Встреча.

На город спустилась ночь. С моря дул пахнущий йодом легкий ветерок, он смешивался с запахами шашлыков и цветущих вдоль пляжной полосы растений, создавая неповторимый аромат южной ночи. Несмотря на поздний час, набережная была заполнена толпами гуляющих. Многочисленные фонари освещали ее желтым светом, теряющимся в разноцветном свечении сотен гирлянд, свисающих с пальм и крыш небольших кафе. Переливающиеся всеми цветами огоньки создавали своеобразную занавесь из стекла, проволоки и проводов, через которую видны были накрытые столики, снующие между ними официанты и многочисленные посетители. Фотографы с принаряженными обезьянками и устрашающего вида крокодильчиками дополняли общий пейзаж морского побережья.

Егор подошел к самой воде. Ее тихий ленивый плеск приглушал шум голосов и грохот музыкальной какофонии, доносящиеся из-за спины, и настраивал на лирический лад. Захотелось домой, в свою уютную небольшую квартиру, где по вечерам вкусно пахло свежей выпечкой, которую так любила готовить жена, где на стенах висели фотографии детей и внуков, а на столике стояла большая лампа под золотистым абажуром и всегда лежали свежие газеты. Егор вздохнул. Заканчивался третий день его пребывания на курорте, а он уже устал от многочисленной разношерстной толпы, от гортанных криков продавцов рыбы, пирожков и кукурузы и разговоров соседа по гостиничному номеру о девочках, которые только и ждут таких солидных денежных мужчин, как они. Егору уже было не до девочек. В свое время повидал он их немало; один из многочисленных романов даже, как Егору казалось раньше, сломал ему жизнь, когда его невеста, узнав о многочисленных похождениях своего жениха, вернула почти перед самой свадьбой кольцо. С тех пор с женщинами Егор старался вести себя осторожнее. Боль утраты прошла, со временем он женился и был счастлив. С женой ему повезло. Тихая, молчаливая, она была всегда рядом, готовая поддержать и простить, если нужно. Но именно это ее качество не позволяло Егору обмануть, предать, причинить боль. Один только раз, вскоре после свадьбы, он пришел навеселе заполночь. И навсегда запомнил синие глаза жены полные слез и молчаливого укора. С тех пор он дал себе слово, не огорчать жену и позабыть свою бурную молодость. Правда, иногда Егор ловил себя на мысли, что нет-нет, да подумает о том, как сложилась жизнь той, первой его любви, и почувствует вину за свое предательство. В такие минуты перед ним возникали уже почти забытые черты лица и копна густых распущенных по плечам волос, и тогда он снова ощущал в душе тягучую боль; сердце начинало биться быстрее и возникало желание бросить все и найти ее, как оказалось единственную и незабываемую. Со временем воспоминания эти стали реже, а потом и вовсе пропали. Только вот осталась привычка провожать взглядом женщин с темными густыми, распущенными по плечам волосами.

Небольшая волна накатилась на берег и заиграла мелкой галькой, омывая и переворачивая ее. Тихий перестук камней отвлек Егора от воспоминаний. Нужно было где-нибудь поужинать, и он направился к сверкающей огнями набережной, в надежде отыскать тихое местечко, где можно было бы перекусить и выпить кружечку пива.

Егор сидел за накрытым зеленой скатертью столике спиной к шумной набережной, когда услышал громкий смех. Компания из четырех человек устраивалась неподалеку, рядом, приветливо улыбаясь, стоял официант, ожидая заказа. Егор замер. Даже не поворачивая головы, он мог бы с уверенностью сказать, кто была одна из вошедших в кафе дам. Оказывается, он еще помнил этот хрипловатый грудной смех и низкий бархатный голос с неуловимыми, присущими только ему южными интонациями. Егор оглянулся. Женщины сидели спиной. Обе темноволосые, они склонились над меню и время от времени что-то говорили официанту, торопливо водящему карандашом по своему блокноту. Их спутники продолжали о чем-то увлеченно разговаривать, время от времени снова переходя на смех. Наконец заказ был сделан, и Егор опять услышал до боли знакомый голос:

— Ну, хватит вам, сколько можно говорить о работе. Саша, угомонись, надоело!

— Слова жены- закон,- произнес один из мужчин,- тем более в такой день.

« Сегодня день ее рождения,- вспомнил Егор,- черт, неужели я и это помню?! Сколько же ей сейчас? Мне пятьдесят три, она младше на два года. Значит, пятьдесят один, а выглядит моложе ».

Чуть отодвинувшись в тень растущей рядом пальмы, он продолжал наблюдать, чувствуя растущее в душе желание подойти, взять ее за плечи и повернуть к себе. « Я так ждал тебя,- рвалось из груди,- так хотел найти! Ну обернись, чтоб я мог посмотреть на тебя, обернись, пожалуйста!»

Тихо заиграла музыка. Сидящий рядом с ней мужчина что-то тихо сказал, они поднялись и прошли к танцевальной площадке, взявшись за руки, как дети. Нервно поведя плечом, она оглянулась и окинула взглядом столики. Потом, положив обе руки на плечи мужа, медленно закружилась под плавную мелодию, а он, одной рукой приобняв ее за талию, другой за плечи, не отрываясь, смотрел в темные глаза жены и немного неуклюже вел ее в танце по небольшому пространству, заставленному с трех сторон цветочными вазонами. Теперь Егор видел ее лицо. Оно почти не изменилось, разве что появилось несколько неглубоких морщинок, совершенно его не портящих. Но по-прежнему молодо смотрели глаза из-под пушистых ресниц и улыбались пухлые губы. У Егор защемило сердце. Он заметил, как, чуть нахмурившись, она опять окинула взглядом зал, и, снова не заметив ничего, что вызывало бы беспокойство, прижалась к мужу. Егор откинулся на спинку стула. Густой волной накатилась ревность. Он подал знак официанту.

— Водку,- произнес глухим срывающимся голосом,- грамм двести. Пока, а там посмотрим.

Еще часа два Егор сидел за своим столиком, наблюдая за ней и ее спутниками. Она так и не заметила его среди большого числа посетителей кафе, хотя несколько раз оборачивалась, словно чувствовала на себе его взгляд. Водка расслабляла. Егор даже не понял, как упустил момент, когда, расплатившись, они вышли из кафе и скрылись за углом. Спохватившись, махнул рукой официанту и, не дождавшись счета, положил под рюмку купюру и выбежал за ними. Он метался по набережной , пытаясь отыскать ее среди пестрой толпы, и снова чувствовал себя двадцатилетним мальчишкой, готовым на любое безумство. Повинуясь какому-то внутреннему голосу, Егор повернул за угол и очутился в темной аллее, ведущей от набережной к центру. Здесь было темно. Два-три тусклых фонаря еле освещали уходящую вдаль дорожку, выложенную цветной плиткой, лавочки по ее краям и темные стволы пальм и кипарисов. В темноте трещали цикады, в кустах зеленоватыми огоньками мигали светлячки. « Не найду»,- мелькнула мысль, и Егору стало жутко. Неужели ему суждено лишь издали снова увидеть ее? не поговорить, не попросить прощения за боль, которую причинил когда-то? Ему и в самом деле казалось, что он идет за ней только для этого, хотя где-то в глубине души засел еще не до конца осмысленный им самим вопрос: « А вдруг?..», и сердце билось глухо и часто. Аллея вывела на многолюдную улицу, и шагах в двадцати от себя Егор снова увидел ее. Стоя перед освещенной витриной цветочного магазина, она ждала, пока муж выбирал букет темно-красных роз и, улыбаясь, разговаривала по телефону.

— Минут через десять будем,- услышал Егор родной голос,-… папа цветы выбирает… да…да. Ну, что ты волнуешься, что с нами может случиться? Нам с отцом уже и погулять ночью нельзя? Все… мы скоро будем!

С огромным букетом роз она медленно шла по улице, взяв мужа под руку, а Егор шел за ними, даже не стараясь прятаться за спины прохожих. С какой-то дикой решимостью он отмерял шагами тротуар, и единственным его желанием было теперь, чтоб она оглянулась, увидела его, может быть, испугалась, растерялась, обрадовалась, хоть как-то бы отреагировала на его внезапное появление после тридцатилетней разлуки. Но она не оглядывалась, хоть Егор и заметил, как несколько раз поворачивалась ее головка в сторону зеркальных витрин магазинов, в которых, как на ладони, отражалась сверкающая огнями улица.

Он шел за ними до самого дома. Несколько раз готов был подойти, окликнуть, но так и не смог этого сделать. Когда они скрылись в темноте подъезда, Егор почувствовал огромную усталость. Напряжение спало, на его место пришла тоска. Он отыскал узкую лавочку и, устроившись поудобнее, закурил. « Буду сидеть до утра,- подумал с отчаянной злостью,- должна же она выйти хоть один раз одна». Но долго сидеть не пришлось. Какая-то молодая парочка вскоре уселась рядом и поглядывала на Егора, ожидая, когда он закончит курить и уйдет. Вздохнув, Егор отбросил сигарету и встал.

« Утром приду,- подумал он, направляясь в сторону гостиницы,- только запомнить надо, какой дом. Черт, темно же, ничего толком не видно».

В гостиничном номере тускло горел ночник. Сосед уже спал, когда Егор на цыпочках прошел к своей кровати. Он лег поверх покрывала и уставился в темный потолок. « Зачем мне это,- подумал Егор, вертя в руке незажженную сигарету,- прошло столько лет. У меня семья, внуки подрастают. Что я, как мальчишка, в самом деле. Ну, встретил, ну и что? С ума сошел на старости лет! Кому расскажешь- засмеют! Нет, хватит с меня приключений, завтра только на пляж и никуда больше. А теперь спать». Но сон не приходил, а в глубине души какой-то голос все напоминал: « А заметил, как она выглядит? Совсем не изменилась… Неужели так и не заметила? Не может этого быть! Должна была почувствовать, что я рядом. Раньше ведь все чувствовала… А что я скажу жене? Ведь большую часть жизни вместе… Нет, никуда я завтра не пойду, тем более и дорогу не помню, мало ли на улице домов. Что я, мальчишка, чтоб по дворам бегать? » Он закрыл глаза и попытался представить жену, но, странно, ее лицо расплывалось и приобретало совершенно иные черты. « Гошка,- услышал он ее далекий голос,-не догонишь!» Сквозь зелень кустов мелькало светлое платье, в ушах звенел веселый смех, а сам Егор бежал по какому-то лугу, пытаясь достичь этих кустов. И когда, наконец упругие ветви мазнули его по лицу, а руки почти дотянулись до светлого пятна, она пропала, а в ладонях остались лишь сорванные листья, покрытые серебристой паутиной.

Егор проснулся. Сквозь занавешенные окна пробивались лучи солнца, а на соседней кровати сидел сосед, попивая из пластмассового стаканчика растворимый кофе.

— Утро доброе, Георгий Иванович,- произнес он , улыбаясь и подтягиваясь,- что-то ты сегодня заспался. Вчера, видно, неплохо погулял! Какие планы на сегодня? Я тут познакомился кое с кем. Может, сообразим вместе небольшой пикничок или с пивком на пляж?

— Нет, это без меня. Я тут друга встретил. Сегодня договорились встретиться, посидеть,- пробормотал Егор, медленно поднимаясь с постели.

— А-а, ну, дружба- это святое,- многозначительно произнес сосед с неприятной Егору ухмылкой,- если так, то, конечно, тебе не до нас будет.

Егор без труда нашел знакомый двор. Он был полон. На детской площадке играло человек восемь малышей, рядом, на скамеечках сидели бдительные старушки, невдалеке трое молодых людей рылись в капоте машины. Не останавливаясь, Егор прошел мимо знакомого подъезда. « Глупо,- подумал он,- зачем я это делаю? Решил же вчера не приходить! Да, что я, сам с собой справиться не могу? Поеду с Петровичем на пикник, развеюсь немного». Он решительно зашагал в сторону гостиницы и вскоре предстал перед соседом, упаковывающим в спортивную сумку бутылки с пивом и соответствующую снедь.

— Петрович, я с вами! Ну-ка подскажи, что еще купить надо? Я сбегаю.

— Вот это по-нашему,- обрадовался сосед,- а то друг, друг! Успеешь еще наговориться! Я тут с такими цыпочками познакомился! Правда, не первой молодости, но и мы ведь не двадцатилетние юноши. Только учти, рыженькая моя!

В гостиницу вернулись с темнотой. Егор вышел на небольшой балкон, выходящий на шумную набережную. Внизу, под ним, играла музыка, сверкали сотни огней, доносился гул толпы.

— Георгий, может с нами в ресторанчик? Уж очень ты Наталье понравился, мне Галина шепнула, что комнатка свободная есть. Пойдем, а?

— Нет, Петрович, устал я. Перед Натальей извинись там за меня. Но, правда, не хочется! Лучше лягу раньше, тем более, что вчера припозднился.

— Ну, смотри,- протянул сосед,- если решишь – мы на набережной будем- найдешь!

Прошло еще несколько дней. Каждый день Егор хоть раз, но проходил мимо заветного дома, наблюдал за играющими во дворе малышами, стоя под растущим у детской площадки кипарисом, и терпел подозрительные взгляды старушек на лавочках, но она не показывалась. « Может, я все-таки ошибся,- нервно думал Егор, исподтишка оглядывая окна,- и это была не она?»

До отъезда оставался день. Смеркалось, когда Егор подошел к знакомому дому. Он присел на лавочку и закурил. В душе была пустота. « Завтра домой,- подумал Егор,- наконец-то! Ну, его, этот отпуск! Отдохнул, называется! Одна нервотрепка! А все-таки, что это было? Мираж, видение или это моя боль, которая дала о себе знать? Столько лет прошло!»

— Здравствуй, Гоша,- услышал он над собой и поднял глаза.

Она стояла перед ним в цветастом сарафане, а рядом на маленьком велосипеде сидел загорелый карапуз лет трех.

— Здравствуй,- повторила она, присаживаясь рядом и, обратившись к малышу, добавила,- пойди, солнышко на площадку, покатайся там, а я здесь посижу.

Егор смотрел на нее. Казалось, это был предел его мечтаний; она была рядом, он снова слышал ее голос, чувствовал чуть уловимый запах духов, мог коснуться ее руки.

— Ты пришла!- сказал он хриплым голосом,- Все-таки пришла!

— Я видела тебя и в тот вечер, и потом еще каждый день из окна смотрела, как ты ходил по двору. Вот, решила все-таки подойти.

— А почему ты не вышла раньше, я уезжаю завтра. Почему только сейчас?

— Не знаю! Наверное, почувствовала, что это в последний раз, вот и решилась.

Она посмотрела в глаза Егору и, чуть улыбнувшись, попросила:

— Расскажи, как ты? Жена, дети?

— И внуки,- добавил Егор, осторожно взяв ее за руку,- все, как у всех. А ты? Этот малыш твой внук?

— У меня тоже все нормально,- сказала она, осторожно убирая руку из его ладони ,- во всяком случае, жаловаться не на что. Взрослые дети, внуки, этот самый младший, старший уже в школе учится. У меня все хорошо.

— Я виноват перед тобой,- торопливо произнес Егор,- в молодости все мы совершаем ошибки, не думая о последствиях. Каким же я был дураком! А я ведь еще много лет вспоминал тебя. Хотел увидеть, вернуть. Знаешь, когда я увидел тебя здесь, показалось, что вернулось прошлое! Наверное, я до сих пор люблю тебя, только не понимал этого все эти годы!

Егор посмотрел ей прямо в глаза. Он уловил чуть грустный взгляд из-под пушистых ресниц и снова сжал ее руку.

— Послушай, а если начать сначала? Сколько нам еще осталось? Хотя бы этот срок проживем вместе, счастливо. Я все брошу! Завтра приеду домой, объяснюсь с женой. Дети взрослые- поймут! Давай попробуем! Я не могу опять потерять тебя!

Она приподняла свои длинные ресницы.

— А я ведь предчувствовала этот разговор, поэтому и не выходила раньше. Пойми, Гоша, уже ничего не вернешь. И дело не только в нас самих. А как же все остальные? И с чего ты взял, что я захочу бросить мужа, семью? В самые трудные минуты жизни он был рядом. Не ты, он! Я по-своему люблю его. Да, наверное, в моем отношении к нему нет той безрассудной страсти, которую я испытывала когда-то к тебе, но может быть это спокойное чувство сильнее?! Вспомни, что ты сделал с моей любовью! Я не хочу предавать, как когда-то предал меня ты! Я слишком выстрадала свое счастье, чтоб теперь забыть обо всем и сломя голову бросаться на поиски новых приключений. Прости, Гоша. Я не буду ради тебя причинять боль родным людям, прощай!

Она поднялась с лавочки и пошла по направлению к детской площадке. Егор смотрел ей вслед.

« Беги за ней,- требовал в глубине души голос,- верни, добивайся, не опускай руки!»

« Зачем,- отвечал ему другой,- ведь все ясно сказано. Нельзя вернуть того, чего уже нет. А ведь она умнее тебя! Женщины всегда мудрее в этих отношениях. Они не живут одними только эмоциями. Размечтался: все брошу, начну сначала. А о других забыл? Забыл о своей жене, детях, внуках, о ее родных. Как скажется на них твое скоропалительное решение все бросить и начать жить по-новому? Старый дурак! Разве можно дважды войти в одну реку! Ничего нельзя вернуть! Ничего.»

Егор шел по улице. На темном, почти черном небе зажглись звезды, огромная желтая луна висела над домами. « Завтра буду дома,- подумал Егор, глядя на темное звездное небо над собой,- надо перестать думать о ней, иначе невозможно будет жить. Ведь смог же я забыть! Дома все встанет на свои места: жена, дети, работа. Она права, нельзя думать только о себе. Можно только помнить. Этого отнять у меня никто не сможет! Это всегда будет со мной, как и наша молодость».

Он вышел на берег. Темное море плескалось у ног; на черном фоне были видны яркие огни какого-то корабля; невдалеке сверкал огнями причал.

— Прощай,- прошептал Егор в темноту, обращаясь то ли к этой черной морской глади, то ли к той, что осталась позади, в одном из сверкающих огнями домов.

Волна подкатилась к ногам и, шурша береговой галькой, ушла обратно, оставляя на прибрежном песке свой мокрый след .