Измена и любовь

 

Проклиная свой сломавшийся Форд пенсионного возраста, я энергично и довольно быстро проталкивался сквозь плотную толпу в подземном переходе на выходе из метро Театральная.

Мой бег был остановлен миниатюрной шатенкой, которая неожиданно выскочила из-за поворота. Столкновение грозило микротрещинами ребер, но жесткость удара самортизировали её округлости в верхней части тела. Однако, под воздействием моей явно превосходящей массы. Она начала заваливаться спиной прямо на грязный заплёванный цементный пол.

Но не зря же у меня прочная репутация джентльмена. Я живо подхватил ее на лету и плотно прижал к своей груди, спасая от неизбежного сотрясения мозга.

Мы так и простояли почти минуту в каком-то забытьи, весьма приятном для меня.

Потом она спохватилась и деликатно отжала меня ладонью от своей груди, подняла голову и строго посмотрела большими карими глазами мне прямо в глаза.

— Оля? – удивился я, увидев жену своего дружка Борьки. – Почему не на машине? Боря…

— Да, он опять на две недели в командировку укатил, — она погрустнела.

-Ну да, в кобел…, — осёкся я, вспомнив, что он укатил на пару недель с Виолеттой в Анапу

Анапа была для него сакральным городом. Там он первый раз влюбился в воспитательницу, отдыхая в детском лагере.

— Что ты сказал? Ее длинные реснички как-то жалко вздрогнули.

— Да, кобеля вот предлагают овчарки, щенка, — попытался выкрутиться.

Она лишь грустно промолчала, и мне захотелось погладить её густые каштановые волосы, струящиеся красивыми локонами по плечам голубой кофточки.

Грусть навалилась и на меня.

«Ну, почему это красивое нежное создание досталось беспутному приятелю Борьке, этой настоящей секс-машине, как пела когда-то знаменитая группа Бони М о неутомимом придворном старце Распутине, который, говорят,  был близок даже с одной венценосной особой.

Сердце мое одинокое ноет, когда я вижу шатенок. Нет, когда-то и я заблуждался по молодости лет. Но повзрослел и навсегда покончил с блондиночным периодом в своей жизни.

— Слышь, Оля, а давай выпьем кофе в кафешке? Кормить Борю ужином сегодня не надо. Да и ты отдохнёшь от стряпни.

Она неожиданно сразу согласилась, благодарно загляну мне в глаза. Бог мой! От таких бархатистых глаз даже моё слегка проржавевшее сердце стало биться с удвоенной силой.

Мы устроились на веранде весьма приличного заведения на Пушкинской, поскольку зал был закрыт по случаю эпидемии коронавируса в городе.

Заказали морепродукты и вино при помощи официанта, поскольку оба предпочитали домашнюю еду и редко бывали в подобных заведениях. Я как раз снял с карты наличные и чувствовал себя королём.

Мы не очень умело ели гребешков и устриц, щедро запивая их вином. Я совсем осмелел и потихоньку гладил ее руку с глупой блаженной улыбкой.

— А ты знаешь, я в тебя сразу влюбился еще на свадьбе с Борей. Но женщины обычно выбирают крутых, сильных мужчин, хоть они и не всегда бывают порядочными.

— А ты знаешь, что этому сильному мужчине мы с дочкой не нужны. Совсем, – в глазах ее появилась необычная для нее твердость. – Он даже с Настенькой больше года в зоопарке не был. Только обещает. А она так скучает по любимой горилле и жирафу. Думаешь, я не знаю, что он в Анапу укатил с любовницей? Взял на работе две недели отпуска и укатил к ласковому морю с этой, Викой. С работы его позвонила одна, брошенная.

— Виолеттой, — машинально поправил я.

— Нас с Настеной на это общественное достояние променял? – обида сменилась гневом. – Это всё, конец!

Виолетта жила в нашем дворе, рано созрела и с тринадцати лет вовсю крутила романы.

— Вот и вышла бы за меня. Я и зоопарк обожаю. Там сейчас такие просторные вольеры сделали, — я, кажется, начал терять контроль над собой.

— Это предложение? — серьезно спросила Оля. — Так не делают. На колени перед дамой сердца!

Я с готовностью бухнулся на колено, но она удержала меня от дальнейшего.

— Запомни, Антон! Никогда и ни перед кем не вставай на оба колена. Это поза раба. А перед дамой преклоняются только на одном. Теперь слушаю.

— Выходи за меня замуж, Оля. Буду любить вас с Настей как себя, даже больше!

— Верю, — просто ответила она, — удивленно-радостно  улыбаясь.

Мы и не заметили, что эту редкостную в наши дни романтическую сцену клиенты на соседних столиках спешат снять на смартфоны. Женщины откровенно завидовали, мужчинам как-то было не по себе.

Она тут же набрала номер Бориса.

— Ну как там отдыхается, Борюсик?

— Да какой тут отдых, Оля! Всё вопросы решаю. Устал как собака, – послышался довольно четко голос ее измученного мужа.

— Что, устаешь? Еще бы! С Виолеттой не расслабишься. Так, хватит. Послушай меня. Мы за три дня съедем с твоей шикарной квартиры на элитном Печерске. Возьму только личное наше. Ну, и картины, книги свои. Вам с Виолеттой хватит и Комедиклаба по телеку. Твоей любимой ржаки. Как приедешь, сразу подадим на развод. И вообще, я выхожу за другого, любимого.

— Ты мне изменила? — донесся из далёкой Анапы его потрясённый голос. – А как же супружеская верность?!

— Изменяю прямо сейчас! Мне так хорошо с ним, — Оля выключила телефон, улыбаясь не без волнения и нотки торжества.

Мы встретились в субботу в зоопарке.

— Дядя Антон, — Настя быстро оценила меня своими ясными шестилетними глазёнками. – Пойдем скорее к горилле. Она, наверно, так без меня скучала, и ухватив крепко за большой палец, потянула к свой любимице.

Неожиданный спазм сдавил мне горло. Но Оля быстро пришла на помощь. Обняв за плечи, она прошептала мне на ушко.

— Успокойся, милый. Всё в порядке. Ты ей понравился, и мне тоже, — и быстро чмокнула меня в пылающее ухо.

Настя и горилла радостно приветствовали друг другу, а Оля вдруг расплакалась , уткнувшись лицом  мне в грудь. Я гладил ее любимые каштановые волосы, лепетал что-то успокоительное.

И понял я, что судьба, наконец, подарила мне настоящее после всей моей бестолковой и безалаберной прошлой жизни…