Пять счастливых лет

Вот и закончился очередной «полосатый рейс»*. На зоне Фёдор был авторитетным. Следил за соблюдением понятий. Уважали.

Но всё позади. Машина бойко трясётся к станции по разбитой дороге мимо сопок, склоны которых уже вспыхнули огоньками-жарками. Где-то на самом горизонте синие горы Саяны, а совсем рядом, за быстрыми прохладными водами речки Томь возвышается кедровыми склонами загадочная Горная Шория со своими шаманами и духами.

Сердце, уставшее от камерной духоты и рудничной пыли, заныло особой неповторимо радостной болью – май, воля, просторы сибирские необъятные.

Однако. железные колёса быстро уносили Фёдора на запад, в город, который давно стал родным. Денег на дорогу насобирали немало – на первое время хватит.

В городе приняли с уважением, поставили рулить казино и подарили новенький джип «Паджеро» — не на трамвае же ездить солидному человеку.

Рулетка крутится, деньги текут в правильном направлении. Большие деньги.

По старой привычке Фёдор снял квартиру на первом этаже – годы уже не те, со второго прыгать, если что.

В первый же свободный денёк поехал в родную деревню, на могилу матери.

Не сразу и нашёл родную могилку – кладбище сильно заросло и казалось совершенно заброшенным. А в самой могиле дружно поднялись молодые берёзки. Пришлось достать топор и пилу из багажника. Поправил и подгнивший крест, давно упавший на облезлую проржавевшую оградку.

Смотрел в голубое небо, вспоминал маму, детство, кормил воробьёв хлебными крошками, которые сразу же разглядели редкого на погосте гостя. Захотелось поговорить о маме с теми, кто ещё помнил её. Родных тут уже никого не осталось. После её смерти родственники родительский дом сразу продали, деньги поделили. Да и отреклись они давно от Фёдора – вор-рецидивист, вся жизнь по тюрьмам.

Отца он не помнил совсем. Жили бедновато, и маленький Феденька часто болел и плакал по ночам, мешая спать отцу. Однажды тот не выдержал и, прихватив скромные семейные сбережения, ушёл и сгинул навсегда.

К счастью, соседка баба Аня была ещё жива. Она вылезла погреться на солнышко и сидела на покосившемся дощатом крылечке старой, просевшей избы, подставив своё морщинистое лицо под тёплые лучики и улыбаясь погожему деньку своими выцветшими голубыми глазками. Соседа – хоть судьба и сильно выбелила и проредила его некогда шикарную тёмную шевелюру, признала сразу. Немного стесняясь своего затрапезного халатика, подвинулась. Фёдор присел рядом, разложив всё, что прихватил из города.

* «полосатый рейс» – особый режим отбывания наказания

На запах еды примчалась вся её кошачья команда. Фёдор насчитал не меньше семи хвостов. Молоденькая чёрно-белая кошка с умными не по возрасту глазами уселась прямо напротив и молча гипнотизировала. Симпатичная — отметил Фёдор.

— Без кошек-то совсем беда – хоть поговорить есть с кем, да и зимой от холода спасают. Печь-то совсем растрескалась – дымит только. А свой мотор совсем ослаб.

Помянули маму. Баба Аня жадно грызла колбасу и конфеты.

На макаронах сидит, а, скорее, голодает – сразу понял Фёдор.

— Вот не едут что-то мои детки давно. Дак, и смерть припозднилась, — прошамкала старушка, заметив его взгляд.

— Не спеши, бабуля, туда ворота всегда распахнуты настежь.

Фёдору захотелось помочь ей, но милостыню никогда не давал, не принято.

— Слышь, баба Аня, а ты можешь мне одну кошку продать? У тебя их полно.

— Да ты что! Дусиному сынку кошку, и за деньги?

— Примета есть такая – даром нельзя, кошке счастья не будет. На вот возьми одну бумажку, у меня их много тут.

— Ну, если одну только, — смутилась бабуся.

— Да спрячь подальше – доллары всё-таки. Сотня. И не хвастай никому – голову снимут.

Баба Аня быстро спрятала купюру за пазуху.

— Понятное дело – в городе поменяю. Народ нынче лихой. А ты давай-ка заночуй у меня, а утром и поедешь. Выпил ведь немного – чтобы беды не случилось какой.

— Дело говоришь бабуля, — согласился Фёдор и занёс вещи.

— Пойду, свой бывший дом проведаю.

Он подошёл к маминому дому, который заметно похорошел за эти пять лет его отсутствия.

Посреди двора, весь заляпанный грязью, стоял любимый мамин зелёный сундук, на котором сохло какое-то тряпьё. С ним — полным приданого — она и вошла в новый мужнин дом. Сундук, окованный железом, всегда стоял на почётном месте возле печки и был немым свидетелем всех её мытарств и светлых воспоминаний о счастливой юности, когда бегала за околицу на гулянья и впервые почувствовала сладкую боль любви под сердцем.

Широколицая полноватая женщина, которая поливала цветы возле дома, встретила его неприветливо,

— Ты чего тут высматриваешь?

— Да вот, дом хочу купить, – неожиданно для себя сказал Фёдор.

— Наш не продаётся.

— Это наш дом, с мамой.

На шум выбежал низенький толстяк в грязной майке.

— Какого пристал к жене? Что за дела? – грозно напряг он крепкие мышцы живота.

— Дом хочу купить.

Мужик подозрительно зыркнул на джип у соседской избушки,

-А ты кто?

-Фёдор.

— Освободился уже? Так ты давай это, к нам. Посидим, обмозгуем всё. Давненько ведь в родном доме-то не был, — вдруг засуетился толстячок.

— Петя я, — представился он, заискивающе заглядывая в глаза. — Галка, накрой по-быстрому. Сам видишь, какой ремонт отгрохал. Стены обшил, водопровод от скважины и котёл в подвале. А на огород сколько машин чернозёма вбухал — не сосчитать.

— Пятьсот баксов, — лаконично ответил Фёдор. – Купишь тут три дома и земли пару гектаров за эти бабки.

Спорить не стал. Обмыли сделку.

— Через неделю жду с документами. Нотариус опытный — всё сделает быстро. Плюс сто тебе за срочность. Месяц поживёте — урожай там собрать, перебраться. Только дом не курочить!

— Понял! В субботу к десяти буду, — заулыбался явно довольный исходом Петя. — Твоих–то не видел с тех пор, как въехал сюда.

— Какие они мои?

Утром Фёдор проснулся от лая собак – огромная стая окружила весь дом.

-Ружьё-то есть, бабуля?- спросил Фёдор согнувшуюся от прожитых лет, но ещё шуструю, Анну.

— Не стреляй, Федя – соседи мы! Слышали – животных скупаешь. Вот привели своих.

Фёдор вышел во двор, где собралась, похоже, вся деревня с котами и собаками.

— Все свободны — животинку уже приобрёл. А вот коза у кого есть? Только дойная,- строго спросил Фёдор.

— Та куда она тебе, сынок, – на балконе держать, что ли, будешь?- всплеснула руками баба Аня.

-Тебе, бабуся, тебе. Здоровьице-то не очень уже. А козье хоть и горчит немного, но полезнее коровьего будет. Да и уход за ней попроще. Вон травы кругом сколько. Все поля колхозные позарастали.

— Это точно, всё покрали начальнички-то и в город смылись. А мы тут с лебедой остались.

Баба Аня выбирала козу долго и придирчиво.

— Ну, не болей, мать. А домишко твой к зиме подлатаем — тепло будет.

— Спасибо, сыночек ты мой дорогой. Сам Бог мне тебя послал! – она разрыдалась, и Фёдор долго гладил её худенькие плечи, утешая.

Сел в джип и положил таблетку валидола под язык. Разволновался, однако. Чёрно-белая с сочувствием глядела на нового хозяина.

Кошка Зина сразу выбрала себе лучшее место в доме – устроилась посреди его кровати. Фёдор пристроился спать с краю – не привыкать.

Только какой сон после освобождения? Лезет в голову всякое – не из Сочи вернулся.

Однажды ночью почудился тонкий детский плач за дверью. Вышел на площадку и увидел внизу на ступеньках, ведущих в подвал, молодую худенькую и светловолосую женщину с ребёночком на руках. Одета по-домашнему — в тапочках.

— Лена я, соседка сверху. Муж завалился среди ночи, ругался, выгнал вот. Он всегда дурной, когда пьяный, — пояснила она, прикрывая левой рукой свежий синяк.

— Ты давай-ка в дом ко мне – переночуешь в тепле. А то ребёнка застудишь тут на сквозняках. Да не бойся ты меня – не трону, здоровье не то уже. А утром домой.

Через пару месяцев история повторилась. Фёдор как раз купил уже свою — трёхкомнатную.

— Ты вот что. Давай со мной в новую квартиру. Прибраться там, сготовить, а больше мне от тебя ничего не надо. Устал я, да и работа у меня очень ответственная. Не до гулянок. А твой алкаш не тебя, так дочку может по пьянке угробить.

Почему-то поверила этому немногословному седому плотному мужчине. Да и Светочка уже начала немного заикаться от постоянных скандалов.

Светка ожила быстро, повеселела, сразу привязалась к Фёдору, и каждый вечер просила его рассказать какую-нибудь страшную сказку на сон грядущий. Немало таких сказок знал он – жизнь была необычайно щедра на разные передряги. Но рассказывал неизменно про Змея Горыныча и Бабу Ягу с Кощеем. Маленькое солнышко засветилось в его суровой и немного сумрачной жизни. Зачем пугать? Пусть растёт в счастье и радости. Она его тоже так мало видела.

Жили очень дружно, и Фёдор даже пару раз предлагал оформить отношения, Светочку удочерить. Ленка всё отнекивалась. Нет, она уже не боялась этого немолодого человека с трудной судьбой. Но ей было только двадцать семь – вся жизнь впереди, а ему уже за пятьдесят.

Прошло время и Лена вдруг сама сделала ему предложение.

— Ты не заметил? Светка тебя папой уже зовёт

Он разволновался. Впервые в жизни он был абсолютно счастлив, и это необычное чувство пьянило его необычайно.

— Всё будет у нас отлично! Со Светочкой тоже решили вопрос – убедили твоего бывшего, отказался от дочери.

Приготовления к свадьбе шли своим чередом, но Фёдор сильно переживал, частенько не мог спать — совсем как юный жених перед бракосочетанием. Ему и в голову никогда раньше не могло прийти, что у него может быть своя семья – две пары любящих глаз.

В то утро он, как всегда, сел в джип, но почему-то не стал заводить мотор.

Встревоженная Ленка выскочила на улицу — сильно побледневший Фёдор безмолвно лежал грудью на руле, крепко сжимая в пальцах таблетку.

Скорая приехала почти сразу.

— Обширный инфаркт. Почти мгновенная смерть. Да и что вы хотите – такие годы.

— Какие годы? — вдруг очнулась сразу почерневшая от горя Лена. — Ему же только пятьдесят три! Что Вы несёте!!

Она плохо помнили похороны. Какие-то незнакомые молчаливые и неулыбчивые мужчины всё сделали, как надо.

А потом пришли другие – Федина родня – брат и две сестры. С мужьями-жёнами, детьми и адвокатами. Человек двадцать пять сбежалось.

Они начали бесцеремонно осматривать «квартирку и обстановочку».

— Что вы делаете в моём доме? — не выдержала Лена.

— Помолчи! Ты тут никто, слышишь, — зашипела родня.

— Вы не состоите в законном браке и ребёнок не от Фёдора, — подтвердили адвокат.

Однако вскоре родственники переругались — предстояло поделить джип, квартиру, домик в деревне и казино. Сошлись на том, что гражданской жене отходит кошка Зина. Посчитали, что разлучать девочку с любимой кошкой негуманно и всей толпой отправились смотреть казино.

В казино их не пустили, всё доходчиво объяснили, после чего родня исчезла с большой скоростью.

Вечером к Лене, оглушённой утренним визитом родни, заглянул молодой ещё мужчина в строгом тёмной костюме и с папочкой.

— Я юрист. От друзей Фёдора. Надо расписаться тут и тут. Уладим все формальности. Лена расписалась, не вникая.

— Ну вот, всё в порядке. Возьмите документы. Это свидетельство о браке, это об удочерении, это завещание – всё Вам оставил и дочке. Если решите что-то отдать его родне, ваше право. Нет – они сюда больше не сунутся. Они всё поняли. Вот визитка — если что, звоните. Хорошим Фёдор был человеком, правильным и честным — всегда поможем.

— Пусть забирают джип, я к нему и подойти не могу.

-Как скажете. Оформим.

Джип продали и деньги поделили – на троих.

Похоронили Фёдора возле центрального входа на кладбище среди уважаемых людей.

Идёт времечко незаметно,  Светочка уже в первый класс собирается. Так и живут вчетвером – Лена, дочка, кошка Зина, которая перебралась к Свете, тоскуя по Фёдору, и маленький Феденька – копия папы.