Карась-путешественник

Г.Антюфеев.

Карась – путешественник

Рассказ

Если  не  все, то  многие  знают  историю  лягушки-путешественницы. Я  же  хочу  рассказать  о  карасе, которому  выпала  не  столь  впечатляющая  доля, но  всё  же… Всё  же  и  мой  «герой»  достоин  того, чтобы  о  нём  поведать  миру.

Весенним  утром, когда  преображённая  природа  вселяет  радужные  надежды  и  размягчает  сердца, мы  с  женой, как  и  многие  жители  нашего  города, шли  на  работу. Проходя  мимо  небольшого  базарчика, где  уже  раскинули  товары  продавцы, увидели  мальчишку, у  ног  которого  шевелилась  кучка  свежевыловленной  рыбки. Кепчонка, сбитая  слегка  набок  и  на  глаза, вздёрнутые  от  холода  плечики, засунутые  в  карманы  брюк  руки  привлекли  внимание. Подошли. На  нас  глянули  два  голубых  блюдца, окаймленные  густыми, длинными  ресницами. Улыбка  тронула  губы, и  он  неуверенно  попросил:

— Возьмите…

— Возьмём, — твёрдо  произнёс  я  и  отсчитал  рыбачку  деньги.

Придя  на  обед  к  супруге  в  мастерскую, с  удивлением  отметил, что  пакет  с  «добычей»  шуршит.

— Ты  смотри, шевелятся,- поразился  жизнестойкости.

— Караси  же,- пожала  плечами  половина.

Вечером  решено  было  почистить  «улов», поджарить  его  и  поужинать рыбой. Дружно  принялись  за  дело. В  мойку  лилась  тугая  струя, чешуя  норовила  облепить  не  только  кафель  кухни, руки, одежду, но  и  волосы  трудяг. Две  последние  рыбины  вдруг  подавали  признаки  жизни. Увидев  это, сын  загорелся  идеей  «помилования»:

— Давай  их  оставим, а? В  воду  пустим.

— Вряд  ли  очухаются. Думаю, даже  вода  не  поможет. Целый  день  же  в  пакете  пролежали…

— Ну, а  вдруг?

— Ладно, валяй.

Малый  метнулся  в  ванную  комнату, выбрал  большой  таз  и  подставил  под  кран. Принёс  страдальцев, осторожно  опустил  в  посудину. Бедолаги  стали  заваливаться  набок, опускать  носы  на  дно… Постояв  несколько  минут  рядом  с  ребёнком,   приговаривающим, подталкивая  отпущенных  в  родную  среду «Ну, давайте  же… плывите… ну…», я  вынес  приговор:

— Бесполезно.

Занялся  незначительными  делами, забыв  о  реанимационном  процессе. В  дверном  проёме  появился  сынок  с  довольной  улыбкой:

— Плавают, па…

— Да  ты  что?!

— Идём, посмотришь.

В  оранжевом  пластмассовом  «бассейне», среди  камней  и  водорослей, извлечённых  из  аквариума, пошевеливая  плавниками  и  хвостами, скользили  спасённые. Наклонились  над  тазом, долго  наблюдали  за  парой. Потом, пожелав  гостям  спокойной  ночи, отправились  спать…

…Утром  нас  поджидал  неприятный  сюрприз: один  из  карасей, выпрыгнув  ночью  из  тазика, побившись  о  дно  ванной,  застыл  в  последнем  изгибе… Его  напарник обплывал  камушки, замирал  ненадолго, вновь  продолжал  движение, в  котором  сквозили  грация  и  довольство.

Новосёл  прочно  занял  место  в  нашем  уделе, поставив  вопрос: где  ему  проживать  в  дальнейшем? Таз  требовался  для  хозяйственных  нужд, поэтому  надо  было  что-то  срочно  придумывать. Посоветовались  и  решили  поселить  постояльца  в  аквариум  к  барбусам, скаляриям, телескопам  и  рачку  Лаврентию  Павловичу. Рак получил  прозвище  за  то, что  хватал  и  безжалостно  выщипывал  хвосты  рыбёшкам. Однако, попав  в  другое  место,  квартирант стал  стремительно  и  хаотично  метаться, вздымая  песок, разрушать  гроты  и  насыпи, любовно  возведённые  дочерью. Стало  ясно:  и  себе  усложняет  существование, и  тем, кто  ранее  обитал  за  стеклом. Надумали  поместить  карасика, названного  Ивасём, в  трёхлитровую  банку. Да  вот  беда: оттого, что  бросали, помимо  червячков  и  мотыльков, крошки  хлеба, вода  быстро  мутнела. Приходилось  постоянно  держать  другие  ёмкости, куда  и  переходил  подопечный, чуть  ли  не  ежедневно. Банку  вскоре  сменили  на  более  вместительную  посуду.

Весна  неумолимо  катилась  навстречу  лету, и  мы  с  сыном  собирались  уезжать  в  деревню  к  бабушке.

А  как  же  Ивась? На  семейном  совете  постановили отвезти  его  на  дачу  в  огромный  бак  с  водой  для  полива. Соседка, тётя  Броня, узнав, что  у  нас  появился  новый  жилец, взяла  над  ним  шефство. Она  с  ранней  весны  до  поздней  осени  жила  в  загородном  домике, копаясь  на  небольшом  участочке. Можно  было  смело  доверить  ей  судьбу  карася. Соседка  каждое  утро  приходила  к  баку  и, перед  тем, как  столовать  питомца, легонько  стучала  по  стенке. Через  некоторое  время  Ивась  откликался  на  стук, всплывая  к  поверхности. Женщина  бросала  корм, делилась  с  ним  информацией  и  новостями, почерпнутыми  от  соседок  и  по  радио. Собеседник  демонстрировал  заинтересованность  и  внимание, неспешно  кружась  у  борта, замирал  при  необычных  и  любопытных  фактах  и  нырял  вглубь, если  не  устраивало  услышанное…

С  деревьев  на  водяную  гладь  чаще  и  чаще  падали  разноцветные  листочки. Небо  хмурилось, впадало  в  тоску  по  ушедшему  лету, проливая  тонны  слёз… Солнечные  лучи  становились  слабее  и  были  не  в  силах  растопить  корку  льда, покрывающую  воду. Стало   ясно: Ивасю  придётся  проделать  вояж  для  смены  квартиры.

За  лето   карась  подрос, похорошел, превратился  в  упитанный  экземпляр. Бак – не  банка. Было  где  порезвиться  и  потешиться, нагуливая  жирок  и  наращивая  мускулы. Теперь  же  рыбе  предстояло  поселиться  в  более  скромном  жилище. Попечительство  над  ней  взяли  друзья  из  соседней  девятиэтажки. У  них  имелся  аквариум, гораздо  объёмней  нашего, но, конечно  же, куда  меньше  бака. Там  и  стал  жить   путешественник, хулиганя: вздымал  муть, что  долго  не  оседала  на  дно. Пока  светлело, утыкался  носом  в  угол, жадно  ворочал  жабрами, укоризненно  наблюдал  за  людьми, которые  не  могли  объяснить  его  поведения. С  каждым  днём  приступы  возбуждённости  становились  чаще, и  однажды  приятели  пришли  к  нам  с  этой  проблемой. Мы  тоже  не  знали  причин, понукающих  Ивася  на  протест. Выдвигались  разные  версии,   ничем  не  подкреплённые, поскольку  никто  из  нас  не  был  знаком  с  ихтиологией.

— Взяли  бы  и  поджарили  его, раз  он  так  ведёт  себя, — предложил  кто-то.

— Жалко,- последовал  ответ.

— Ну, если  жалко, давайте  отпустим  на  волю.

Все  заулыбались  от  такой  затеи.

Наверное, не  совсем  обычно  выглядела  компания, состоявшая  из  взрослых  и  детей, несущая  авоську  с  трёхлитровой  банкой, где  находилась  рыба. Несли  авоську по очереди. Придя  к  Волге, после  короткого  совещания  доверили  право  подарить  свободу  Ивасю  самому  юному  члену  делегации – соседке  Галочке. Она, зайдя  в  осеннюю  водную   стынь  синими  сапожками, осторожно  опустила  банку  и  наклонила, придавая  ей  горизонтальное  положение. Карась  медленно  выплыл  из  стеклянного  убежища, замер, не  веря  тому, что  перед  ним  открылись  бескрайние  просторы… Потом  резко  вильнул  хвостом  и  стремительно  рванул  в  глубину. Некоторые  при  этом  расчувствовались  до  слёз  и  захлюпали  носами.

А  мне  представилось, как  Ивась, познакомившись  поближе  с  собратьями, рассказывает  о  том, как  жил  среди  странных  существ  без  плавников  и  хвостов. И  как  он  был  почитаем  существами! Те  холили, лелеяли  его, ублажали, перевозили  с  места  на  место  и  всегда  появлялись  в  строго  определённое  время  со  всякой  вкуснятиной… Сородичи, укрывшись  под  каким-нибудь  кустом  водоросли  и  встав  в  кружок, слушают  рассказы  карася-путешественника  и  раскрывают  от  удивления  рты…