Люблю и по-звериному ревную

В этот раз, дорогой читатель, необычная публикация. Здесь я размещаю не свой рассказ, а рассказ моего отца — в память о нем. Этот рассказ был написан отцом в последние месяцы жизни перед уходом в пространство вечности. У всех перед уходом из этой жизни, если это не мгновенная смерть, проносится перед глазами прожитая жизнь, но не у каждого хватает силы духа попросить прощение у близких, любимых людей за свои ошибки. Многие уходят молча. Я благодарю своего отца за то, что он нашел в себе силы написать о своей жизни в строках рассказа, попросить прощение и еще раз сказать о своей любви. Прошло уже больше десяти лет после появления этого рассказа. О чем этот рассказ? О любви, прощении. Это история длиною в целую жизнь отца. Для чего публикую? В память о нем. Да и быть может кто-нибудь после прочтения рассказа посмотрит на свою жизнь совсем с другой стороны.

Итак, рассказ «Люблю и по-звериному ревную»

(автор — Беленков Николай Георгиевич)

Он отслужил три года и три месяца срочной службы на территории ГДР. После этого, получив приглашение от друзей, поехал на Донбасс, устраиваться на работу в шахту, хотелось самому увидеть и узнать, что такое «донецкий угольный бассейн». Поехал Коля в небольшой поселок, находящийся недалеко от Дзержинска. Там у него уже жили родные сестры, брат двоюродный и знакомые из его деревни. Сестры его встретили с радостью. Поселился Николай у сестры Лиды, комнатку она занимала маленькую, жила с сыном, поэтому было тесновато. На третий день гостевания сестра попросила Колю забрать маленького племянника из круглосуточной ясельной группы. Он с охотой согласился выполнить просьбу сестры. Ясли нашел быстро. Ребенка ему вынесла красивая девушка. Отдавая ребенка Коле, она сказала парню, чтобы он обязательно прикрыл лицо малыша одеяльцем: на улице был мороз и шел снег. Коля поднял голову, метнул взгляд на девушку. Она была очень красивая. Ему понравились ее глаза, молоденькое личико, фигура, пышные грудь и бедра, полненькие ноги. Не обращая внимания на наставления молоденькой воспитательницы, понес племянника, прижав к своей шинели. Пришел домой, сестра взяла малыша и спросила о том, кто ему вынес ребенка. Он сказал, что пацанка. Так Коля встретил свою суженную в первый раз.

Очень скоро Николай подал два заявления: одно на принятие его на работу, второе на проживание в общежитии. Раньше до Армии он жил в общежитии на втором этаже в 18 комнате, балкон выходил в сторону дороги. В этом городе его также поселили в комнату под номером 18 на втором этаже. Балкон также выходил в сторону дороги, а по ту сторону дороги было здание детсада, там работала Галина — именно так звали «пацанку». Они встречались часто. Коля шел в столовую, видел ее, когда возвращался в общежитие после работы, также встречал девушку. Они здоровались и проходили мимо. Иногда встречи были курьезные. Бывало, он гладил единственные брюки, чистил пиджак и в одних трусах выходил на балкон развесить одежду, чтобы подсохла, а она в это время выводила детей на прогулку. Он тогда приветствовал ее крича: «Мама Галя, здравствуйте». Она тихо шептала няням: «Какой-то дурак, просто ненормальный». Как-то раз одна пожилая няня на эту реплику Галины ответила: «Вот посмотришь, будет твой».

Пришла весна, открылась танцевальная площадка. Молодежь вечера проводила там. На танцплощадке Николай всегда следил за Галиной, однажды пригласил ее танцевать. Она танцевала легко и свободно. Каждый раз при встрече с ней он чувствовал волнение, находил в ней что-то нежное, материнское, а может, сравнивал ее со своей мамой. Фигурой, сложением тела она напоминала мать. Может, так бы продолжалось до бесконечности: при встрече – здравствуй и потом до свидания, в свободное время на танцплощадке – в движении танца с ней под музыку, но однажды все изменилось.

Как-то раз они с товарищем возвращались после работы в общежитие. Дорога проходила возле дома, где проживала Галина. Друг увидел ее в простеньком платьице, облегающем стройную фигуру, и сказал, что не отказался бы от такой любовницы. Внезапно в Николае проснулось что-то звериное, а может просто ревность, хотя он и не имел никакого права ревновать. Коля почувствовал какую-то угрозу, он еще не знал от кого и кого нужно защищать. Потом он понял, что теряет что-то, что может это «что-то» уже не вернуть, и это толкнуло его на решительный шаг: Николай предложил Гале встречаться. Вечером в свободное время он отправился к ней и на скамеечке признался в том, что она ему очень нравится, сказал о том, что хочет с ней встречаться. Галина согласилась. Стали они вечера проводить вместе, после танцплощадки общались на скамеечке. Он набирал полные карманы конфет, предлагал Галине, но она всегда отказывалась. Он ел конфеты и смотрел на нее. Не может сказать он о любви, пусть скажут крыльцо, лампочка, скамеечка, они все знают, все видят.

Прошел месяц. В свой очередной выходной Коля проснулся в хорошем настроении. Потом, напевая слова из песенки (в то время весьма популярной): «Любили девушки и нас, но мы, влюбляясь, не любили, чего-то ждали каждый час… и вот бегу сейчас я прямо в ЗАГС», — привел себя в порядок, оделся в темно-синий костюм, и пошел к любимой. Шел к ней по шоссейной дороге. Вспомнилось, как однажды хотел подарить Галочке цветок, росший на территории детсада. Цветок, очень похожий на герань, ему тогда понравился. Хотел было вырвать его Николай, но не вышло, остался цветок с покрученным стеблем. Да и еще потом оказалось, что Галина его сама когда-то посадила. Шел Николай, думал и боялся, что вдруг судьба повернется к ним спиной, и останутся усыхающими, покрученными теперь уже две их души. Он размышлял, какая Галя умница: предлагал ей отпраздновать комсомольскую свадьбу, но она отказалась, сказала: «Дай мне отложенные на свадьбу деньги, я их по-другому потрачу». Коля тогда спросил: «А упрека потом не будет, жалеть не будешь?». «Никогда», — ответила она (за всю прожитую с ним жизнь действительно никогда его не упрекнула). Николай дал любимой деньги, она пошла и купила несколько кастрюль, мисок, сковородок, различных вещей – все, что нужно было в быту.

Пришел, она его уже ждала.

— Автобус из центра уже ушел. Ждать следующий автобус будем? – спросила Галя.

— Нет, пошли короткой дорогой, через пути железной дороги, — предложил Николай.

Они взялись за руки и пошли. Пахло сосной, в воздухе витал запах мазута, кривозола. Вышли в огороды. От терекона доносился запах тухлых яиц. Облака шли низко над землей, часто заслоняя солнце. Стало холодно, подул очень холодный ветер. Они шли, поворачиваясь спиной к ветру. Коля сказал: «Наверное, так и жизнь у нас пройдет, будет, как сегодняшний день. Может, боишься? Пока ведь не поздно». Она ответила: «Никогда!».

И вот они уже вышли из ЗАГСа, она взяла его фамилию, у них в паспортах стояла нужная печать. Теперь он имел право ревновать и защищать. Жена — это его собственность, которой он мог владеть, и делить с другими ее он не намерен! Их дома ждали близкие, родные, на столе стояла бутылка вина, закуска и две бутылки водки. Молодожены не пили и не ели – на душе было много радости, сидеть за столом терпения не было. Они ушли в ее комнату, где стояла полуторная кровать, и не было у них сестер, которые собрались ради них за столом, были только они – одно целое, было «мы». После свадьбы сняли у одной знакомой бабушки комнату с плитой, которая топилась дровами. Он изготовил ножом и пилкой кухонный столик и шкаф. Она часто меняла декорации, таская их по комнате, ставя по разным углам. Жили счастливо.

Под Новый год Николай взял отпуск, и они поехали к теще. Пошли к дому тещи через покрытую льдом речку. Баловались. Разбежавшись и взявшись за руки, покатились по льду, лед затрещал, провалился, они оказались в воде. Первое время их спасали пальто, которые надувались, как зонтик. Они лезли на лед, а лед ломался. Галя, схватив Николая за руки, закричала: «Плавать не умею!». Он вырвал из ледяного плена воды руки и стал выталкивать ее наверх. Когда толкал, уходил под воду. К счастью, нащупал, что достает ногами до дна, вытолкал Галину на лед, она вытащила его. Коля стоял на льду, как маленький теленок, — на руках и коленях, шатался, не в силах встать.

— Вот и покрестились с тобой, — сказала Галинка.

— Покрестились на всю жизнь, — подтвердил Николай.

Побежали к дому тещи, дул холодный ветер, ставали колом пальто, в пальцах кололо. Добежали, теща сразу отправила молодых на теплую лежанку, которая стояла в кухне. Так и провели первый совместный отпуск на теплой лежанке у тещи, никуда в гости не ходили.

Вернулись после поездки домой, жизнь потекла в обычном русле. Родилась у них дочь, ходили они с ней в кино, возили в балку, на травке поиграть. Через год появилась у них еще одна доченька. Он работал в шахте забойщиком по сменам. Она всегда с малышками провожала его на работу, выходила за калитку. Галя брала младшую дочь на руки, а он – старшую, и шли метров 20. Он целовал детей, отдавал ей дочь и шел на работу. Однажды в шахте его засыпало до подбородка углем. Тогда его вытащили, остались внизу зажатыми углем только сапоги, а он уцелел. Впервые после этого Коля задумался о смене профессии. Потом обстоятельства сложились снова в пользу смены профессии: заболел, долго лежал в больнице, подлечивая желудок. Рассчитался, уехали всей семьей к теще. Там Николай устроился строителем, Галина устроилась работать в детский санаторий. У них родились еще две дочери. В небольшом доме стало тесно, решили построить новый просторный дом – для детей. После работы, по вечерам и в выходные Николай с женой строили дом. Помогали им дети и теща, «на толоку» приходили друзья и знакомые. Теща присматривала за детьми, кушать варила. Потом семья пополнилась: родился долгожданный сын, назвали Колей, берегли.

Солнышко не всегда светило Галине и Николаю ярко. Перед рождением последнего наследника они потеряли так и не увидевшего этот свет малыша (назвали его для себя  Юрой). Да и в обычной жизни были не только радости, но и огорчения, болезни. Когда выросли дети, радовались, но закрыла небо жизни им черная туча: после Армии уже «на гражданке» убили младшего сына. День прощания с сыном был невыносим: была музыка духовная, батюшка с певчими. Бил молоточек, и за каждым его звуком, хоть прыгай, а хоть сквозь землю провались на месте пустом. Не стал жить Николай младший с родителями, поселился через два дома на кладбище под вишенку – в дом вечный. Спасением для Галины и Николая стали дочери и внуки, они вытянули мать и отца из темноты горя.

Темная туча посещала семью не раз: пришлось проводить к вратам смерти двух зятьев, погибшего в шахте любимого племянника, который был им, как родной сын, затем проводить в последний путь тещу. Долго, казалось, света не видно было, но засветило солнышко и им. Родились еще внуки и внучки, две дочери снова вышли замуж. «Внуки любят, дочки греют, зятья уважают. Прорвемся», — думал Николай. Он вышел на пенсию, до этого попробовал, какой вкус у хлеба разных профессий: работал на стройке, затем в военизированной охране старшим стрелком, сеял хлеб, скирдовал солому, убирал на комбайне хлеб, делал венки, гробы в похоронном бюро, работал истопщиком в аптеке, был столяром. Разный хлеб и Галина ела: работала в детском саду, в санатории, на заводе. Она – ветеран труда, мать-героиня: Он – ветеран труда. Всю жизнь откладывали деньги на сберкнижку, на старость берегли. «Спасибо» правителям, после развала большой страны от денег освободили, сделали вольными, не обремененными деньгами на склоне лет. Да, жизнь прожить – не поле перейти.

Но стариков часто согревает лучами солнце: дети, внуки навещают дедушку и бабушку. Иногда зятья, дочки бросают все свои заботы, собираются в просторном доме у родителей с детьми, накрывают стол, один зять берет гармонь, второй зять – барабан, все вместе поют: «Давай никогда не ссорится», «Ой беда, беда, беда, а я баба молода», «Морячку» и другие любимые песни. Когда все собираются вместе, не страшна родителям уже никакая туча: тепло детей разгоняет непогоду, и старым светит солнце, согревает их.

Николай всегда знал, что Галина нравится мужчинам. Он знал обо всех ее ухажерах, которые были у нее в юности, и для которых она была недостижимой. Были у нее ухажеры небольшого роста, лысые, кудрявые, среднего роста и выше среднего, но отдала она все-таки предпочтение Николаю. Он был вспыльчивый, но и отходчивый, добрый, только ревнив уж больно. Из-за этого они часто ссорились. Он оберегал ее, но и ревновал ее, именно этим наносил себе и ей много вреда. Не стал он новым русским, остался стариком, привязанным невидимой ниточкой к «пацанке», к семье, к дому, земле.

Уважать и любить непросто. Некоторые ухажеры Гали стали «новыми русскими», другие – «новыми украинцами». Какая судьба ожидала бы ее, если бы ее взял в жены другой мужчина, ставший затем «новым русским» или «новым украинцем»? Прости меня, моя «пацанка», что стал тебе поперек дороги, не пустил тебя учиться в медицинский, прости за тот период нашей семейной жизни, когда я выпивал. Спасибо тебе за все. Если бы не мое звериное чувство ревности, может, у тебя была бы другая судьба, а о своей судьбе я не жалею. Уважаю, люблю и по-звериному ревную…

——————————————

Я благодарю тебя, читатель, за то, что ты дочитал до конца, значит, тебе не безразличны судьбы людские. Удачи тебе.

Ольга Моцебекер (Беленкова)