Ведьма ЧП (быль)

Можете верить, можете не верить, но в своей жизни я три раза встречался  с самыми настоящими ведьмами и скажу Вам, удовольствия от этого не испытал. Поведаю о первой такой встрече, ибо она мне здорово помогла в дальнейшем, но от неприятностей все же не уберегла.

Ранним  утром жаркого июля 1978 года я в шикарном настроении, выспавшийся, что немаловажно при моей службе в знаменитой 6-й гвардейской Берлинской ордена Богдана Хмельницкого отдельной мотострелковой бригаде, что в Карловке, из танкового дома направлялся на службу к себе в 133 отдельный мотострелковый батальон.

Служить мне пришлось в Берлине в результате некой кадровой рокировки. На собеседовании в мае 1977 года у зам. начальника политотдела 20 Армии, тогда майор Александр Илларионович Котельников, царство небесное, так понравился полковнику и кадровику, что его вместо должности замполита отдельного батальона в Берлине, куда он планировался, рекомендовали сразу на вакантную должность замполита полка связи. Следующим шёл Ваш покорный слуга уже настроенный на карьерный рост на место Саши в своём родном полку связи в Эберсвальде Финов. Беседовали со мной часа два. Не сложилось, так я попал в Берлин, уже на следующий день в 8.00 представившись комбригу гвардии полковнику Моисееву Геннадию Ксенофонтовичу, причём уже в перешитых погонах и петлицах, новенькой фуражке с красным околышем и успев до 4 ночи отметить новую должность и убытие из полка с товарищами крепкой выпивкой. Семью я смог забрать только через полтора месяца.

Моисеев — легенда, не смотря на мой бравый вид и новые сапоги, видимо всё понял, я почти двое суток не спал, но вида не подал, фронтовик всё понимал правильно!

Всё это я подробно так осветил, чтобы было понятно, почему через год я шёл на службу в хорошем настроение. Болячки до крови от натёртых новыми сапогами ног прошли, в батальоне я освоился. Отношения с командованием и товарищами сложились очень хорошие. Да и служба, хоть и трудная в Берлине была, но интересная. Почти через день приходилось выезжать в Западный Берлин, а три раза в году мы охраняли матёрого фашиста Рудольфа Гесса в Шпандау. Волевой, злобный был этот старик, взгляд из-под кустистых бровей тяжёлый, неприятный. Если видел, что за ним наблюдают на прогулке в 6 секторе, переходил на гусиный шаг с гордо поднятой головой. Вражина, одним словом.

Так вот в том месяце как раз и была наша очередь, после французов нести службу в тюрьме Шпандау. Всё шло, слава богу, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Но спать в эти периоды удавалось через раз, да и то по 5 часов максимум. Ежегодно один-два молодых офицера увольнялись из-за повышенного давления. По итогам года личный состав 1 роты батальона занял 1 место в 20 общевойсковой армии. А часть по итогам смотра заняла первое место в ГСВГ и ВС СССР.

В пехоте я не сразу, но освоился, стрелял я тогда неплохо, ещё в полку тренировал сборную по пулевой стрельбе, водил уверенно, бегом увлекался ещё с юношеских лет, технику подтянул быстро, после математической физики, СТО (специальная теория относительности) и КМ, теории нелинейных, это было не так и сложно. Не спать я привык ещё с училища – это постоянные круглосуточные дежурства на узле связи. Одним словом повод, для того чтобы идти в батальон в замечательном настроение, был. Погода тоже радовала, с утра светило солнце, видимость, как говорят авиаторы миллион на миллион. Я молод, здоров и уверен в себе и своём деле, что как Вы понимаете всегда немаловажно.

Прошёл через улицу, КПП и почти всю территорию бригады, далее в свой кабинет, через спальное помещение 2 мср, всё рядом и только успел прочесть личный план на день, как  ко мне буквально ворвался Саша Капустин, мой секретарь партбюро батальона, честь и совесть, умница и настоящий друг на всю жизнь.

Глаза на лбу. Товарищ старший лейтенант, у нас ЧП. Сверхсрочник, водитель 3 роты сошёл с ума и сжёг себе большой палец на правой руке. И далее скороговоркой, как всегда, когда нервничает, выпалил.

Его хохлушка околдовала и несёт дальше какую-то лабуду. Я ничего не понимаю, хотя обычно соображаю быстро. Перехожу с официального на дружеский. Саша, успокойся, не тарахти, давай не спеша и по порядку. Налил ему стакан чаю, кипяток к тому времени успел вскипеть и сижу неприятный холодок уже по телу пошёл, слушаю, ещё не икаю, в обстановку значит вникаю. В конце концов, выстраивается некая логическая цепочка, из которой следует следующее.

Около полутора месяцев тому назад, наш отличник боевой и политической подготовки, сверхсрочнослужащий сержант, водитель специальной машины для поездок на Запад, познакомился на танцах в гарнизонном Доме офицеров (ГДО) с вольнонаёмной девушкой с Украины. Откуда-то с западной области Республики. Стал ходить к ней домой, а там собиралась интересная компания молодых людей, гражданских и военных. Интересовались магией, загробной жизнью, загово´рами и всякой прочей такой ерундой. Наш-то парень скоро понял, что не туда попал, да дивчина та Ханна на него запала, толи отпускать боялась и навела порчу. Чтобы избавиться от её чар Гриша Неустроев (ФИО я, по понятным причинам изменил) и пошёл на столь дикий поступок, как на огне жечь себе большой палец правой руки. Способ этот он знал ещё на гражданке, от деревенских бабушек. У него вот-вот инструктаж и выезд, а он того, в полном раздрае. Это всё со слов самого Григория Ивановича и его замполита роты Алёхова, тот с ним первым побеседовал.

Перво-наперво, звоню комбату и докладываю о происшедшем, тот даёт команду ротному заменить водителя в составе экипажа на выезд. Сам с Капустиным перехожу в другой подъезд и поднимаюсь на 3 этаж, где в канцелярии сидит сам виновник ЧП. Там же ротный и замполит. Смотрю на руку, и нехорошее чувство внутри усиливается. От фаланги сплошная кость, мяса нет, всё чёрное, уголь. Первая мысль, как он такое вытерпел? Глаза безумные, его трясёт, неадекват стопроцентный. Долго пытаюсь выяснить подробности. Комбат Хвощий где-то задерживается, и самостоятельно принимаю решение, беру с собой Капустина, пострадавшего и едем на квартиру к этой Ханне. Доверять рассказу сверхсрочника в его состоянии нельзя. Почти уверен, что это бред шизика, на почве огромных нагрузок и ответственности у мужика крыша поехала. Наиболее разумное объяснение.

Дом, где живёт хохлушка недалеко от ГДО, за мостом. На УАЗике добираемся быстро. Поднимаемся на второй этаж, дверь квартиры справа, хотя время раннее, нажимаю кнопку звонка.

Если бы знал я тогда, если бы был поумнее, поосмотрительнее, не так самоуверен, наверное, не поступил бы так опрометчиво. Но это сейчас я понимаю, а тогда, эх молодость, безрассудная молодость. Да и воспитывали нас так, что верили мы тогда в коммунизм беззаветно и поголовно были атеистами. Какие ведьмы, Вы что смеётесь!

Дверь открыла дуже гарна дивчина. Среднего роста, черноволосая, черноокая, вся из себя ладная, как с плаката о вечной дружбе русского и украинского народов. Не случайно запал на неё наш Гриша.

Чем обязана? Практически на чистом, без акцента русском спросила она меня совершенно спокойно и дружелюбно. Видно было, что девушка давно встала и чем-то была занята до нашего появления, которое её впрочем, не удивило. Капустин держал Григория за спиной.

Я представился. Разрешите войти, есть необходимость поговорить. Мы вошли и остановились в узком коридоре. Вам знаком наш сослуживец и тут Гришу вытолкнули буквально перед ней, сначала Саша, а потом и я. Она посмотрела на сверхсрочника не более одного быстрого взгляда, за это время того натурально встряхнуло. И тут вдруг Гриша поехал по стене на пол, он просто вырубился, даже дыхания не чувствовалось. Мы с Капустиным стали возиться, пытаясь его как-то поднять, но вскоре оставили эти попытки, удалось только посадить его, прислонив к стене. Женщина так же спокойно мне сказала, что такое с ним и раньше бывало, но скоро это пройдёт. И действительно вскоре наш Григорий очнулся и невидящим взором упёрся в Капустина. Это был «овощ». Она пригласила меня на кухню для разговору, мой парторг остался с сидящим на полу Неустроевым. Я вошёл на кухню первым и не знаю почему, но сел у окна, заметив, что это хозяйке не понравилось, видимо это было её место. Что меня удивило. Так это то, что жила вольнонаёмная украинка одна, правда, в однокомнатной квартире, что даже в Берлине, среди холостых, считалось привилегией.

Я вас слушаю, сказала мне она. И тут я почувствовал себя крайне неловко, видимо поняв это, девушка начала сама. Да мы близко знакомы с Гришей, встречались. Но в последнее время он странно себя ведёт, болеет видимо. Это связано с Западом? Я чуть не поперхнулся, разболтал вояка, промолчал. Посмотрел ещё раз внимательно на Ханну. Солнце сквозь окно уже хорошо освещала её красивое женское лицо. На вид ей можно было дать и 20 и 25 лет, ни морщинки, ровная чистая кожа, румянец как на шоколадке Алёнушка. Красавица. Но тут что-то начало происходить непонятное мне. Глаза её стали холодными лезвиями и сделались огромными, так что охватили всего меня. Стало трудно дышать, картинка мира сузилась до полуметра от кончика моего носа, всё остальное пропало в каком-то тёмном грязно-сером тумане, мгле. Меня зашатало, как я не рухнул со стула сам не пойму. Где-то уже остатками воли и сознания я понял, сейчас меня убьют, если не физически то, как личность сломают. И вскипела внутри ненависть  к этому безжалостному чуждому самой природе человеческой нечто, что сейчас сидело напротив меня. Зацепиться мне помогла спасительная мысль – думай о жене и детях, думай о жене и детях, думай о жене и детях.

Это уже много лет спустя, мне один известный в стране экстрасенс при встрече сказал – Вы так похожи на Вашу матушку, а я стал горячо его убеждать, что вышел в деда, он только улыбался. Не раз в жизни у меня были случаи, которые могли закончиться трагически, но всякий раз судьба ли, ангел-хранитель оберегали и спасали меня, а однажды в Бразилии просто вытащили из лап старухи с косой. Тогда я вообще потерял зрение на несколько часов.

Я почувствовал облегчение, туман начал постепенно рассеиваться, потом картинка вернулась на место. Я взмок моментально, насквозь майка и рубашка пропитались потом, он градом лил по лицу.

Нам обоим всё стало ясно, я понял, что случилось с моим товарищем. Передо мною сидела не женщина, враг, ведьма настоящая. И это пострашнее будет, чем в кино о Вие по Гоголю.

Она поняла, что со мной ничего теперь сделать не сможет. Во всяком случае, пока. Лицо её постарело, осунулось. Теперь ей можно было дать и все тридцать. Она отвернулась от меня и ушла в комнату, прочь. Мне оставалось лишь на ватных ногах выйти из этого ведьминого притона, забрав с собой Капустина и Гришу, которому полегчало и он смог идти сам. В машине, пока ехали, Капустин всё донимал меня вопросами – Ну что, что она сказала? Я отмалчивался. Всё потом.

Из машины, по прибытию в часть я сразу же направился к оперуполномоченному и рассказал подробно, что случилось, к моему удивлению мои слова о ведьме он воспринял вполне адекватно. Видимо, как в теории, так и на практике такие случаи ему были известны.

А последствия? После того визита где-то месяца два жена жаловалась на то, что спать я стал уж очень беспокойно, кричал во сне, крутился, простыни от пота мокрые. Но потом всё прошло.

Куда делась та девица, я не знаю, да и не хочу знать, Холостяки говорили, что в ГДО она больше не появлялась. А через пару недель сверхсрочника Гришу выписали из нашего гарнизонного госпиталя с диагнозом шизофрения. Он был комиссован вчистую, и Капустин сопровождал его в Союз аж до самой деревни в Сибири, откуда он был родом. Через пару месяцев мать его написала, что он преставился тихо и незаметно и не понять от чего. Достала она вражина его всётаки и там.

Вот такая это история о ЧП и ведьме. Как оказалось и не сказки это вовсе, только вот убеждаться в этом на практике не советую никому. Да и последнее — чаще думайте о жене и детях.