Плюшки Московские, или таким голым меня ещё не видели… Глава 3

Плюшки Московские,

или

Таким голым меня ещё не видели…

Глава 3. Опавшие листья Прозы

О «Прозе.ру» я узнал от Нади «DAFinn/superгот» Манаевой, знакомой по рок-клубу «Релакс» (кстати, недавно перестроенному). Зная о моей страсти к своему и чужому литературному творчеству, она посоветовала мне зайти на www.proza.ru и почитать там её сокурсницу Марию, которая публикуется на разных сайтах под никами «Мелисса» и «Фиона Вэйн». Так, какое-то время я выступал на Прозе исключительно в роли «неизвестного читателя», причём «неизвестного читателя» одного автора — Фионы Вэйн с её «вампирическим» фэнтези (довольно-таки качественным). Зайдя на сайт в первый раз (до 2007-го года у меня не было «выделенки» от «Корбины»: приходилось пользоваться расточительными «роловскими» карточками, в чём были и свои плюсы: не нужно было сутками торчать перед монитором) и увидев, что у Фионы более восьмисот читателей, я испытал шок и выпал в осадок от зависти. Это было в марте 2006-го, где-то за неделю до моей днюхи. Родился я, к слову, 24-го марта 82-го года. Начитавшись Фионы Вэйн и не зная её лично (редкость: интересный мне автор с Прозы и притом москвич, не знакомый мне в реальной жизни сейчас), а также начитавшись про интеллектуальное времяпрепровождение Стругацких с Ариадной Громовой и прочими писателями их времени, я хотел тогда пригласить её на свой день рождения, ведь она на тот момент была единственным человеком, занимающимся литературным творчеством, с кем я мог наладить хоть какой-то контакт. Этому, увы, не суждено было сбыться — я постеснялся её пригласить. Впоследствии на материале Машиных творений я написал «Подражание Фионе Вэйн», которым, кажется, все остались довольны.

Прошла пара месяцев, и я, собравшись наконец с духом, разобравшись с интерфейсом и узнав о том, что каждому произведению присваивается на сайте свидетельство о публикации, решился продвигать своё творчество в массы. Разместив «Выход ненависти» и «Скачок в 12 лет» (06.05.06), затем «Сектант и Пети» и «О моём грядущем читателе» (07.05.06), я, как и все начинающие авторы портала, стал ожидать потока рецензий, который должен был хлынуть, как мне тогда казалось, вот-вот... Естественно, я не получил ничего, как и большинство. И тогда я справедливо решил, что стоит начать писать рецензии самому...

Первым был отзыв на «Май» Лисы А. Датированная 6-ым июня, рецензия получилась задним числом, о чём я тогда и не думал вовсе. Перед тем, как опубликовать свой комментарий, я осознал в душе всё значение момента, ведь уже тогда я предвидел долгие годы сетевого писательства, ознаменованные мириадами рецензий — как написанных, так и полученных. Проникшись торжественностью, я преодолел оторопь и дрожь в ладонях перед лицом Вечности, и начал:

«“Я смахну с лица рукой огорчения слезу,

Буду ждать свою счастливую весну…”, — некогда пел господин Клинских, который её (весну) уже, к сожалению, не дождётся… А вот у нас, хочется верить, всё ещё впереди!»

«Спасибо, Алексей )))» — ответила та, чей ник из списка рекомендованных, по-моему, у той же Фионы привлёк меня своим пропелевинизмом.

Мне же никаких рецензий так и не пришло, и тогда я опубликовал «Пляску смерти», чувствуя, что её точно молчанием обойти будет сложновато…

10-го июня мне на этот текст пришло от Евгения Усовича такое:

«Вот это именно то, что я называю самолюбованием. Когда с таким восторгом смотришь на себя — “гениального” в зеркало рукописи, то о каком смысле может идти речь?»

Ответ Михеева:

«Во многом вы правы, т.к. вещь писалась давно, и тогда ошибочно казалось, что создаётся действительно что-то новое. Но всё-таки смысл там тоже есть…

Кстати сказать, я “П.С.” потому и опубликовал, что показалось, хоть она-то должна вызвать какую-нибудь читательскую реакцию…»

Ожидая новых рецензий, я, кажется, читал много больше тогда, чем писал. Больше всего меня на начальном этапе привлекло сумасшедшее антихристианское постмодернистское балагурство В. Бердяева (не знаю, клон это или нет).

22-го июня я написал ему рецензию на «Книжный бунтъ. Глава 1». Вот она:

«Бросается в глаза очевидное влияние творчества Виктора Олеговича Пелевина. Постмодернизм чистой воды, будто по учебнику…

“Говоряще-генитальные” имена и фамилии (“Дик”, “Кокер”, “Хулио”, включая и логин автора (“derfallos” — А.М.)), да и вообще весь юмор произведения, вызывают безудержный приступ смеха, но дальше смеха дело пока, к сожалению, не заходит.

Представленный в произведении эпатаж неаргументированной критики христианства способен, я полагаю, отпугнуть от автора и довольно либерально настроенного читателя, хотя, с другой стороны, меня не отпугнул.

Жду продолжения!»

Виталий сказал: «Спасибо, Алексей.

Все верно, вы меня раскусили.

Продолжение обязательно следует.

Дальше, больше…»

В московской кастрюле под зноем летних рабочих будней (не каждый год беру отпуск) мне было интереснее думать о Прозе.ру, чем о чём-либо, связанном с работой. Показательно стихотворение из моего ЖЖ того периода:

«Сегодня позже выхожу…

Вскочив с кровати поутру,

Я в “Избранное” захожу

И выбираю “Проза.ру”.

Я поражаюсь круглой цифре.

Мысли кружатся, словно в вихре!

Сто человек меня прочли,

Мечтал я хоть о десяти!

Порой и правда нелегко

Знать, как признанье далеко,

Но верный Знак неоценим:

Живу без грусти днём одним!»

(21 июня)

На работе я гадал, какая судьба ждёт всех нас — авторов, какого уровня — писательского или же уровня известности — кто из нас достигнет со временем (тогда я был готов видеть себя в будущем только номером 1 — не меньше: писателем, который придёт на смену постаревшим и исписавшимся Пелевиным и Лукьяненко); мечтал о тусах авторов в реальном мире. Виталия Бердяева мне хотелось встретить в Москве и сходить с ним в «Релакс»: познакомиться там с готками, выпить вместе…

Следующим откровением на Прозе для меня оказалось творчество Яго Яго (как выяснилось впоследствии, очередной эманации нашего замечательного неутомимого Сергея Неупокоева). Цитирую свой пост «Чтиво» от 25-го июня из ЖЖ:

«Только <что> оторвался от чтения произведений Яго Яго на “Прозе.ру”. Пока все не прочитал, не отходил от компьютера. Сначала не понял, <почему> это многие его так ругают, но в одной из рецензий нашёл ответ: за грубой формой читатели просто не хотят видеть содержание. Но мне очень понравилось: человек, бесспорно, талантливый».

И Виталий Бердяев и Яго Яго (от зависти к последнему я написал «Как отпиариться на Прозе») быстро стали пассивны в творческом плане, а мне, впечатлённому по самое не балуйся Виктором Пелевиным и Венедиктом Ерофеевым, как воздух был нужен современный русский постмодерн в любой из его форм.

Я нашёл его в лице Игоря Руры, известного части моих читателей как Сергей Павловский. С талантливым автором из Ухты у меня завязалась дружба, которая длится и по сей день.

Теперь постараюсь вспомнить, в какой последовательности и кого за прошедшие три с половиной года из авторов Прозы я знал или знаю лично.

Первой была Ева-Лотта — девушка, чья рецензия на «Выход ненависти» навсегда впечатана в моё сердце:

«Я в восхищении!

Просто здорово! Снимаю воображаемую шляпу и подбрасываю её в воздух».

С Евой (Юлей) я гулял по ВВЦ сначала просто так, а потом, как ни удивительно это сейчас, уже не просто, о чём, собственно, и поведал в предыдущей главе.

Далее была Алина, на Прозе.ру она Алитта. Кое-кто из вас почти наверняка слышал её милый голос в новостях на «Эхе Москвы» или в других программах на том же радио. Одна из самых прекрасных и гармонически развитых девушек из всех, кого я знал. Слава Богу, дружим с ней до сих пор. Недавно ходили вместе в «Пушкинский» на третий «Ледниковый период: эра динозавров». Про то, как ходили с ней в «Релакс», надо будет рассказать в главе о «Релаксе»...

Некоторые из дам с Прозы, оказавшиеся мне ближе чем друзья в духовном и/или физическом планах, останутся здесь без упоминания имён по этическим соображениям.

Видеться время от времени с тем или иным автором «в живую» было дьявольски приятно. Читая на Прозе о встречах в Питере Шкирманов, Пашкевичей и прочих… авторов, я всякий раз завидовал, как Лимонов тандему Путин/Медведев. Идея собрать в реальности уже знакомых мне авторов родилась в голове сама собой. Первая встреча, которую я организовал среди пишущих на сайте, прошла 12 мая 2007-го и была приурочена к приезду Нэлля. В своём дневнике на Прозе я это дело прокомментировал так:

«Тюмено-московский ответ Петербургу

Вчера состоялась внеплановая встреча авторов Прозы.ру в Москве. Со стороны московских гра… молодых талантов присутствовали: Валентина Поднебесная, Элвер Касс, Алексей Михеев, голос Алитты (по телефону). Делегация Тюмени была представлена такими людьми как Нэлль, Катя (его муза, которая сама не творит на сайте) и Ветер Воды.

Встреча прошла на высоком уровне, все остались довольны общением друг с другом. Для меня события начались со встречи с Нэллем и с распития пива “Tuborg” и “Guiness” у меня дома. Оттуда мы поехали на “Библиотеку им. Ленина”, встретили Валентину, потрясающего человека и писателя (особенно, учитывая возраст). В музей Вернадского мы опоздали, как и в храм Василия Блаженного, пошли в “Макдоналдс” через Александровский сад (встретился интересный то ли бомж, то ли не совсем, знаток тяжёлой музыки), в саду встретили Юлю “Ветер Воды”. Из “Макдоналдса” поехали на Воробьёвы горы, туда чуть позже подъехали Элвер и Катя…

Фотоотчёт о проделанной работе ждите на странице автора Манагос, на которой пишут трое из вышеуказанных авторов».

Валентина Поднебесная (ex—«Мрачная») и Нэлль, которых я познакомил и которые всё ещё дружат, пишут в сходной стилистике любовного (этого компонента больше у Нэлля) фэнтези (больше у Валентины). Писали, точнее… Сейчас они отошли от литературы — для них это не смысл жизни. А вот для меня — да, смысл и большая часть её содержания. Порою мои знакомые не выдерживают груза многолетнего водительского труда за рулём аполлоновой «Нивы», предпочитая, так сказать, материальное «Шевроле», хотя таланты среди них попадаются недюжинные. Но формула успеха не из одного таланта ведь состоит, иначе это было бы простое тождество. Разовью эту мысль. Недавно из ЖЖ Евгения «Отца» Алёхина узнал фамилию более или менее молодого автора — Прилепин. Учитывая в некотором роде иронический контекст, решил сперва, что это стёбное обозначение Пелевина. А вот и нет — зайдя в книжный, увидел обилие книг данного писателя. Начинал он, как я понял, с книги о Чечне, ибо сам он воевал и знал, как и о чём тут сказать. Эта книга (название — «Патологии»), которую я пока не прочёл, оказалась единственной у писателя, которую я нашёл в без-СМС-очном доступе к скачиванию. А что? Меня-то бесплатно читают… К слову, вопросу электронных носителей в контексте литературы я ещё уделю место в этой главе. Полистав несколько работ Прилепина, я наткнулся на практически платоновские «Диалоги» — книгу в форме бесед с известными и пока не очень известными людьми, избравшими целью жизни писательский труд. Был там знакомый того же Жени Герман Садулаев, был и Сергей Лукьяненко (о нём в этой главе будет много сказано…). Страницы, посвящённые беседе с последним, я проглядел прямо в магазине. На вопрос о том, случайным или закономерным видит Сергей свой успех, последний ответил, сославшись на другого автора, разработавшего принцип «ТРОЯ»: «талант», «работа», «опыт», «ярость». Бывает достаточно пары его составляющих, но лишь все вместе они могут гарантировать хотя бы какой-то успех.

Вторая встреча 24 января 2008-го года слегка отличалась по составу и характеру проводившихся мероприятий. На ней присутствовали: я, Валентина Поднебесная, Нэлль, Элвер Касс, плюс ребята не с Прозы: Андрей и Гриша. Алитта пришла лишь на третью встречу авторов.

Сидя в «Макдоналдсе», мы решили (с моей подачи) написать какое-нибудь произведение. Осуществлялось это таким образом: один пишет на салфетке, загибает её, другой продолжает, не читая написанного предыдущим. Текст был отредактирован мною, в этой версии публикуется и здесь. Я чуть изменил его, чтобы он приобрёл более личностную окраску:

«Солнце зашло за круг мира — теперь можно было расслабиться. Главное — не увлечься и не перебрать с дозой мороза под кожей ищущих твоего присутствия в окне. Но неактуальность — дитя прошедшего времени — своё берёт всегда. Своё взяла и сейчас, в то время как огненный меч, по волшебству возникший в руке N, не смог спасти ситуацию и растопить лёд. Котёнок так и не смог вылезти из-за кресла… Что ж, его проблемы. Мёртвые твари не творят рассказы, и до них нет дела живым кумирам.

И вроде видишь свет, но вновь в конце тупик.

Всего один ответ всё мог бы объяснить…

Но кружка упала, разлив драгоценное пиво. Кружка упала… Кто смог бы сказать лучше?

Хомяк, конечно же! Жывотное подвело итог: меч — ничто, тексты — важны. Кто оспорит разумную тварь?.. Впрочем, гей-туса котят и хомяков какой-то не известной никому национальности, где-то в не обозначенных на карте местах, то есть в кафе “Шок-оладница”,

Решив отомстить за родителей честь,

Исполняли свой суд, позабыв, кто он есть.

Он, впрочем, никто. Он затерян в толпе нетрезвых орков, грузивших 22-го января лес на станции “Галич”. Облака плывут в Абакан, он ужасно сейчас не пьян… На груди его символ — “инь-ян”. Я не пьян и не буду уж пьян.

Раздался колокольный звон, сверкнула молния, кто-то закричал в соседней квартире… И всё было именно так плохо, как могло быть. Потому что, подвергнув деревню остракизму и продразвёрстке, Синий Шар Ар, лишив себя уже окончательно сублимативной традиции креокала, не придумал ничего лучше цитаты из Nell’я: “Shit happens sometimes… But why sometimes is always?..” Действительно, why? х.з. …

Старик стирал из истории свои старые портянки. Он полоскал их в тазу и поласкал себя в области таза. Рядом громыхнуло. “Громыхнуло” — подумал младенец. Окно разбилось и что-то влетело в комнату, крича команду “Подъёб”!.. Молодой мужчина лишь вяло поморщился, скуксился.

Всё это вряд ли спасёт его душу —

Зло так легко не прогонишь наружу!

Увидев же это безобразие, трушный хомяк впал в пафосную депрессию».

Во время этих встреч никто ещё не мог похвастаться напечатанными произведениями, но позже свои публикации я сам дарил авторам и просто знакомым: Алитте, Даше Телегиной, Максиму Кубышкину, Лизе, Кийе Пигоспио, Сандре Лекс, Лене Цирнштайн…

Некоторые авторы с Прозы при встрече точно так же дарили мне свои публикации: Максим Гуреев из Великого Новгорода, с ним мы бухали в «Кружке» в центре; Алекс Сергеев из Николаева (Украина) и Женя Алёхин (я запутался и не могу сказать, в каком он сейчас городе живёт… или учится… или работает).

Женя подарил мне петербургскую «Неву» со своей блестящей «Третьей штаниной», когда пришёл ко мне на день рождения в марте (или само празднование было в апреле?) 2008-го. Я тогда ещё только ждал свою первую бумажную публикацию из Новокузнецка — несколько экземпляров журнала «Страна “Озарение”» с моим рассказом «Зэк в шоколаде и PLU». «Нева» не была подарком на день рождения в собственном смысле, потому что он также подарил мне, как писателю-фантасту, игрушечный бластер. Я был рад, в детстве от такого я бы пришёл в настоящий восторг: полифонически «стреляет», светится от батареек… Мы много бухали в тот день. На видео навек запечатлено, как Евген сидел в Сети за моим компом, когда я подошёл со своей на то время недавно купленной «мыльницей» и обратился к «писателю-атлету» так:

— Вот… Евгений, пару слов для истории… Войдите в историю!

Женя глотнул пива, подпёр рукой щёку и с неподражаемым отсутствующим взором выдал:

— Сейчас мы находимся в таком моменте… Нам нельзя размножаться! Нам можно еб*ться, но нельзя размножаться!..

Пришедший также на мой д.р. Макс Кубышкин принёс в подарок две пары боксёрских перчаток, и при этом всего один шлем. Не обращая внимания на шлем, мы спарринговались с Максом, ограничив договорённостью область нанесения ударов до среднего уровня. О Макса я вывихнул палец, который потом месяц болел. Практически с одной рабочей рукой я дрался уже с Женьком, который был довольно пьян и, не думая о правилах, пару раз метился мне в голову. Я, соблюдая правила, лишь усилил натиск на среднем уровне, отчего он упал на стоявшую позади кровать брата. Однако в целом обмен прошёл достойно: много отличных ударов с обеих сторон. Этим Женя меня порадовал, а сам я с семи лет занимаюсь. Вечером подключили электро-гитару брата и исполнили «АСКП» (мой кавер на «Tourniquet» Marilyn Manson) — брат на гитаре, я и Мизантроп на вокале. Валёк внезапно обнаружил пропажу одного из своих двух телефонов, важного для работы. Валя грешил было на Женька, которого все увидели «в живую» впервые, но я не верю, что на такое действо способен человек, столь откровенно и беспристрастно описывающий свою собственную жизнь в рассказах и романах. По пьяни Валёк сам небось куда-то его засунул, или выронил где-нибудь… Валька Сопран окрестил за глаза «Мутным». Считается, что он меток на прозвища. Впрочем, не мне судить, «мутен» ли мой друг в ряде аспектов, потому что иногда я и сам таков… На дне рождения была ещё сокурсница периода, когда я учился в МГОПУ имени Шолохова, Татьяна Печеницына. О ней кое-что любопытное ждёт вас всех в четвёртой главе. Не пропустите!

Осенью 2008-го года состоялся очередной семинар молодых писателей в Липках. Я тоже подавал заявку на участие, но не прошёл. Из-за этого не переживал совсем, поскольку, во-первых, всё равно работал, а во-вторых, считал, что мне там будет скучно, поэтому заполнял анкету «на отъ*бись». Некоторые из участников, кажется, наврали там про свои литературные регалии… Что ж, их право. Кое-кто из моих друзей (на тот момент) и знакомых выразили желание участвовать и прошли. Кто не прошёл, тот звонил, выяснял, что его творчество тоже понравилось, и всё равно так или иначе проходил вместо прошедших, но передумавших ехать.

19 октября 2008-го года относительно рано утром я стоял на платформе Ярославского вокзала и встречал Серёгу Павловского («LaZy»). И себе и ему я прочу большое литературное будущее, поэтому, ожидая поезд с минуты на минуту, я осознавал историчность момента в полной мере, ведь я должен был впервые увидеть Лэя! А он — меня…

Вместе мы поехали на «ВДНХ», откуда собирались с Женей Алёхиным пойти к нему — в общежитие ВГИКа. Оттуда до офиса организации, отправлявшей в Липки, было рукой подать. На «ВДНХ» зашли сначала в «Евросеть» купить Лэю московский «МТС». Когда по новой «симке» Серёга названивал Отцу (ещё в офисе «Евросети»), он увидел в окне двух чернокожих людей и радостно завопил, оборвав какую-то свою же фразу:

— Нигеры!!!

В Ухте молодой талант такого не видел.

Когда Женя спросил его в трубку, где мы сейчас находимся, а он переадресовал этот вопрос уже мне, то я молвил:

— В Нигерии.

Серёге шутка показалась смешной, может, всё ещё от шока при виде негров…

Мы дошли по проспекту до улицы Б. Галушкина, на перекрёстке чуть подождали Евгения. Последний купил продукты в магазине, в том числе безалкогольного пива (другого ему нельзя…), и мы все вместе пошли в общагу. Меня не предупредили, что с собой нужно иметь паспорт, а потому я прошёл под оставленный в качестве залога Женин. Глянув придирчиво на меня, пришедшего в полном обмундировании (косуха, балахон «Мановара», кожаные перчатки без пальцев), он изрёк:

— Соседи все надо мной ох*еют — металлиста привёл!

Я ответил:

— А мне по х*й!

Мы поднялись в обшарпанное жилище молодых дарований. Я и Серёга познакомились с соседом Жени Стасом, также участником «Липок» и лауреатом так и не доставшегося мне «Дебюта». Он подарил мне два аудио-CD: «Soilwork» (про мой текущий и предыдущий «вёрк» будет рассказано в следующей главе) и «Mnemic». На полке также стояла книга Марата Басырова с дарственной надписью Жене и его бывшей любви Сигите. На стене висела мишень для дартса, в которую Отец кидал дротики, повесив туда Сигитину фотку после разрыва… Довершали картину по-ерофеевски тщательно записанные долги Жени (оплаченные были вычеркнуты) на стене; его же сценарий, страницами которого были заклеены окна; компьютер и электрогитара Стаса. Подбор книг был, на мой скромный взгляд, достойный — классика, совсем немного НФ, современные титаны духа…

Стас и Женя сварили суп и угостили нас с Серёгой.

Когда стало пора ехать в Липки, я пошёл с ними до здания, где вручали документы. Вскоре подошли Сжигатель Трупов с Яной Гробовски (занятное сочетание на слух…). Их и Серёгу, идущих из автобуса, можно было увидеть по зомбоящику в передаче о «Липках».

Едва увидев Сжигателя, Женька сразу прыгнул на него с разбега и повис, что свидетельствовало о теплоте их отношений. Мы с Лейзи видели Сжигателя впервые, в том числе и поэтому просто поздоровались за руку. Все вместе сфоткались (кроме делавшего снимок Женька). Я подождал, пока они рассядутся в автобус, и пошёл домой, полный светлых чувств… Немного жаль теперь, что я не поехал тогда. Всё же жить неделю в окружении творчески настроенных личностей — это заманчиво.

Писательская деятельность… Мне хочется верить, что в онлайн-ролевухе своей жизни я хорошо развил способность к ней. И если это хоть отчасти так, то отдельное спасибо тут нужно сказать не только самому себе, другим авторам Прозы.ру и моим лучшим в мире читателям, но и, совершенно точно, создателю сайта Дмитрию Кравчуку. Сама Проза.ру для меня, прежде всего, — «бумага». Из-за этого какие бы то ни было претензии к ней не как к «бумаге» кажутся мне глупыми либо свидетельствующими об избалованности, что, по сути, одно и то же. Когда я вижу такое нытьё на Прозе, я сразу живо представляю себе эмбецила, сидящего перед только что сохранённым вордовским файлом «Как я правёл этад день» и ждущего сиюминутной славы. Ребята, вы чего?! Как будто Кравчук каждому лично пообещал перманентно первое место в рейтинге. Копошение из-за баллов, увы, слишком многих подобно спазмам голодных глистов в кишечнике и не вызывает лично у меня никакого сочувствия, максимум — желание дать по ебаллу. Впрочем, нельзя не оговориться, что сам-то я научился синтезировать баллы без клонов и даже без дополнительных публикаций или рецензий, тем более — без денег, но лишь в последний месяц.

Без Прозы.ру мне было бы хуже жить, она — часть моей жизни. В 2006-ом, пробыв на ней где-то полгода, я понял — главная её часть. Тогда ещё Проза не разрослась до текущих масштабов промышленной клон-базы, и всего, кажется, тысяч двадцать авторов, большая часть которых означала лишь имя с фамилией на пустом листе, воспринимались мною, как большая семья. Поэтому современный «стихиризм» (в плане имеющегося количества при наличном качестве) лично мне видеть больно... Сейчас на «главной» на Прозе написано, что нас там 75 000, то есть, думаю, около пары тысяч худо-бедно продолжающих творить, остальные — клоны или авторы одной-двух старых публикаций. Кстати, еду сейчас в метро, и поражаюсь, какие бывают злые толкучие люди и нелицеприятные е*альники — аж башка болит и стилус опускается… Итак, в последнее время на сайте я пишу произведения и практически не пишу рецензий. А прошлый мой энтузиазм отражён, например, в лирике начального периода:

«Граф Оман»

Наш граф Оман имел коттедж,

С биде отличный туалет,

Крутую тачку цвета беж

И, без сомнения, и-нет.

С похмелья утром мозг несвеж,

И, скушав киевских котлет,

С любовью гладя свою плешь,

Граф влез в порыве в интернет.

Не жаждой бизнеса томим,

Иль порно-сайтов поутру,

Но чем-то всё же вдохновим,

Он сделал выбор: «Проза.ру».

Он, выбрав ником «Мастер слова»,

С утра до вечера творил.

Стуча по «клаве» снова, снова,

Он где-то в облаках парил.

Жена, любовница и дети —

Их для него закрыл туман.

Его прочли и те и эти.

Вердикт таков: «Ты — графоман!»

Вскричал хоть громко, но нечётко

(Видать, он всё ещё был пьян),

Задрав свой графский подбородок:

«Да, граф я, но не графоман!!!»

Едва слегка поуспокоясь

И напечатав свой ответ,

Уж замков из песка не строя,

Уже поняв: это не бред,

Он получил рецешек кучу

От местных проз-авторитетов,

Лихих, смекалистых, могучих,

В душе — непризнанных поэтов.

Ему сказали: «Пишешь плохо.

Старайся лучше — и прокатит!» —

Так рассуждал Михеев Лёха.

Айс рассказал ему о брате.

Скорее трансмутировать

Призвал его Стас Камень.

Йог — просто медитировать

И мыться в русской бане.

Испить канистру яда —

Совет от С.П.П.

А Игорь Рура предложил

Катамаран и канапе.

Чего-то молвил свысока

Клон некой Виолетты.

Жаль, непонятны Жиганца

Блатные диалекты…

Запутавшись, кто — клон,

Кто — он, она или оно,

И обессилев от компа,

Наш граф взглянул в окно.

Уже приблизился рассвет.

Пора чуть-чуть поспать.

— Ну, двинься, двинься,

Что ты, Свет?.. —

Свалился граф в кровать.

* * *

Я знаю, многих я забыл

(Хоть многих —справедливо),

Но, думаю, меня поймут,

Ведь всё равно красиво!

Ведь если тысяч тридцать пять

Всех клонов и не только

Я начал бы перечислять,

Была б головомойка!!!

(12.09.06)

Кое-кто из упоминаемых авторов и тогда-то был мало кому известен, кроме такого фаната Прозы.ру, каким на тот момент я был, а сейчас — вообще частично перешёл в Лету интернета.

Параллельно я ещё правлю рассказ подруги с Прозы.ру.ком, и поражаюсь, какие же есть добрые девочки!.. Всё же не только индикатор метро есть на Земле… под землёй.

Я бы хотел обратиться теперь к своему рассказу «Магазин Восьмёрка». Начинается это произведение с эпиграфов:

«Вся жизнь конвейером широким

Прошла…

И высадила вдруг».

и

«В начале было убогое Словосочетаньице Монтёр Восьмого Разряда. Кроме него ничего не было. И было Словосочетание Самим Монтёром, как бы глупо это ни звучало и как бы безграмотен Он Сам ни был, чтобы понять, что такое “Словосочетание”. И построил Он Великий Магазин. Магазин Он назвал по собственному имени — “Восьмёрка”. Он (теперь уже Магазин) представлял собой Монорельс… И породил Монтёр Систему Потребителей…” (цитируется по изданию: “Монтажная Библия в пересказе Нацвеля Пассажироводова. “Сборка Конвейерная”: М-с, 2202, изд-ва «Монолит” и «Бесконечность 8”)».

Оригинальная шутка «В начале было слово, и слово было убого, и слово было Бог» является интеллектуальной собственностью великой женщины Елены Анатолиевны Тимошенко, про роль которой (на самом деле, конечно, не великой, это только рудименты и атавизмы былой любви к ней возвеличивали эту даму в моих глазах) в моей жизни стоит рассказать отдельно, что я позже и сделаю.

А вот как я создавал сам рассказ:

17.03.07

Я шёл по ВВЦ на конференцию по вопросам сетературы с участием Лукьяненко (был заявлен как участник, но прийти не смог), Максима Мошкова, Дмитрия Кравчука (после конференции я взял у него автограф) и других влиятельных людей. Мне на глаза попалась вывеска «Мёд России», которую я по слабости глаз прочитал как «МВД России». Это подтолкнуло меня к созданию идеи «Жизнь как магазин», которая нашла отражение в будущем рассказе:

«<…> взгляд ловил всяческие соблазны наподобие Лавок «ДВД», «МВД», «Менты», «Закон и Правосудие», «Чиновники», «Сковородка», «Глобальная концепция жизни», «Оружие», «Глобальная концепция смерти», «Патриотизм» и многие сотни тысяч других, из всех слоёв жизни, на самый привередливый вкус… От разнообразия рябило в глазах».

Концепция «Циклов» — движения по висящей в пустом пространстве восьмёрке (перевёрнутой) — пришла позднее. Цикл жизни — период «от зарплаты до зарплаты» — показан с постмодернистской позиции — без хронотопической привязки. Таким образом, пресловутые 360 Циклов — это 30 лет жизни, приплюсованные к 30-ти уже прожитым героем.

Главное, что узнал на конференции — это что многие люди из окололитературных кругов верят в то, что бумажная литература перестанет существовать в будущем, уступив место электронным носителям, как mp3 пришёл на смену CD, а до того диски заменили кассеты и винил. С такой интересной конференции я ехал на монорельсе. Это позволило выстроить в голове сюжет в том виде, в каком он представлен в рассказе (на мой тогдашний взгляд, лучшем у меня). Тогда же рождается и «Deus ex machina» — прообразом его является Лужков:

«Монорельс подъезжал к лезвиям АСКП. По обочинам телеги не было видно ничего, кроме пустоты, и поэтому казалось, что Монорельс парит в воздухе. Внезапно вращение лопастей прекратилось… Моисей недоумённо выпрямил спину.

Из подъехавшего «бумера» вышла фигура мужчины с большим круглым лицом и в чёрной кепке.

— Ты кто? — поинтересовался Моисей.

— Я — Монтёр Восьмого Разряда Из Машины!

Лёгким профессиональным движением Монорельс был пущен в ход снова… Не боги горшки обжигают, но боги следят за тем, чтобы процесс Пассажиропотребления шёл бесперебойно…»

Купив у «Тимирязевской» баттл аргентинского вина, я поехал домой, а вечером уже сорвался заниматься сексом с поклонницей с Прозы.ру, которую до того «в живую» не видел, но с которой практиковал секс по мэйл-агенту. Дабы избежать излишней «лимоновщины», никаких имён называть не стану. Для особо пытливых умов поделюсь своей радостью двух-с-половиной-годичной давности: минет и анал были. Это в пику некоторым другим, менее сговорчивым дамам с Прозы…

29.03.07

В голове родился финал произведения во всей его многозначительности. Финал долго не придумывался. Но когда я сидел на лавочке в Солнцеве, я представил, как заглядываю за экзистенциальный край этого Бытия, поднимаясь на цыпочки с поребрика мироздания.

Рассказ был уже дописан, но Проза отключилась, по-видимому, на профилактику. Лишь утром следующего дня я опубликовал эту вещь, где есть ещё и такие слова:

«<…> в последний момент до сознания Моисея доходит тот факт, что кружение не приведёт ни к чему. Сколько ему осталось? Циклов 360 в лучшем случае. А потом — что? Ничего. То-то и оно…

Моисей подошёл к краю Платформы Монорельса. Почему-то на его памяти так никто не делал. Беседовавшие о чём-то Пассажиропотребители мигом замолкли, как радио, выдернутое из розетки…

Присев на корточки, Моисей заглянул за край… И тогда он увидел…

Крест и могила. Руки без движения и Первозданное Небытие. Смерть и рождение.

Новый круг, зародившись в теле старого, кричал о приходе в вечнодвижущийся мир».

Вероятно, какие-то интересные факты я сейчас упустил, но, может, ну их вообще, эти факты…

Попытаюсь нарисовать путь Монорельса. Итак:

—-8Б———8Е

—/—\——-/—\

8А—8В(8В’)—-Д

—\—/——-\—-/

—8Ж———8Г

Вышенаписанное призвано проиллюстрировать то упорство в проработке деталей, тщательность во всём относительно рассказов, которые я сейчас отчасти, возможно, подрастерял… Но если это и так, то не полностью. У каждого из нас есть враги — такие как Лень, Трусость, Сомнения… Нужно научиться распознавать их в лицо, а затем убивать не дрогнувшей рукой. Тогда можно будет с гордостью пробивать себе путь на этой войне, именуемой Жизнью, а не просто тупо валяться на ложе медленного увядания…

Итак, энтузиазм спал, так как слава без денег не может удерживать всё моё существо более пары лет. Сейчас альтернативный сайт платит мне за творчество вэб-деньги, но первая любовь — Проза.ру — не перестаёт удовлетворять писательское либидо попеременно с новой любовницей — Прозой.ру.ком.

Система баллов увеличивает скорость создания, но при этом отрицательно сказывается на качестве произведений. И всё-таки, когда я хожу по Москве, а мои вещи висят на «главной», мне трудно не поддаться иллюзии. Мне кажется, что я довольно легендарен.

Шло время, и дружеские и приятельские отношения на Прозе сменялись враждой, взаимными глупыми обвинениями… Всё это не могло не вдохновлять меня ничуть не меньше былой идиллии.

Так я родил

«Прозабуть»:

Я вам не поезд, и я не пойду

По кем–то предложенным рейсам.

Живу как хочу и пишу про «Еду» —

Я сам проложу другим рельсы.

Вам нечем, пожалуй, меня удивить:

Я шёл по спирали сквозь дрожь и круги

Всегда вопреки; и друзья вдруг — враги…

Плевать, ведь меня не переубедить!

«Забудь!» —

На устах

Сквозь боль и сквозь страх.

Твоя роль,

Твой путь;

Лишь им годен будь!

Забудется всё, что проститься не может,

Но, чтобы не вышло себе же дороже,

Я буду пытаться не верить тому,

Кто ищет лишь свет, игнорируя тьму.

Забудутся те и забудутся эти,

Кто стоил чего-нибудь на этом свете,

Кто предал свой Путь, или шёл кто им всё же.

Стишок сей дурацкий забудется тоже.

«Забудь!» —

На устах

Сквозь боль и сквозь страх.

Твоя роль,

Твой путь;

Лишь им годен будь!

Озябший, покинутый я прозябалл

В душе, но не в теле. И в ней подметал

Глубины сознанья в надежде проститься,

Стать проще, пастись и немного поститься.

Что выйдет из этого? Скоро узнаю.

Такой же как все, кто сторонятся края,

Но плюшкой алхимика, пекарь, создай

Прямую дорогу нам в счастье и рай.

«Забудь! Я обращу все слёзы в смех!»

Я верю. Грамм надежды на успех.

Я верю, что добьюсь чего-нибудь.

Что вы сказали, сэр?.. — Сказал: «Забудь!!!»

«Забудь!» —

На устах

Сквозь боль и сквозь страх.

Твоя роль,

Твой путь;

Лишь им годен будь!

…Говорят, на месте Прозы.ру когда-то был сайт для «голубых», от которого он сохранил часть дизайна (не только дизайна, добавлю я). Что сказать, один человек, имеющий отношение к «литклубу» Кравчука (кто, какое — не суть), завуалированно предлагал мне переспать.

Напоследок расскажу о том, как я общался с известными писателями. Я уже писал об этом в статье о группе «Slade». Привожу далее кусок оттуда с небольшой правкой.

Мне как филологу интересно было отметить при поверхностном ознакомлении с творчеством данного коллектива, что в названиях дисков и отдельных песен, например, “Cum On Feel The Noize” или “Mama Weer All Crazee Now” искажается правильное с орфографической точки зрения написание, что позволяет упрощать фонетически неадекватный литературный английский. Кстати, о птичках… Почти абсолютно уверен в том, что эта вещичка (“Mama…”) вдохновила в своё время группу “Кино” на написание композиции под названием “Мама, мы все тяжело больны” (“…Мама, мы все сошли с ума!”). А уже на эту Цоевскую композицию на концерте “Клинское-Продвижение” группа “Ва-банкъ” во главе с бессменным и бессмертным лидером А.Ф.Скляром делала cover. У А.Ф. Скляра я брал автограф на книжной ярмарке, куда попал по блату. Вы хотите знать, что там ещё происходило? Я расскажу…

Для меня прежде всего было интересным общение с такими людьми, как Сергей Лукьяненко, Макс Фрай (хе-хе, я до того момента не знал, что это женщина), Андрей Макаревич, Александр Ширвиндт и представители издательств, специализирующихся на нестандартной фантастической литературе (к коей я грешным делом отношу и свой фантастикопостмодернизм). Только общение с издателями принесло одни разочарования — везде я то не соответствую политике издательств, то вообще пишу не ахти (если брать суть ответных имейл–посланий). То ли дело Фрай, Макаревич и Лукьяненко, ну… ещё была одна девушка, благодаря которой я туда и попал, но это никому не интересно и никого не касается! Общение с писателями я уж точно никогда не забуду (особенно если где-нибудь опишу, например, здесь).

Пройдём в алфавитном порядке по счастливым событиям счастливого июня 2007…

А! Автограф-сессия и беседа с Лукьяненко. Хронология основных событий:

1) Сергей подошёл к шатру, но Виктор Ерофеев был ещё там — не пожелал перейти в специальный шатёр “для автограф-сессий”, so to speak.

Лукьяненко объяснил, что прошёл сейчас один, без организаторов, на свой страх и риск, как он выразился. Договорились они с Виктором, что тот освободит помещение, заодно поболтали немного о жизни (я с содроганием и трепетом внимал беседе настоящих писателей. Куда там мне?.. когда я дорасту? м-да, не надо о грустном…).

Мои подозрения о возможности плагиата у братьев Вачовски при создании “Матрицы” Лукьяненко не очень охотно, как мне показалось, подтвердил (скромность?.. учитесь, будущие “лукьяненки”!), отметив не только факт выхода в свет “Лабиринта отражений” раньше, но и доложив до сведения скептиков, что польский перевод тоже появился до кинопохождений Нео… Грандмастер, однако, сказал, что там, если и есть плагиат, то мелкий, он на него не обиделся, даже допускает мысль, что братья сами всё придумали. Сергей Васильевич вспомнил, что и сам порой придумывает историю, а оказывается, что такое уже было описано до него.

Одна дама из зала подарила Сергею «замоленный артефакт», как она выразилась. Она вообще много рассуждала о религии, сыпала цитатами из Флоренского, осуждала молокан. Лукьяненко всё кивал ей, зрители же всей сцены еле сдерживали свой смех. Про женщин так говорить нехорошо, тем более искренних в своих устремлениях и убеждениях. Я и не говорю. Говорил Хаджи-Мурат. Что он говорил?.. Толстого Льва надо помнить! Говорил, что у женщины ума в голове — сколько на яйце волос. А яйца у меня сейчас, это уже я добавляю, в ожидании будущей жены из другого города, снова не оправдавшемся, начисто выбриты.

Б! Блин, как же классно было в июне! Хочу обратно.

Макс Фрай, с творчеством которой я, к своему стыду, знаком до сих пор довольно поверхностно (то бишь, читал лишь одну статью “Казусы с Пелевиным”, которую нарыл в интернете, узнав о существовании оной из закладки, вложенной в купленный мною том “Шлема Ужаса” Виктора Олеговича). Встречи, как я уже обмолвился вскользь, проходили в специально поставленных шатрах. А сама ярмарка, к слову, в ЦДХ, куда я также попал впервые. Короче говоря, Макс ответила на мои вопросы в конце своего выступления (в ходе которого я не мог её видеть, так как опоздал на встречу и оказался где-то на “Камчатке” вне шатра за спинами, и всё терялся в догадках, ужели это у мужика голос немужицкий такой?..). Макс оказалась (гм, Макsим?) вполне симпатичной женщиной, к моему удовлетворению. Хотя мне-то что?.. А то, что я абстрактно рад. Просто за других. Так вот я и живу. Это другие всё ищут, на что бы обидеться, поскулить и использовать как повод… А мне и так хорошо и легко, и вообще!

В! В общем, про Макаревича скажу только, что сначала меня напугали, сообщив, что он, презентовав свою детскую книгу, скрылся. Это было бы большим разочарованием, если бы оказалось правдой. Но, к счастью, сразу же после этих слов Наташи (привет Наташе, все машут ручками) он показался на горизонте, двигаясь в сторону выхода. Но не ту-то было. Андрей был остановлен, принуждён к выслушиванию моих признаний в старом поклонничестве и выдаче автографа.