Ощущение волнующе-тревожной вибрации падения в собственное тело, распластанное на аскетичной белой постели, постепенно проходило.
…Молодой монах отодвинул головной убор и достал шкатулку. Она была из бересты, в виде сердечка. Шкатулка — величиной с две ладони. Подойдя к окну, он открыл ее. Сверху лежало маленькое мыльце в виде красного сердечка. Оно еще пахло парфюмерией, хотя прошло уже шесть лет… Дальше была открытка — очень хорошая ручная работа: прошитая по «стволу» стилизованная елочка с золотистыми, нарочито ослабленными стежками от ветки — к ветке с одной стороны — на другую, будто унизанными разноцветным стеклярусом гирляндами. Елочка по длине ствола складывалась пополам вместе с открыткой, словно пряталась от посторонних глаз. И этим была похожа на саму женщину, рукой которой внутри открытки, под елочкой было крупно и округло написано:
Вокруг Любви столпились люди:
Как разделить ее на всех?
По-видимому, так и будет
Неразделенною любовь.
На дне лежали ее письма, стихи и еще какие-то записи, перехваченные голубой ленточкой, и много конфетти, которое, когда он открывал коробку, взвилось вверх, словно только и ждало этой свободы и теперь приветственно салютовало ярко и радостно.
Тот самый плод — так гадок… сладок…
Волнует, изгаляясь, плоть…
Монах молился, был в словах порядок,
Но как же мысли жадно жгли живот…
Написано очень ярко и зримо. С теплом. Алена.
Таня, я не могла оторваться от текста. Давно не читала такого оригинального произведения.
Конечно, пять. Пиши и радуй нас своим творчеством. Ибо только ты умеешь это делать глубоко, емко и профессионально!
Вот согласна с Аленой, лучшее определение — ярко. Танец прямо перед глазами встает.
moro2500 : нет, Володя, вот пошлости в новелле точно нет. Напротив — возвышенные чувства и непростая история, возможно имеющая продолжение.
wf0005 : Алена, я очень благодарна твоему отклику, хотя знаю, что истории о любви тебе не очень…
Марика Ми : рада, что ты от Смертя переключилась на мою Жизнь, спасибо.
Света Тишкова: Света, ты поэтесса, потому тебе я отвечу стихами одной из записок той шкатулки:
О, жаль, что танго недотанцевали,
В угаре страсть расплавила сердца,
За чашкой кофе сидя на бульваре
Мы будущее вспомним до конца:
И будем пить друг друга ненасытно,
И будет кровь играть словно вино.
В порыве танго два безумья слиты —
Им в бездну чувства кануть суждено.
@ Niagara:
Таня, стих великолепен! А продолжение у «Танго монаха» будет?
Света, такое ощущение, что чувства монаха прошли проверку временем и потому возможно продолжение.Кажется герой больше не боится смотреть жизни в лицо…
@ Niagara:
Ну что Таня, я же не против — я о мыслях говорил)))
Я как-то пробовал не думать о том о чем думал… 2-3 секунды, максимум — а потом думаешь еще сильней! А тут еще и запрет(табу) Не согласна?
Вова, я даже сначала решила, что это не твои стихи в комментарии.Правда. Я тебя сентиментальным считаю и сама такая…Большинство людей сентиментальны, но почему-то стыдятся этого и считают слабостью. А в любви нет победителей, а проигравшие — оба. Так что думай ОБ ЭТОМ, думай, это же здорово! Но за то, что сделал свое мнение более определенным — большое спасибо :говорю же — сентиментальна я донельзя!
@ Niagara:
🙂 Ну ты хоть поняла, что я пошлость и не затрагивал в экспромте? Для меня это важно!
Марика Ми : рада, что ты от Смертя переключилась на мою Жизнь, спасибо.
Да, примерно так и получилось =)
Марика Ми : знаешь, я потом уж подумала: что-то у нас, у девушек, темы какие-то пошли: Мистер Смерть, монах, грезящий о танго… Ты не находишь?! Но главное — тема возвышенной любви и там, и тут… Давай признаемся, что договорились?
moro2500: я знаю, Володь… Спасибо тебе.
Рассказ красивый, но он — женский. Как чувствует женщина, что мог бы почувствовать мужчина, как бы ей того хотелось. Я! Тут самый сентиментальный!!!!!!!! Скажи, Moro! Эх! Бабоньки, в армии вы по два года не служили! Там все скрутит, и не то еще приснится! Эт я , конечно, ерничаю, но это — жизнь!
А монах — он тот же солдат. Страж морали. Но он ить МУЖИК! Во. Пафос,пошлость — многогранные понятия. Все относительно. Теперь — все.
Topor , спасибо за комментарий. Эта интерпретация тоже имеет право на существование.
На самом деле этот экзальтированный красавец сбежал от сильных чувств женщины в монахи — не был готов ни брать, ни отдавать. Жизнь большого города — эта суровая школа жизни — ничему не научила его. А уединение укрепило душу и невольно расставило приоритеты. Повторяющийся один и тот же сон побуждал его взглянуть, наконец, в глаза собственным чувствам, которые от аскезы стали еще более очевидны. Достав заветную шкатулку с письмами, записками и стихами той женщины, он понимает всю ответственность момента и готов принять решение. Эта новелла посвящена Дню Святого Валентина.
Очень ярко, чувственно, эмоционально. Я слышала о подобных историях в жизни, и я согласна, что такой «монах» (не важно, какой способ ухода из мира он избрал) попросту испугалсся той силы чувств, которая вспыхнула в нем, а потому не Великому служению он посвящает свою жизнь, а просто как страус в песок зарывается с головой в молитвы, прячется… Вряд ли таким способом он найдет свой путь… Ты говоришь, он на пороге принятия решения… Он еще не принял постриг? Пиши продолжение. Хоть рассказ и выглядит вполне законченным, но все же интересно, что в этом человеке окажется сильнее ))))
Алла : спасибо за отклик. Я почувствовала искренность и мне это очень дорого. Да, история необычная. Люди бояться любить. Нонсенс. Хотя каждый об этом только и мечтает. Продолжение скорее всего будет!
@ Niagara:
Замечательно. Буду ждать с нетерпением 😉
(Алла- это я до регистрации ))))
Волшебный сон..но для монаха — это награда или наказание? Или очередное искушение для проверки крепости его веры…Написано очень красиво.
kovtoon : вопрос из разряда : жизнь — награда или наказание?! Все, что с нами случается — это искушение, если мы живём полноценно… Вот попробовал герой стать праведником, сбежал в монашество от искушений, — молитва и отсутствие греха… А оказалось, это ничему не учит, а лишь мучает душу. На ПРОЗЕру одна мадам написала, что не верит, что автор — женщина…
А вам спасибо, что вас тронула именно эта маленькая повесть о любви.