Высокая должность, глава2

Денис был любимым сыном в семье Семенухиных. Не просто любимым, а очень любимым и единственным. Маме некогда было рожать второго ребенка, потому что с Денечкой всегда было много хлопот. Сначала он часто болел, потом нужно было заниматься его развитием, учить чтению и счету, решать тесты, предлагаемые при поступлении в хорошую школу.
В начальных классах ежедневно мать контролировала учебу сына, а когда материал усложнился, пришлось уже обоим родителям вспоминать школьную программу и объяснять ребенку самые трудные моменты. И не подсчитаешь, сколько часов просидела Софья Петровна возле письменного стола сына!
Он рано понял, что дома все и всегда решает мама, и привык ладить с ней. Говорят, что ласковый теленок двух маток сосет, вот и сосал он соки из обоих родителей, будучи уже вполне большим мальчиком, беспечно жил их умом, не подозревая даже, что может быть как-то иначе. Отец тоже никогда не перечил супруге, и ладной жизни семьи многие завидовали.
Денечка, как называла сына Софья Петровна, рос примерным и послушным ребенком, не дрался с мальчишками, не обижал девочек, в гостях был неизменно вежлив, учился хорошо и ровно, и не было на свете, казалось, ничего, что бы родители не сделали для своего покладистого мальчика. В меру возможностей, конечно.
К сожалению, возможности были не слишком высоки. Отец, целую жизнь проработавший на одном заводе, по дому привык мастерить все своими руками, в еде был непривередлив, каждый костюм носил по несколько лет, чуть ли не до дыр, но до блеска непременно.
Софья Петровна тоже привыкла экономить на урезании своих потребностей, в том числе и в отдыхе: обслуживала всю семью, заготавливала продукты на зиму. Даже телевизор она никогда не смотрела просто так: одновременно либо штопала, либо вязала, сидя в кресле.
Как и большинство российских семей, в девяностые годы они обзавелись дачей, и все отпуска проводили, ползая по грядкам, в то время как Деня носился по деревне на велосипеде.
— Велика ли польза на огороде от ребенка? Родители не должны малышей эксплуатировать: несовершеннолетние имеют право на счастливое детство, так везде сейчас пишут. Пусть лучше мальчик отдыхает, сил для учебы набирается, — говорила Софья Петровна супругу.
У Дени все было не хуже, чем у его друзей: и еда (любимому сынку -лучший кусок), и развивающие игрушки, и одежда. И даже компьютер ему купили одному из первых в классе.
Учеба Дениса стала своего рода культом в семье. Непростые наступали времена, грозилось стать платным образование, вместо разрушенного привычного и знакомого социализма в стране строилось нечто неведомое и оттого пугающее. Точнее сказать, так, само что-то нарождалось, вне какого-то плана и безо всякого предупреждения.
Привыкнув в советские времена к мысли о том, что без высшего образования нет и хорошей работы, родители Дениса готовы были в лепешку расшибиться, чтобы их сын смог получить это самое образование, причем непременно бесплатно, а для этого, очевидно, надо было много трудиться и ребенку, и его родным. Ну, что же, работы в этой семье не боялись.
Ближе к окончанию школы перед Софьей Петровной встала проблема выбора института для сына. Поступать следовало наверняка, ибо в армию отдавать своего домашнего мальчика она не собиралась.
С выбором специальности оказалось все достаточно просто: инженеры, врачи, агрономы, научные работники и учителя стране не нужны, о чем красноречиво свидетельствовали их зарплаты. Никто не мог сказать, что будет в России через семь-десять лет, а пока абитуриенты ломились, в основном, на юридические и экономические направления.
Софья Петровна со многими советовалась, в том числе и с подругами по работе в налоговой инспекции.
-Вот мы — экономисты, налоги собираем. Казалось бы, дело нужное, а много ли мы получаем? — рассуждали женщины. — Лишь в банках хорошо платят, да ведь без протекции туда не попасть! Можно было бы бухгалтером в частную фирму, так ведь бухгалтеру-мужчине честно работать не дадут, обязательно в криминальные схемы втянут, а это уголовная ответственность. Какой-никакой, а риск. И зачем твоему парню экономическое образование? Пусть лучше на юриста учится! Адвокаты всегда хорошо зарабатывают.
Софья Петровна и сама понимала, почему в юридических отделах налоговых инспекций надолго сотрудники не задерживались. После институтов приходили молодые специалисты, за два-три года нарабатывали стаж и устраивались помощниками судей, нотариусов, а то и выше бери, в зависимости от связей.
А Денису, похоже, все равно было, куда поступать. Ему с детства внушали, что мама с папой плохого не посоветуют, поэтому он легко согласился с доводами матери и, отучившись два года на курсах, выдержал вступительные экзамены на дневное отделение юрфака. Родители облегченно перевели дух: теперь у мальчика есть отсрочка от армии, гарантировано высшее образование, и на пять лет можно, наконец-то, расслабиться. Сын вполне соответствовал родительским ожиданиям, и всех это устраивало.
Так и жили они втроем, довольные друг другом, пока обожаемый Денечка не влюбился, ему на тот момент лишь двадцать лет исполнилось. Она работала официанточкой в кафе, что рядом с университетом. Девочка недавно приехала из деревни, вот и все, что пока было известно матери.
Софья Петровна сразу подумала, что не пара она сыну, да только не приняла ее всерьез поначалу. Конечно, лучше бы он закрутил роман со студенткой. С другой стороны, парню нужен сексуальный опыт, и официантка для этого вполне сгодится. Главное, чтобы до брака не дошло.
-Деня, — предупреждала она своего мальчика, — ты смотри, ничего не говори ей о квартире, которую тебе бабушка оставила! Деревенские — они очень расчетливые, им в город перебраться надо, закрепиться! Вцепится в тебя мертвой хваткой, и что тогда будем делать?
-Поздно, мама! — смеялся сын.
-Что значит поздно?
— А где мы встречаемся с ней, как ты думаешь? Не в ее же комнатушке, под носом у ворчливой хозяйки?
Софья Петровна так и ахнула:
— Да что же ты прежде со мной-то не посоветовался? Первую попавшуюся бабу сразу в свой дом тащишь! Ах ты, глупыш! Вот заберу у тебя ключи, и встречайтесь, где хотите!
-Это моя квартира, — подал голос Деня.
-Твоя, да, но ты-то мне не чужой! — отвечала ласково мать. — Не затем тебе бабушка квартиру завещала, чтобы ты жизнь свою губил. Ну, ладно, ничего не поделаешь теперь. Обещай мне хотя бы, что будешь предохраняться. Тебе сейчас учиться надо, а не о детях думать, ты хоть это понимаешь? Обещаешь мне?
-Обещаю.
И все-таки на душе у Софьи Петровны неспокойно было. Опасалась она этой девицы, и, как оказалось, не зря.
Примерно через месяц после описанного разговора Деня пришел домой хмурый, пряча глаза.
— Что случилось, сынок? — всполошилась мать.
Катины родители в город приезжают. Она просит разрешить им переночевать в моей квартире.
— Так, начинается! — упавшим голосом сказала Софья Петровна. — Давай-ка, мой руки и ужинать! За столом и поговорим!
В кухне возле маленького раскладного столика с трудом умещалось три стула. Николай Митрофанович чуть потеснился, чтобы сын смог присоединиться к трапезе.
— Слышал, отец, новости? Катины родители в город едут, — обратилась Софья Петровна к мужу. — Странная ситуация: незнакомые люди в нашу квартиру ночевать просятся.
Тот кивнул, не поднимая головы, и буркнул:
— А почему бы им не остановиться у дочки, в комнате, которую она снимает?
— Кате хозяйка не разрешает приводить посторонних.
— Какие же посторонние, если это ее родители? — вскинулась мать.
— Такая вот хозяйка упрямая. Не хочет, чтобы ее беспокоили. Тем более, что приезжают они не одни.
— А с кем?
-У Кати еще младшие брат и сестра.
— Ну, так пусть заплатят ей за ночлег дополнительно! — мрачно посоветовал отец.
— Папа, у них денег нет. Ты же знаешь — в деревне нет работы.
— И на что же они живут? — поинтересовалась мать.
— Натуральное хозяйство, огород, живность всякая. Мне неудобно отказывать.
— Почему? Ты с ними незнаком, с какой стати?
— Катька говорит, что я жлоб. У нас квартира пустует, а я не пригласил ее там пожить.
— Я тебя предупреждала, что деревенские бесцеремонны. Не надо было тебе с нею связываться! — Софья Петровна раздраженно загремела кастрюлями.
— Мама, но я же ее люблю!
— Глупости! — обрезала мать. — Это всего лишь первая влюбленность. Таких девочек у тебя еще впереди много будет! А зачем ее родители в город едут?
— Катя говорит, что они хотели бы сюда насовсем перебраться, работу найти. Им о пенсии пора думать, стаж нужен, ну, и заработок, конечно. И брат как раз училище закончил, работу ищет.

— Так я и знала! — Софья Петровна чуть не выронила чайник с кипятком. Поставив его обратно на плиту, она встала посреди кухни, уперев руки в бока.
— Значит, денег на съемную квартиру у них нет и не предвидится, а ты очень кстати им встретился, так что они радостно на твою жилплощадь нацелились! Чувствую я: скоро эта Катя объявит, что беременна. Помнишь ли сказку про лисичку, которая к зайке в избушку попросилась, а потом его же и выгнала?
Денис сидел, как в воду опущенный, и даже не взглянул на мать.
— Нет, сын, я не разрешаю чужих людей в нашу квартиру приводить. И знакомиться с ними не желаю. Пусть ищут ночлег, где хотят, — решительно заключила она.

…Оказалось, что мягкий и послушный сын на этот раз пошел наперекор родительской воле. Примерно через неделю Софье Петровне в полночь позвонила соседка по бывшей бабушкиной квартире.
— Соня, кто это у Дениса сейчас живет? Курят в коридоре, шумят, хамят, окно в подъезде разбили, а на улице мороз под сорок. Все соседи всполошились, боятся, что трубы отопления замерзнут! Сроду такого не бывало, приезжайте немедленно и заделывайте окно!
Софья Петровна растолкала спящего мужа.
— Коля, надо срочно на ту квартиру ехать, окно чинить, а то соседи полицию вызовут.
Николай Митрофанович сонно хлопал глазами, никак не желая просыпаться.
— Дениска пустил-таки этот табор в свою квартиру, — продолжала жена, — соседи теперь жалуются, что окно в подъезде разбили, шумят. Клава звонила, что трубы отопления замерзнуть могут. Надо улаживать скандал посреди ночи, иначе полицию вызовут, слышишь?
— Ну, и пусть вызывают, — ответствовал Николай, отворачиваясь к стене.
-Да ты что! — она в отчаянии трясла его за плечо. — Они разбираться не будут: Дениса, как собственника квартиры, заберут вместе с гостями, в институт сообщат.
Николай Митрофанович нехотя поднялся: институт сына — это святое. Он недавно заснул, и от резкого пробуждения прихватило сердце. Потирая грудь, стал одеваться.

Собравшись кое-как, супруги вышли на ледяные мрачные улицы. До сыновней квартиры было две автобусных остановки. Естественно, транспорт отсутствовал. Пришлось, скользя в темноте, тащиться пешком под пронизывающим до костей ветром. Николай Митрофанович взял с собой фанерку, молоток, гвозди. Руки в перчатках совсем окоченели, сердце по-прежнему щемило.
Они прибыли на место около часа ночи. Соседка Клава не спала, вышла к ним в потертой шубенке.
— Слава Богу, приехали! Вот Коленька молодец у тебя, мужик с руками, что и говорить! Ну, я тогда спать пойду, — зевая, пробормотала она успокоенно и скрылась за своей дверью.
Николай принялся за ремонт окна, а Соня позвонила в квартиру сына.
Дверь открыл осунувшийся Денис. На его плече висла худенькая кучерявая девица, смуглая, с вывернутыми наружу ярко накрашенными губами, явно африканского происхождения. Внешность мулатки была привлекательна своей неординарностью, и Соне стало ясно, отчего ее сын совсем потерял голову. Мягкая пластика полуголой дивы явно свидетельствовала о темпераменте пантеры.
От неожиданности у Софьи Петровны из головы вылетели все приготовленные слова. Обладательница самого распространенного русского имени, напротив, нисколько не растерялась и, обаятельно улыбаясь, промурлыкала:
-Деня, это твоя мама? Очень приятно познакомиться! А я — Катя, невеста Дениса.
-Невеста? — известие застало Соню врасплох.
Сын не проронил ни слова, а Катя продолжала уверенно щебетать:
— Я бы вас с братом и сестрой познакомила, но они уже десятый сон смотрят!
Через распахнутую в комнату дверь видно было, что подростки спят прямо на полу посреди зала. В прихожей и кухне кто-то натянул веревки, и повсюду висело постиранное в Денискиной машине белье.
— Вы уж извините, у нас не прибрано, мы не ждали гостей, — продолжала Катя, и Соню покоробили эти слова. Она уже чувствует себя здесь хозяйкой! — Проходите на кухню, познакомьтесь с моими родителями.
Брезгливо пробираясь между мокрыми портками и чужими бюстгалтерами, свисавшими ей прямо в лицо, Софья прошла на маленькую кухню, которая, казалась, еще больше съежилась от простецкой наглости незваных пришельцев. Влажный воздух был пропитан запахом табака и перегара.
Пьяный мужик лет сорока и невысокая полная женщина, с виду постарше, с бесцветным лицом, тоже поддатая, сидели за столом в кухне и молча взирали на ночную гостью.
-Что здесь происходит? — спросила Соня осевшим голосом. — Соседи жалуются на шум, хамство и выбитое стекло.
— Да вы не обращайте внимания, это папка неудачно окно открывал, когда курил в подъезде, — засмеялась Катя. Однако Софье Петровне было не до смеха. Она желала лишь счастья своему мальчику, боялась причинить ему боль, разрушить первое чувство. Но разве это счастье — жить с этой малокультурной ордой?

— Да я только хотел проветрить немного, — вступил в разговор мужик. — У вас соседи какие-то чокнутые, блин. Взъелись на меня, что я на лестнице курю.
— Никогда таких вредных людей не видела, чтоб человека поносить ни за что, — поддержала его жена. — Он бил, что ли, кого?
— Еще не хватало, чтобы бил, — сдержанно заметила Софья. Она переводила взгляд с матери на отца девушки и не видела в их лицах признаков африканской крови. Чисто русская семья, прямо из глубинки. Каким ветром туда занесло Катю?
Пришел Николай Митрофанович, закончив дела с окном. В кухоньке негде было повернуться, но набивающиеся в родственники люди потеснились, чтобы выпить за знакомство. Ради сына Софья Петровна скрывала возмущение, старалась дипломатично поддержать разговор, чтобы получить ответы на возникающие вопросы. Катя настороженно поглядывала на нее, словно чуя подвох.
Пьяные языки новых родственников вскоре совсем развязались. Выяснилось, что Катя родилась от африканского спортсмена после московской олимпиады. Биологический ее папаша, как и следовало ожидать, отбыл на родину, а мать вышла замуж уже с ребенком. На новую власть супруги были обижены: городские жители приватизировали хотя бы свои квартиры, а деревенским не повезло. Работы в селе совсем не стало, ветхую избу вдали от города можно было продать разве только на дрова. От безнадежной жизни родилось беспробудное пьянство. Стремление отнять и разделить по справедливости Денискину квартиру, которая в их глазах была явным «излишком» семьи Семенухиных, было очевидным.
Просидев у сына до утра, расстроенные родители отправились на работу с тяжелыми мыслями, а к концу дня Софье Петровне позвонили сослуживцы мужа: его с инфарктом увезла «Скорая помощь».
…Похороны, как обычно, состоялись на третий день. Явившуюся на поминки Катину родню Софья видеть была не в силах. Друзья семьи вежливо попросили их покинуть помещение, и они удалились, оскорбленные до глубины души.
Денис винил себя в смерти отца и долго, месяца два после похорон, скрывал от матери Катину беременность.
Ему уже не нравились поселившиеся у него люди, малообразованные до невежества, прижимистые и хитрые, к тому же еще и пьющие. Они вынуждали Дениса прописать Катю: ей пора было вставать на учет в женской консультации. Решить вопрос, не посоветовавшись с матерью, он не мог: это выглядело бы явным предательством. О свадьбе теперь, после смерти отца, говорить казалось кощунственным. Ясно, что денег на нее мать не даст, а у Катиной родни их сроду и не бывало.
Когда сын явился с известием о Катиной беременности, Софья Петровна восприняла это событие, как давно ею предсказанное.
— Как же так получилось? — спрашивала она сына пристрастно. — Ты же предохранялся? Да или нет?
— Конечно, да, но ведь бывают случайности.
— Какие случайности? Ложь это все, не твой ребенок, и дело с концом. Ох, хитрецы! Они же тебя женить задумали, и дочку для этого используют, мошенники! Придется тебе учебу бросить, чтобы эту ораву кормить! Ты этого хочешь? — мать схватилась за сердце, и Денис, побледнев, бросился к шкафчику с лекарствами.
— Мама, не переживай, — успокаивал он рыдающую мать, капая корвалол в рюмку. — Я на вечернее отделение перейду, работать буду. Справимся!
— С вечернего отделения прямиком в армию загремишь! А в твоей квартире чужие люди жить будут, пенсию себе зарабатывать! Вот они чего добиваются! – Соня помолчала, задумавшись. — А может, и нет никакой беременности? Справку она тебе принесла? Нет?
Деня молчал.
— Может, ты забыл уже, что на их совести смерть отца? Теперь они за тебя взялись, и меня в могилу сведут, лишь бы обеспечить все свое семейство городским жильем!
Денис все яснее понимал, что мать в чем-то права. Он припомнил, сколько мужиков крутилось возле Кати в кафе. Представил ее вертлявую походку, маленькую юбчонку на упругой попке и глубокое декольте. Постепенно он уверился, что Катя использует его для своих целей.
Это было первое в его жизни серьезное разочарование. Он стал мрачным, подозрительным, угрюмым. Его тошнило от Катиных родственников и домой идти не хотелось.
Отношения влюбленной пары портились с каждым днем все больше, и однажды Денис, в ходе очередной пьянки в его квартире, твердым голосом попросил всю компанию освободить жилплощадь. На помощь сыну явилась мать и пригрозила вызвать полицию. Катин приемный отец пообещал отомстить за «честь дочери», а его супруга, собирая вещи, призвала Софью Петровну «не лезть в иху жизнь» — это дословно, чем только укрепила ее решимость.
Была Катя тогда беременна или нет, Софья Петровна так и не узнала. История эта до такой степени перевернула их судьбы, что вспоминать ее больше ни мать, ни сын не решались.

Продолжение следует

рекомендовать