Два одиночества (глава первая)

отрывок из моей будущей книги «Два одиночества».

Если бы ему сказали, когда он ещё был зелёным юнцом, что он станет по жизни киллером, он бы в крайнем случае, рассмеялся тому в лицо. Ещё вернее, он бы просто побил этого человека. Да не просто побил, а побил бы серьёзно и основательно, не смотря на то, что был тихим и скромным, положительным во всех отношениях с детства молодым человеком. А самое главное — справедливым, за просто так он не обидел бы и мухи.

Рос он в прекрасной семье, где его любили, заботились, холили и лелеяли. Между родителями тоже всегда был мир и покой, любовь и уважение. Он рос прекрасным экземпляром человечества и с молодых ногтей любил честность, порядочность и равноправие. Женщина для него была олицетворением нежности, красоты и поклонения.

Парень он был видный. Уже к девятому классу вымахал, косая сажень в плечах. Буйный, непокорный никаким стрижкам чуб волнисто обрамлял красивую голову. Тёмно серые, огромные, умные и пытливые глаза, с длиннющими густыми ресницами. Не одна девчонка мечтала о таких . Брови красивые и густые тёмной полоской взметнулись до самых висков. По- юношески пухлые губы, с еле пробивающимися усиками. Слегка горбонос. Руки не по — мальчишески сильные и крепкие. Он уже тогда носил 43 размер обуви, а рост имел под метр девяносто.

Любовались им родители, благодарны были соседи. Учителя ставили Егора в пример не только мальчишкам — одноклассникам. Некоторых девчонок тоже приходилось ставить на линейке перед всей школой и приводить пример Егора, как успевающего и примерного ученика. Девчонки, конечно же потом долго дулись на него, называли « красной девкой» и старались при любом удобном случае насолить ему за это. Но он не обращал ни какого внимания на эти их попытки, чем ещё больше расстраивал первых. Девчонки, ну что с них взять. Пусть себе дуются, он тут ни причем. Просто он привык делать всё на совесть, будь то — учёба, работа, или ещё какое — то занятие.

Милка появилась в 11 классе, как то внезапно, уже когда шли занятия во всю. Это была середина сентября. Её появление было подобно разорвавшейся бомбе, да и сама она была похожа на что – то необыкновенное, сверхъестественное. Высокая, стройная, с осиной талией и крутыми уже тогда бёдрами, за что её сразу же все мальчишки прозвали «гитарой» . Алый, всегда насмешливый рот, жемчужные зубы. Глаза в пол лица сияли такой синевой, что казалось, будто в них поселилось навсегда небо. Брови были похожи на крыло ласточки в полёте. Носик маленький, чуть вздёрнутый, аккуратненький и всегда задранный к верху. Над губой малюсенькая родинка, такая же на шее под подбородком. Волосы тяжёлой косой спускались до самых коленей. Маленькие и очень аккуратные ручки, с тоненькими пальчиками. Ноги длинные и до сумасшествия красивые, когда она надевала спортивные брюки, которые обтягивали до такой степени, что иногда казалось, что они просто вторая её кожа.

Он только глянул на неё и,  то ли взлетел к небу и обжёгся об солнце, то ли упал с невероятной высоты и страшно больно ударился. Сердце пропускало удары, щёки горели огнём, в ушах стоял звон разбитого стекла, или его сердца? Он не знал. Да, тогда он ещё ничего не знал, этот мальчик из 11» Б» Подмосковного городка Коломна.

А,    Милка  тоже,      сразу же выбрала его из всех мальчишек школы. И все это приняли, как должное, без мордобития и перестревания в тёмных укромных уголках. Эти двое были очень красивой парой, такой красивой, что даже немножко страшно становилось за них. Ведь всё, что выше среднего достойно восхищения, обожания, зависти — наконец. А может даже и предательства, не дай Бог.

Но у наших героев всё складывалось как нельзя лучше. Школу они закончили на отлично оба. Мила поступила учиться дальше на адвоката, а Егор, к сожалению всех окружающих, ушёл в Армию. Он тысячу раз мог бы этого не делать. Его знания давали ему возможность вообще не служить. Ведь он отличник и мог поступить в любое высшее учебное заведение с военной кафедрой. Но он настоял на своём и делал этот свой первый,   самостоятельный шаг обдуманно,  и с желанием. Ещё когда учился в восьмом классе, он вычитал, где то, что Армия делает из человека — мужчину и все последующие годы жил,   можно сказать надеждой,  пойти в эту школу формирования — Человека из человека.

Ну что же, родители не противились его желанию. Они привыкли уважать его выбор, как и он, их наставления. В этой семье привыкли доверять друг другу, и это было просто здорово. Здоровый молодой человек, спортивного телосложения, вес и рост соответствовал норме для будущего солдата. Желание било через край. Ну, зачем мешать парню, поверить в свои силы и испробовать себя в более экстремальной обстановке? Пусть растёт, как морально, так и физически. Это пойдёт ему только на пользу.

Долгие проводы лишние слёзы, но и без них не обошлось. Мама с Милкой поливали его с двух сторон, целуя и прощаясь на перроне. Ему было жалко их, жалко расставания, жалко времени проведённого без дорогих сердцу лиц. Но в тоже время было ему и чуточку стыдно. Глаза щипали и предательски были влажными. Он ведь уже вполне взрослый человек, а хотелось ему заплакать вместе с ними, как если бы он был совсем- совсем ребёнок. Но он крепился, и всё время поглядывал на отца и друзей. Те в свою очередь подмигивали ему и ободряюще подбадривали, кто улыбкой, кто жестом, кто похлопывал по спине и плечам. В итоге, когда поезд тронулся, он всё же не удержался, и скупая мальчишеская слеза, всё — таки выкатилась предательски из глаз. Но он быстро справился со своими эмоциями и никто не увидел его сиюминутной слабости.

Два года службы промчались подобно птичке в полёте. Армейская служба, конечно же, не сахар, но Егору она не показалась и мачехой. Он действительно закалился ещё больше, превратился в настоящего мужчину. Приобрёл командирский голос, осанку, выправку. Действительно, теперь он был не мальчик, но муж. Родители, получая благодарственные письма от командования, плакали от счастья и с нетерпением ждали возвращения сына домой. Как,  ни как,  их мальчик имел звание старшего сержанта, а это что – то да значило ведь.

Милка добросовестно ждала своего Егорку, исписывая вечерами, по пять, а то и более страниц убористым, мелким почерком. Разговоры по телефону это одно, а вот письма, это совсем — совсем другое. Поговорил человек на другом конце провода и всё. Нет больше слов. Звук, конечно же, какое – то время держится ещё, но вот он пропадает, забывается. Письмо же наоборот, всегда с тобой. Ты можешь читать его хоть тысячу раз на дню, даже если ты занимаешься повседневными делами. Просто письмо запоминается, и ты как будто перечитываешь его снова и снова. А вечером можно взять его в руки и вдохнуть родной запах и увидеть красивые строчки, торопливо выведенные любимой рукой. Нет, письма — это всё- таки здорово. И хорошо, что кто — то, когда – то придумал переписываться с дорогими твоему сердцу людьми. И фото его Милки всегда грело сердце, находясь в нагрудном кармане. Они не признавались друг другу в любви, но это и так было видно, что она их нашла. Нашла сразу же, как только они увидели друг друга. Ну, Егор знал об этом с первой секунды, как только увидел эту неземную красоту с распахнутыми глазищами, навстречу этому миру и ему, Егору. Это чувство помогало одному — служить, другой — ждать.

рекомендовать