Меня увезла скорая. Ровно месяц я провалялся в больнице, меня навещали жена, сестра, старшая дочь ( младшая была в пионерском лагере), сотрудники вильнюсской фирмы и даже сам директор нашей Конторы. Заходили из милиции, но я ещё не мог отвечать ни на какие вопросы и врачи их практически выгоняли из палаты. Заходил адвокат, но мне показалось, что он адвокат водителя Волги. у меня не было ни одного перелома, что немало удивило врачей, зато был просто перемешан кишечник, порваны все коленные связки на на обеих ногах, было сотрясение мозга, ведь падал я на асфальт и сильно ударился головой ( шел, поскользнулся, упал очнулся, гипс ). Меня не собирали по кусочкам, как собирали Ландау, мне по кусочкам сшивали кишки. Меня оперировала бригада внутри полостных повреждений. Они вытащили меня с того света и за это я им благодарен до смерти, однако, в бригаде не было специалиста по связкам и костям и поэтому ноги сложили не точно и я учился ходить с нуля, как 8 месячный младенец, но это потом, дома, а пока: процедуры, уколы, пилюли, пища, вода,испражнения, всё через трубочки, даже дышать спокойно почти не давали: укладывали в прозрачный ящик, напоминающий гроб спящей царевны из сказки и облучали ультрафиолетом, насыщали воздух кислородом. В общем если бы не эта больница скорой помощи, оснащенная всеми современными аппаратами и приборами, прекрасный персонал, включая врачей, сестёр, нянечек, специалистов массажа, рентгенологов лаборантов, которые за месяц сделали сотню или две анализов мочи и крови…………………..Ещё в больнице я пытался вставать на ноги и даже ходить, но это у меня не получилось, так что в аэропорт Риги я ехал на скорой в сопровождении жены, двух санитаров, двух костылей и инвалидного кресла на велосипедных колёсах, нас пропустили прямо к трапу самолёта, меня с креслом занесли в самолёт, пересадили в самолётное кресло. Санитары, попрощавшись, ушли, жена села со мной рядом, постепенно поднялись и другие пассажиры, расселись и мы полетели. Полёт был ещё тот, 9 часов лёта, 2 посадки, болтанка, но мы долетели.
В аэропорту нас ждал Слава на своём Жигуле первой модели. мы расселись в машине , слава за рулём, Мила рядом с ним, а я с костылями в гипсе, от пяток до средины живота. Слава довёз нас до дома, помог мне добраться до кровати, уложил, спрсил не надо ли ещё чем то помочь, попрощался и поехал к себе домой, а жили мы тогда на одной улице, метра в 50 друг от друга. Начались мои и, естественно Милкины, будни, она готовила мне супы с фрикадельками, покупала разное кисломолочное питьё, искала творог житкий, но не нашла, несколько позже друзья периодически стали привозить мне такой творог из города, помогала ходить в туалет и т.д., то есть намучилаь хуже, чем с обеими дочками, вместе взятыми. Опять таки, если бы не она, я бы не выжил даже дома. Помаленьку я начал вставать, потом ходить по квартире, потом по улице. Знакомые, но не очень близкие, спрашиали меня с удивлёнными лицами: «Ты живой?», очень хотелось ответить: «Нет», но было не удобно, постепенно прогулки удлинялись, я даже стал ходить с Машей (дочкой) и её подругами в лес за грибами, мы не столько собирали грибы, сколько я слушал их рассказы о школьных делах и ссорах с мальчишками. Я не хочу рассказывать о физических упражнениях, которыми я изнурял себя, чтобы вернуться в норму, именно благодаря им я ещё через месяц смог поехать в Контору, ещё через 4 месяца, т.е. через полгода после аварии я вышел на работу в Контору.
Не ходи в лес по грибы, там серый волк.
****************************************************
Я сижу в цирке с внуками близнецами, выходит на арену факир из шляпы достаёт кролика.
Кролик.
Я ехал на своём запорожце куда-то на юг, где тепло и можно искупаться, а в Питере я, привыкший к теплу, мёрз, особенно на остановках автобуса или трамвая. Впереди на дороге сидел кролик и не убежал, даже когда я чуть не переехал его. В последний момент я крутанул руль вправо и пролетел мимо кролика в каких-то сантиметрах от него. Это был намёк на предстоящую впереди работу, но этого намёка я не понял. Вернувшись с юга, набравшийся сил и новых впечатлений, и прийдя в Контору я поинтересовался у секретаря директора, что у нас нового, есть ли какие-нибудь заявки на разработки. Заявки нашлись и среди них одна, которая вызвала на моём лице что-то, похожее на ухмылку. нам предлагали разработать……………..Дальше всё как всегда, до «внедрить и запустить в серию». С серией это было что-то не совсем обычное, про серии нас просили очень редко. Так что же взвало мою ухмылку? Всего одно слово: «кролик». значит намёк был не зря! После обеда меня вызвал директор и приказал к завтрашнему утру ознакомиться подробно с заявкой под кодовым названием «Кролик» и предложить на совете Конторы свои рекомендации. Такие же приказы получили все руководители подразделений Конторы. Если заявка будет принята, главным исполнителем и, соответственно, главным конструктором проекта станет Володя, мой давний друг и собутыльник. Выпивали мы с ним не много и не мало, а в самый раз, по бутылке на нос, редко меньше, чаще больше. Это было, когда нам было не больше, чем по 30. Славные , уже забываемые времена. Поболтали, пошутили рассказали друг другу новости и перешли к «кролику». Володе идея понравилась и …………………… Через год опытный образец был готов к испытаниям, которые прошли гладко. Министерство издало приказ: «Пустить в серию». Но речь не об этом , а о конфликте, впервые возникшем между Володей и мной, возможно сыгравшем не малую роль в предстоящей трагедии. Заявку Контора приняла и мы начали работать. В процессе работы мы подавали заявки на изобретения через свой патентный отдел. Я принимал самое активное участие в предложениях идей на заявки, а Володя в этом деле практически не участвовал. Я же вписывал фамилии сотрудников в число соавторов подаваемых заявок.
Конфликт начался, когда Володя, зайдя в патентпый отдел и прочитав несколько заявок, а к тому времени их уже было штук 8, он заметил, что в число соавторов во всех заявках включены электронщики, механики-конструкторы только в нескольких, наверное, двух или трёх, также и сам Володя числился соавтором лишь этих, двух или трёх заявок. Он пишел ко мне, а я сидел в общем большем зале, пригласил меня покурить и без явно видимых эмоций ( что творилось у него в голове я понял слишком поздно) предъявил мне претензии: «почему ты включаешь во все заявки электронщиков, а механиков тольв в две или три». Я немного растерялся, не думал, что эти проблемы могут его взволновать, зная его покладистый и спокойный характер, я никак не ожидал, что обижаю его и его механиков, и что это так его обидет. Я сделал слабую попытку оправдаться и, наверное, ещё более углубил конфликт. «Дурак, обозвал я себя, что тебе стоило включать во все заявки и электронщиков и механиков», теперь чего махать кулаками после драки. Я попытался объяспить свою точку зрения: «В заявку может быть включён лишь человек, способный защитить заявку в Патентном бюро в Москве. Электронщики это смогут и по заявкам, где только механика, а механики не смогут защитить заявки с компонентами электроники. Володя обозвал меня формалистом и ушел к себе в кабинет, я пытался пойти за ним, но он меня не впустил. Вот и всё, тридцать лет дружбы коту (скорее кролику) под хвост!
Через день Володю увезла с работы скорая, обширный инфаркт!!!!
Полгода Володя провалялся в койке, с начала в больницах и санаториях, потом дома. Потом начал понемногу ходить………………………………..»Кролика» сдали заказчику, Мы с Володей почти помирились, но водку уже не пили, ему после инфаркта врачи категорически запретили алкоголь в любом виде. У меня на душе было горько и гадко, как будто сознательно совершил какую то подлянку по отношению к лучшему другу ( Я бы с таким в разведку не пошел! Я имею ввиду сам с собой.) Через несколько лет Володя скончался в возрасте 42 года Он был ровесником моей жены, она тоже уже скончалась от лейкемии.
