МОНА ЛИЗА

«Егорушка! Егорушка! Не беги так быстро, ты еще маленький, — раздавался откуда-то снизу мамин голос. Он был добрый, теплый, нежный и до боли родной… — Егорка, хватит шалить! А то сейчас отцу скажу!
Но мальчишка лет четырех с кудрявой русой головой бежит по узкой извилистой тропинке, сбивая веткой пушистые одуванчики и совсем не слушает маму. Ему весело: тысячи маленьких белых парашютиков- одуванчиков поднимаются в небо и летят, летят, попадают в нос, глаза, застревают в кудряшках на его голове. Он бежит куда-то  вниз на мамин голос… Бежит,  хохочет… »
«Постой!.. Это же я, но почему маленький? И мама? Она умерла два года назад…» — мелькнула мысль у Егора, но он опять услышал голос мамы: «Егорка, не надо бежать вниз! Тебе еще рано! Беги на верх… Тебя там ждут! Егорка, не спеши! Я тебя люблю, сынок! Но сюда тебе рано! Прощай!»- ее голос удаляется, удаляется и затихает совсем, только  эхо несет из далека: «Рааааноооо! Возвращайся… щайся… ся…»
Он пытается открыть глаза, но это у него не получается. Нестерпимо болит голова, горят лицо и руки… Его безумно мучает жажда… Он прислушивается к тишине, но ни шороха, ни звука… Егор не может понять: где он и что с ним… Вдруг он уловил легкий шорох, кажется шаги, но они не могут принадлежать человеку, слишком легки и невесомы, потом шепот:
— Елизавета Андреевна, шли бы вы домой… Вторые сутки на ногах, а завтра у вас смена… Что же вы себя так мучаете голубушка? Это ваш знакомый?
— Нет… Он  спас ребенка на пожаре… — прошептал женский  голос.
— Он выживет, у него сильный организм, сердце крепкое… Ожоги заживут. Вы же сделали все возможное. А как девочка?
— С ней все хорошо. Ему досталось все и сразу, он успел  передать ребенка другому пожарному за секунду до  падения  балки…
«Пожарный? Да… Но почему они говорят шепотом, будто я сплю… Пить…» — но те, кто разговаривал, услышали едва различимый стон.
— Машенька, беги за Родионом Владимировичем… Скорее! Он пришел в себя… Боже, благодарю тебя…- он услышал, как хлопнула дверь, через пару минут опять звук открывающейся двери, топот ног и строгий мужской голос:
— Вы меня слышите? Егор, вы меня слышите? Если слышите, то дайте  знать… Пошевелите пальцами.
«Как больно… Руки…» — но Егору удается слегка пошевелить кистью правой руки.
— Молодец, — опять раздался мужской голос. — Машенька пить пока не давать… Смачивайте ему губы и глюкозу внутривенно… Елизавета Андреевна! А ну марш отсюда домой! Вам завтра на работу, а вы здесь торчите уже двое суток! Идите домой и немедленно. Слякоть тут развели! Вы давно давно должны ко всему этому привыкнуть, не первый год  работаете в центре!
— К этому не привыкнуть… Конечно, я пойду… — прошелестел голос.
«Голос… Он похож на мамин…» — подумал Егор, но окончательно придя в себя, ощутил боль во всем теле: она иглами колола, казалось с от пяток до самой последней волосинке на голове. Он застонал громче.
— Лиза, иди домой! Ты пока не нужна, — настаивал мужской голос.
— Хорошо, но если что, вы мне позвоните, Родион Владимирович?
«Это, наверное, и есть Лиза… Голос, как у мамы… Интересно, какая она?» — но жажда опять напомнила о себе и он застонал: «Неужели они ничего не понимают, что я хочу пить, пить…» И ту он почувствовал влагу на своих обожженных губах… Потом ему что-то вкололи, и он провалился опять в черноту, но это уже был сон…
Лиза вышла из отделения, как к ней тут же почти подбежал мужчина лет сорока с вопросом:
— Доктор, скажите как Веденин… Егор? Только правду, доктор…
— Вы кто ему будете? — устало спросила она.
— Я его друг… напарник Антон Кречетов.
— Пришел в себя… Будем надеяться, что все будет хорошо, но надо время, сейчас самое главное — время…
— Настя… Настя! — позвал он кого-то.  Лиза заметила, стоящую в стороне,  девушку лет двадцати пяти. Она смотрела в окно и  повернулась к ним не сразу, будто раздумывая, стоит ли это делать вообще. Настя была растеряна и в каком-то заторможенном состоянии, как показалось Лизе.
— Ничего, Настя, крепись… Здесь врачи хорошие. Все с Егором будет хорошо.
— Что ты заладил — хорошо да хорошо. Ничего хорошего уже не будет
— Настя, что ты говоришь! Егор поправится, и вы будете вместе, вы же заявление подали… Подумаешь, перенесут регистрацию на месяц — другой.
— Я забрала заявление… Доктор, у него сильные ожоги? После них останутся шрамы? — вдруг спросила  Настя.
— Скажите, вам важна его внешность или он сам?
— Доктор, вы не понимаете! — продолжила Настя каким-то совсем отрешенным голосом.
— Главное дело, что он жив, а все остальное в настоящий момент не важно…
— Он же изменится? Не будет таким, как прежде? — настаивала девушка.
— Есть вероятность, что от ожога останутся шрамы…- ответила Лиза, внимательно рассматривая девушку. Да, она была очень  симпатичной, даже красивой. Не смотря на раннее утро все было при ней, будто она шла в театр, а не к любимому человеку в больницу, да и собиралась без спешки, обстоятельно. Стройная, длинноногая, умелый макияж, стильная одежда, красиво уложенные локоны и никаких слез… Настя посмотрела на Лизу и протянула ей конверт:
— Когда можно будет, передайте ему…
— Понимаете, что вы ему  сейчас нужны?  Я не буду ничего  передавать, — отодвинув от себя ее руку, негодующе воскликнула  Лиза.
Антон, ничего не понимая, с удивлением стоял и смотрел то на Настю, то на Лизу…
— Я ничего не понимаю,- пробормотал он. — Настя!
— Прости, Антон, но я сегодня улетаю в Берлин на автосалон… Хотела сказать Егору это позавчера, но сам видишь, что получилось… И свадьбы не будет… Я хотела ему это сказать.. Я люблю другого человека… — и Настя вложила в его руку конверт и почти бегом направилась к выходу. Антон бросился следом за ней, остановил у входа, что-то стал говорить, но Настя качала головой, потом он взял ее за руку,  и они вместе вышли из больницы.
Кофейный автомат давно выдал  Лизе стаканчик с кофе, который уже успел остыть, пока она разговаривала с Антоном и Настей. Она подошла к окну и увидела, как Антон и Настя целуются. «Похоже, что этот Егор сегодня потерял не только любимую женщину, но и друга…» — печально подумала Лиза. Домой совсем  не хотелось, но надо идти. Наташка была сослана в деревню  на летние каникулы к бабушке, заботившейся о  внучке   и баловавшей ее в отсутствии матери, считая, что та строга с дочерью. Лиза очень любила дочь, но старалась  загрузить занятиями в музыкальной школе и в танцевальном кружке, так чтобы у нее меньше оставалось свободного времени для бесцельного шатания по улицам. Наташка сама  понимала, что матери очень трудно дается их видимое благополучие — вечные подработки то на скорой помощи, то ночные дежурства в реанимации, и старалась не огорчать ее, а радовать своими успехами в музыкальной школе. Лиза шла по улице и думала об Егоре… Проходя мимо лотка с газетами, остановилась и стала их просматривать. Продавец ей вдруг протянул газету со словами:
— Вы, женщины, много сейчас говорите, что настоящих мужчин не осталось… Мне моя жена уже все уши прожужжала: перевелись они на нашей земле… А вы вот, дамочка, почитайте, почитайте… Это не женщина кинулась в огонь за своим ребенком, а мужчина, посторонний мужчина… Пожарный спасал ребенка этой пьяницы. Он спас его, а сам в больнице и в прессе пишут, что состояние критическое. А где эта пьяная мать? Она пришла, сказала ему спасибо? Где, я вас спрашиваю?
Лиза взяла из его рук газету. Да, журналист постарался — статья была большая с рассказами сослуживцев, каким был Веденин Егор, и страна должна знать своих героев. «И название подобрал подходящее «Знайте, каким он парнем был!» Только почему был? Он жив и поправится. Выйдет на работу. Почему был? Что они его хоронят, что ли?» — возмутилась про себя Лиза. Она рассматривала фотографию Егора на развороте. Снимок  не очень хорошего качества, но все же в общих чертах можно было разглядеть волевой подбородок, упрямо сжатые губы, но при всей этой серьезности улыбающиеся глаза. Ему только неделю назад, судя из текста статьи, исполнилось сорок лет. «Ну вот, теперь знаю, какой ты, Егор Веденин!» — подумала она, бережно свернув газету, чтобы не помять снимок…
Утром придя  в центр, она как только переоделась, сразу пошла в отделение реанимации, но в палате лежал уже совсем другой человек. Лиза даже растерялась, подумав, что случилось самое худшее из ее предположений. И когда постовая медсестра ей сказала, что Веденина перевели в отделение интенсивной терапии, облегченно вздохнула.  У себя в отделении она  выяснила, что главврач назначил ее лечащим врачом.
Егора перевели в отдельную палату, которую шутя называли вип — апартаменты. Его  опутывали всякие  трубочки и разноцветные провода, подключенные к нескольким мониторам и фиксирующие любые, даже самые малейшие,  изменения в его организме. Он спал… Во время обхода Родион Владимирович сказал:
— Елизавета Андреевна, я решил, что Веденину в ваших добрых и нежных ручках будет лучше всего… Вы его принимали, вам его и лечить… Одно скажу, что жить ему  долго, а вот, как счастливо, зависит от него самого.  Можно сказать, тот день — это второй день его рождения. Все назначения на  эту неделю я сделал… Так что держитесь, голубушка, больной сложный. Так что терпение, терпение… Максимум покоя и пока никаких посещений.
— Хорошо, Родион Владимирович… Я постараюсь.
— Вы опытный врач и просто умница, — и он вышел из палаты.
Лиза присела рядом с Егором, просмотрела записи приборов и поняла, что состояние больного остается тяжелым, но стабильным.
Лечение со временем принесло положительные результаты. Когда Егору разрешили разговаривать, первое, что он потребовал — это позвонить Насте. Лиза, как могла  отговаривала, но безрезультатно. Набрав под его диктовку номер, она дождалась ответа, включив громкую связь, положила телефон рядом с ним и вышла. О чем они говорили, Лиза не слышала, но когда вернулась в палату телефон валялся на полу, а Егор лежал с закрытыми глазами и казалось, что  заснул. Она потом себя ругала, что пошла у него на поводу, и этот злосчастный разговор состоялся. Два часа спустя в ординаторскую зашла нянечка и сказала, что больной из випа отказывается есть. Лиза нашла Егора лежащим с открытыми глазами и смотрящим в одну точку на потолке.
— Егор, вы почему отказываетесь есть? Вам это сейчас необходимо, чтобы поправиться и набраться сил.
— А зачем? — продолжая так же пристально смотреть в потолок, ответил он.
— Чтобы жить! — воскликнула Лиза.
— Жить… А зачем? Кому я такой нужен?
— Какой — такой?
— Урод… Квазимодо…
— На сколько мне помнится, он был горбат, а у вас горба при осмотре не обнаружила ни в первый раз, ни в последний… Хотя, говорят, что у него там были спрятаны крылья…- улыбнулась Лиза.
— Не несите чушь… — прохрипел, каким-то надтреснутым голосом Егор. — И вообще, уходите. Я не хочу есть, не хочу жить, и не надо меня спасать… Дайте мне спокойно умереть…
— Знаете, Егор, я вас лечила, лечу и буду лечить, а на тихую  смерть даже не надейтесь — не дам умереть! Не будете есть, будем кормить насильно…
— Применять силу не имеете права!- хрипел он.
— Имею… Еще как имею… Не для того я вас вытаскивала с того света, чтобы вот так вот дать умереть… от голода.
— Что вы за люди…
— А еще вы мне испортили телефон… когда уронили.
— Я это сделал не специально… Забыл, что не мой. Простите. Потом куплю новый.
— Ну вот, есть еще одна причина не дать вам умереть… Вы мой должник. Так есть будем? Или мне нести систему?
— Буду…
— Я зову нянечку?
— Зовите…
— Хорошо. И приятного аппетита.
Два дня Лиза не появлялась в палате Егора. Она уехала за Наташкой в деревню, но когда вернулась, то ей стали жаловаться на Егора. Она зашла в палату к нему и оторопела. С него сняли бинты. Она молча остановилась  у двери…
— Что, красавец? Да? — жестко, не дав ей опомниться, спросил Егор.
— Да… есть немного… Могло быть хуже, а так… Можно я вас осмотрю? Если, не возражаете? — спросила она.
— Что здесь смотреть… Смотрела одна такая уже… — буркнул Егор. — как бинты сняла, так сразу убежала со слезами на глазах… Не надо меня жалеть.
— Плохо смотрела… Ну, что, даже очень хорошо… Я думала,  будет хуже…  Думаю, что и шрамов не останется… а кожа новая будет, как у младенца — пяточки… — пошутила она.
— Вы меня утешаете, Лиза? — Егор первый раз назвал ее по имени и смутился.
— Нет, говорю чистую правду…
— Значит, красавец?
— Он самый,- улыбнулась она.
— Вам не противно на меня смотреть?
— Нет!
— Тогда… Тогда поцелуйте…- и он вопросительно посмотрел на нее. Тут настало время смутиться Лизе. — Что, страшно целовать такого урода, как я? Да или нет?
— Не страшно, — она наклонилась и поцеловала его в губы.
— Уходите… — полушепотом сказал Егор и закрыл глаза.
Лиза, как ошпаренная выскочила из его палаты и до самого вечера не заходила к нему. У нее сегодня было ночное дежурство, но ночь выдалась спокойной, и она все-таки заглянула  к нему. Ей показалось, что он спал… Поправила одеяло, проверила приборы и хотела так же тихо выйти,  но вдруг услышала:
— Лиза, простите… Я не хотел вас обижать…
— Я не обиделась.
— Тогда почему не зашли ко мне вечером? Прислали какую-то малолетку, которая, увидев меня только охала и вздыхала, чуть не плача…
— Была занята.
— Не врите мне Лиза… Я знаю, что вас обидел, и вам было противно…
— Нет… — и она его поцеловала опять.
— Что вы делаете, Лиза?
— Целую…
— Чтобы вы не думали…
— Лиза, мне плохо… Моя невеста забрала заявление и улетела в Берлин… Любит другого человека. Моего друга…  — он взял ее руку свою. — Какая она у вас прохладная, нежная… Простите меня… Я первый раз в жизни не знаю, что делать… Сюжет из почти песни  «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло…»
— Все образуется. Я пойду, а Вы спите, Егор… Спите. Вам силы скоро понадобятся, ох, как понадобятся, если вы хотите вернуться  на свою работу.
— Хочу, потому что я больше ничего не умею, кроме как тушить пожары… — грустно сказал он.- Я бы хотел, чтобы Вы еще посидели рядом, Лиза.
— Хорошо, пять минут и пойду,- но тут дверь открылась и на пороге появилась дежурная медсестра:
— Елизавета Андреевна… там привезли очень тяжелого… Мы не знаем., что делать… Фимочкин совсем растерялся…
— Бегу, Мариша, бегу… Спокойной ночи, Егор.
— Лиза, Лиза… У вас очень красивое имя… Лиза… — но Лиза уже ничего не услышала,  закрывая за собой дверь.
Егор еще полежал несколько минут, и вдруг почувствовал, как сильно хочет спать. Засыпая, он твердил, как заклинание, одно единственное слово: «Лиза… Лиза… Ли…»  Сон сморил, а проснувшись, Егор понял, что спал очень долго… Лиза к нему в этот день не зашла, и он вдруг почувствовал, что без нее ему скучно, а при воспоминании о ее поцелуе,  сердце почему-то сжимается и екает в груди. Когда она долго не заходила к нему,  его начинали мучить какие-то сомнения и тоска… В ее отсутствие даже солнечный день казался пасмурным и грустным, но иногда и ее присутствие не спасало  от депрессии. Егор мог молчать сутками, а ему самому казалось, что еще немного, и  мозг взорвется от мыслей о будущем. Он не знал, что его ждет, вернется ли он к своей работе. На его  вопросы врачи, как заговорщики, упорно молчали и твердили в один голос время покажет, или просили проявить терпение. Однажды к Лизе после занятий в музыкальной школе, забежала Наташка. Не найдя маму в ординаторской, она не нашла ничего лучшего, как пройти по коридору, заглядывая в палаты. Увидев ее, Наташка  вбежала в палату и остановилась.
— Мама!
— Наташка, ты как здесь? — воскликнула Лиза.
— Я соскучилась, мамуля! И у меня есть новость… Я не могла дотерпеть до завтра!
— Идем в ординаторскую…
— Привет! Я — Егор… — поздоровался Егор. Наташка увидела его и спряталась за Лизу. — Испугалась?
— Привет!.. Наташа, — и она отрицательно покачала головой.- Не испугалась…- она прижала к груди футляр скрипки.
— Ты играешь на скрипке? — спросил Егор.
— Да.
— Сыграй,- попросил он.
— Мама, можно? — и она просительно посмотрела на Лизу.
— Играй, только в пол звука,- шутя сказала Лиза.
— Я так не умею… Если играть, то играть! Каприса для скрипки соло… — и Наташка открыла футляр, достала скрипку и заиграла.
Когда она опустила смычок, то раздались аплодисменты… В проеме дверей стояло несколько ходячих больных… С этого дня Наташка стала частой гостьей в палате Егора. Она забегала к нему после занятий в школе, бальных танцев или  музыкалки. И только она могла вывести его из тех приступов депрессии, с ней он был весел и забывал о всех своих проблемах. Лиза ругала Наташку, но та ее не слушала и, всякий раз, приходя к ней  в  центр экстренной помощи, старалась забежать хоть на пять минут к Егору.
Лето близилось к своему логическому завершению, а август старался побаловать  последним летним теплом.  В парках  на березах среди зелени  уже запутались желтые пряди, как мазки от  невидимой кисти — первая примета приближающейся осени… И в один из таких дней, после осмотра Лиза сказала, улыбаясь, Егору:
— Одевайтесь… Что я могу вам сказать… Вы везунчик, Егор.  На пятницу будем готовить вас к выписке.
— А я бы еще здесь полежал… Когда рядом с находится такая женщина, — полушутя, полусерьезно ответил он. – Это у Вас, Лиза волшебные ручки, которые хочется целовать и целовать… Лиза, я думаю, что…
Егор не успел договорить, как дверь в палату отворилась,  на пороге возник улыбающийся мужчина:
— Лиза, Лиза, Лизавета, я люблю…
— Сережка, ты как здесь? – воскликнула она, обернувшись на голос. – Извините, Егор. — Она радостно улыбалась и, казалось,  засветилась изнутри. – Сережка, как я рада!
Она протянула ему руку, а мужчина, как факир, вдруг ниоткуда достал целый букет белых роз.
— Привет, родная! – Сергей поцеловал Лизу и взял за руку. Она обернулась и хотела что-то сказать Егору, но он отвернулся и стоял к ним спиной.
— Как всегда, не забыл про белые розы! Пойдем, Сережа. Рассказывай, как прошла командировка. — она, каким-то свойским жестом  потрепала, как маленького, мужчину по голове. —  Я уже закончила… Идем. Ты просто не представляешь, как рада будет Наташка. Она мне все уши прожужжала: «Когда да когда дядя Сережа приедет?»  – радостно воскликнула Лиза, закрывая дверь. Сразу стало понятно по голосу, что ее переполняют эмоции, и она  очень рада этому Сергею. Егор вдруг почувствовал, что этих двоих связывает не просто дружба, а нечто большее, похожее на взаимную любовь. Он больше не слышал, о чем говорили они, да и не хотел, только настроение у него испортилось, и он буркнул, глядя в зеркало на свое отражение:
— Эта женщина не про твою честь… Ты для нее просто больной. Она со всеми так улыбается,  может и целует… А ты, дурак, решил, что  особенный… Выпишут, она на завтра забудет и не вспомнит, что ты лежал здесь, и, вообще, что живешь на этом свете. Придут десятки других таких, и она будет сидеть рядом с ними, не спать ночами…
Он стоял у окна и нервно барабанил пальцами по подоконнику. Посмотрел вниз и увидел, как на широкую дорожку вышли  из центра Лиза и Сергей. Сергей обхватил ее своей рукой за плечи  и прижал к себе, потом поцеловал в щеку. Лиза была счастлива. Она улыбалась, ветерок трепал ее волосы, она то и дело поднимала руку, чтобы убрать с лица непокорные пряди. Вдруг  на дорожку со стороны улицы вышла Наташка со скрипичным футляром в руке. Она шла медленно, но заметив маму и Сергея бросилась к ним вприпрыжку. Они встретились на середине дорожки. Девочка повисла на Сергее, обхватив его за шею руками, тот  стал ее кружить… Даже в палате у Егора был слышен заразительный детский смех.
Глядя в окно, Егор подумал: «А с чего ты взял, что они живут с Наташкой одни? Только потому что она никогда не говорила о муже… Так вот он собственной персоной нарисовался. Красавец мужчина и не чета тебе, урод… У нее счастливая семья… Забудь! Не везет тебе с женщинами, Веденин, не везет, а теперь можно совсем поставить крест…»
Егор видел, как Сергей взял за руку Наташку, и веселая  троица  покинула территорию больницы. Он вышел из палаты и пошел в тот секретный коридорчик, называемый   ходячими больными  «библиотекой»,  где можно было выкурить сигарету и поговорить ни о чем  с  другими обитателями этажа. Там всегда кто-то да был. Егор давно бросил курить, но сейчас  ему нестерпимо захотелось  вдохнуть в себя горьковато — терпкий табачный дым, будто   он мог успокоить и привести в порядок, сменяющие друг друга, мысли. На следующий день обход делал Родион Владимирович, но Лизы, как лечащего врача с ним не было. Егор  решил, что это к лучшему, поговорив с главврачом отделения, настоял на своей выписке. После выходного Лиза, как обычно зашла в вип палату, но обнаружила, что она пуста. Постовая медсестра посмотрев списки больных, успокоила ее, что все в порядке, а больной из седьмой палаты выписался еще вчера и ушел домой. Родион Владимирович тоже успокоил ее:
— Не переживайте, Елизавета Андреевна, я не мог его не выписать. Он настоял на этом и дал расписку, что претензий у него к нам нет. Он в принципе здоров, а реабилитация пройдет в каком-то санатории… Вы сделали чудо, или это чудо сделал он сам. Он вообще в рубашке родился.
Она нашла  карточку, которую уже подготовили к сдаче в архив, записала адрес и номер телефона Егора. Попробовала до него дозвониться, но телефон был отключен, а к домашнему никто не подходил. Все это ее очень обеспокоило, и она решила съездить к нему. Оказалось, что он живет не так далеко от нее, всего через пару остановок.
Когда Лиза подошла к дому Егора, уже смеркалось… Вечерние сумерки начинали мягко окутывать своей полупрозрачностью город, изменяя очертания домов и деревьев, а свет от фонарей растворялся где-то там высоко и его блеклые  остатки едва – едва долетали до земли. Она поднялась на третий этаж и позвонила в дверь… Ее открыли не сразу… Егор удивленно смотрел на Лизу:
— Вы зачем пришли?
— Я просто хотела спросить, почему вы настояли на своей выписке досрочно? – спокойно спросила она.
— Знаете, это теперь вас не касается. Вы меня вылечили, оказали первую помощь, спасибо, а дальше я  сам.. Вы же не можете быть мне нянькой постоянно? Сейчас реабилитация, а потом вернусь на работу, – ответил он разглядывая ее очень внимательно, будто пытался  в ней что-то рассмотреть или найти какие-то изменения во внешности, улыбке, глазах… Но нет, она совсем не изменилась…
— И опять будете лезть в пламя, не смотря на то, что произошло?
— Да, ведь кто-то должен это делать? А у меня получается хорошо.
— Но ведь уже было, что вы, Егор, чуть не погибли…
— Не погиб же, да и снаряд, как говориться, в одну воронку дважды не падает… Я не понял, зачем вы пришли? Оставили семью… Стоите здесь или пришли, как  патронажная сестра?..
Лиза хотела что-то сказать, как откуда-то из глубины квартиры раздался женский голос:
— Егор, ты скоро? Кто там пришел? – и на пороге комнаты показалась Настя.
— Извините… У вас, кажется,  патронажная сестра уже есть. Выздоравливайте! Всего наилучшего, — и Лиза улыбнулась ему, помахав рукой…
Он еще долго стоял на площадке, прислушиваясь к ее быстрым шагам, эхом разносившимся по парадной, потом громко хлопнула дверь, поставив точку в этой истории. Так думал Егор. Так думала Лиза. Наташка еще долго ее мучила просьбами сводить к дяде Егору в пожарную часть. Он имел неосторожность пообещать ей, что когда поправится, то обязательно отведет ее туда и, если повезет, то покатает на пожарной машине. На Наташкин вопрос «почему мама раздружилась с дядей Егором», Лиза ничего не могла ответить дочери. Она сама ничего не понимала, что произошло, и почему он так  настаивал на своей выписке… Однажды радостная Наташка влетела домой с криком:
— Мамочка, мамулечка! Угадай, где я была сегодня!
— В зоопарке…
— Холодно, холодно… — Наташка хитро посмотрела на Лизу,- ну угадай же! Нас учительница водила…
— В кино… Нет? В музей… Опять не угадала? В кукольный театр? Опять нет? Все, Наташка, сдаюсь. Куда вас еще могла ваша Елена Степановна сводить, даже не представляю,- пожала плечами Лиза.
— Мама,- торжественно начала Наташа,- нас Елена Степановна водила на экскурсию в пожарную часть! Вот! Там служит капитаном дядя Егор! Вот. Он меня катал на пожарной машине… И спрашивал о тебе, но привет не передавал… Мама, я его пригласила в нашу музыкалку на концерт, и он обещал прийти. Он все-таки очень хороший и добрый! И знаешь, а шрамов у него почти совсем не видно, если только чуть-чуть…
— Я рада, что тебе экскурсия понравилась,- каким-то бесцветным голосом ответила  Лиза. – Зачем ты его позвала на концерт, Наташка?
— Мама, я ему сказала, что у нас будет концерт учащихся, а он сказал, что хочет на него сходить, если я его приглашу.
— Наташа, ты меня прости, но я на него не смогу попасть… Я дежурю…
— Ну, вот так всегда! – обиженно надула губки Наташка и ушла в свою комнату, громка хлопнув дверью детской.
— Наташа, Наташа,- постучала к ней в комнату Лиза, ты не дослушала! Если ты мне позвонишь за двадцать минут до выступления, то я обязательно постараюсь на него попасть… Наташенька, доченька! Ты мне позвонишь?
— Да… — прокричала Наташка. – Да!
Лиза с утра купила для Наташки букет цветов и, договорившись с Родионом Владимировичем, ждала с минуты на минуту звонок от дочери. Но как всегда звонок прозвучал неожиданно…
Лиза зашла в концертный зал музыкальной школы, ее дочь только вышла на сцену. Наташка была грустной и немного обиженной на маму, которая обещала, но не пришла. Даже дядя Егор, совсем посторонний человек, и то пришел. Вон он сидит в первом ряду с большим букетом хризантем и подбадривает ее, но это не то… Наташка пристально смотрела на входную дверь, и вот она открывается, а на пороге с цветами стоит мама. Лиза так спешила, что не успела переодеться. Сегодня у нее дежурство на скорой помощи. Она помахала Наташке  рукой и улыбнулась, будто говоря: «Дочь, смелее! Я с тобой!»
— Паганини,  каприсио №4… Соло для скрипки. Исполняет ученица шестого класса Захарова Наталья.
Наташка была в ударе! Это было ее  лучшее выступление. Лиза очень спешила. Когда раздались аплодисменты, она уже быстро шла по проходу и чуть не столкнулась у авансцены с Егором. Они одновременно протянули Наташке букеты цветов. Та была счастлива. Лиза сказала ей:
— Наташка, ты у меня молодец! Я тобой горжусь. Извини, но меня ждут… Прости, что не могу сейчас здесь остаться.
Наташка кивнула головой и ответила:
— Все хорошо, мамочка! Я играла для тебя! Ты у меня самая – самая..
Лиза поспешила к выходу, но ее догнал Егор:
— Здравствуйте, Елизавета Андреевна.
— Здравствуйте!
— Я долго думал и решил, что нам с вами нужно поговорить…
— Очень долго думали? – улыбнулась она, но это была не улыбка радости, а скорее снисходительности.
— С того самого момента, как мы расстались тогда… в парадной…
— Да, время прошло прилично,- покачав головой, ответила она.- Только нам не о чем говорить, Егор…, простите, не помню вашего отчества.
— Лиза, я хотел сказать…
— Извините, меня там люди ждут… работа, знаете ли… И мой совет, думайте дальше… Тем более, у вас очень красивая сиделка, и думать при этом редко получается… Процесс затягивается, – ухмыльнулась она и очень быстро заспешила к выходу.
— Лиза, ты все поняла неправильно…
— Боюсь, что даже очень правильно!- обернувшись, сказала она.- Прощайте! И большого, большого счастья… —  тихо добавив,- дорогой мой человек.
Этих слов Егор не слышал. Он остановился и смотрел ей вслед. Его раздирали совершенно противоречивые чувства: то он хотел бежать за ней, то твердил, пусть уходит, а когда  все-таки выбежал на улицу, то скорая уже  стояла на перекрестке в ожидании зеленого света светофора…
Егор остался на концерте до конца, встретил  Наташку и предложил отметить ее отличное выступление  скромными посиделками в кафе. Им было весело. У Егора замечательно получалось ладить с Наташей, они понимали друг друга с полуслова, было такое единство душ, что многие отцы отдали бы половину своего царства за то, чтобы их так понимали дети. Егор, провожая Наташку домой, вдруг спросил:
— Наташа, а кто такой дядя Сергей?
— А это мамин друг… Они вместе учились… Он хирург, служит в МЧС. Мама там тоже служила… потом родилась я.
— А папа?
— Папы у меня нет,- грустно улыбнулась Наташка.- Есть бабушка и классный дедушка.
— Значит этот Сергей твоей маме никто?
— Он ее друг!  Смешно, он называет ее Мона Лиза и песню под гитару поет «Мона Лиза Дель Джоконда, пусть моею ты не стала, ты всегда меня спасала, нарушая все законы, Мона Лиза… — тихо запела Наташка.
— И мама его любит? – вдруг задал вопрос Егор.
— Любит, и он нас любит! – радостно  улыбнулась Наташка. – Дядя Егор я вас тоже люблю! А дядя Сережа маму к себе опять зовет в Москву…
— И она согласилась?
— Не знаю… Ой, мама звонит! Сейчас ругать будет! Мамуля, я иду домой! Меня провожает дядя Егор… Мы с ним были в кафе. Мама, бабушка приехала? Ура! Бабулечка моя, красотулечка! Все, мы идем домой. Мама, не волнуйся! Я уже почти дома. Все, мамочка, не кричи и не ругайся!
— Вы здесь живете?
— Да!
— А я и не знал, что мы почти рядом живем. Ладно, Наташа, пока! Спасибо тебе, что пригласила меня на концерт.
— Дядя Егор, а вы к нам в гости зайдете?
Он отрицательно покачал головой и улыбнулся:
— Наташа, понимаешь, я не могу прийти без приглашения твоей мамы. А она не хочет меня видеть и даже разговаривать.
— Это поправимо. Она просто много работает. У них в центре врачей не хватает… Пока, дядя Егор.
— Пока, Наташа.
Девочка вбежала в парадную, а Егор присел на скамейку и о чем-то крепко задумался. А думал он о Лизе и Сергее, о том, что опоздал везде и всюду, о Насте, которая в тот день оказалась у него дома и ее видела Лиза…
Пошел снег, он был первым в этом году. Осень была теплой и никак не хотела уступать свои права зиме. Снежинки падали на асфальт и тут же таяли. Егор встал, еще раз посмотрел на дом и, медленной  уставшей походкой, пошел в сторону автобусной остановки. Всю  неделю шли снегопады, а потом  внезапно установились холода…
Столбик термометра уже несколько дней держался на отметке  – 20С.  В этот день Егор со своим расчетом только заступил на смену, как поступил сигнал, что на окраине их района горит  квартира в доме на втором этаже.
Когда пожарный расчет  Егора прибыл на место вызова, во дворе дома собралась уже большая  толпа народа. Они кричали, что в горящей квартире остались старая бабушка и двое внуков… В парадной между первым и вторым этажами  они нашли лежащую без сознания бабушку, но детей нигде не было. «Это та самая бабушка, из  10 квартиры», — подумал Егор, передавая женщину в руки бойцов второго отделения. — Только детей нет. Может люди ошиблись и бабушка была одна, а детей родители увели в детский сад?». Он и еще двое бойцов из его расчета вошли в горящую квартиру. По стенам и потолку во всю гулял огонь, от едкого дыма едва спасали защитные маски. В первой комнате они никого не нашли. Они заглянули везде, куда могли бы спрятаться испуганные дети, но все было тщетно.  Они  хотели выйти из квартиры, как старший пожарный — спасатель Егоров нашел в дыму еще одну дверь.       В этой комнате в шкафу они и обнаружили двух, совсем испуганных и задыхающихся, мальчишек лет шести. Взяв детей на руки, укрыли им лица покрывалом и стали выходить из квартиры. Замыкающим шел Егоров. Как только Егор и его напарник вышли из квартиры, раздался взрыв. Оказывается в квартире хранился маленький пропановый баллон.  Егорова взрывной волной выбросило на площадку лестничного марша… Языки пламени выбрасывало из открытой двери квартиры на стены  площадки. Егор передал ребенка напарнику и поспешил на помощь лежащему без движения бойцу. Ему удалось его поднять и спуститься с ним на первый этаж.
Лиза в этот день пришла на работу со странным предчувствием какой-то беды. Она не находила себе места и  только стала просматривать карточки, как поступил вызов на скорую помощь о том, что горит дом и ранен или погиб пожарный.
— Как его зовут? — спросила она.
— Егор… — только и успела сказать дежурная, — …ов. — Но Лиза не дослушав, схватила куртку, и надевая ее  на бегу ,  почти летела к машине скорой помощи.
Она всю дорогу твердила: «Только бы не он… Господи, только бы не он… Только не он… Я его люблю… Господи… Он говорил, что снаряд в одну воронку дважды не падает… Господи, помоги…»
Когда карета скорой помощи оказалась у горевшего дома, ее встретила толпа галдящего народа. Раненый пожарный лежал на  носилках.  Лиза выпрыгнула из машины и побежала к нему. Так она еще никогда не бегала. Подбежав к носилкам, она упала на колени, и только теперь поняла, что перед ней был не Егор, а совсем еще молодой, почти мальчик, пожарный. В этот момент она забыла все страхи. Были только она и этот мальчишка, лежащий перед ней без признаков жизни, и она должна во что бы то не стало спасти ему жизнь. Пульс почти не прощупывался, и вдруг совсем исчез. Все попытки заставить биться его сердце казались напрасными. «Длинная игла… Прямой укол…» — пронеслось у нее в голове,  она делала уже так в той далекой прошлой жизни… И  на мониторе появляется первый зигзаг, второй, третий, а ей показалось, что прошла вечность… Она встала с колен и увидела, что в нескольких метрах от нее стоит Егор и внимательно смотрит на нее. Он измазан сажей и от него пахнет гарью. Лиза почти обессиленная подошла к нему, подняла руки, сжав  кулаки, и ударила его в грудь раз, другой… Губы шепчут: «Как я за тебя испугалась… Живой… живой…» Он стоит и глупо улыбается, потом начинает   что-то говорить, но она ничего из-за рева машин и людского гвалта не слышит. Ей кажется, что она попала в немое кино — движение есть, а звука нет…
— Егор, я тебя люблю…-  сквозь слезы говорит она.
Он просит:
— Говори громче, я ничего не слышу…
К ней подбегает фельдшер и зовет в машину скорой помощи. Она бежит по снегу, спотыкается, опять бежит… Оглядывается, его уже нет. Он где-то в толпе, успокаивает народ. В голове успевает пронестись мысль: «Слава богу, с ним ничего не случилось… Он ничего не понял и не расслышал… Я люблю его, но у него есть Настя. Она к нему вернулась. Он ее любит…  Пусть они будут счастливы!» Машина скорой помощи с воем сирены срывается с места, и через несколько минут они уже в центре, где продолжается борьба со смертью за жизнь этого мальчика — пожарного. Лиза твердит себе: » Он будет, он просто обязан, жить…» Утром измученная и усталая она выходит к кофейному аппарату в холл и видит, как в кресле под пальмой спит мужчина. Она знает даже  кто это, как можно тише закрывая дверь, но сон спящего чуток. Она  глянула на часы: «Устала… Еще час и домой. Ночка была еще та …» Но только нажала на кнопку кофемашины, как мужчина, дремавший в углу привалившись к стене, окликнул ее:
-Доктор, скажите, как там Егоров?
— Егоров?.. В реанимации… Состояние стабильное тяжелое. А как вы себя чувствуете, Егор Дмитриевич?
— Лиза, почему так официально? Вы меня только двадцать часов назад колотили своими кулаками в грудь и что-то говорили…
— Я говорила? Не помню… — она улыбнулась печально, и отхлебнула глоток кофе из бумажного стакана.- Горячий…
— От ваших кулаков у меня синяки остались… Не верите? Вы мне тогда что-то сказали, но я ничего не расслышал… Простите, не могли бы повторить?
— Я сказала?…Ах, да… Просила быть осторожным… Извините, мне надо идти. Там…
— Так просила, что плакала…
— Я? Да бог с вами… Это был ветер. Снежинка в глаз попала.
— Лиза, вы любите Сергея? – спросил он прямо.
— Вас моя личная жизнь совсем  не касается. Вы лучше занимайтесь своей, — отрезала она
— Вы можете ответить да или нет?- Лиза хотела уйти, но он остановил ее и крепко взял  за локоть.
Она посмотрела на него в упор и думала : «Как же я тебя люблю, чудо ты мое… До боли в сердце, до последней капли крови… Только ты этого не узнаешь.»   Дверь отделения реанимации  отворилась, а из нее выбежала испуганная медсестра:
— Елизавета Андреевна, мы вас ищем везде! Там… там… Быстрее…Феликс ничего не может сделать!
— Отпустите меня. – Потребовала Лиза. – Марина, что случилось?
— Там… Там … Быстрее.
— Ты можешь сказать толком!
— У этого… короче у пожарного…кровотечение… Феликс в панике… Молодой же, ой — причитала медсестра.
Мысли о Егоре тут же вылетели из головы, и он сам вдруг перестал для нее существовать…Она уже бежала по узкому коридору, туда, где сейчас была нужнее всего…
Что там происходило, Егор пытался выяснить у входящих и выходящих из отделения докторов, но безрезультатно. Только, через три часа какая-то  уставшая от ночного дежурства медсестра его успокоила, что все позади, а Елизавета Андреевна доктор от Бога и его другу повезло… Лизу он больше не видел в этот день, хотя проторчал в приемном покое еще часа четыре. Его мучила мысль: «Что она тогда сказала, в том грохоте он ничего не понял, почему плакала… Что он не понял, в чем перед ней виноват… Наверное все дело в Сергее, она любит его. Мешать  не стоит…» — нашел, наконец, он крайнего и, как бы, поставил точку в этой истории.
Егор пытался заставить себя не думать больше о ней, но, навещая с товарищами Олега Егорова в больнице, он искал любой, даже самый ничтожный повод, чтобы только увидеть ее. Она всегда в разговоре с ним была ровна и спокойна. Однажды возвращаясь с дежурства, Егор зашел в супермаркет. Покупателей   в этот  час оказалось  совсем немного. Он заметил Наташку, которая бегала от стеллажа к стеллажу и что-то складывала в тележку, но тут подошла Лиза, а следом  Сергей. В руках он держал две бутылки вина, Лиза,  смеясь, покачала головой, но тот отправил бутылки в тележку. Потом она стала раскладывать по полкам то, что накидала Наташка, они спорили о чем-то, потом все втроем смеялись. «Счастливая семья… А что ты хотел? Видеть Лизу несчастной… Тебе, друг ситный, нет места в ее жизни… » — подумал с грустью Егор. Ему расхотелось ходить по магазину, и, оставив корзину, он ушел.  Если бы все было так просто взять и забыть, то он, наверное, так и сделал, только в реальности все получалось наоборот. Чем дольше он не видел Лизу, тем угрюмее и молчаливее становился. Его уже не прельщали шумные посиделки с друзьями перед выходными, поездки толпой на зимнюю рыбалку. Странно, но раньше, компанейский и душа компании, Егор полюбил одиночество. В выходные он стал уезжать из города. Иногда ходил по заснеженному лесу с ружьем, иногда катался на лыжах, но чаще всего  бродил по городу.  Он просто   оставаться один на один со своими мыслями… Друзья крутили у виска и старались растормошить, даже знакомили с незамужними подругами своих жен, но тщетно. Они иногда подшучивали над ним, что нет такого огнетушителя, который мог бы затушить пожар в душе…
Как-то выйдя свою на очередную  прогулку, Егор вдруг услышал, что его кто-то зовет. Он посчитал, что ему показалось, но детский голосок звал его:
— Дядя Егооор… Дядя Егооор…
Он посмотрел по сторонам и  увидел, как навстречу ему несется Наташка, размахивая в разные стороны руками. Подбежала к нему,  он подхватил ее на руки, а она обхватила его за шею  и прижалась к его колючей щеке.
— Ты что здесь делаешь? И почему одна?
— Я не одна… Меня дядя Сережа провожает в музыкальную школу. Мама на дежурстве. Как я соскучилась! – радостно кричала Наташка. Они не заметили, что  подошел Сергей. Егор поставил девочку на землю. Наташка, как общая знакомая, представила их друг другу. Они молча пожали руки и продолжили путь до музыкальной школы вместе. Из этой троицы было  весело только Наташке.
И потом, когда она, помахав им рукой, скрылась в дверях музыкальной школы, они так же шли молча, пока на  пути не встретилось небольшое кафе. Посмотрели друг на друга и в один голос задали  вопрос:
— Ну что, зайдем? Поговорим? – и, кивнув головой в знак согласия, свернули в кафешку. Заказав водки и закуски, они присели за стол, и, опрокинув по рюмке водки, опять пристально посмотрели друг другу в глаза.
— Так вот ты, какой цветочек аленький…- разглядывая Егора, ерничал Сергей.
— Что? – переспросил Егор.
— Да так ничего… Я с тобой давно хотел познакомиться.
— Зачем?
— Мозги твои на место вправить… По сто?
— По сто… Я не понял, за что вправить?
— Он не понял,- стал заводиться Сергей. – Он не понял!
— Нееет, давай выражайся ясней,- потребовал Егор.
— Яснее тебе надо? Так может просто  морду набить, чтоб сразу стало все понятно? Заморочил женщине голову, а теперь в кусты…
— Я в кусты?
— Ты, не я же…- наехал на Егора Сергей.
— По сто?- налил водки Егор.
— По сто…
— Ты скажи, что ты хочешь этим сказать?
— Ты  знаешь, какая она, Лиза?
— Знаю!
— И я знаю.
— Я не понял к чему этот разговор,- чуть опьянев, спросил Егор.
— К тому. Она тебя, дурака, любит, – почти кричал Сергей.
— И ты так просто об этом говоришь? Не верю ушам своим.! — воскликнул Егор. — Ты что проверку мне устраиваешь на вшивость?
— Какую проверку? – замотал головой Сергей. – Я ее тоже люблю, и Наташка, мне как дочь… А ты ее любишь, болван пожарный?
— Кого Наташку или Лизу? – переспросил Егор.
— Не прикидывайся, что не понял… Встречал я тупых, но чтобы так… — возмутился Сергей.
— Люблю…- прямо ответил Егор.
— Ну и все, какого ты здесь сидишь со мной водку пьешь? Нет, я бы тебе морду с великим удовольствием набил, только Лиза мне этого не простит… Так что у тебя, считай индульгенция получена… Не буду я тебе морду бить, но так хочется… Любит он ее… — взорвался он.
— Я не понял, что ты от меня хочешь? Зачем все это говоришь? Я же вам с ней жить не мешаю. Люблю себе и люблю. Что тебе надо?
— Ты ей говорил, что ты ее любишь?
— Нет! Зачем?  Вы счастливы вместе!- прервал его Егор.
— Дурак, ты, Егор! Она мне как сестра, понимаешь сестра. Мы друзья еще с института. Я, она и Вадька. Только с ним случилось несчастье… Он погиб, а я жив остался. Каюсь уже много лет, что тогда мы оказались не в том месте и не в то время. Я не сделал то, что не побоялась Лиза сделать… твоему напарнику. Я  обещал на могиле Вадьки, что не брошу Лизу и буду ей помогать… А Вадька даже не знал, что у него будет ребенок. Они сильно любили друг друга,  даже завидовал, что так можно любить. Ты знаешь, какая она? – и Сергей стукнул кулаком по столу. – Знаешь?! Нет, ты ничего не знаешь… Потому что ты слепой и глухой…
— Я думал, что у вас с ней серьезно,- попытался оправдаться Егор.
— Она для меня сестра! Я за нее любому глотку порву, если что…- вошел в раж Сергей.
— Однако, тебе хватит. Не бузи… — попытался остановить Сергея Егор.
— Я ее в Москву зову, зову, а  не хочет ехать… Она классный врач, а что ее здесь ждет? Ни карьеры, ни денег… Вкалывает за троих… — почти орал Сергей.
— Я ее не отпущу, — вдруг сказал Егор.
— Он не отпустит! Он не отпустит… Ха… — ухмыльнулся Сергей. – Что ты можешь ей дать? Если даже с ней поговорить не можешь…
— Я думал, что у вас серьезно… Мешать не хотел.
— Смотрю и думаю… Вроде с виду мужик –кремень… А он думал… По сто?
— По сто, наливай.
— Я что должен тебя учить, как предложение  делать, или ты хотел просто поматросить и … —  и Сергей внимательно посмотрел на него .- Да я тебя тогда вот этими руками… — и он сжал кулаки
— Дурак, вижу, ты совсем, Серега! — чему-то улыбаясь, произнес Егор. Ты ведь ее любишь.
— Люблю, но она сама сказала… Еще когда был жив Вадька, чтобы не случилось, я для нее всегда буду лучшим другом. Я ей три раза предложение делал, но она отказывала… И отказала вчера. Сказала, что любит другого. У нее на столе стоит твоя фотография из какой-то газеты… — Сергей прервал свою речь, выпил рюмку, помотал головой и продолжил, —  все равно я ее увезу  в Москву!  Думай, только, как бы не было поздно… Я благословляю вас, хоть не священник. Будьте вы, дураки, счастливы! — Он вдруг встал, бросил на стол деньги, и натягивая шапку,  пошел чуть покачиваясь к выходу .
Егор еще немного посидел и хотел пойти домой, но ноги понесли его совсем в другую сторону…
Он весь вечер  просидел приемном покое центра, боясь пропустить момент, когда выйдет Лиза. Она появилась совсем внезапно. Увидев его, остановилась, зажмурила глаза, а открыла их уже, когда он целовал ее в них и шептал:
— Лиза… Лиза… ты пришла…
— Егор, ты зачем здесь? — чуть отстранившись от него, спросила она.
— Я пришел узнать правильно ли я понял, что ты мне сказала там… на пожаре, когда…
— А, ты  хочешь узнать, как состояние твоего товарища? — вместо ответа,  она попыталась перевести  разговор.
— Я  не о нем…  Я знаю,  что у тебя золотые руки… феи.
— У меня руки, как руки.
— Лиза, я люблю тебя! Это ответ на твои слова…
— На какие слова?
— Лиза, ты еще долго будешь притворяться, что между нами ничего не происходит?
— А Настя?
— Настя? Она давно замужем за Антоном… В тот день она приходила поговорить и попросить прощения, что так все вышло. Она хотела это мне давно сказать, но как-то все не получалось… Она пыталась, но я ее не слушал… Я тогда думал, что мне завидуют все мужики планеты, что рядом со мной такая девушка… А потом понял, что не любил я ее… Знаешь, чей голос я услышал самым первым и понял, что жив? Это был твой голос, а потом лежа ночами, еще не видя тебя, рисовал твои портреты. Мне становилось легче, боль уходила… Я ждал каждое утро, чтобы услышать только тебя… Я люблю тебя, Лиза… Наверное с того самого первого дня… Прости меня…
— Я люблю тебя, Егор… — прошептала Лиза.  — И что же нам теперь делать?
— Жить!- отвечал ей Егор, прижав ее к себе.- Жить долго и счастливо. Моя ты, Мона Лиза…
Эпилог.
— Девчонки! Вы  собрали вещи? Скоро уже придет такси, — весело улыбаясь, Егор зашел в комнату и увидел Наташку, пытающуюся закрыть чемодан. — А где мама?
— Дядя Егор, ты так и не сказал, куда мы едем? Это такая большая тайна? А я тогда тебе не скажу другую большую тайну… — хитро посмотрела Наташка на Егора. — А мама в ванной…
— И что у тебя за тайна?
— Меняемся? Я тебе свою, а ты мне свою, а? — начала лукавую торговлю Наташка.
— Я подумаю, — улыбнулся Егор.
— Дядя Егор, а можно я тебя буду папой называть? — вдруг серьезно спросила Наташка, и будто со страху боясь получить отказ, зажмурила глаза.
— Наташка, я буду счастлив, если ты будешь меня так называть, — прижав ее к себе ответил Егор. — Открывай глаза. Смотри куда мы едем… Где стоит  Эйфелева башня?
— В Париже! Ура, мы едем в Париж, — завизжала от счастья Наташка.
— Я хочу показать нашей маме ее тезку Мону Лизу. Она находится в Лувре. Я очень хочу, чтобы мама ее увидела.  Ну а теперь ты мне свою открой тайну, — попросил Егор.
— Папа, а ты меня так же будешь любить, когда у тебя появится свой ребенок?
— Постой, это ты о чем?
— Нет, ты ответь?
— Наташка, ты моя самая любимая доченька! — ответил Егор.
— А если у тебя будет еще одна доченька?
— Я бы вас любил одинаково…
— А сына?
— И сына, и тебя… Ты для меня самая родная… Наташка, ты к чему клонишь?
— Мама в ванной, потому что она беременна. Вот!
— Откуда ты знаешь?
— Я слышала это сама, когда она говорила по телефону с какой-то Мариной. Вот…
Тут в комнату вошла Лиза и подозрительно посмотрела на мужа и дочь:
— Вы похожи на заговорщиков… О чем вы там шепчетесь?
— Лиза, ты готова? Скоро придет такси… Только ты совсем неважно выглядишь, родная!
— Важно, важно… Я готова и отлично себя чувствую!
— Лиза, тут Наташка обменяла свою тайну на мою… Она знает, что мы едем в Париж, а я узнал самую важную тайну для меня… Это правда, что у нас…
— Ах, проказница, подслушала и рассказала… — воскликнула Лиза. Наташка подбежала к ней, обняла и лукаво подмигнула.
— Мамуля, прости негодницу!
— Ладно, хотела сказать в Париже, раз все так… Егор у нас будет ребенок, а может два… пока не совсем понятно…
Егор подхватил ее на руки:
— Лиза, я тебя очень люблю… Спасибо, Господи, что она  моя жена!..
А теперь мы на цыпочках удаляемся из этой квартиры и оставляем их, желая  счастья и любви. Скоро они улетят в Париж, где сходят в Лувр и будут долго стоять у портрета Моны Лизы Дель Джоконды… Родится у них двойня: мальчик будет похож на Егора и пойдет по его стопам, а девочка вырастет копия Лизы, и, что удивительно, выберет тоже профессию врача. Наташа станет лауреатом многих музыкальных конкурсом, выйдет замуж и у нее родится сын, который будет гордиться своим дедом и внимательно слушать его рассказы, а потом напишет книгу о своей семье, и по ней снимут фильм…

рекомендовать