Убей своего дракона сама. Часть 10

-Это какая?

-Дом, где лежит парализованный дед, и бегают два огромных дога. Вот только как туда попасть? Там же за дедом кто-то по логике должен ухаживать, как ты думаешь?

-Ну, наверное. Не может же прикованный к постели человек лежать целыми днями сам. Его надо и покормить и помыть и лекарство дать. Может, какая родственница, а может, сиделка. Кто-то обязательно есть.

-А что если попасть в дом под видом работника социальной службы? Мол, выясняем, какие условия содержания больного, какие проблемы. Короче, что-то в этом духе.

-Подумаем.

Дома их ждала записка, воткнутая в дверь. Срочно позвонить по такому-то номеру телефона. Татьяна с Веркой переглянулись и молча пожали плечами. Номер обеим был незнаком. Они сравнили с номером наркомана Паши. Нет.

-Ладно, чего ломать голову пошли и позвоним, — открывая дверь, и пропуская вперед Тэди, проговорила Татьяна.

-Ну да, это же не мобилка, — согласилась Верка.

-А если бы мобилка, то что?

-Да бывают всякие приколы. Например, поступает тебе сообщение: «На ваш номер выпал приз. Перезвоните по такому-то номеру». Перезваниваешь. Никакого приза, а твои денежки со счета тю-тю.

-Это как?

Ответить Верка не успела, потому, что раздался звонок в дверь. Тэди понесся из кухни в коридор, как лось, узнать, кто там, и Татьяна отправилась следом.

На пороге стояла баба Рая. Вот кого никак не ожидала увидеть Татьяна, так это ее.

-Проходи, — пропустила Татьяна бабу Раю в квартиру.

Та, потопталась в нерешительности на пороге, все-таки видать переступила через свои принципы и через себя и нерешительно, боком, вошла в коридор.

-Ты, это, прости меня, пожалуйста, но такое вот дело. У Цыгана, наверное, температура. Он весь горит и бредит. А я не знаю, что делать и к кому обратиться. Купила в аптеке аспирин. Дала сразу две таблетки. Толку ноль.

-Вера! – прокричала Татьяна. – Я схожу, гляну, что там, у Раи и Цыгана за проблемы. А ты тут с Тэди оставайся на связи. Может Пашка позвонит.

Вера показалась из кухни. Расспросила Раю, в чем дело и распорядилась по-своему.

-Оставайся, наверное, лучше ты с Тэди, а я схожу. С меня толку будет больше. Кстати, у тебя цефазолин или цефтриаксон есть?

Татьяна достала коробку с медикаментами. Извлекла пару каких-то флаконов и пошла к окну, чтобы разобрать название, что это такое.

-Здесь написано «ампицилин». А цефа препаратов не осталось.

-Пойдет. Давай сюда. А шприцы?

Татьяна нашла пару штук и протянула Верке.

-Ты что, хочешь его наколоть? А ты умеешь?

-Умею. Пошли! – скомандовала она баба Рае. Потом остановилась и обратилась к Татьяне. — Да, дай еще бинт и вату. Чувствует моя душа, что там нагноилась рана на руке. Откуда еще может быть температура? Не от сотрясения мозга ведь?

-Не знаю, — растерялась Татьяна. – Я в медицине дуб дубом. Может врача надо вызвать?

-Сориентируюсь на месте. Может и надо, — и Верка, взяв медикаменты, удалилась с бабой Верой лечить Цыгана.

Татьяна и Тэди остались дома сторожить телефон. Телефон не звонил. Татьяна взяла аппарат и потащила его в комнату. Легла на диван и поставила телефон рядом. Почему-то ужасно хотелось полежать. Вроде бы и уставать не от чего. Что она такого сегодня сделала, чтоб устать? Ничего. Но усталость была такая, как будто бы она вскопала огород или перетаскала мешки с картошкой со двора на третий этаж, не меньше. И еще, начало болеть горло. Вот это уже совсем плохо. Не хватало только разболеться.

Она заставила себя встать и глотнуть таблетку аспирина. Потом выпила горячий чай, завязала шею шерстяным платком и легла, завернувшись в теплое одеяло. Тэди умостился рядом и через пару минут они сладко уснули.

Проснулась Татьяна, когда на улице уже начало темнеть. Тэди рядом не было. Она позвала его, но пес не прибежал и не отозвался. Татьяна встревожилась. Встала. Прошла по квартире. Никого. На кухонном столе лежала записка: «Что-то ты подруга, по-моему, расхворалась. Давай, лечись. Попарься, попей горячего и поспи. Сон лечит лучше всего. По себе знаю. Мы с Мудровым едем в Новомосковск. Тэди взяли с собой. Никуда сегодня не ходи. Отлежись. Дениску предупредили, что пес уезжает с нами. Еды в холодильнике достаточно. Мы ненадолго. Туда и обратно. Часам к девяти, десяти будем».

Ничего себе. Это значит, Верка, Мудров и Тэди толклись тут в квартире, а она даже ничего не слышала. Ладно, Верка и Мудров могли вести себя тихо, чтоб ее не разбудить. А вот Тэди не умеет вести себя тихо. Он даже когда просто идет по полу, то так цокает когтями, что, наверное, на первом этаже слышно. Но он же почти никогда не ходит. Он носится по дому, как торпеда. И создает такой шум, что мертвый встанет. Да, ничего не скажешь, очень чутко она спит. Татьяна глянула на часы. Почти пять. Значит, проспала она почти три часа. А телефон что, не звонил? Или она вообще ничего не слышала? Тут Татьяна вспомнила, что когда они пришли, в дверях торчала записка с каким-то номером телефона, по которому надо было срочно позвонить. Баба Рая со своим Цыганом отвлекла их с Веркой, и они так и не позвонили. Надо найти эту записку и позвонить.

Татьяна обыскала всю кухню. Посмотрела в комнатах. Но записки нигде не было. Может быть, Верка уже позвонила без нее?

Татьяна опять легла и начала задавать себе вопросы. Зачем Верка с Мудровым помчались в Новомосковск? Что там с Цыганом? Разговаривала ли Верка с наркоманом Пашкой? Вопросов было много, а ответов не было совсем. И сил не было. Татьяна хотела смерить температуру, но лень было вставать и не хотелось вылезать из-под теплого одеяла. Она приложила руку ко лбу. Но, то ли лоб был холодным, то ли рука горячей, но на ощупь определить температуру не получилось. Ну и черт с ней с этой температурой. И так понятно, что заболела. Состояние такое, что, как сказал кто-то из юмористов: «И жить не хочется, и застрелиться лень». Все. Спать. Верка права. Во сне болячки проходят быстрее. И Татьяна закрыла глаза.

А в это время Верка со Стасом уже носились по Новомосковску в поисках подруг и друзей пропавшей Антонины. Адреса у Мудрова были. Их раздобыли оперативники. Они даже провели предварительные беседы с обладателями данных адресов. Но абсолютно никакой полезной информации получено не было. Мудров решил, что это все потому, что беседу проводили официальные лица, да плюс ко всему, мужчины и в милицейской форме. Чтобы что-то узнать, надо не допрашивать, а расспрашивать. И мужики на роль задушевной кумушки никак не годятся. Короче, для таких целей нужна женщина. А женщин у них в отделе раз два и обчелся. Да и те, что есть, не годятся не то что для такой работы, а вообще, по мнению Мудрова, ни для какой. Была бы его воля, он бы и тех, что имеются в наличии, выгнал к чертовой матери. Он помозговал немного и пришел к выводу, что надо брать или Татьяну или Веру и ехать с ними в Новомосковск. Во-первых, девушки в курсе происходящего и их не надо инструктировать. Во-вторых, они все равно суют свой нос, куда не надо и ведут собственное расследование. Ему стало смешно. Тоже еще сыщики. То в машинах ковыряются, то с бомжами беседуют, то всякий мусор в парке подбирают и из этого сенсации делают. Ну, в принципе, они пока никому не мешают, под ногами не путаются, пусть себе поиграют в частных детективов немного. Пока. А когда начнут мешать, он их потихоньку приструнит. Хотя, если быть честным перед собой, то они много для расследования сделали. Заслуги со счетов сбрасывать все-таки нельзя. И потерпевшую нашли они. Ну, не совеем они. Нашел Тэди. Но при активном участии Татьяны и Сашки. Потом, труп наркомана. Хотя, его вообще-то обнаружил пацаненок. Но его девочки оказались тут как тут. И покушение на Цыгана не окончилось смертью последнего только из-за вмешательства Татьяны и Веры. И машину убийцы обнаружила Татьяна, а не его орлы. Нет, девчонки пока здорово помогают. Молодцы. Но когда начнут мешать, придется их от дела аккуратненько убрать. Кстати, а как это сделать? Силой отправить куда-нибудь отдохнуть? А куда он может их отправить? У него денег нет купить им путевки на Кипр. Да какой там на фиг Кипр. Даже в местный санаторий он не смог бы купить и одну путевку. О двух и речи идти не может. Разве что в случае крайней необходимости посадить этих двух красавиц под домашний арест. Так их черта с два удержишь где-нибудь силой. Это та категория женщин, которых можно обмануть, но нельзя уговорить или заставить. Значит, что-нибудь наврет, при необходимости. Чего раньше времени мозги сушить. Стас остановился на очередном перекрестке на красный свет и потихоньку скосил глаза на Веру. Открыто ее разглядывать Стас, почему-то, дико стеснялся. Он боялся, что, поймав его взгляд, Вера обязательно скажет что-то обидное. И не то что унизит его достоинство, а вообще, что-нибудь такое, что морально сотрет его в порошок. Они по дороге оговорили ситуацию. Прокачали все возможные варианты встреч и предстоящих бесед и теперь молчали. Молчание, правда, никого из них не тяготило. Каждый думал о чем-то своем и с пустой болтовней не лез. Стас отметил про себя, что у Веры очень озабоченный вид. Интересно, о чем она сейчас думает? Может, беспокоится о Татьяне? Похоже, что Танька простудилась. Конечно, мотается с собакой при любой погоде. Под дождем промокла. Холодным ветром продуло. Вот тебе и простуда. Она же не привыкла к прогулкам под дождем в двенадцать часов ночи и в шесть часов утра. Бедняжка. Сашка, конечно, свинья. Разве можно было сваливать на хрупкую девушку своего балбеса Тэди? А на кого он мог его «свалить»? Кто из их общих знакомых согласился бы больше одного дня выдержать Тэди? А никто. Все либо заняты работой с утра и до вечера, либо боятся даже хомячков. Это Сашкино счастье, что Татьяна согласилась побыть с его псом, пока он там по Турции шляется. А вообще, Татьяна классная девчонка. Не зря Сашка на нее запал. Где бы себе найти такую? А нигде. Его поезд, увы, уже ушел. Вот, рядом сидит какая красавица. И что? Она замужем. Ну, а если бы была свободна, то, что из этого? Таких девушек он боится до дрожи в коленках. Не знает, как к ним и подступиться. Их же надо, наверное, водить в дорогие рестораны. Покупать золото, шубы, машины. А при его зарплате он может сводить даму только в кафе-мороженое, да и то, один раз в месяц. Ладно, проехали. Может так и лучше. Никто не мешает работать. Он никому ничего не должен и ни от кого не зависит. Жить легче. Вот и с этой самой Верой он может общаться спокойно и свободно. А все потому, что ни он на нее виды иметь не может, ни она на него. А будь она свободной женщиной, он бы начал строить какие-нибудь далеко идущие планы, комплексовать. И попробуй тогда поработай с ней в связке. Не работа бы была, а сплошной геморрой.

Рассуждая таким образом, Стас незаметно для себя добрался до нужного дома. Там проживала самая близкая подруга пропавшей Антонины, некая Надя Плеханова. С ней уже до него побеседовали, но информации полезной не получили. Самые скудные сведения. Да, подруги. Да, работают вместе. Знает, что подруга купила путевку и улетела отдыхать куда-то за границу. Куда, не знает. Когда она улетала, Нади не было в городе. Она сама тогда была еще в отпуске и отдыхала в Крыму. Никаких тайн у Тони не было. Жениха тоже не было. Она, собственно говоря, и за границу отдыхать направилась в надежде охмурить там какого-нибудь богатенького мужичка. Здесь, мол, и ловить некого. Вот и все сведения. На все остальные вопросы, которые ей задавали либо молча пожимала плечами, либо отвечала: «Не знаю».

Стас не верил, что самая близкая подруга так мало знает. Глупости. Если правильно с ней поговорить, наверняка, узнаешь массу интересного. Вот сейчас Вера и должна попытаться поговорить «правильно».

Дом, к которому подъехали Стас и Вера, выглядел довольно оригинально. Это была пятиэтажка выкрашенная в ядовито зеленый цвет. Кому в голову пришло, что это красиво? Рядом стояла такая же пятиэтажка голубого цвета. Чуть дальше желтая. А остальные были обычные. То есть, грязно-серые. Наверное, их тоже планировали в скором времени покрасить в какой-нибудь веселенький цвет. Потому что около одной из них как раз устанавливали строительные леса. Да, цветные дома красивее, чем серые. Но надо все-таки поосторожней с выбором цвета. Ядовито зеленый просто таки пугал.

Стас припарковал машину в тени и приготовился ждать. Вера отправилась на встречу сама. Она вычислила нужный подъезд и вошла. В подъезде было грязно и воняло человеческой и кошачьей мочой. Как всегда и как везде. Хотя… сейчас масса домов, где у входа сидит дежурная, а в подъездах чистота и цветочки в красивых вазончиках. Слава Богу, что этот дом не относится к тем, где цветочки. Иначе, пришлось бы сейчас вести переговоры с какой-нибудь агрессивно настроенной дежурной и не известно, чем бы они еще окончились. А так, никаких преград. Вера поднялась на четвертый этаж и позвонила в дверь. Они со Стасом выяснили, что Надя сегодня выходная и, скорее всего, дома. Днем ей деться некуда. По вечерам она редко бывает дома. В основном проводит время в различных увеселительных заведениях. А днем или работает, или, если выходная, отсыпается и занимается своими делами.

Звонила Вера долго. Наконец-то послышались шаги, и недовольный женский голос спросил: «Кто там»?

-Свои, — не придумав ничего умнее, ответила Вера. Ну что еще можно ответить на этот вопрос? Назвать фамилию, имя отчество и место работы?

Но, похоже, данный ответ хозяйку квартиры устроил, и она, распахнув дверь, появилась на пороге. Вера сразу же поняла, почему ей долго не открывали. Надя красила волосы. На голове было сооружение из целлофанового пакета, обмотанного сверху старым полотенцем. А из-под пакета на лоб выскользнула прядка волос, намазанная рыжей краской.

-Ой, извините, я кажется не вовремя, — отступила от двери Вера. – Можно, я подойду к вам через часок? Мне очень надо поговорить об одном важном деле.

-Раз очень надо, заходите, — посторонилась Надя, пропуская гостью в коридор. — Все равно сорок пять минут надо держать краску на волосах. А выждать больше двадцати минут у меня никогда терпения не хватает. Поэтому, никогда не получается интенсивная окраска. А так, пока поговорим, может как раз и сорок пять минут пробежат незаметно. Хоть раз в жизни покрашу волос, как положено, — усмехнулась Надя.

Вера вошла в квартиру. Квартира была маленькая, однокомнатная. Обставлена бедненько. Но было чисто и уютно. Надина квартира напоминала гнездышко, а сама Надя, маленькую симпатичную птичку. Остренький носик клювик. Черные умненькие глазки. Сама махонькая и тоненькая. Вера почувствовала себя рядом с ней лошадью, и от этого сразу же испортилось настроение.

Надя провела гостью на кухню и, ничего не говоря, тут же водрузила на плитку чайник. А на стол поставила две чашки и вазочку с печеньем.

-Так о чем вы хотели поговорить? – садясь напротив Веры, произнесла она приятным голоском.

Вера, нарушив все инструкции Мудрова и послав мысленно его легенду ко всем чертям, быстро рассказала Наде все, что произошло за последние дни. Надя слушала ее, не перебивая. Но если сначала ее личико было спокойным и миленьким, то к концу рассказа на нем явно отражались страх и паника.

-В общем, у нас есть надежда, что вторую девушку, то есть Антонину, не убили, а похитили и где-то спрятали. Но если ее спрятал тот тип, который ночью убился на развалинах брошенной стройки, то искать надо быстро. Иначе она просто умрет в каком-нибудь подвале или сарае без воды и еды. Понимаешь? – перешла на «ты» Вера.

-Господи, — прошептала в ужасе Надя. – Но я понятия не имею, чего ее понесло в ваш город, и как она оказалась в каком-то парке среди ночи.

-А про подругу Валентину из Днепропетровска ты что-нибудь знаешь?

-Тоня училась в Днепропетровске. По-моему, она окончила горную академию. Факультет не знаю, как назывался, но что-то связанное с компьютерами. Конечно, у нее остались там друзья. Но она никогда в разговоре никого конкретно не упоминала. По крайней мере, имя Валентина я от нее ни разу не слышала.

-А какие-нибудь тайны у Антонины были?

-Что-то связанное со смертью родителей, — подумав пару минут, задумчиво произнесла Надя. — Если это можно назвать тайной. Скорее, какое-то недоразумение.

-А как умерли ее родители? – спросила Вера и мысленно врезала Мудрову по шее. Козел. Даже не заикнулся, что у этой Антонины родители умерли. Кстати, может быть на фотографии найденной в сумочке запечатлены именно они? Скорее всего, так оно и есть. Надо будет обязательно это проверить.

-Они угорели в бане. И их нашли там только через несколько дней. Тоня в то время уже здесь жила. Но мы еще не дружили. Так, знали одна другую. Здоровались, парой слов перекидывались. Но поближе познакомились только через год после этого события. Так что, я подробностей не знаю. Так, только в общих чертах.

Вера вопросительно уставилась на Надю, пытаясь переварить информацию. Вот это баня! Как можно угореть в общественном месте, умереть там и пролежать не найденными несколько дней? Под лавку закатились что ли? Так ведь уборщицы же каждый день порядок должны наводить. Что, два трупа можно просто не заметить? Ничего себе, порядочки.

-У них свой дом был. Баня во дворе. Пошли старики париться и то ли какую-то там заглушку рано закрыли, то ли вытяжка не работала, — внесла ясность Надя. До Веры наконец-то дошло, что баня была не общественная, а своя собственная. И естественно, что если старики жили сами, то и искать их было, собственно говоря, некому.

-А кто их нашел? – просто так, чисто механически поинтересовалась Вера.

-Соседи. Но как, я не знаю. Наверное, обратили внимание, что Тониных родителей несколько дней во дворе не видно и пошли выяснять что почем, — предположила Надя.

-А в чем же тайна? – удивилась Вера, – их ведь не убили?

-Да вроде бы нет. Но Тоня говорила, что когда отца в гроб клали, у него на пальце кольцо осталось. Его никак снять нельзя было. Так с этим кольцом и похоронили. А недавно, она вроде бы это кольцо случайно у какого-то типа на руке увидела.

-И что? – заинтересовалась Вера.

-Ну, я ее начала убеждать, что похожих колец миллион. Но она уперлась, как баран и все время твердила, что это именно то кольцо, с которым ее отца похоронили. Ее отец когда-то работал на военном заводе. Они там какие-то сверхстойкие сплавы для космических кораблей изобретали. И он, мол, отлил себе кольцо, а жене браслет на руку из чего-то там необычного. Сплав у них не получался таким как надо. Его забраковали. И отец на память о потраченном времени и творческом провале сделал эти безделушки. Тоня говорила, что он еще шутил по этому поводу: «памятник выброшенным псу под хвост двум годам жизни». И утверждала, что мол, такое кольцо единственное. По стоимости, оно ничего собой не представляет. По художественному исполнению тоже. Просто, оригинальная вещичка и не больше.

-Он что, был еще и ювелиром, ее отец? Сделать кольцо, а тем более браслет, это ведь не у каждого получится. И если я правильно думаю и тот паук, что нашла моя подруга, часть того самого браслета, то… Там же в паука и камешки какие-то вставлены. Да и сам паук. У него же и лапки и глазки. Нет. Это настоящее ювелирное изделие.

-Не знаю я, кто делал кольцо и браслет. Тоня никогда в подробности не вдавалась. Просто твердила, что кольцо то самое и все.

-Хорошо. А на чьей руке она его увидела? Она узнала кто этот человек?

-По-моему, нет. По крайней мере, когда я уезжала в отпуск, она еще ничего не узнала.

-А когда Антонина увидела кольцо у какого-то типа на руке, давно?

-В том-то и дело, что недавно. Месяц назад. Как раз за день до моего отъезда на море. А родители умерли почти четыре года назад. Я ей тут кучу версий выдвигала, чтоб она успокоилась. Мол, могли таких колец сделать несколько. Например, каждому сотруднику, кто участвовал в данном провалившемся проекте. Так, ради шутки. Осталась болванка из этого самого неудачного сплава. Никому она не понадобилась. Вот сотрудники и сделали себе сувенирчики на память, как выражался ее отец, о потраченном впустую времени и не сбывшихся надеждах. Могло ведь такое быть?

-Вообще-то, могло, — кивнула Вера. – А Антонина что сказала?

-Сказала, что никогда и ни у кого из папиных сотрудников она кольца из такого металла не видела. Оно одно такое и точка. Тогда я ей рассказала, что есть типы, которые роются в могилах и снимают с покойников, или уже со скелетов всякие украшения, награды, золотые зубы. А потом всему этому находят применение. Причем, разрывают могилу, а потом ее зарывают, так, что в жизни и не догадаешься, что в ней кто-нибудь ковырялся. Короче, думала она попереживает из-за того, что кто-то тревожил прах ее отца. Ну, сходит лишний раз на кладбище, посмотрит, цветочки отнесет и успокоится. Не станет же она разрывать могилу родителей, чтоб убедиться отца это кольцо или нет! Все вроде бы так и получилось. Мы успели до моего отъезда съездить на кладбище. Цветочки положили, оградку покрасили. Могила вроде бы в нормальном состоянии. Памятник стоит. Плита лежит. Подкопов никаких не видно. Мы очень внимательно смотрели. Искали следы того, что могила раскапывалась. Но, все абсолютно нормально. Хотя, эти, которые в могилах роются, наверное, аккуратно работают и следов не оставляют. Так вот, после этой поездки Тоня вроде бы успокоилась и о кольце больше не заикалась. И я забыла эту историю, аж до сегодняшнего дня, пока вы мне не рассказали о фотографиях с кольцом. Я думаю, что она таки выяснила кто такой этот тип с кольцом ее отца. Иначе, откуда фотография молодой руки с кольцом?

-А откуда у Антонины такие деньги? Все-таки две тысячи долларов и десять тысяч гривен, по-моему, это много, для девушки работающей программистом, или оператором, как там у вас называется специальность, не знаю. Но неужели у вас такие заработки, что вы можете свободно таскать такие деньги в сумочке?

-Ой, что вы! Какие там тысячи! Она на путевку пятьсот долларов целых два года собирала. У Тони есть квартира и машина. Но, квартиру ей еще родители купили. И машина от отца в наследство осталась. А так, у нее за душой больше ничего…, как и у меня, — замолчав на секунду, добавила Надя. – Ума не приложу, где она могла взять деньги. Может это не ее деньги, а той второй девушки?

-Черт его знает. Сплошные загадки. И где искать эту твою Тоню?

-Боже, я не знаю, — вдруг расплакалась Надя.

-А кроме тебя у нее были еще подруги? Может, пока ты отдыхала в Крыму, а события начали бурно развиваться, у Тони появилась потребность с кем-то поделиться и она кому-нибудь что-то рассказала?

-Может своей соседке? – тут же перестав плакать, стукнула себя ладошкой по коленке Надя. – Поехали сейчас же к ней!

-Смой краску с волос, — напомнила ей Верка и посмотрела на часы. – Кстати, уже почти час прошел с того момента, как я к тебе вошла в квартиру.

Надя тоже взглянула на часы и помчалась в ванную.

-Не переживай, — бросила ей вдогонку Вера. – Я всегда держу краску в два раза дольше, чем в инструкции написано и все равно, не всегда она берется, как следует.

Через время Надя появилась из ванной и принялась сушить феном волосы. Вера посмотрела на нее и про себя ахнула. Цвет получился темно рыжий, ближе к каштановому. Очень красивый. Но поразил ее не цвет, а сами Надины волосы. Они были густые пышные и длинные. Доставали, чуть ли не до пояса. Такие волосы даже в рекламе шампуней Вера никогда не видела, а там показывают самых — самых.

Надя потратила еще пять минут. Подкрасила глаза, собрала волосы в хвост, стянув его резиночкой. Надела джинсы и свитер. Схватила в руки куртку и сумочку и заявила, что готова.

-Ты зачем волосы стянула в хвост? Сейчас же сделай, как было, — распорядилась Вера.

-Мне тетя Оля всю жизнь говорит, что ходить с распущенными волосами неприлично, — растеряно проговорила Надя.

-А сколько твоей тете Оле лет?

-Семьдесят пять, — подумав пару секунд, сказала Надя.

-Согласна. В семьдесят пять лет ходить с распущенными волосами неприлично. В семьдесят пять лет можно уже и в парандже ходить. А в твоем возрасте прилично и очень красиво. Понимаешь, свои достоинства надо подчеркивать, а не прятать. Не обижайся, но ты девушка миленькая, но не красавица. Обыкновенная. А когда у тебя распущен волос, ты тут же превращаешься в красавицу. Таких шикарных волос, как у тебя я в жизни не видела. И если даже я пришла в восторг, а меня трудно чем-нибудь довести до восторга, то остальные вообще, должны от такой красоты падать в обморок. Я имею в виду мужчин, — подмигнула Вера.

Надя засмущалась, но резиночку с волос стянула.

-О совсем другое дело. Вот так всегда и ходи. Хвостики, узелочки, это будешь на старости лет носить. Поняла?

-Угу, — муркнула Надя и перевела разговор на другую тему. – А вы на машине или вызвать такси? Ехать надо на другой конец города, — обуваясь, проговорила она.

-На машине. Только ты не пугайся. Я не одна. В машине ждет мой знакомый. Но он свой мужик и в курсе всех дел, — почему-то не стала объяснять кто такой Мудров Вера. – У меня машина сломалась, а ждать пока ее починят времени нет. Господи, у нас действительно нет времени. И, черт побери, но нет абсолютно никакой ниточки.

Вера действительно была в растерянности. Она в душе надеялась, что они с Татьяной попадут в дом, адрес которого Татьяне дал в гаражах интеллигентный взломщик Петя. И обязательно или найдут там пропавшую девушку, или узнают какие-нибудь сведения, которые помогут ее найти. Но Мудров Веру разочаровал. Он вместе со своими ребятами, оказывается, уже осмотрел тот дом вдоль и поперек. И сад, и подвал, и сарай. Побеседовал со старухой, которая оказалась дальней родственницей парализованного старика и жила в том самом доме, ухаживая за больным. Кроме нее там проживал еще садовник. Он же и сторож. Два огромных старых дога. И два раза в неделю приходила женщина, помогавшая с уборкой и готовкой еды. Никто ни о какой девушке не слышал, никогда ее в доме не видел и ничего не знал. И было очевидно, что эти люди не врали. О погибшем внуке парализованного деда отзывались сухо и сдержано. Было видно, что его там не любили. Но ничего плохого никто из них о нем не сказал. Наверное, люди придерживались правила: «О покойных либо хорошо, либо никак». И никто из них абсолютно ничего не знал о его делах и о жизни вне дома. В общем, ниточки появлялись и обрывались. И теперь единственная ниточка это Надя. Может она куда-нибудь приведет. До Нади Мудров с Верой поговорили уже с четырьмя из тех знакомых Антонины, список которых забрал Мудров у своих оперативников. Но беседы ровным счетом ничего не дали. В списке осталось кроме Нади еще трое. А времени уже ого — го. Не мешало хотя бы до двенадцати ночи домой вернуться.

Мудров с Тэди прогуливались в скверике рядом с Надиным домом. Псу сегодняшние катания в машине уже порядком надоели. И он с удовольствием совершал прогулки со Стасом, когда Вера уходила на очередную беседу. В машину возвращался нехотя и тут же укладывался на заднее сидение. Оттуда начинали доноситься его выразительные вздохи, сопение и ворчание. Тэди демонстрировал, как ему это все не нравится и как он бедный страдает. Но, картинно пострадав пару минут, Тэди засыпал как младенец. Вообще то ему жаловаться было грех. Он прекрасно выспался, три раза солидно подкрепился и попил водички, нагулялся в сквериках. Что еще его величеству надо? Вера высказала мысль, что пса укачало. Но Мудров заявил, что этот пес половину своей жизни провел в машине, можно сказать, вырос в автомобиле. Когда Тэди был маленьким, Сашка ни на минуту его не бросал самого и таскал везде с собой. А так как Сашка все время был за рулем, то Тэди практически жил в машине. Это когда пес стал огромным и страшным на вид, Сашке пришлось оставлять его дома, потому что деловые партнеры пугались Тэди до обмороков. Кстати, пес долго возмущался по этому поводу и никак не хотел оставаться сам дома. Только с появлением в их с Сашкой жизни Дениса, пес смирился со своей участью. Так что, страдания этого притворы, это театр одного актера и не стоит обращать на них никакого внимания.

Вера позвала Стаса и Тэди. Стас не услышал. Они с собакой отошли довольно далеко от машины. А Тэди услышал. Он резко развернулся и дернул поводок так, что Стас чуть не перелетел через лавочку, о спинку которой опирался. Тэди тут же получил шлепок по упитанной заднице и пару комплементов. Но темпа не сбросил. Он бежал к Вере, а следом за ним мчался Стас, к руке которого был крепко примотан поводок. Вера засмеялась, увидев эту картину, а Надя пришла в ужас. Она смотрела на пса расширившимися от страха глазами и кроме огромного черного зверя, несущегося в ее сторону, не видела больше ничего.

-Это наш пес. Не пугайся. Он не злой, просто огромный и ужасный на вид. А на самом деле шалопай и страшная бестолочь. Это он мне обрадовался и несется целоваться, — объяснила Вера.

-Кто, мужик?

-Нет, собака. Где ты видела, чтоб мужики так спешили целоваться? Сейчас опять оближет мне физиономию. Всю косметику уже слизал, что красилась, что не красилась.

И точно. Тэди не обращая внимания на Надю, подскочил к Вере, поставил передние лапы ей на плечи и радостно лизнул от подбородка до лба.

-Ну что ты будешь делать, — возмутилась Вера, вытирая лицо рукой. – Я тебя тоже люблю, болван. Но я же не облизываю тебя от носа до хвоста, причем, каждых пять минут! Это же кошмар какой-то. Стас, как его отучить от этой идиотской привычки?

-Намажь физиономию горчицей или перцем, — пожал плечами Стас.

-Угу. Как раз тот случай. Мы с Танькой провода и ножки стульев уже мазали тем, чем ты советуешь. Он с удовольствие употребляет и перец, и горчицу, чтоб ты знал.

-Ну, тогда не знаю. Терпи.

Надя стояла в сторонке и с интересом разглядывала по очереди, то Тэди, то Стаса. О ней на пару минут забыли. Пес оттянул все внимание на себя.

-Знакомься, это Надя, — спохватившись, представила Вера девушку. – А это Стас.

-Очень приятно, — тихо проговорила Надя.

-А мне как приятно! – улыбаясь на все тридцать два, пропел Стас. – Я таких нимф в жизни никогда не встречал. Признаюсь, потрясен!

Надя засмущалась и посмотрела на Веру, как бы прося поддержки.

-Давайте в машину. Времени сейчас на твои ахи нет. Потом закидаешь девушку комплементами, — бесцеремонно подталкивая Стаса к водительской дверце, охладила Вера его пыл.

Надю пришлось посадить на Верино место, рядом с Мудровым, а Вера перебралась на заднее сидение, потеснив пса.

-Куда? – усевшись за руль, спросил Стас.

-Сейчас Надя объяснит, куда ехать. А по дороге я тебе изложу к кому и зачем мы едем.

Рассказ не занял много времени. Пока они добирались к Тониной соседке, Вера успела изложить суть дела.

-Вы хоть выяснили, что связывало Антонину с той девушкой, которую нашли раненой в парке? — поинтересовалась она у Стаса.

-Да. Они действительно учились в одном институте. Только Валентина старше на пару лет.

-Так почему вы не расспросите у нее, что произошло? – удивилась Надя.

-Ну, во-первых, к ней не пускают врачи. Состояние у девушки тяжелое и это правда. Мы с ней, конечно же, побеседуем, но попозже. Когда пойдет на поправку. Но когда она пойдет на поправку? Может, пройдет месяц или больше. А у нас нет столько времени. И, во-вторых, захочет ли она нам что-нибудь рассказать? Если ей имеющаяся информация во вред, девушка вполне может сослаться на потерю памяти. Повод у нее есть. Все-таки перенесла несколько серьезных наркозов, тяжелое ранение и, конечно же, психотравму. И вообще, сейчас это стало модно, терять память. Насмотрелись мексиканских сериалов, где каждый второй память теряет и теперь, чуть что, «тут помню, а тут не помню».

-Не верь им никому. Врут. Наши люди память не теряют, ни при каких обстоятельствах, — хмыкнула Вера. – Ну, разве что напьются до состояния дров. А удары по голове, наркозы там всякие, падение на голову, к амнезии у нашего человека не приводят. А все почему? Потому что думает большинство в основном жопой и там же, наверное, находится память. А место это мягкое, от ударов до потери памяти не сотрясается и наркоз на него не действует.

-Ну, это как сказать. Некоторые используют голову по назначению, — возразил Стас, явно имея в виду себя.

-Думал бы ты головой, дорогуша, уже раскопал бы кто такие те люди на фотографии. Почему фигурирует на снимках кольцо. Из чего сделан найденный паук и браслет…

-Да ты браслет мне только сегодня отдала. Когда бы я успел? А пауком занимаются. И фотографиями тоже. А об этой истории с кольцом покойника никто не слышал. Если бы Надя тебе ее не рассказала, мы бы и сейчас не знали, почему на снимках фигурирует кольцо. Вера, мы работаем сразу по десяти направлениям. А людей, раз два и обчелся.

-Ладно, не кипятись. Ты свою голову реабилитировал. Будем считать, что ты у нас нею думаешь. А я все-таки, наверное, думаю другим местом. Я совершенно забыла, что нам с Танькой должен был в двенадцать дня позвонить наркоман Паша. Сначала мы не попали вовремя домой. Опоздали на полчаса. А потом я увидела твою записку с номером телефона. Позвонила тебе, и мы уехали.

-Ну и что? Татьяна ведь осталась дома. Он позвонил, наверное, позже и она с ним без тебя переговорила.

-Татьяна затемпературила. Я пока сходила, полечила Цыгана, вернулась, а она замотала горло шарфом, забралась под теплое одеяло и уснула. Причем, так крепко, что даже не слышала, как я звонила тебе, как пробовала ей лоб, как Тэди носился по квартире. Она на телефонный звонок не среагирует. По себе знаю, когда я заболела и засыпаю, меня не разбудит даже орудийный залп, произведенный в соседней комнате.

-Значит, позвонишь ему сама, когда приедешь.

-Я не знаю его номера, и приедем мы домой, скорее всего, за полночь. Так что, теперь я смогу с ним связаться только завтра.

-А что, там что-то срочное?

-Не знаю. Мы его попросили узнать у наркоманов, которые общались с покойным Гошей, может быть им что-то известно о пропавшей девушке. Да и вообще, не завелись ли у Гоши в последнее время деньги, или какие-нибудь тайны, или может быть, он куда-то еду носил. И на всякий случай, просили собрать любую информацию, которая покажется ему интересной, и будет иметь отношение к делу.

-А что это у вас за агент наркоман? Где вы его откопали? – удивился Стас.

-Брат Татьяниной соседки. Слушай, такой красавец! Представляешь, я, на которую мужики вообще никогда никакого впечатления не производили, лишилась дара речи, когда его увидела.

Мудров, оставил на секунду наблюдение за дорогой и, оглянувшись, удивленно глянул на Верку. Вот, пожалуйста, пойми этих женщин. Красивая, молодая. Имеет мужа певца. И мужики на нее, видите ли, не производят впечатления. А муж? А, врет и выпендривается, как они все.

Надя тоже удивленно глянула на Веру. Она в беседе участия не принимала. Сидела тихо, как мышка и внимательно впитывала информацию. Но Верина фраза ее тоже удивила и насторожила. Если на такую женщину не производят впечатления мужчины, то не означает ли это, что на нее производят впечатление женщины? Может она лесбиянка? Сейчас это сплошь и рядом. Надо держаться, на всякий случай, от нее подальше.

-А как же это ты замуж выскочила, причем, так рано, если на тебя мужики не производят впечатления? – хмыкнул Стас. А Надя облегченно вздохнула и почему-то очень обрадовалась. Слава Богу, значит все-таки эта красавица не лесбиянка, раз у нее есть муж.

-Божественный голос. Ты бы слышал, как он поет! Знаешь, я даже никогда толком не обращала внимания, как мой муж выглядит. Ну, я имею в виду не внешний вид вообще. Он всегда красиво и аккуратно одет. Выбрит. От него хорошо пахнет, если конечно не обращать внимания на примесь спиртного к дорогой парфюмерии. Но я имею в виду не это. Когда я посмотрела на Пашу, я вдруг поняла, что такое красивый мужчина. Пришла домой. Посмотрела на спящего мужа и была дико разочарована его внешностью.

-И что теперь? Ты его бросишь? – заржал, как конь, Мудров. – На третьем году совместной жизни первый раз посмотрела на мужа и наконец-то рассмотрела. И оказалось, что он не Аполлон! Ой, не могу. Верка, ты меня уморила.

-Зачем брошу? Буду работать над его внешностью. Посажу на диету. Пузо и морду надо явно уменьшать в размерах. Усы сбрить. А то на них вечно…

-Блохи, — подсказал Стас.

-Ну, почти, — отмахнулась Вера. Не говорить же о соплях. Блохи как-то более эстетичнее.

-Поворачивайте после светофора направо, — прервала их беседу Надя. — А потом метров сто и въезд во двор.

Двор, куда они въехали, представлял собой колодец. Со всех сторон дома, а посредине ограниченное этими домами пространство. Хотя, пространство довольно большое. В центре что-то типа скверика. Деревья, кустарник, детская площадка. А рядом несколько металлических гаражей и сбоку от них приспособление для выбивания ковров. Возле подъездов лавочки. Видно, что люди, живущие в этих домах, изо всех сил старались создать максимально возможный уют и комфорт в своем дворе. Даже было выделено место для стоянки автомобилей. Площадка, примыкающая к скверику, на которой можно было разместить штук пять машин. Пока, к счастью, стоял только один видавший виды «Мерседес». Стас припарковался рядом.

-Мне с вами идти? – поинтересовался он, хотя заранее знал ответ. Женщины захотят поговорить сами. В принципе, правильно. То, что женщина скажет женщине, она не всегда скажет мужчине и найдет для этого тысячу причин. То он не так посмотрел. То не так спросил. То она очень сомневается, что мужчина в состоянии понять и прочувствовать сказанное. Короче, пусть болтают сами. А у него сегодня роль извозчика и собакиной няньки. Здорово. Давно он так не отдыхал!

-Нет, оставайся с Тэди, — как Стас и ожидал, заявила Вера. – Мы недолго.

Вера с Надей выбрались из машины и направились к подъезду. А Стас взял на поводок Тэди и пошел бродить по двору. Погода портилась. Небо опять затянуло тучами и начал накрапывать мелкий дождь. Стас с удовольствием бы сейчас забрался в машину. Откинул сидение и подремал в сухом теплом месте. Но Тэди был другого мнения на этот счет и потащил его к кустам заниматься любимым делом, нюхать и метить.

Надя вошла в подъезд и вдруг резко остановилась. Вера чуть на нее не налетела.

-Что случилось? – прислушиваясь и оглядываясь по сторонам, спросила шепотом Вера.

-Забыла предупредить. Тонина соседка инвалид. Передвигается по квартире в инвалидной коляске. Из дому не выходит. Но не вздумайте ей сочувствовать или хотя бы на лице изобразить сочувствие. Она это не выносит.

-А что с ней?

-ДЦП.

-Это что такое?

-Детский церебральный паралич. Это что-то врожденное. Такие дети или не ходят совсем, или передвигаются с трудом. Дергаются всем телом и кое-как ковыляют. У некоторых таких больных снижены умственные способности, некоторые полные идиоты, некоторые обычные люди, как мы. А есть среди больных ДЦП очень умные и даже гениальные личности. Так вот, Лика, очень умная. Она знаменитый историк и очень хороший лингвист. К ней, откуда только не приезжают разные ученые, журналисты, писатели. Она в этой жизни очень востребована. И о своей ущербности слышать не хочет, и видеть на лицах тех, кто ее посетил, этого не желает. Если хотите нормального контакта, постарайтесь отнестись к ней, как к абсолютно здоровой женщине.

-Понятно, — кивнула Вера. – А как с ней лучше беседовать? Рассказать все как есть, или просто ограничиться тем, что сообщить о Тониной пропаже?

-Давайте, я буду говорить, а вы просто присутствовать. Я буду на вас ссылаться, и если понадобится, вы будете вступать в разговор по ходу дела и конечно, по обстоятельствам. Идет?

-Ну, что ж. Давай попробуем так. Вообще-то я всегда предпочитаю экспромт. А она живет сама?

-Нет. С мамой.

-А сколько ей лет? – Вера на этот счет терялась в догадках. Если знаменитый историк, к которому со всего мира ездят ученые, то по логике, должно быть лет пятьдесят, не меньше. Но если учесть, что с ней дружила Антонина, то, опять же, по логике, она должна быть ее ровесницей. Значит, лет двадцать пять, двадцать семь.

-Тридцать с хвостиком. Точно не знаю, — подумав, сообщила Надя.

Да, понятие «с хвостиком», это дело такое…. Типа, сколько вам лет? Двадцать пять и несколько месяцев. А точнее, сколько месяцев? Двести сорок.

Они поднялись на последний пятый этаж, и Надя позвонила в дверь, обитую темно- зеленым дерматином. Вера про себя отметила, что ее сегодня просто таки преследует зеленый цвет. Но проанализировать хорошо это или плохо она не успела. Звонок протилинькал какую-то мелодию и дверь открылась. На пороге появилась женщина, на вид, лет пятидесяти, шестидесяти. Маленькая, сухонькая, но довольно симпатичная. Короткая стрижка. Черные волосы, явно крашенные. Потому что, отливали фиолетовым. Темно-карие, почти черные глаза. Красивой формы губы, накрашенные не яркой помадой. Одета женщина была по-домашнему в длинный махровый халат и тапочки в виде собачек.

Она вопросительно глянула на звонивших. Потом, узнав Надю, заулыбалась и отошла в сторону, жестом приглашая их проходить в квартиру.

-Добрый день, Лариса Константиновна. А мы к Лике. Можно? – проговорила Надя, не решаясь почему-то войти.

-Добрый день, — приятным низким голосом ответила женщина. – Конечно можно. Проходите, пожалуйста. Лика! К тебе гости, — громко объявила Лариса Константиновна и первой направилась по коридору к одной из комнат. Вера с Надей последовали за ней.

Комната, в которую они вошли, показалась Вере огромной. Наверное, она и была огромной. Очень похоже, что ее сделали, объединив вместе две смежных. Только теперь, Вера вспомнила, что на лестничной клетке было не три квартиры, как на других этажах, а только две. Значит, квартира Лики и ее мамы состояла из двух объединенных вместе квартир. Ну, в принципе, это сейчас не редкость. Есть люди, которые выкупают все квартиры на лестничной площадке и получается, что весь этаж принадлежит только им. Наверное, это удобно. Никаких тебе соседей, никакого лишнего шума, много свободного пространства. Только, оплата за такое жилье получается ого — го. И уборки, тоже ого — го. Зато места, конем гуляй!

-Ликочка, привет! – проворковала Надя и чмокнула в щечку сидевшую за компьютером женщину. Если бы она до этого не сказала Вере, что Лике тридцать с хвостиком, Вера бы дала ей от силы лет двадцать пять, не больше. Лика выглядела, как инопланетянка. Потрясающе красивая и абсолютно неземная. Длинные прямые черные волосы, огромные черные глаза и светлая, до прозрачности кожа. Тонкий нос, пухлые красивые губки, длинная точеная шея. Господи, неужели такая красавица калека? Вера перевела взгляд дальше. Да, вместо компьютерного кресла, кресло каталка. Нижняя часть тела укутана клетчатым шерстяным пледом так, что ног не видно. Может, у нее совсем нет ног? Да нет, Надя что-то говорила о параличе. Наверное, есть, только скрюченные, атрофированные и совершенно бесполезные. Какая жалость. Ну почему сплошь и рядом такая несправедливость? Пашка, красавец неописуемый. Нет, нате вам, гомик и наркоман. Лика, талантливая, красивая, молодая. Калека от рождения. За что? Зачем и почему? Где в холеры тот Бог, которому молится половина человечества? Если он есть, то куда в таком случае смотрит, что допускает такое безобразие на вверенной ему территории? Нет его. Однозначно нет. А жаль.

Вера спохватилась, что отдалась своим размышлениям и не следит за лицом. А если ее мысли отразятся на лице, Лика поймет, что ее жалеют и считают несчастной. А Надя ведь предупредила, никаких сочувствий ни в словах, ни в мимике. Она тут же состроила строгое деловое лицо.

Лика тоже чмокнула Надю в щечку и протянула руку Вере.

-Лика, — произнесла она очень красивым грудным голосом.

-Вера, — пожала протянутую руку Верка. – Вы извините, что отрываем вас от дела, но у нас есть проблемы и мы хотели бы кое-что у вас спросить. Возможно, вы нам сможете помочь.

-Я слушаю, — очень изящно склонила набок красивую головку Лика. – И если смогу вам помочь, обязательно помогу. А дела мои подождут. Я никуда не тороплюсь и успею с ними разобраться в любое время.

Договаривались, что рассказывать будет Надя, но получилось так, что рассказывать все-таки стала Вера. Она повторила опять всю историю с начала и до конца, но очень кратко и в основных чертах. Лика внимательно все выслушала. Помолчала. Потом пристально посмотрела на Веру и в задумчивости потерла указательным пальцем переносицу. Интересный жест. Сама Верка, когда чем-то глубоко озабочена, начинает тереть пальцами кончик носа, Татьяна, чешет голову, как будто ее донимают вши. Мудров, «гоняет вшей», почесывая затылок. Марина опирается левой рукой, локтем, о колено и зажимает в ладошке подбородок. Жесты разные, но смысл один. Человек очень серьезно что-то обдумывает.

В это время в полной тишине раздался звонок в дверь и все от неожиданности вздрогнули. Лариса Константиновна встала с дивана и вышла в коридор.

Ее не было минуты две. Потом она вошла и молча направилась к тумбочке. Достала из нее деньги и направилась опять в коридор.

-Мама! – окликнула ее Лера, — если это опять тот вымогатель, не вздумай ему платить!

-Нет – нет, — слишком бодрым голосом проговорила Лариса Константиновна, — это соседка пришла в долг попросить.

Вера молча поднялась и последовала за Ларисой Константиновной. Картина, представшая перед ее глазами, сразу же объяснила что происходит. В коридоре стоял огромный мужик бомжеватого вида. Явно с перепоя. Потому что на весь коридор распространял аромат дикого перегара. Лариса Константиновна протянула ему деньги. Он их тут же цапнул, и нагло улыбнувшись, заявил: «Ну, так бы сразу! Ваша убогая такие бабки зарабатывает, а вы больному человеку на лекарство мелочевку жалеете»!

Вера быстро подошла к красавцу, вырвала из его лапы деньги и ехидным голосом поинтересовалась: «А на инвалидную коляску больному человеку не надо»?

Тот дернулся, чтобы выхватить у нее свою добычу, но тут же получил поддых и согнулся пополам. Она схватила его за патлы, и без особых усилий выволокла на лестничную клетку. Амбал как раз отдышался и попытался взять реванш, но снова получил такой же удар и сел на пол.

Лариса Константиновна испуганно шарахнулась в сторону, закрыв рот двумя руками, как будто бы боялась, что издаст громкий крик и поэтому, сама себя заткнула.

Мужик отдышался и попытался встать на ноги, но Верка своими тонкими пальчиками придавила его за плечо и он, охнув, опять сел на прежнее место. Верка хорошо знала болевые точки. Ей не надо было даже напрягаться и показывать свои бойцовские качества. Достаточно было придавить жертву двумя пальцами в определенной точке, чтобы он, взвыв от боли, лишился чувств. Но, особо усердствовать она не стала. Зачем? Пусть просто мужичок почувствует, что такое больно. И хорошо почувствует! Она пару раз еще давала ему прийти в себя и опять вгоняла в болевой шок. Потом, решив, что подготовительная работа окончена, перешла к беседе.

-Если я тебя, мразь, еще раз увижу или мне скажут, что ты подходил к этой квартире, убью. И, поверь мне на слово, не шучу. Убью и скормлю псу! Иди, покажу какому именно, — спокойно произнесла Верка. Потом, схватив правую руку мужика, быстро завела ее ему за спину и поволокла к окну. Мужик взвыл от боли и засеменил туда, куда направляла его Верка. Перед окнами как раз располагался скверик и там в это время Мудров спокойно выгуливал Тэди. Верка ткнула пальцем в их сторону.

-Мужик тот, зверь. А о собаке я вообще молчу. Это людоед. Я в их компании, нежная девочка снегурочка. Считай, что тебе сегодня просто здорово повезло, что встретился со мной, а не с ними, — и Верка нажала на очередную болевую точку пленника. Тот взвыл и стал заваливаться на бок. Она его вернула в вертикальное положение и продолжила вещать милым голосочком. — Так что, если подарю тебя сейчас им, пожалеешь, что родился. Ну, так что, забыл сюда дорогу, или мне свиснуть своим?

-Не, — промычал мужик с перекошенной от ужаса физиономией.

-Что «не»? Не забыл или не звать? – хмыкнула Верка.

-Не – е — е зва — а – ть, — еле выдавил из себя мужик.

-Пошел вон! – оттолкнула его от себя Верка так, что если бы бедолага не уцепился за