Ни ищите мишек

Забавные совпадения в журнале о домашних животных

НЕ ИЩИТЕ МИШЕК
«Дорогой друг, хорошо, что ты любишь животных и заботишься о своей собаке. Это ничего, что она «бп», как сказал тебе ветеринар…» — до сих пор Игорь полагал, что бп, то есть беспартийными, бывают только люди, а применительно к жизни в СССР — люди-неудачники. Те, кто вместо реальных дел занимаются ответами на письма детишек в журнале о животных.
Примерно в это же время Александр Михайлович — главный редактор этого журнала о животных перечитывал сообщение, которое опубликовали все центральные газеты: «Коммунистическая партия Советского Союза, весь советский народ понесли тяжелую утрату. Из жизни ушел верный продолжатель великого дела Ленина, пламенный патриот, выдающийся революционер и борец за мир, за коммунизм, крупнейший политический и государственный деятель современности Леонид Ильич Брежнев…»
Перечитав еще раз пространный некролог, Александр Михайлович раскрыл собственный журнал и вздрогнул. С правой полосы на него внимательно смотрели желтые глаза филина. Но не цвет глаз привлек внимание редактора, а брови, которые пушистыми кисточками обрамляли голову птицы. Он невольно перевел взгляд на газетную полосу. Здесь тоже на месте бровей были кисточки, но, к счастью, расположенные несколько иначе. В любом случае имело смысл подстраховаться, и он, нажав кнопку вызова секретаря, попросил по громкой связи найти художественного редактора.
— Зиночка, позовите ко мне Славу, пожалуйста.
Художник Слава, Вячеслав Иванович, вскоре появился в приемной и без стука открыл дверь кабинета главного.
— Привет, Саня! Звал?
От такого обращения «Саня» поморщился, но что было, то было, а выпито было немало, и Слава не желал об этом забывать.
Александр Михайлович провел руками по бумагам, разложенным на столе, как бы запитываясь от них силами для неприятной беседы:
— Ты знаешь, что Брежнев помер?
— Кто ж не знает, но я тут не при чем, — пошутил Слава.
Александр Михайлович вновь поморщился. Солдатский юмор товарища обычно его веселил, но не в этот раз.
— Ты мне скажи, кто надоумил тебя дать филина в этот номер? Игорек, наверное.
— А чем тебе филин не угодил? Птица как птица, не хуже других, с крыльями…
— С крыльями пусть, но ведь еще и с бровями… В любой момент из ЦК ВЛКСМ позвонят и что я скажу… «с крыльями».
Окончанием фразы он довольно точно, а потому обидно, передразнил Славу. Слава хотел обидеться, но, взвесив все «за» и «против», передумал. Все-таки надо обладать недюженным воображением, чтобы, глядя на портрет филина, подумать о бровях генерального секретаря. Вины своей, а также Игоревой, он не чувствовал и потому внес встречное предложение:
— Если Брежнев помер, чего нам о каких-то филинах думать. Давай, лучше помянем покойника. Все-таки он животных любил.
— Откуда ты знаешь?
— Ну, лицо такое доброе, опять же брови…
Действие, как известно, происходило в середине ноября 1982 года. В ноябре обычно выпадает первый снег, день становится до неприличия коротким, на дорогах всегда грязно и слякотно. Природа замирает, замерли и люди в ожидании нового генсека. Вскоре его объявили: Юрий Владимирович Андропов. Диссиденты приуныли, военные, напротив, воспрянули. Очень быстро стало понятно, что перемен ждать не следует, и, пожалуй, единственным отличием от брежневских времен был отлов людей в кинотеатрах на дневных сеансах. Слава Богу, облавы эти происходили от случая к случаю, и даже милиционеры понимали, что это скорее следствие старческого маразма, а не желание приблизить светлое будущее.
Для самого Юрия Владимировича будущее наступило буквально через 1,5 года. В феврале 1984 года его не стало, что стало трагедией не только для семьи, но и для нашего журнала. «Коммунистическая партия Советского Союза, весь советский народ понесли тяжелую утрату. Оборвалась жизнь выдающегося деятеля ленинской партии и Советского государства, пламенного патриота социалистической Родины, неутомимого борца за мир и коммунизм Юрия Владимировича Андропова…»
Впрочем, в начале месяца ничто не предвещало беды, но ведь его угораздило помереть ближе к середине, а именно 9 февраля. Шел февраль. «…достать чернил и плакать…», — писал поэт, но когда пришло известие о смерти Андропова, Александр Михайлович раскрыл журнал и на собственной шкуре понял, как прав был поэт, когда предлагал плакать. Теперь Александр Михайлович запустил обе руки в густую копну слегка тронутых сединой волос.
Со второй страницы обложки на него внимательно смотрел лосось в немом оскале. По краю страницы располагалась жирная черная рамка, как и положено в некрологах. Надо же, невезение какое! Умер бы на 10 дней позже, и никаких проблем, новый номер уже вышел бы, а так… Александр Михайлович нажал кнопку вызова секретаря и вновь, как полтора года назад, попросил найти художественного редактора. Как и полтора года назад худред пришел, но бодрости в нем не было и в помине.
— Звал?
— Да, садись, рассказывай.
— О чем?
— Как о чем! — взорвался Александр Михайлович. — А то ты не знаешь!
Он раскрыл журнал и почти ткнул им в лицо Славы.
Если тебя так встречают, то хочется поджать хвост, и Слава поджал бы его, если б имел.
— Ты же меня подставил. Кто тебя просил давать это фото?
— Ты, — робко сказал Слава, — это твое фото.
Александр Михайлович застонал как от зубной боли.
— Хорошо, а рамку траурную сам придумал или Игорек надоумил? Как знал заранее…
Художественный редактор замотал головой.
— Нет, что ты. Откуда нам было знать. Просто я забыл на полях цвет рамочки указать, хотелось голубой, — мечтательно сказал Слава, — но не случилось, а по умолчанию, сам знаешь, черный идет.
— Тогда по умолчанию садись и пиши.
— Что писать? — изумился Слава.
— Как что! Так мол и так, прошу уволить меня, вредного прохиндея, по собственному желанию, дата, подпись. Вместо слова «прохиндей» впиши фамилию, сам знаешь какую.
Несмотря на то, что февраль месяц зимний и обычно холодный, в тот год погода стала быстро налаживаться, диссиденты воспрянули духом, военные приуныли. Очень быстро Юрию Владимировичу нашлась замена в лице Константина Устиновича Черненко. Человек пожилой, 73 года, но в отличие от предшественника ни в чем позорном замечен не был, ловлей диссидентов не занимался, да и лицо в целом имел нормальное. Преклонный возраст гарантировал сменяемость в обозримом будущем. Рассчитывать на какие-либо перемены не приходилось, что называется «быть бы живу». Эти ожидания полностью оправдались и буквально год спустя, если быть точным — 10 марта 1985 года, по телевизору вновь давали «Лебединое озеро» и вновь выступал Игорь Кириллов.
«Перестало биться сердце выдающегося деятеля Коммунистической партии и Советского государства, международного коммунистического и рабочего движения. Вся жизнь и деятельность Константина Устиновича Черненко отданы беззаветному служению делу партии и народа, борьбе за укрепление экономического и оборонного могущества Родины, повышение благосостояния советских людей, за всестороннее совершенствование нашего социалистического общества, за сохранение и упрочение мира на земле».
А что журнал? Журнал со своими птицами и зверями не мог остаться в стороне.
Не главная, а так, в середочке, статья сводила на нет все усилия Александра Михайловича по построению тихого и благостного существования. Все дело было в названии статьи, посвященной попугаю из Австралии: «Бедный старый какапо». Что называется, в десятку. Как ни странно, на этот раз главред никого не стал вызывать, а просто закрыл журнал и отложил его в сторонку. Это было тем более странным, так как автором статьи и названия значился вышеупомянутый Игорек.
Спустя какое-то время дверь приоткрылась и в кабинет прошла Тамара Сергеевна. Тамара Сергеевна заведовала отделом писем, и, что существенно, была секретарем парторганизации. Она увидела журнал на столе Александра Михайловича и безошибочно открыла на нужной странице.
— Видели? — спросила она Александра Михайловича.
— Видел, и что? — откликнулся главред.
— Какие меры будем принимать?
— Да никаких. Он же умер. Вопрос закрыт.
— А как же, как же..? — начала заикаться Тамара Сергеевна.
— Все просто, Тамарочка. Вы же парторг, будете отвечать первым номером, я — вторым. А Игорьку по фигу, он вообще беспартийный. Вы этого хотите?
— Нет, конечно.
— Тогда идите и работайте. А чтобы Игоря привлечь, его нужно принять в ряды, так сказать. Подумайте, как это сделать.
— Хорошо, пусть будет так, — Тамара опустила голову.
— То есть как — пусть будет? Уже так, — главред поставил точку.
На следующий день 11 марта было объявлено имя нового генерального секретаря. Им стал Михаил Сергеевич Горбачев. Александр Михайлович, в свою очередь, собрал всех редакторов и после традиционной в таких случаях минуты молчания заявил: «На протяжении многих лет я являюсь главным редактором, но, к сожалению, опыт последнего времени показал, что даже при всей моей предусмотрительности происходят накладки, но, как говорится, свою голову на чужие плечи не поставишь, — при этих словах он внимательно посмотрел на Игоря, редактора отдела науки. Еще какое-то время главред рассказывал, каким он видит журнал в будущем, а в заключение сказал: — Дабы не наступать дважды, нет, трижды на одни и те же грабли, прошу убрать все материалы про мишек, черных, бурых, белых, каких угодно. Надеюсь, все меня поняли правильно».
Вместо заключения. С появлением Горбачева все процессы ускорились, и примером тому служит судьба Игоря. Его очень скоро приняли в ряды КПСС, он перешел на работу в другой журнал и даже вступил в Союз писателей. Александр Михайлович еще несколько лет редактировал журнал, но затем вместе со Славой был съеден «перестройкой». Несмотря на то, что Михаил Сергеевич уже давно перестал быть генеральным секретарем, журнал существует, и вы можете увидеть в нем рассказы о самых разных животных – только не о мишках.

рекомендовать