Ветер перемен

Недавно  ТВ  сокрушалось  по  поводу  того,  что  одного  ну  очень  известного,  артиста  не  пустили    то  ли  в   Литву,   то  ли  в  Латвию,  наплевав  на  его  «шенгенскую  визу».   А  как  он  радостно когда—то   скакал  по  сцене  и  пел  «Свежий  ветер  прилетел!  Я  давно  его  хотел!».  Так  и  хочется  спросить,  как  Тарас  Бульба  Андрея: «Ну  что,  сынку,  помогли  тебе  твои  ляхи?».

А  я  снова  и  снова  вспоминаю  эти,  воспетые  им,  годы.   В  мою  палату  поступила  «девица—красавица».   Собираю  анамнез  жизни.

—Учитесь?

—Нет.

—Работаете?

—Нет.

—А  на  что  же  Вы  живёте?

—Муж  работает.

—Кем  работает  муж?

—Бандитом!

И  говорит  это  она  серьёзно,  совершенно  уверенная  в  том,  что  у  мужа  почётная,  высокооплачиваемая  работа.

Следующий  новый  больной.  Вхожу  в  палату  и  не  верю  своим  глазам:  на  кровати  лежит  раскрытый  чемодан,  над  которым  склонился  больной.   А  в  чемодане  разобранный  автомат  Калашникова!  Я  тихо  отступаю  к  двери,  выхожу  и  перевожу  дыхание.  Слава  Богу,  что   больной  меня  не  заметил.     «Разборки»  между  больными  стали  обычным  явлением.  Многие  из  них  просто  прячутся  в  больнице  друг  от  друга.   Медикам  в  это  лучше  не  лезть.  Защиты  нет  ниоткуда.   Хотя  нет,  помощь  можно   получить,  только  обратившись  к  «пахану»  (или  как  там  у  них  называется  главный  бандит?).  Такой  у  меня  тоже  лежал:  пожилой  жилистый  злой,  за  плечами  40  лет  тюремного  срока,  в  основном  за  убийства.

Когда  он  поступил,   все  наши  дебоширы  притихли.   В  то  время  больные   воровали  в  больнице  всё,  что   «плохо  лежит».   Когда  с  поста  дежурной  сестры  унесли  телефон,  медперсонал  остался,  как  без  рук,  ведь  мобильников  тогда ещё  не  было.  И,  конечно,  никто  ничего  не  видел,  не  слышал.  Пришлось  сказать  об  этом  «пахану».  На  следующий  день  телефон  был  на  месте,  а  в  другом  отделении  срочно  досрочно  выписался  больной.

Я  не  смотрю  фильмов—ужасов  по  ТВ:   насмотрелась  их  в  жизни.

Утром  на  планёрке  медсестра  докладывает:  «Ночью  была  драка,  я  не  заходила,  страшно».  Открываю  дверь  палаты  и  вижу:  на  кровати  неподвижно  лежит  мой  больной,  вся  кровать  и    пол  залиты  кровью.  Мне  надо   проверить,  жив  ли  он.    Для  этого  надо  идти  прямо  по  крови.  Ужас  какой—то.  А  ведь    я   раньше   предупреждала   его,  чтоб  он   не  размахивал  своим  ножом  и  никому  не  угрожал,   но   его  южная  горячая  кровь  искала  приключений  на  свою  голову.  И  нашла.

А  кого—то  просто  не  пустили  в  «Европу».  Горе—то  какое!