Тройной тулуп селёдки под шубой

Конец ноября в России расплылся сивой слякотью и с
промозглой настойчивостью лез под пальто гражданам, пробирая до костей.

Пролетая на Москвой, мы с мужем Коби, вероятно,
зацепили «эльальевским» бортом невидимые погодные струны и подключили Россию к
тарифу «Снегопад». В Москве внезапно для всех началась зима. Вдруг. Хлопьями
повалил снег.Уборочная техника вышла на неравную борьбу и честно проиграла.
Встали все три «годовых» кольца, сверкая фарами среди сугробов.

В Перми тоже резко включился тариф «Морозко». Небо
«посолило» уральскую землю щедрой пригоршней снега. Но пермяки чуть раньше
логически догадались, что зима не за горами и обошлись тренировочным «днём
жестянщика».

С тревогой ожидалась встреча тепличных израильских
туристов и уральской зимы. Зима была готова, сидела в засаде, потирая ледяные руки
и ухмыляясь в запорошенный еловый воротник.

В самолёте «Москва-Пермь» было душновато и, к тому же,
мой сосед слева отчётливо благоухал дагестанским коньяком. Или армянским. Не
разобрала, букет потребившего приувял. Поэтому я, забыв застегнуть куртку, с
радостью вырвалась на морозный воздух и лицом к лицу столкнулась с обледеневшим
трапом. Мороз больно укусил весь мой фасад, не разобравшись что к чему. Собственные
ноги на израильской подошве сами поехали по застывшим ступенькам. Держаться за
замороженные перила – удовольствие ещё то. Но я героически удержаласть от
«тройного тулупа» и с теплом подумала о зимней резине.

У родителей частный двухэтажный кирпичный дом с баней
и огородом. Там мужу были выданы ушанка,
валенки и перчатки на меху. Я получила в пользование свою многоопытную
мутоновую шубу из старой московской жизни,вязаные варежки, меховую шапку и
зимние ботинки на толстой подошве с хорошим протектором. Теперь из
свежемороженной трески, треща чешуёй на морозе, я достоверно превратилась в оттаявшую
селёдку. Под шубой.

Экипировались для экстрима. Осмелели и вышли
прогуляться до ближайшего магазина. Что минус двенадцать для уральского жителя?
Да ничего, раз плюнуть. Ну, для бывшего российского жителя – два раза. Так я
думала, пока мы не стали возвращаться домой. Ветер подул в лицо и показал мне
кузькину мать, а за одно и отца. Было ощущение, что лицо совсем «босиком», его
зверски царапало и обжигало холодом, кожа на губах смёрзлась будто лунка на
ледяной реке. В общем, за пять лет жаркого климата я отвыкла от русской зимы.
Напрочь.

Дома пришлось в срочном порядке принимать меры. Для
сугреву. В этом деле поучаствовал мой брат Димка. Брат сестре и товарищ. Племянница
Соня десяти лет, глядя на замерзшую тётку и дядьку с красным носищем, вздохнула
и с чувством произнесла: «Иэээх…. туристы!».

Брат Димка когда-то был младшим братом, а сейчас вырос
в боооольшого дядечку с чёрной бородой, умной лысиной и двумя детьми. Спрашивает про свою жену, которая тоже должна
приехать к нам, то есть домой к моим родителям: «Что-то Яны долго нет, где
она?». Его дочка Соня отвечает: «Она ещё в «Метро» (гипермаркет). Ой нет, она
уже из «Семьи» выходит (супермаркет)». Яна потом рассказывает, что, мол, на кассе
в «Семье» какой-то урод застрял и организовал пробку. Мда, в «Семье» не без
урода. Поговорка верна.

Природа подготовила нам сказочный сюрприз. Хорошо
посыпала снегом, а затем врубила морозилку на минус двадцать четыре. Но мыж не
робкого десятка. В полной экипировке выдвинулись на, ближайшую от дома, лесную опушку. С целью
фото и видео съёмки. Замотали шарфами уши и носы, продержались довольно-таки
долго – минут пятнадцать, наснимали вдоволь
и когда совсем заледенели пальцы в перчатках (да, да, именно в
перчатках, ведь надо же как-то нажимать кнопки на камере), резвыми оленями
понеслись на «базу».

На самом деле, вокруг просто
неземная белая красота. Тишина. Под ногами скрипит и самоцветами переливается
снег. Сказка наяву.Богатые ёлки, серебристые берёзы, пряничные деревянные
домики частного сектора под пушистым снежным покрывалом, змейки заячьих следов
на сугробах в лесу… заманивают, тянут вас в какое-то другое измерение, где
кругом волшебство, тройки с бубенцами, давно ушедшее детство и Новый год…
Морозный воздух щиплет нос, искрами играет снег на солнце, а вечером
поднимается столбом дым от труб прямо в чёрное атласное небо с мерцающими
звёздами Большой Медведицы. Да, там на неведомых дорожках всякие следы, там трутся
спиной медведи, там зима солит снежки в берёзовой кадушке, оттуда недалеко до
тундры на оленях утром ранним, там луна застряла в курантах на Чёрмозской
башне, там самые вкусные пирожки из русской печки, там купеческие дома хранят
сказку среди скрипучих досок,а в кованых сундуках живёт мода прошлого и сама
вечность.

Заматерев, с матом на морозе, вечером того же дня мы
отправились пешком в гости на день рождения к моему брату. Успешно выполнив
марш-бросок через квартал, приземлились за праздничным столом. В последний
момент именинник обнаружил, что забыл купить гвоздь того самого стола и народный
согреватель – водку. Папу командировали сходить в ближайший супермаркет, я
вызвалась вместе с ним для поддержки компании. Задание выполнили в сверхороткие
сроки и папа, почесав лоб под шапкой, озвучил мысль: «Теперь можно и обратно не
ходить. А зачем? Нам и так хватит. А дома и пельмени есть!». Но эта трезвая
мысль тут же распалась на молекулы в морозном воздухе и мы изящно заскользили
по накатанной дорожке обратно – праздновать.

Торжество плавно перетекло в следующий день рождения у
мужа моей подруги Дины. Именинник Витя радушно принимал гостей и блистал очками.
Наконец-то я увиделась с родителями Дины, её отца Наиля не видела со времён
школы, наверное. Витя поведал, что у них есть традиция: на всех семейных
праздниках Наиль Сабирзянович, уходя домой, случайно надевает чужие ботинки,
невзирая на размер. И спокойно отправляется восвояси. Потом приходится либо его
догонять, либо возвращать телефонным звонком, либо ехать к нему домой на
предмет обмена обувью. В общем, весёлая традиция. В этот раз ничто не
предвещало. Гости начали расходиться и семья «первопроходцев» отчалила на лифте
в составе двух взрослых, мальчика лет восьми и мальчика около десяти месяцев
«ручного содержания». Оставшиеся, было, продолжили радостное застолье, но минут
через десять после ухода первых гостей от них пришло сообщение СМС: «Мы
застряли у вас в лифте». Опа!

Все развили бурную деятельность по спасению
застрявших. Была найдена консьержка, она же и лифтёрша. Своми силами у неё
ничего не получилось, дозвониться до начальства она, видимо, не смогла. Витя и
Дина позвонили по всем телефонам, что были указаны в лифте, но тоже безуспешно.
Прошло уже сорок минут метаний. Каким-то образом лифтёрше удалось немного
поднять кабину лифта с помощью лебёдки на самом верхнем этаже. А в лифте, тем
временем отключился свет и вентиляция. На звонок Дины в МЧС России ей ответили,
что спасать людей не поедут, так как лифт считается частной территорией и им
запрещено вторгаться туда, мол, звоните в своё товарищество жилья. А там –
молчок. По закону Мёрфи – суббота, вечер, Россия. Мы ещё пытались куда-то
звонить и держать связь с пленниками лифта, отчётливо осознавая, что «спасение
утопающих – дело рук самих утопающих», а героический Витя уже взял огонь на
себя, смог ещё подтащить лифт чуть выше, раздвинуть двери и стал вытягивать
людей из лифта одного за другим. Через час все были спасены и вернулись за
праздничный стол. Снимать стресс. Ребятам ещё очень повезло, что малыш уснул и
крепко спал, а со старшим они решали вслух задачки по математике, чтоб отвлечь
мысли и не допустить паники. Все сошлись на общей мысли, что лучше бы кто-то
надел чужие ботинки, чем в застрять в лифте. После празднования свободы мы с
родителями Дины поехали по домам вместе на такси.

Потом выяснилось, что Наиль надел, таки, ботинки сорок
пятого размера бывшего застревальца Жени. А Женя, собираясь в очередной раз
домой, надел ботинки сорок второго размера и подумал вслух: «Неужели так ноги
отекли!?». А Наиль только хитро улыбнулся: «А нам, татарам, всё равно!».
Традиция не нарушилась.

Русской зимой ни празднование, ни сказка не кончаются.
Иногда маленькая страна может быть широкой до бесконечности, а иногда весь мир
становится тесен, даже мал. На размер уж точно. Один из приятелей моего мужа — с
Украины, в советской армии служил в Пермской области. Друг этого приятеля разделил
с ним украинское детство,затем учился в Перми в военном училище и был офицером.
А сейчас он уже давно стал православным священником и служит в Перми. Не так
давно этот священник – протоиерей отец Константин побывал в гостях в Израиле у
своего друга детства Андрея.Набрался впечатлений, сколько мог, за неделю и
отбыл в свои северные края. Андрей, узнав, что и мы туда же, передал с нами
гостинец Константину. В Перми я сразу же позвонила ему и пригласила приехать за
гостинцем. Я даже не могла предположить, что он окажется соседом по улице моим
родителям.

Константин явился нашим взорам классическим попом из
русских сказок. Опять сказка, кстати. Монументальный, солидный как славянский
шкаф. Борода лопатой. Чёрный джип, румянец и грандиозный сияющий золотой крест.
«Поехали, — говорит, — в Белогорский монастырь. Покажу всё.Там и отобедаем».
Потом задумчиво посмотрел на нас и сообщил: «Только сейчас пост!». Похлопал
себя по объёмистому брюшку. «Мы согласны!» — ответили израильские туристы.

И дружно поехали духовно и культурно просвещаться. За
окном автомобиля проносились бесконечные заснеженные леса, перемежаясь со
спящими деревеньками, укутанными пушистым снегом как ватным одеялом. Коби
поинтересовался: «А как же там люди живут, что делают зимой-то? Ведь даже
интернета здесь нет, кажется». Вопрос остался риторическим, но я лишь тихо
напела: «Нету, нету интернета. Туалета тоже нет!».

Погода выдалась
снежная-снежная. Уже подъезжая к горе,навстречу нам пропыхтел трактор, а за ним
из белой замёрзшей «пыли»показался суровый уральский мотоциклист в ушанке на закалённом «Иже». А необъятное
белое облако опустилось на Белую гору и обняло все окрестности.

Белогорский монастырь находится в Кунгурском районе в
ста километрах к югу от Перми. Белые горы ни что иное как живописнейшие отроги
Уральских гор, покрытые густыми лесами и окруженные непроходимыми болотами. В
стародавние времена Урал, и особенно Белые горы из-за своей дремучести, являлись
прибежищем старообрядцев. Поэтому именно там в 1891 году было решено основать
православный миссионерский монастырь и храм, дабы объяснять староверам отличие
новых обрядов. Великолепный Крестовоздвиженский храм считается самым крупным на
Урале. Красота и величие самого монастыря и окружающей природы, устремлённость
к небу, панорамный обзор с горы, строгое соблюдение устава, внутреннее
устройство и жизнь самих монахов – всё это позволяло сравнить его с Афоном. И
поныне Белогорский монастырь называют «Уральским Афоном». В 1919 году была
учинена страшная расправа над монастырской братией и настоятелем и на долгие
годы пришли осквернение, разрушение и
запустение. Лишь в 1990 году монастырь вернули Русской Православной Церкви и
началось восстановление. С 1997 года монастырь ожил, сейчас здесь ведутся работы
по реставрации храмов, возобновлена монашеская жизнь, идут богослужения и всё
увеличивается поток паломников.

По просьбе отца Констанина любезная Ольга Фёдоровна,
работница монастыря, провела нам незабываемую экскурсию по храму и мы слушали,
открыв рот, не выключая камеры и начисто забыв о времени. Затем нас, полностью
обалдевших и просветлённых до белизны, одарили подарками и повели
отрапезничать. Всё, чем питаются монахи и угощают паломников и гостей, выращено
и собрано руками самих монахов в монастрырском хозяйстве. Стол два на два, затейливо
сервирован на четверых. Ароматный грибной суп, огурчики-помидорчики
маринованные, капуста квашеная с клюквой, ржаной «крупнозернистый» хлеб, майонез
по собственной рецептуре, картошечка запечёная с укропом, жареная рыба,
пельмени с капустой и пышная благоухающая выпечка . Мама мия – и это пост! А я похудеть надеялась… Теперь ясно откуда у
попов вызревают классические фигуры.

Дверь в дом нам открыла Соня, смекнув, что мы находимся
ещё где-то в другом мире. Я опрометью понеслась делать чай и застыла перед
постсоветской газовой плитой, размешивая мысли в своей голове: как включается
газ, где взять воду для чая, зачем эта глухая плюмпочка на носике чайника и как
наливать из него? «Иээх… туристы! Ни дверь открыть, ни чайник включить!», —
пришла на помощь Соня.

Мы с Коби немного адаптировались и до того освоились,
что решились на самостоятельную вылазку по городу. Я не устояла и затащила мужа
в ту «Кулинарию», куды мы забегали каждый раз после школы, чтоб полакомиться
мороженным , коктейлем или пирожным. Мммм. Люди, вы не поверите. Хоть время
беспощадно и совершенно беспристрастно, оно не властно над советской
«Кулинарией»! Нет ничего незыблемее синих металлических весов. Всё те же
деревянные счёты! Самовар, гранёные стаканы, сахар-рафинад кусочками, пирожное
«картошка», «корзиночка», «лакомка», коржики с творогом и пирожки
«посикунчики».

После ностальгического чаепития брат Дима и его
супруга Яна решили стать золотыми рыбками и исполнить моё желание. Поехали с нами на каток. Да, да, пора уже заняться спортом, а не
только застольями. Ощущая себя не иначе как Ильёй Муромцем, сидевшем тридцать
три года на печи, и внезапно вставшем на лёд, я надела прокатные коньки,
рассеянно не посмотрев им в глаза. Уже на льду я поняла что коньки у меня
«левые». Фитнес-коньки. Я о таких слыхом не слыхивала и стоем не стояла. В моём
зимнем детстве я каталась только на фигурных, с зазубринкой на носке лезвия. Ну
вы понимаете. А тут такая гладкая засада. Ни тормозить тебе, ни развернуться –
сплошное «ледовое побоище». Первый круг катка я проковыляла, словно молодой
телёнок, держась за бортик и издавая истошные крики, как мне казалось. Говорят,
это были мышиные визги. Дальше пошло лучше и потом я уже разогналась,
приноровившись к «коньковому» ходу спортивных коньков. Под занавес нашего
сеанса я уже могла исполнять сложнейшие олимпийские пируэты и диковинные па –
фонарики. А рядом по глянцему льду летела Сонина «ласточка» врастопырку и
фигурно катилась Яна, делая вид, что прогуливается. Мужская часть нашей
аудитории рукоплескала и вела съёмки с трибун.

Но не так-то просто заниматься спортом в декабре,
когда на носу сплошные праздники, а прямо через день после катка – день рождения
родного отца. Явились гости, в числе которых был незабвенный Наиль Сабирзянович
и народ уже косился на ботинки. Но в этот раз обошлось. Соня и двухлетний племянник Сеня висели на
мне как грозди спелого винограда, иногда прерываясь на чтение, морской бой или
игру в лошадку. Лошадкой была я. Даже лошадью. Конечно, если столько есть
каждый день… Тут мой муж решил придти мне на помощь , вызволить из
лошадинного плена и нанёс неожиданный лингвистический удар Соне. «What can I do?» — внезапно поинтересовался он. Сами
знаете, русскому уху это звучит «водки найду» с иностранным акцентом. Соня
зависла, потому что не поверила, что её спросили про водку, а английский в
израильском произношении, которое сильно отличается от пермского, она не
поняла. Димка, её отец, с серьёзным видом начал ей объяснять: «Понимаешь, Соня,
слова бывают… разные». И точка. Тут Соня должна была сама понять насколько
разные. Она удивилась и начала брызгать мыслью, попутно поглощая со стола
вкусности. Дима не выдержал: «Соня, ешь спокойно. У тебя полный рот… слов!».
Я поддержала: «Соня эти слова то ли жуёт, то ли глотает». А она философски
вздохнула: «Иээхх.. туристы! Я в шоке».

Ещё до начала «банкета» я вынесла на веранду
охлаждаться в минусовой атмосфере водку и двухлитровую бутылку «Кока-колы». Не
подумала, каюсь. Это я про «колу». Потом мы про неё благополучно забыли до
следующего дня. Который был банным.

После бани разгорячённый израильский турист решил испить
холодненькой «Колы». В это же время мама ушла с кухни, закрыла за собой дверь,
отправившись на вторую банную смену. Муж вынес на кухню с веранды бутылку. На
вид «Кола» ничем не отличалась от обычной и он, ничего не заподозрив, начал её
открывать. Замёрзший джин «Кока-колы», что застыл внутри, глотнул тёплого
кухонного воздуха, расширил лёгкие, зашипел ядерным змеем и полез во все
стороны с давлением нефтяной скважины из под пробки прямо в руки изумлённой
израильской публики. Коби молниеносно попытался затолкнуть джина обратно,
закручивая пробку. Но не тут-то было, джин оказался сильнее, очень хотел согреться
и набурлил уже приличную луж у на полу. Внутри бутылки остатки «Колы» мгновенно
кристализовались, с силой выталкивая растаявшую жидкость наружу. Джин
безудержно плевался гейзером, и Коби кинулся к кухонной раковине в надежде, что
джин спокойно польётся туда. «Ха, как вокруг много интересного», — подумал
джин, и начал плевать с удвоенной силой на стены, шкафчики, заливая плиту и
сохнущую посуду. Всё-таки, в какой-то момент джин «Кока-колы» согрелся и
успокоился и настал момент военных действий. Вооружившись шваброй, папа
надраивал пол, я перемывала посуду, плиту, стены и шкафы, Коби горестно
поносившись с бывшей «Колой», присоединился к отмываниям. Заметя следы, мы
чинно уселись за обеденный стол пить чай. И как раз появилась мама со своей
банной смены. Румяная, с полотенечной чалмой на голове. Чалма напомнила нам о
недавнем джине, но мы молча пили чай и краем глаза косились на хозяйку кухни.
Заметит или не заметит? Мама походила по
кухне, задумалась , удивилась: «А что это вы такие притихшие сидите?». Мы
дружно молчали. Она ещё прошлась и спросила: «А почему ноги к полу липнут? А ну
признавайтесь!»… Потом ещё долго Коби подозревал «Кока-колу» в коварном
заговоре с джином не доверял ей , держа бутылку на вытянутых руках и опасливо поворачивая крышку. Но джин терпеливо
ждёт своего часа на морозе, имейте в виду.

И вот после тяжёлых и продолжительных празднований
снова настал день спорта. Сенсационный заголовок — израильские туристы на
лыжне! Илья Муромец вновь проснулся
после многолетней спячки, растолкал мои спортивные амбиции и заодно растолкал и
«литовского Муромца» моего мужа. Его лыжный спорт в Литве в далёком прошлом
закончился гораздо раньше моего уральского. Но, полные решимости, мы смело
отправились на лыжную турбазу вместе с друзьями Диной и Витей. Освоение лыж
произошло в яркий солнечный морозный день. Сказочный день. Витя участвовал в
качестве «тренера», видеооператора и комментатора. Дина — в качестве
профессионального любителя лыж. Начало «гонки» по равнине пошло неожиданно
легко и даже Коби кричал мне: «давай быстрее, не тормози!». Но затем началась
пологая горка и въезд в лес. Красота кругом так и перепёскивала через край моей
фотокамеры, я едва успевала фотографировать, попутно удивляясь, что ж я так медленно в гору поднимаюсь . Коби на подъёме
разошёлся во всю и по-паровозному пыхал паром, его двигатель серъёзно
перегрелся. По неопытности он не догадался ни расстегнуть, ни снять куртку.

Витя с камерой
бежал рядом и неустанно вёл прямой репортаж с выдающегося чемпионата: «Вот,
посмотрите как идёт русская спортсменка! Смотрите, смотрите, её догоняет группа
израильских лыжников! И это спортсмены, у которых нет снега. Так, молодцы! Гости из Израиля ничем не
уступают профессиональной спортсменке. Они с достоинством опережают собственное
время! Спортсменка из Израиля впереди, её догоняет заслуженный мастер мирового
спорта, показывая чудеса техники. Вот, смотрите! Пот брызжет во все стороны, но
лыжница идёт, невзирая на усталость в многочасовой гонке. Всё-таки нас покидает
профессиональная спортсменка. Заходит на очередной круг». И Дина резво понеслась
вперёд, даже не напрягаясь, уходя в заснеженную чащу на дистанцию пять
километров. Мы с Коби сделали разворот на ближайшем лесном перекрёстке лыжни и по
флажкам выдвинулись на базу. Теперь под горку. Сначала летелось вполне
комфортно, затем темп нарастал, ёлки безудержно мелькали где-то по краям зрения,
и тут я стала искать ответ, а как же биатлонисты тормозят на спуске, если им
надо стрелять вдруг. Мне вот приспичило фотографировать окружающую снегослепительную
красоту и я отчаянно пробовала затормозить. Ни сцепления тебе, ни тормоза… Летишь
себе в колее как запущенный шар из боулинга и думаешь примерно то же. Как-то я
извернулась и сумела выскочить из колеи одной лыжей, немного развернув её и,
как по волшебству, горка уменьшила свой наклон, а я достигла фото цели, а затем
покатилась дальше. Нас пытался догнать Витя с репортажем: «Уходят вдаль наши
прославленные спортсмены. Вошли в поворот и исчезли за горизонтом. Всё ближе и
ближе к финишу! Какой темп, какая скорость! Очередной круг к олимпийскому
золоту в Прикамье. Всё лучшее, что есть в технике, показывают спортсмены из
Израиля! Сказываются, сказываются регулярные тренировки… за обеденным столом!».

На базе, вдоволь нафинишировавшись, мы приходили в
себя. Я прыгала зайцем, чтоб не замёрзнуть, Коби расстегнул куртку и пытался
охладиться после гонки. А в это время из леса на лыжне показалась Дина. «Вот она, аутсайдер соревнований! — заливался
Витя, — Идёт из последних сил, а чемпионы Израиля уже здесь. Смотрите, какое напряжённое
лицо у русской спортсменки. Но она всё-таки дошла. Главное не победить, главное
– участвовать!». Дина доехала до финиша и мы все вчетревом, ухохатываясь до слёз,
отправились пить чай с коньяком.

И это был ещё не весь спорт, которым мне посчастливилось
заниматься в сказочную русскую зиму. Катание на горке-то забыли! Правда, горка была дома. В лице деревянной
винтовой лестницы на второй этаж. За пару дней до отъезда в Израиль, поскользнувшись
на коварных войлочных тапках, я совершила мастерский прыжок «лутц» без
поддержки и затем «тройной тулуп» на бис, гремя костями и разгоняя с пути любопытствующих
котов. Моя пятая точка нашла себе приключения мажорным завершительным аккордом.
Аккорд был такой силы, что на обратном пути в самолёте мне всё время хотелось
стоять. Хотя бы с соседом в этот раз повезло. Через проход от меня сидел Роман
Карцев и спокойненько летел на гастроли в Израиль.

Весёлая воробьиная стая взмыла трёхмерной россыпью из
ближайших пальм у выхода из аэропорта. А над нами растеклись акварельные
росчерки невесомых облаков на оранжевом закатном небе, уходящим прямо в сине-фиолетовое
море. Мы дома.

Анат
Ор Лев ©

17/12/2012 Израиль