Волчий след
Над пригорком, усыпанным медными листьями, от голой ветки дерева к земле тянулись паутинки. Паук медленно скользил вниз по бледной тонкой ниточке. Ни единое дуновение ветра не тревожило темную осеннюю воду. Одинокий лист слетел вниз, заставляя речную гладь волноваться и дрожать, и в зеркале воды возникло отражение того, кто присел на пригорок.
Молодой путник в простой коричневой одежде опустил взгляд на воду. Короткие льняные волосы в беспорядке падали на лоб, выступающие скулы придавали резкость тонкому светлокожему лицу, а решительный изгиб светло-русых бровей добавлял властность. Скромный вид и небогатый наряд вряд ли могли кого-то ввести в заблуждение. Гордая осанка и надменный прищур глаз выдавали знатное происхождение. Простолюдину так держаться и смотреть не полагается.
Лотар был бы вполне доволен своим отражением, будь он еще пошире в плечах и покрепче статью, как отец. Годы тренировок помогли ему, худощавому и гибкому от природы, обрасти мускулами, но до могучего телосложения князя Ромуальда его единственному сыну было далеко. Когда Лотар был маленьким, отец морщился, разглядывая бледного худенького мальчика с нежным личиком и длинными ресницами. «Как девчонка», — недовольно говорил он. «Красотуля моя»! – нежно говорила няня Энруд, целуя светлые локоны ребенка, — «Глаза, как у матери». Против этих слов няньки князь не находил, что возразить. Его взгляд затуманивала грусть, и тяжелая ладонь, привыкшая к мечу, ложилась на голову мальчика, бережно поглаживая. Да, глаза матери – осколки весеннего льда в синей талой воде, искрящиеся под первым солнцем. Глядя на свое отражение, Лотар мог лишь представить, какими были глаза княгини Сирении. Он их никогда не видел. Его мать умерла в горячке через несколько дней после родов.
Эта мысль прокралась в голову некстати. Лотар всего лишь собирался попить. Сыр, которым он позавтракал на хуторе кузнеца, оказался слишком солон, а воды во фляжке осталось мало, чтобы утолить жажду. На пути через лес не попалось ни одного родника, и пришлось подойти к реке. Стряхнув с лица паутинку, а заодно и невеселые воспоминания, Лотар склонился над водой. Зачерпнув в горсть воды, он уже хотел отпить, как вдруг увидел отражение движущихся по воде предметов. Из тумана, нависшего над рекой, выплыли мертвые тела. Это были животные, овцы с разорванным горлом, выпотрошенными животами. Их сломанные шеи были криво изогнуты под неестественными углами, некогда белая кудрявая шерсть, намокнув, стала грязно-серой, на ней виднелись пятна крови. Остекленевшие глаза животных глядели на Лотара, но сквозь него. Скользнув по быстрине на середине реки, влекомые течением, мертвые овцы снова погрузились в туман. Лотар выплеснул зачерпнутую воду и отер ладонь о штанину.
— Что это за гадость? – удивился он, повернувшись к друиду.
Друид стоял рядом под деревом, держа под уздцы лошадей – вороного красавца Агата, принадлежащего Лотару, и упитанного рыжего меренка, купленного на хуторе для него.
— Волк задрал овцу, — пожав плечами, равнодушно заметил он.
— Скорее уж целое стадо, — фыркнул Лотар, — Я насчитал пять штук.
— Злой волк, — отозвался друид.
Он был одет в чистую одежду, которую Лотар раздобыл для него взамен прежней, пришедшей в полную негодность. Серая войлочная куртка, под ней такая же серая рубаха из некрашеного полотна, свободные холщовые штаны, разношенные башмаки, купленные у сына кузнеца по сходной цене, и вязанные шерстяные гетры с пестрым узором. Крестьянское платье сидело на друиде не хуже парадного княжеского облачения. «А он тоже, видно, не из простых», — подумал Лотар, оглядев нового слугу.
— Вода отравлена трупным ядом, — с досадой сказал он, — Пока доберемся до деревни, я умру от жажды.
— Если прикажешь, я наколдую воду, — смиренно опустив глаза, предложил друид.
— Нет. Никакого колдовства, — отрезал Лотар, — Едем.
— Хорошо, хозяин, — согласился друид и придержал Лотару стремя.
Они повернули от реки назад на тропинку. Она была широкой и утоптанной, но Лотару казалось, что он ее не узнает. В лесу было сыро. Ночной заморозок превратился в воспоминание, и к полудню между стволами деревьев плотно висел туман.
— Мы заблудились, — минут через десять, когда дорога стала совсем не узнаваемой, решился предположить Лотар.
— Нам нужно на север? Мы туда и едем, — друид показал на мох, покрывающий стволы сосен с одной стороны.
— Если так хорошо в этом разбираешься, езжай вперед, — сказал Лотар, заметив, что спутник придержал лошадь и отстал.
— Не доверяешь мне? – догадался друид.
Лотар с сомнением пожал плечами. Его правая рука лежала на поясе рядом с рукояткой ножа.
— Мы тут одни, место глухое. Может, ты убьешь меня, чтобы избавиться от чар кольца?
Друид изогнул губы в насмешливой улыбке.
— Нет, хозяин, — с демонстративным почтением возразил он, — Избавить меня от кольца можешь только ты. Только ты его снимешь, и никак иначе. Если же ты умрешь, я останусь у твоей могилы, пока меня не убьет голод, вражеская рука или старость. И будет это нескоро, я еще молод, а друиды живут очень долго. Носить кольцо верности хуже, чем обручальное: даже смерть не разлучит нас.
Друид замолчал, униженно склонившись в седле, но Лотар догадывался, что он по-прежнему продолжает издевательски ухмыляться. Лотар промолчал, показывая, что отвечать на колкости слуги ниже его достоинства.
Они ехали еще полчаса. Дорога шла под уклон, но стала уже и привела в рябинник, где ехать верхом стало трудно из-за густой поросли молодняка и низко нависших веток старых деревьев. Пришлось идти пешком и вести за собой лошадей к досаде Лотара, мечтавшего скорее выехать на опушку, к человеческому жилью. Туман стоял над лесом густой завесой, в которой увязали все звуки. Под ногами мягко чавкала разбрякшая земля, покрытая листьями, с облетевших ветвей капала вода.
— Кажется, впереди светлеет, — заметил друид, видя, что Лотар приуныл.
— Хорошо бы, — проворчал тот, глядя под ноги и стараясь не испачкать сапоги.
В нескольких шагах перед путниками дорогу пересекали следы. Следы больших когтистых лап. «Вот и наш волк», — остановившись и склонясь над отпечатками, подумал Лотар.
— Крупный волчара, — заметил он, изучив след, — Прошел здесь ночью.
— Еще до заморозка, — поглядев через его плечо, согласился друид, — Потом землю схватило холодом, и отпечаток до сих пор такой четкий.
Лотар кивнул, отдавая должное умению друида читать следы. В глубоких отпечатках волчьих лап поблескивала вода скопившейся за утро росы. Она была чистой и казалась измученному жаждой юноше удивительно манящей. Поглядев секунду-другую, Лотар не выдержал, нагнулся и зачерпнул из следа, стараясь не замутить воду. Стоило Лотару так поступить, друид придержал его за запястье, не давая глотнуть.
— Нет, хозяин, — сказал он, — Не надо пить из волчьего следа.
— Почему это? – удивился Лотар.
Друид предостерегающе повел тонкими черными бровями.
— Станешь оборотнем.
— Что за бред! – возмутился Лотар, которому очень хотелось пить, — Я знать не знаю, про твои волшебные штучки. Волшебства больше нет, и волшебных тварей тоже.
Он решительно поднес полную воды горсть ко рту. Друид поддал руку Лотара ладонью снизу вверх, и вода расплескалась, оставив только брызги в воздухе.
— Ты что делаешь? – рассерженно выкрикнул Лотар и замахнулся на слугу кулаком.
— Мой долг служить тебе и охранять, хозяин, — невозмутимо ответил друид, — Я должен следить, чтобы тебе не причинили вред. Я также не могу допустить, чтобы ты навредил себе сам.
Лотар воззрился на слугу с возмущением. Друид продолжал хранить непроницаемое спокойствие.
— Ты серьезно? – наконец, догадался Лотар, — Попив из волчьего следа, можно стать оборотнем?
Друид кивнул. Несколько мгновений Лотар молчал, стоя среди дороги. Раньше ему не приходилось слышать ни о чем подобном. Не только самое волшебство, но и все поверья о нем давно были под запретом. Все, что он смог сделать, лишь раздраженно выдохнуть и передернуть плечами.
— Когда приедем в Эрсилдан, постарайся не говорить здесь и там о таких вещах. А то даже я не смогу спасти тебя от костра.
— Хорошо, хозяин, — послушно отозвался друид и посмотрел вперед, — Думаю, уже можно ехать верхом. Скоро выберемся на опушку.
Из леса дорога вывела на склон холма, поросшего вереском. Ветер нес по небу волнистые серые облака. В долине у подножья холма среди сжатых полей ютилась деревня, огороженная бревенчатым забором.
— Говорил же, что заблудились, — оглядевшись вокруг, недовольно заметил Лотар, — Место не то, и деревня не та.
— Но там есть вода, — заметил друид, — Спустимся и узнаем дорогу.
Деревня встретила тишиной. Пока Лотар и Дориан ехали по пустой не мощеной улице, нигде не скрипнула калитка, не послышался шум шагов или голосов. Лишь ветер негромко подвывал в проулках между дворами. Никто не попался им навстречу, только у калитки одного палисадника, опираясь на клюку, стояла сгорбленная старуха. Она куталась в заплатанную черную шаль и с недоверием оглядывала приезжих.
— Здравствуй, добрая женщина, — остановив коня, Лотар кивнул старухе, — Мы заблудились и хотим спросить дорогу.
Старуха подняла глаза и хмуро взглянула ему в лицо.
— Вон ваша дорога, — она протянула руку, указывая на ворота в заборе, через которые путники только что въехали, — Уезжайте, пока не стемнело.
Лотар и Дориан с недоумением переглянулись.
— А где все ваши жители? – спросил Лотар.
Старуха молча указала клюкой в конец улицы. Там виднелся другой выход за забор – небольшая калитка.
— Узнаем, в чем дело, — предложил друид.
Привязав лошадей у палисадника, они дошли до калитки. За ней начинался скат холма, ведущего в поле. Его окружала рощица. Тут и там виднелись холмики, поросшие сухой травой и обложенные камнями. Лотар и друид поняли, что попали на деревенское кладбище. Несколько могил были свежими, а на краю кладбища возле рощи собралась небольшая толпа в темных траурных одеждах. Лица у деревенских жителей были угрюмые и хмурые, как и следовало ожидать от тех, кто пришел на похороны. Спускаясь с холма, Лотар и друид ловили на себе настороженные взгляды, поэтому Лотар счел за благо скорее представиться.
— Мир вам, люди, — сдержанно кивнув головой в знак приветствия, сказал он, — Я Лотар Лара, это мой слуга Дориан. Мы заплутали в лесу и заехали спросить дорогу на Эрсилдан. У вас, вижу, горе. Сочувствую.
Деревенские зашептались, обсуждая его слова. Узнав, что перед ними сын князя Лары, мужчины поснимали шапки, все начали кланяться. От толпы отделился высокий немолодой человек с черной бородой, тронутой сединой – деревенский староста.
— Здравствуй, князь Лотар. Будем рады принять тебя и указать дорогу, — сказал он, — Хотя ты прав, у нас горе. Мы хороним пастуха, его вчера поутру задрал волк.
Вспомнив плывшие по реке тела овец и огромные следы на дороге, Лотар и Дориан переглянулись.
— Как же это случилось? – спросил Лотар у старосты.
— Уже последние деньки перед наступлением холодов Тарен гонял наше стадо, — вздохнул староста, — И надо же было, чтобы именно в эту пору прошлым утром из Арленской чащи вышел волк и напал на овец. Большой и злобный, таких давно не видали. Он загрыз нескольких овец, а когда Тарен попытался защитить стадо, набросился и на него. Нат, подпасок, прибежал в деревню звать на помощь, но было уже поздно: стадо разбежалось, пастух лежал мертвый.
Слушая рассказ старосты, остальные жители деревни грустно кивали головами, подтверждая его слова.
— А ведь пастух Тарен не первый, кого загрыз волк, — вздохнув, продолжил староста, — Всего три дня тому назад он напал на жену пастуха, когда она в лесу собирала орехи!
Он указал на еще одну недавнюю могилу рядом с только что выкопанной. Между ними стояли крепкий мужчина и девочка лет десяти с убранными под черный платок длинными медно-рыжими волосами.
— Вот, осталась сиротка, — сказал староста, — А это Ларкин, брат Тарена, приехал из Эрсилдана.
Мужчина, стоявший рядом с девочкой, поклонился Лотару и жителям деревни.
— Ехал проведать, а оказалось, что хоронить, — грустно молвил он, — Спасибо, что пришли проводить моего брата в последнюю дорогу, добрые люди. Теперь прошу всех зайти в его дом и помянуть ушедшего. Прошу и тебя, князь.
В небогатом доме пастуха, в узкой горнице с множеством маленьких окошек и полом, устланным камышом, накрыли длинный общий стол. На него выставили все запасы из домашней кладовой.
— Все, что в доме есть, и так пойдет общине, а племянницу я заберу в город, — со вздохом объяснил Лотару Ларкин, — У меня там гончарная мастерская.
Лотар степенно кивнул. Отец, наверное, был бы доволен его поведением на поминках. Он чинно восседал во главе стола, по правую руку от него сидел Ниман, староста деревни, а по левую родственники умершего – Ларкин и рыжая девочка Ойгриг. Она не плакала, сидела, печально опустив большие карие глаза и поджав пухлые губки. Когда по кругу передавали общую чару с брагой, тоже делала маленький глоток. Посуды на столе вообще было немного, в основном большие глиняные миски и блюда, из которых еду накладывали на ломти хлеба. Отдельный столовый прибор, принесенный из дома старосты Нимана, был только у Лотара. Дориан прислуживал ему, стоя за спиной, и выходило это у него довольно ловко. Круговая поминальная чара также миновала молодого князя, сладковатую некрепкую брагу ему наливал друид в высокий кубок, красиво выточенный из дерева. Лотару все еще очень хотелось пить, но он старался не налегать на кружащий голову напиток, чтобы до самого конца тризны не уронить княжеского достоинства. Остальные же не стеснялись и, мало-помалу, грустное пиршество немного оживилось.
— Князь Лотар, ты не только собой пригож, но, говорят, еще и знатный охотник, — бойко начала одна свежая замужняя молодка, сидевшая неподалеку, и ожгла Лотара томным взглядом.
Ее муж строго зыркнул глазами, приструнив женщину, и продолжил сам:
— Может, ты поможешь нам извести этого волка, князь?
— Значит, он зачастил в вашу деревню? – Лотар смущенно потупился под взглядом деревенской красавицы, — Давно это началось?
— Как луна выросла до полной, — вздохнул муж красавицы, — Сначала драл скот, теперь, видишь, принялся за людей. Наши женщины и девицы боятся в лес ходить по грибы-ягоды. А теперь уже и в поле стало опасно.
Остальные за столом закивали. Краем глаза Лотар уловил за своим плечом движение. Стоя за его спиной, друид внимательно слушал.
— А вы ставили капканы? – спросил Лотар.
— Вдоль опушки, — кивнул староста, — Счастье, что вы не наткнулись по дороге. А волк хитер, будто человек. Он словно знает, где мы поставили ловушки, и обходит их.
— Когда он чаще всего приходит? – спросил Дориан из-за спины Лотара.
— Он очень осторожен и не выходит из лесу днем, — рассказал один из мужчин за столом, — Появляется у деревни ночью или под утро, когда еще темно.
— Мы должны устроить на него засаду, — сказал Лотар, — Приманить его, а потом устроить облаву. Вначале надо показать, что ему есть, чем поживиться. Как стемнеет, несколько крепких мужчин пойдут со мной в дозор вокруг деревни и вдоль опушки леса. Вооружитесь, чем сможете: вилами, топорами, рогатинами. Только старайтесь, чтобы оружие и ваши намерения не слишком бросались в глаза. Волки – звери, и у них звериное чутье на опасность. Если этот волк не ушел в леса окончательно, ночью он выйдет, почуяв людей.
За столом все воодушевились, выслушав план Лотара.
— Дело говоришь, князь, — одобрил Ниман, хлопнув ладонью по столу, — Я сам пойду с тобой в дозор.
— Хорошо, староста, — кивнул Лотар, — И подбери надежных мужиков, — он улыбнулся, — Тех, кто выпил меньше всего браги.
Поскольку на вечер была намечена охота, поминки плавно свернули. Деревенские стали расходиться, горячо обсуждая предстоящие в конце дня события. Пасмурный день медленно клонился к вечеру. Снова поднялся холодный ветер. Он растащил облака, открыв тускнеющее небо.
— Погода меняется, — заметил последний из оставшихся в горнице мужчин, Тавин, муж женщины, которая заигрывала с Лотаром, — Ночью луна будет.
— Вот и хорошо, — ответил Лотар, — Светлая ночь нам на руку.
Стоя в проеме открытой двери и глядя на улицу, Тавин хмуро сдвинул брови, словно собирался сказать что-то и не знал, как начать.
— Уж больно матерый зверь, — наконец, проговорил он, — Полстада порвал в одночасье вместе с пастухом. Жене его шею перегрыз, как стебелек. Нат, мальчонка-подпасок, сказывал, он огромный. Мы ведь сами виноваты, что он пришел. Ниман виноват.
Он снова хмуро замолчал.
— Как так? – спросил Лотар, выслушав слова Тавина с удивлением.
Тавин сокрушенно развел руками.
— В прошлом месяце Ниман ходил в Арленскую чащу заячьи капканы проверять. Не один, трое их было. Старосте пастух Тарен и Нат помогали. В лесу наткнулись они на волчицу с волчонком. Ниман был при арбалете. Он хоть и немолод уже, а стрелок неплохой. Застрелил он ту волчицу с волчонком. А теперь объявился волк. Это были его подруга и детеныш. Он мстить пришел.
Тавин грустно опустил голову, стоя в дверях. Лотар глядел на его поникшие плечи и чувствовал страх не только Тавина, но и всех жителей деревни.
— Даже если так, вины вашей деревни в случившемся нет, — сказал он, — И мы этого волка остановим. Я вам помогу.
Участники печальной трапезы разошлись.
Так как молодой князь решил задержаться в деревне, Ниман был готов предоставить ему лучшую комнату в своем доме, но Ларкин предложил Лотару остаться в доме своего брата.
— Не погнушайтесь нашим обществом, — сказал он и добавил в полголоса, — Ойгриг просила, чтобы вы остались здесь. Девчушка хочет сама позаботиться о том, кто будет охотиться на волка. Уж не откажите сироте.
Лотар посмотрел в дальний угол горницы. Там на большом деревянном сундуке, накрытом простеньким домотканым ковриком, сидела Ойгриг и смотрела в пол ничего не выражающим взглядом.
— Мы останемся, — согласился Лотар и посмотрел на Дориана, — Приготовь мне постель, чтобы я мог отдохнуть, когда убью волка.
— Да, хозяин, — кивнул друид, а Ларкин повернулся к Ойгриг.
— Они остаются, — сказал он.
Девочка обрадовано спрыгнула с сундука и побежала за друидом, чтобы помочь ему устроиться в доме.
— Пусть отвлечется, — вздохнул Ларкин, — А мы будем готовиться.
— Думаю, тебе лучше остаться дома, — заметил Лотар, — Если на охоте с тобой что-нибудь случиться, у Ойгриг не останется родни.
Отослав Ларкина вместе с девочкой и Дорианом, Лотар сел за опустевший стол в горнице и разложил перед собой все оружие, какое у него было. В дорогу он захватил всего-то длинный кинжал и парочку ножей, а также арбалет. Лотар перетряхнул стрелы в колчане, отбирая наиболее подходящие для охоты. Он увлекся этим занятием и не замечал ничего вокруг. Внезапно его отвлек шорох шагов по камышовому настилу. Какая-то тень упала на грубо оструганную столешницу. Подняв глаза, Лотар увидел ту самую старуху, которая встретила их с Дорианом при въезде в деревню.
— Стрелы, ножи, — проскрипела старуха, оглядывая предметы на столе, — Вот, что тебе нужно, Лотар!
Она протянула вперед ладонь, на которой лежала двузубая серебряная вилка. Лотар с трудом сдержал смех. Очевидно было, что бабка совсем выжила из ума.
— Да, матушка, заколоть волка вилкой это мудро, — с серьезным видом согласился Лотар.
Из сеней в горницу вошел друид. Все это время он, оказывается, стоял в дверях и видел появление старухи и ее странный поступок. Нисколько не удивившись, Дориан подошел к женщине и взял вилку с ее ладони.
— Спасибо, — без тени улыбки сказал он, поклонившись, — Теперь ступай домой.
Послушавшись его, старуха ушла. Дориан сел на скамью у стола, внимательно оглядывая оставленную ею вилку.
— Твоя постель готова, хозяин, — сказал он после недолгого молчания, — На волка, я, разумеется, пойду с тобой. Мой долг сопровождать тебя. Ларкин обещал дать мне подходящий нож и рогатину.
— У тебя уже вилка есть, — рассмеялся Лотар.
— Она бы пригодилась, — друид не поддержал веселья, — Ее бы следовало переплавить и сделать наконечник для стрелы. Жаль во всей этой деревне не найдется столько серебра, чтобы сделать для каждого из охотников хотя бы по одному серебряному предмету оружия.
— Серебряное оружие на волка? – удивился Лотар.
Друид отрицательно покачал головой.
— На оборотня, — твердо возразил он, — Это не простой волк, князь.
— Вздор, — отрезал Лотар, — Говорю тебе, со времен Больших Костров у нас не водятся волшебные твари.
— Значит, завелись, — ответил Дориан.
Лотар только раздраженно повел плечом и вернулся к своему занятию. Но мысль о том, что ему, возможно, предстоит убить не волка, а настоящее чудовище, его не пугала, а скорее приятно лихорадила.
Как и предсказывал Тавин, к ночи облака разошлись, небо очистилось. Опять похолодало, все окрестности залились стылым светом луны. Ее налитой, как спелое яблоко, желтоватый шар висел над верхушками деревьев Арленской чащи. К назначенному часу Ниман собрал деревенских мужчин, вооружившихся, как было приказано, вилами, топорами, рогатинами. Сам староста нес собой арбалет с полным колчаном стрел. Всем своим видом старик подавал односельчанам пример храбрости. Благодаря присутствию Лотара и его руководству, деревенские настроились решительно. Лотар разделил их на группы по три человека, разослав в разные концы вокруг деревни и к опушке леса. Для переклички между отрядами Лотар придумал простой и остроумный способ. Всем раздали детские глиняные дудочки, чтобы подать сигнал в случае необходимости. Огней зажигать охотники не стали, просмоленные факелы захватили с собой, приберегая до того момента, как появится волк.
— Мы тоже пойдем на опушку, — сказал Лотар Дориану, — На всякий случай проверим капканы.
Когда охотники вышли за ворота, друид потянул Лотара за рукав, чтобы привлечь его внимание. Лотар обернулся и увидел в лунном свете у правого столба ворот две тени — большую и маленькую. Маленькой была Ойгриг. Закутав плечи и голову в свой черный траурный платок, она вышла проводить охотников и помахала им рукой. Другой тенью была старуха. Опираясь на клюку, она неодобрительно покачивала головой.
Показать, где поставлены ловушки, вызвался Ниман. Как староста и глава общины, он считал своим долгом находиться рядом с князем.
— Идите осторожно, трава здесь высокая, — сказал Ниман, чинно вышагивая рядом с Лотаром, — В темноте можно не заметить капкан и покалечиться.
— Я позабочусь, чтобы этого не случилось, хозяин, — сказал Дориан.
Изо всех охотников, воодушевленных и взволнованных, он один выглядел спокойным и даже мрачным. Друид пошел впереди. С собой он взял короткую рогатину с наточенным наконечником и сейчас раздвигал ею траву, проверяя, нет ли капканов. В лунной темноте Лотар, Ниман и друид подошли к опушке Арленской чащи. Подав спутникам знак остановиться, Лотар огляделся вокруг. Лес угрожающе нависал спереди. Позади в синей глубине ночи угадывались поля вокруг деревни и темные очертания домов. Было зябко и тихо, с ближнего холма налетал легкий ветерок, доносящий шорохи вереска. Громкие шорохи и треск ломающихся веток были слышны и вдоль опушки леса.
— Наши дозорные топчутся, как кабаны, — недовольно прошептал Лотар, — Надо бы сказать им, чтоб ступали тише. Ниман, иди-ка, обойди посты и предупреди.
Староста неуверенно кивнул.
— Сходи с ним, — видя, что Ниман робеет, велел Лотар друиду.
— Хозяин, — неодобрительно начал Дориан.
— Это приказ, — пресек возражения Лотар.
Подчиняясь не только словам молодого князя, но и велению кольца на своем пальце, друид молча направился следом за старостой прочь, вдоль кромки леса. Лотар проводил их взглядом, проверил в кармане куртки сигнальную глиняную свистульку, снял с плеча арбалет и пошел ближе к первым деревьям. «Если волк, правда, настроен мстить людям, как утверждал Тавин, я прекрасная приманка для него», — подумал он, — «Только бы самому не попасть в капкан».
Лес встретил осенней сонной тишью. Лунные лучи танцевали на тропинках, корни деревьев, выглядывали из земли, сплетаясь, как клубки змей. Лотар не прошел и трех шагов, как услышал в отдалении, в стороне деревни, суматошный свист нескольких дудочек, возгласы, оживленные крики. С опушки послышались громкие голоса, в темноте стали зажигаться факелы, и их огни устремились к месту, откуда послышался сигнальный свист.
Поняв, что волка обнаружили и подняли без него, Лотар повесил арбалет на плечо и повернул назад к деревне. Стремясь успеть к месту событий, он почти перешел на бег, забыв о скрытых в траве капканах. В рябиновом молодняке что-то зашуршало. Лотар остановился, повернул голову и увидел позади себя на тропинке красные горящие глаза. В первый миг он остолбенел. Его догонял волк. Но не простой серый хищник из леса. Это было огромных размеров животное черной масти, высотою в холке почти по плечо Лотару. Могучие лапы во время бега вырывали из земли клочья, и те летели как из-под копыт лошади. Когти на лапах казались железными. Поднятая шерсть волка искрила в лунном свете, а из раскрытой пасти капала слюна, стекавшая с огромных клыков, и вырывался пар от смрадного дыхания. Подумав, было, о глиняной дудочке, Лотар отбросил эту мысль и потянулся за арбалетом. Но не успел он коснуться рукой приклада, волк прыгнул. Арбалет отлетел в сторону. Удар передних лап зверя в грудь Лотара был такой невероятной силы, что сначала ему показалось, что ребра треснули. Боль отдалась в затылке. Лотар понял, что лежит на земле, а ему на лицо капает слюна. Красные глаза сверлили темноту, верхняя губа на острой морде оттопыривалась, обнажая смертоносные зубы. Понимая, что ему все равно не выжить, Лотар вытянул из ножен на поясе кинжал и воткнул его в тяжелую лапу, придавившую его к земле. Волк запрокинул голову и протяжно взвыл, потом рванулся вниз, к распростертому на спине Лотару. Что-то просвистело в темноте, и в ствол ближайшего дерева воткнулся арбалетный болт. По телу волка пробежала дрожь. Заскулив, прижав уши, он прыгнул в сторону и метнулся в чащу. А Лотар остался лежать на тропинке, задыхающийся от ужаса, но невредимый. Только теперь стук сердца в ушах утих, и он снова мог слышать окружающие звуки. Воинственный шум у деревни приобрел оттенок замешательства, голоса сбились в растерянный нестройный хор. Запрокинув голову, Лотар поднял глаза в поисках того, что его спасло. Из темноты на лунный свет выступила фигура с его арбалетом в руках.
— Это я, хозяин, — друид присел, склоняясь над Лотаром, — У околицы ложная тревога. Кому-то что-то померещилось, и началась суматоха. В деревне так часто бывает.
Лотару показалось, что друид улыбается. Но ему самому было не до улыбок, губы тряслись.
— Ты разглядел зверя? – воскликнул он, силясь подняться, — Что это такое было?
— Оборотень, я же говорил, — невозмутимо ответил Дориан, поддержал Лотара под локоть и помог ему сесть, — Прости меня, я промахнулся.
Он показал глазами на ствол дерева, в котором над их головами торчал болт.
— Мазила! – Лотар с досады скрипнул зубами, — Ты же мог и меня подстрелить! Хотя, ты и так его здорово напугал. Умчался, как шавка.
— Немудрено, — спокойно заметил Дориан, оставил Лотара, подошел к дереву и выдернул болт.
Его наконечник странно поблескивал в ночи.
— Серебро? – догадался Лотар.
— У меня было немного времени переплавить вилку, — объяснил друид и вдруг порезал наконечником ладонь и выдавил свою кровь на раненый древесный ствол, — Прости дерево, возьми кровь за кровь.
— Что ты делаешь? – ужаснулся Лотар, поняв, что наблюдает колдовство.
— Я обязан извиниться перед рябиной. Это мое дерево, а я ранил его, — виновато опустив глаза, объяснил друид, — Я родился во второй месяц весны, третьего дня. Рябина дает мне силы.
— Чтоб этого больше не было! – выдохнул Лотар, пронзая его грозным взглядом.
— Я постараюсь, хозяин, — тихо ответил Дориан, возвращаясь к Лотару и помогая встать, — У тебя кровь! Оборотень укусил тебя?
— Это его кровь. Я ранил его в левую переднюю лапу, — объяснил Лотар, брезгливо разглядывая черные пятна на куртке.
— Это хорошо, — заметил друид, снял с шеи платок и стал стирать кровь с одежды юноши.
— Что ж хорошего? – возмутился Лотар, забирая у него арбалет, — Ведь не убил же!
Они побрели из леса к деревне, где суматоха уже начала стихать.
— Если бы укусил, то тебя самого пришлось бы убить, пока ты не стал оборотнем, — с обычным для него хладнокровием пояснил друид, — А раз он ранен, мы найдем его по этой ране. Это будет человек со свежей повязкой на левой руке. И он из деревни.
— Он здесь, в деревне, скрывается среди жителей. Оборотень слишком хорошо знает, когда лучше появляться и исчезать, где искать людей и прятаться от них, где стоят капканы. Сегодняшняя хорошо подготовленная облава прошла впустую, словно и об этом оборотень знал с самого начала. Здесь может быть лишь одно объяснение – оборотень один из деревенских, — так объяснил Дориан свои предположения, высказанные в лесу.
На пустом столе в горнице покойного пастуха тускло горела лампа с конопляным маслом. У стола сидели четверо: сам Лотар, его слуга-друид и Ларкин с племянницей. После неудавшейся охоты люди разошлись по домам. Дорогой Лотар придумал новый план и теперь решил посвятить в него лишь тех, кто мог помочь в осуществлении.
— Что проку в том, что волк из деревни? – промолвил Ларкин, — Искать его можно сколько угодно. Проще тебе, князь, привести из Эрсилдана отряд солдат, собак и прочесать лес.
— Я сказал Ниману, что так и сделаю, — ответил Лотар, — Но мы сами найдем оборотня. Кое-что произошло в лесу, и об этом знаем только мы с Дорианом и волк. Когда он напал, я ударил его ножом по левой лапе.
— Теперь у того, кто превращается в волка, есть повязка на левой ладони, — сказал Дориан.
— По ней мы узнаем его, — добавил Лотар, — Завтра, пока мы с Дорианом будем готовиться к отъезду, вы двое обойдете все дворы и проверите руки у соседей. Придумайте повод, чтобы со всеми повидаться.
— У меня в сундуке много вещей осталось от мамы с отцом, — сказала Ойгриг, — Я их все раздам людям.
— Поделим их и разнесем по домам, — согласился Ларкин.
— Отлично, — одобрил Лотар, — Как увидите у кого повязку на руке, не кричите сразу: «Волк»! Быстро прощайтесь и уходите, а сами скорее бегите к нам.
— Договорились, — сказал Ларкин и добавил с легким замешательством, — Раз уж решились на такое дело, может, сейчас и начнем? Это же вопрос серьезный. Откуда ты, князь Лотар, к примеру, знаешь, что я не оборотень?
— Ты только приехал, а он здесь уже несколько дней, — усмехнулся Лотар, но прямота мужчины пришлась ему по душе, — Но раз уж мы должны доверять друг другу, то все руки на стол.
Все четверо, собравшиеся за столом, переглянулись и дружно хлопнули ладонями по столешнице. Увидев повязку на левой ладони Дориана, Ойгриг сдавленно вскрикнула.
— Это не считается, — смущенно проговорил Лотар, понимая, что не может придать огласке факт свершившегося в рябиннике колдовства, — Я сам видел, как это произошло. Нам нужен тот, кто порезал руку, когда никого не было рядом.
Друид устроил Лотару постель на лежанке у печи. Сам лег рядом на пол, подстелив плащ. Эта бедняцкая кровать была такой же жесткой, как предыдущая в доме лесного кузнеца. Но Лотар заснул как убитый.
Ойгриг встала спозаранку, лишь только на восточном горизонте заалела тонкая полоса света. Наскоро перекусив остатками вчерашней поминальной трапезы, она вышла за ограду через заднюю калитку и пошла на кладбище положить цветы на могилы родителей. Потом вернулась в дом. Ее небогатые пожитки уже были собраны в дорогу. Ойгриг достала из сундука в горнице охапку разных вещей, оставшихся от отца с матерью, и сложила их в две корзины. Одну взял Ларкин, другую она сама. Они поделили между собой деревенские дворы и направились каждый в свою сторону, обходя соседей. С Лотаром, ждавшим в доме пастуха, у них был уговор, что до полудня нужно обойти все дворы и осмотреть руки у всех деревенских.
Солнце поднималось все выше над крышами деревни. Спеша за ним, Ойгриг переходила со двора на двор, из палисадника в палисадник. Где-то останавливалась поговорить, где-то выслушать слова сочувствия, попрощаться, съесть яблочко из сада или выпить кружку брусничного морса. И везде украдкой смотрела на руки хозяев дома. А потом вздыхала с облегчением, когда видела, что у соседа с соседкой, всегда таких добрых к ней, и их мальчишек-близнецов, с которыми она так здорово вместе играла, руки здоровые, без ран и порезов. После каждого визита корзинка с вещами родителей становилась все легче. Все легче становилось и на душе у Ойгриг. Ни у кого из проведанных ею односельчан не было повязки на левой руке. «Должно быть, оборотень живет в той части деревни, которая досталась Ларкину. И он его уже нашел», — подумала Ойгриг. До полудня было еще три четверти часа, а ей осталось зайти всего в один дом. Нужно было навестить старосту. Ему Ойгриг собиралась оставить на память отцову коробочку для нюхательного табака, сплетенную из лыка и красиво раскрашенную в красный и желтый цвет. Девочке не хотелось идти в дом к старосте с такими намерениями. Старик Ниман был немного напыщенным и важничал, но всегда был с ней ласков и добр. «Лотар велел обойти всех. Вот и зайду на всякий случай», — сказала себе Ойгриг, повернув деревянную ручку на калитке, ведущей в палисадник Нимана.
Староста жил один с тех пор, как его жена умерла, а дочь вышла замуж в другую деревню. Ойгриг нашла Нимана позади дома, на огороде. Он только что закончил перекапывать грядки и возиться в земле. У стены стояла испачканная лопата, а сам старик умывался у бочки с дождевой водой. Его руки были по локоть погружены в бочку. «Ну, и хорошо», — с облегчением подумала Ойгриг, — «Не могу же я сказать ему, чтобы он вынул руки из воды».
— А, Ойгриг? – когда девочка поздоровалась, староста обернулся, продолжая мыть руки в бочке, — Сегодня уезжаешь?
— Да, — Ойгриг кивнула, — Вот, хотела тебе на память оставить отцову табакерку.
— Спасибо, детка, — мягко улыбнулся Ниман, — Как бы не размочить такую красоту. Дай-ка мне тряпицу, руки вытереть. Вон, на крючке.
На раскрытой двери кладовки были прибиты деревянные крючки, а на них висели обрезки старого полотна, чтобы вытирать лицо и руки. Ойгриг сняла одно полотенце и подала Ниману. Староста вынул мокрые руки из бочки, и стало видно, что его левая кисть забинтована обрывком серой грязноватой ткани. Крик застыл на губах у Ойгриг. Она попятилась к калитке, ведущей в палисадник.
— Что это с тобой, детка? – удивился Ниман, увидев, что девочка побледнела.
Ойгриг выдавила на лицо улыбку.
— Мне же бежать пора, — выдохнула она, продолжая отступать, — А то меня хватятся.
Ойгриг уже хотела со всех ног броситься к калитке, но Ниман вдруг положил руку ей на плечо. У Ойгриг потемнело в глазах.
— А корзинку? – спросил Ниман, взглядом указывая на оставленную на земле пустую корзину из-под подарков.
— А, забыла совсем, — с облегчением вздохнула Ойгриг, взялась за ручку корзины и, не удержавшись, спросила, — Дедушка Ниман, а что это у тебя с рукой?
— Ах, это? – староста посмотрел на свою перевязанную ладонь, — Вчера в темноте, когда волка ловили, схватился за куст, а это был терновник. Я впопыхах заметил только, когда домой вернулся. Вот такой шип из руки вытащил!
Он показал пальцами здоровой руки величину шипа. Ойгриг покивала. У нее в ушах звенело от напряжения. Солнце, зависшее над коньком крыши, казалось, светило так, что прожигало насквозь, и между лопатками под платьем тек пот. «Скорее бежать домой, к князю Лотару», — думала Ойгриг, стараясь незаметно оказаться поближе к калитке.
— Да, что с тобой? – опять удивился Ниман и снова взял девочку за плечи, на сей раз обеими руками, — Белая вся и дрожишь. Ты не заболела?
Ойгриг беспомощно замотала головой. Шансы быстро добежать до калитки таяли с каждой секундой.
— Нет, я просто устала, — промямлила девочка, — Мне домой надо.
— Ну, куда же ты пойдешь в таком виде? – возразил Ниман, и Ойгриг удивилась, как она раньше не замечала, насколько у старосты вкрадчивый голос, — Сядь, отдохни в тенечке, потом и побежишь.
Продолжая держать девочку за плечи, Ниман повел ее к скамейке под яблоней. Ойгриг с трудом понимала, куда идет. От ужаса у нее из глаз потекли слезы.
— А чего ты плачешь? – удивился Ниман, широко улыбаясь девочке, и она опять, словно впервые увидела его не по-стариковски острые и крепкие зубы.
Ойгриг зажмурилась, дрожа, как лист на ветру.
— Так где же ты поранил руку, староста? Может, всем расскажешь? – сказал требовательный голос у калитки.
Ойгриг порывисто обернулась, и увидела вошедшего в огород Лотара с заряженным арбалетом, а с ним Дориана и Ларкина с топорами.
— Долго ты не шла, мы заволновались, — объяснил девочке Ларкин.
Тихо ойкнув, она выпустила из рук корзину, бросилась к мужчинам и замерла, уткнувшись в куртку Лотара.
Весть о поимке оборотня птицей облетела всю деревню. Двор пастуха заполнился людьми с вилами и кольями в руках. Деревенские обступили ворота конюшни, в которой Ларкин запрягал телегу, готовясь уезжать, а Дориан седлал для себя и Лотара коней. Связанный по рукам и ногам оборотень-староста сидел на краю телеги. Лотару пришлось встать в дверях с арбалетом и целиться в толпу. Деревенские, молча, опасливо поглядывали на арбалет, но медленно подходили все ближе и ближе.
— Люди, я вас понимаю, — сказал Лотар, когда свободного пространства между ним и первыми рядами жителей деревни осталось совсем немного, — Но вам лучше разойтись, пока я нечаянно не подстрелил кого-нибудь.
Толпа угрюмо и недовольно молчала, не двигаясь с места. Из нее вышел Тавин.
— Мы тебе благодарны, князь Лотар. Ты не щадил себя, помогая нам и поймал оборотня, — сказал он, поклонившись, — Теперь отдай его нам. Мы имеем право поквитаться.
Его земляки согласно загомонили. Лотар поднял руку, призывая всех молчать.
— Вы хотите мести, это ясно, — сказал он, когда наступила тишина, — Но я служу моему князю и этой стране. А по закону любого, кто замешан в волшебстве, ждет суд. Поэтому я заберу оборотня в Эрсилдан, где с ним поступят, как требует правосудие. И вы не имеете права этому мешать. Я верю, вы хорошие люди и не станете мне препятствовать.
Он обвел лица каждого, кого мог разглядеть в толпе, испытующим взглядом. Люди отводили глаза смущенно и недовольно, но их лица уже не выражали прежней ярости. Тавин вздохнул.
— Правда твоя, князь, — огорченно проговорил он, — Забирай его, пусть свершится правый суд. Мы мешать не станем.
Он поклонился Лотару, а вслед за ним и все, кто стоял во дворе. Лотар ответил на поклон, деревенские, опустив принесенные вилы и колья, стали молча расходиться. Когда двор опустел, из окошка рядом с конюшней выглянула Ойгриг.
— Ну, собирайся, — сказал ей Ларкин, выйдя из дверей конюшни, — Ты уже довольно тут страху натерпелась.
— Это еще не конец, — подойдя к Лотару, тихо заметил друид и подал ему болт с серебряным наконечником, — Держи при себе.
— Зачем? – удивился Лотар, — Ларкин знает дорогу. Он сказал, мы успеем в Эрсилдан до темноты.
— Сейчас пик полнолуния, — возразил Дориан, — Боюсь, он может обернуться и днем. Мы не должны спускать с него глаз.
Широкая проселочная дорога бежала к редколесью на горизонте. Вначале путников провожали опустевшие поля, потом начались неугодья, стали попадаться бугры, поросшие высокими метелками сухой травы, каменистые рытвины. Кони молодого князя и его слуги легко преодолевали неровности дороги, но движение телеги и впряженного в нее толстого мерина замедлилось. К трем часам после полудня путники въехали в широкий овраг, на дне которого тут и там попадались нагромождения острых сероватых камней.
Присутствие оборотня, сидевшего привязанным на задке телеги, тяготило людей, и Ларкин заговорил, стремясь, наконец, нарушить молчание.
— Это не очень хорошее место, князь, — сказал он, обводя глазами овраг, — Лет сто назад здесь хоронили тех, кто в Эрсилданском посаде умер от чумы. Но зато дорога эта короче, чем в объезд. Нам ведь надо успеть дотемна привезти в город вот это.
Он неприязненно оглянулся через плечо на связанного Нимана. Ойгриг, ехавшая рядом с Ларкином, повторила его движение и боязливо прижалась к боку мужчины.
— Мне повезло больше, чем жителям деревни. Я увижу, как тебя сожгут, — язвительно продолжил Ларкин, обращаясь к старосте, — Как же ты стал оборотнем, Ниман? На той охоте, когда убил волчицу с волчонком?
— Не надо говорить с ним, — сказал мужчине Лотар, ехавший справа от телеги и старавшийся не упускать из виду оборотня.
Дориан ехал рядом и, судя по всему, думал не о том, как защитить от опасности людей на телеге, а о том, как в первую очередь уберечь Лотара. Такое поведение сначала возмутило Лотара, но потом он понял, что намерениями друида руководит кольцо верности, которое он сам надел ему на палец.
— Князь, ты ошибся, — Ниман, всю дорогу молчавший, вдруг заговорил, и его хриплый голос показался до того неприятным, что все поежились, — Я не оборотень.
— Да, конечно! – пробормотал Ларкин и со злостью щелкнул в воздухе кнутом.
— Все против тебя, Ниман, — вздохнул Лотар, невольно отводя глаза от взгляда старосты, горящего мрачным огнем упрека, — Хотя ты мог и не знать, что с тобой случится, когда пил из волчьего следа. Или же тебя покусала та волчица?
— Я не пил воды из волчьего следа, — твердо отказался Ниман, продолжая сверлить Лотара угрюмым взглядом, — И волчица меня не кусала. Когда оборотень напал на тебя, я был с людьми из деревни, меня видели.
— Ты же сам сказал, князь, хватит с ним говорить! – возмутился Ларкин, — А кого тогда укусила волчица? Только не говори, что моего брата, которого ты загрыз!
Не в силах сдержать досаду, он хлестнул мерина по спине. Конь обиженно вздрогнул и заржал. Рыжий под друидом откликнулся таким же ржанием, а Агат Лотара тревожно застриг ушами.
— Нет, не Тарена, — сердито возразил Ниман.
— А кого? – внимательно посмотрев на то, как ведут себя лошади, спросил Дориан.
Мерин, впряженный в телегу, вдруг заливисто заржал и взвился на дыбы. Телега едва не опрокинулась и остановилась. Кони Лотара и Дориана нервно затанцевали под седлом и тоже встали.
На груде камней у обочины дороги стоял высокий крепкий подросток в серой холщовой одежде и короткой войлочной безрукавке. Закатанные рукава его рубахи позволяли разглядеть повязку на левой кисти.
— Видимо, его, — хрипло пробормотал староста.
Лошади начали сдавать задом, прижимая уши к голове. Лотар чувствовал, что Агат дрожит мелкой дрожью. Мальчик на вершине старого могильника, не двигаясь, смотрел на всадников и телегу с людьми. Выражение его глаз не было человеческим. Это были глаза животного на охоте, наблюдающего за движениями добычи.
— Нат! – одними губами прошептала Ойгриг и вцепилась обеими руками в локоть Ларкина.
— А вы его разве не проверили? – спросил Лотар.
— Мы про него забыли, — растеряно проговорила девочка, — Его ведь не видели с тех пор, как он прибежал рассказать про отца. А где ты был, Нат?
— Гулял в лесу, — со странным спокойствием ответил мальчик.
Он присел на корточки, опираясь на руки, склонив голову на бок, и стал похож на сидящую собаку.
— После того, как вы схватили Нимана вместо меня, я бы там и остался, — продолжил Нат, — Но у Отца есть виды на тебя, — он повернулся к друиду, — и на тебя, — он посмотрел на Лотара, — Я служу ему с того дня, как мы пошли проверять заячьи ловушки. Ты сам виноват, Ниман. Волчонок той волчицы, которую ты убил, укусил меня перед смертью. У него были мягкие на ощупь косточки. Я побоялся рассказывать. А когда луна стала расти, меня призвал Отец. Он велел не оставлять в живых вас двоих.
Он обернулся так быстро, что Лотар даже не успел понять, как это произошло. Он только увидел, как огромный черный волк прыгнул на него с высоты каменного нагромождения. Готовый к этому прыжку, Лотар выбросил вперед руку с серебряной арбалетной стрелой и кинул стрелу, как метательный нож, в грудь оборотня. Но Лотару все равно было бы не поспеть за волчьей прытью, если бы не одно обстоятельство, которого кроме него никто больше не заметил. В последний момент перед прыжком оборотня, Лотару показалось, что друид что-то едва слышно прошептал. Толкнувшись задними лапами, волк споткнулся и всем телом дрогнул в воздухе. Серебряный наконечник вонзился в широкую мохнатую грудь, и оборотень тяжело рухнул на Лотара, сбив его с седла на землю. Ларкин, Ниман, Ойгриг – все закричали разом, а Дориан спрыгнул с лошади и бросился к Лотару.
— Хозяин, ты цел? – озабоченно спросил он, оттаскивая в сторону огромную черную тушу, — Он не укусил тебя?
— Если ты не видел, я убил его до того, как он успел щелкнуть зубами! – недовольно проворчал Лотар, тяжело переводя дух и позволяя Дориану усадить себя обратно на Агата, — Но чтоб колдовства твоего я больше не видел и не слышал. Я запрещаю тебе, понял?
Друид покорно склонил голову.
Дорога пошла в гору, между буграми могильников и голыми кустами бузины показался выезд из оврага. Над ним вошла полная луна. Когда телега и два всадника выехали на покрытую пологими холмами равнину, впереди, в окружении кленовых перелесков, показались зубчатые городские стены и осыпанные бусинками огней башни замка.
— Эрсилдан и Серые башни – замок князя Ромуальда Лары, — сказал племяннице Ларкин, — Скоро приедем домой, познакомишься со своей тетушкой Нэдой. Вы понравитесь друг другу.
— Ты переночуешь в замке, — сказал Ниману Лотар, виновато пожав плечами, — Утром тебе дадут лошадь, денег в возмещение обиды и провожатого, чтобы объясниться с твоими односельчанами. Прости, что так вышло.
— Давно в Равнинном княжестве не было волшебства. Каждый мог ошибиться, — сдержанно проговорил Ниман, — Но я рад, что ты все выяснил до конца и нашел мужество извиниться перед простым мужиком. Когда-нибудь ты будешь хорошим князем, Лотар.
— Он прав, — услышал Лотар у себя над ухом вкрадчивый голос друида, — Ты будешь хорошим князем.
Дориан ехал рядом. Теперь, когда Эрсилдан был близко, а охранять повозку не было нужды, они чуть приотстали.
— Я не отпущу тебя, не подлизывайся, — также вполголоса ответил Лотар, — Я на личном опыте убедился: волшебство — зло. И творить его я тебе не дам. Скажи лучше, знаешь ли ты, что имел в виду оборотень? Он говорил об Отце, который вел ему убить нас. Почему нас обоих?
— Отец? – Дориан помедлил, в раздумье морща высокий лоб, — Отец это король оборотней. Он живет в Железном лесу, и на меня у него, возможно, есть зуб. А что до тебя, так повторюсь. Ты будешь хорошим князем, Лотар. Есть многие, кому это не по вкусу.
Полная луна заглянула в узкое оконце с витражными стеклами. Комната за раздвижными дверями, расписанными листьями, цветами и фигурками животных, утонула в серебристом свете. Огонь в камине почти погас, только красноватые угли слабо светились, излучая тепло. Темноволосая девушка, спавшая в постели под бархатным синим пологом, вздрогнула всем телом и села. Ее голубые глаза широко распахнулись, не видя ничего вокруг.
— Зло, — пробормотала она в тишине, — Оно уже здесь.
