Вчера ко мне заходила Осень

Вчера ко мне заходила Осень. Уныло постучала в окошко капризным дождем.

Пустите, говорит, переночевать. А то в вашем городе темно(опять фонари не горят в городе энергетиков), и мужчины в изрядном подпитии косяками проплывают по переулкам и дворам(а чё бы им не остаканиться то в пятницу вечером? Вечер пятницы – это ж маленькая суббота!)

Вроде как осень не наша, не российская. Небось, из какой-нибудь порядочной Швеции к нам занесло.

Ну, я пустила, конечно. Нешто я извергиня какая? Или сердца у меня нет?

Знаю, как страшно посреди темноты.

Она зашла вся такая заплаканная, молоденькая, в желто-зеленом платьице, как первоклассница. А я как раз шарлотку испекла, чай поставила. Будет с кем вечерок скоротать. Угощать то все равно некого. Муж уж лет пять, как на другом аэродроме приземлился. Сменил курс. Поменял вектор на молодость. Я неволить не стала. Отпустила. Освободила. Вычеркнула. Забыла. У дочери своя «шарлотка» в другой стране. Видимся раз в год. Оно, может, и к лучшему – чем дальше, тем роднее.

— Хочешь чаю? – спрашиваю.

— Хочу, — отвечает Осень.

Я достала две кружки,  разлила чай, разрезала шарлотку. Сидим уютно, чай пьем.

За окном по низкому небу тащатся застиранные облака. Сиреневые сумерки медленно подъедают остатки дня. Дождик уныло линует в косую линейку окошко.

— Давай погрустим, — попросила Осень темно-серыми, как дождевая туча, глазами.

— Давай, — отвечаю.

Чего ж не погрустить? Тем более есть о чем. Сидим, вздыхаем каждый о своем.

— Осень, ты о чем молчишь?

— Печаль у меня – завтра на работу. Отпуск закончился, — отвечает она, и как ребенок куксится и пускает пузыри. Вот уже и слезы в три ручья. Кухня наполняется трагизмом, а мое сердце – хандрой.

— Это не печаль. Это печалька. Мне вот завтра на пенсию. Пятьдесят пять женских лет – осень жизни.

Осень посмотрела на меня с сочувствием. Завыла сначала тихо, монотонно, потом надрывно, как будто ей завтра не на работу, а в старость. Небо опять задрожало слезами, ветер остервенело срывал с деревьев одежды.

— Ну, ну, подруга! Ты что-то раскисла, как капуста квашенная, — подсела я к ней, обняла по-матерински. – У тебя мечта есть?

Осень кивнула, все еще подрагивая в конвульсиях плача:

— Есть. Я никогда не видела лето. Какое оно? Расскажи мне о нем.

— Лето? Лето, лето. Поцелуи до рассвета. Как бы тебе поточнее обрисовать? — я задумалась. – Понимаешь, лето — это как Новый год. Его все всегда ждут, как волшебный праздник, как начало новой жизни, как сказку со счастливым концом. Нет, как счастливую сказку без конца. Или как вечер пятницы, потому что за ней всегда суббота.

Осень смотрела глубокомысленно, каким-то сложным взглядом.

— Не понимаешь? – я вздернула брови и погладила образовавшиеся складки на лбу. Закрыла глаза и вдохновенно продолжила. — Лето – это радуга в небе, ромашки в поле. И ты посреди поля лежишь с закрытыми глазами, раскинув руки, словно крылья. Наблюдаешь за безмятежными ванильными облаками, слушаешь лицом теплое солнце и вдыхаешь запах тихого счастья. Как восторженная дура. И это счастье ликует в тебе. Ликуют глаза, руки, ноги. Сердце стучит быстрее, душа рвется наружу. Счастье подкатывает к горлу, и тебе хочется выпустить его на волю — закричать, запеть, взлететь вместе с ним. Лето – это когда жизнь любит тебя. И ты уже не один. Вас двое: ты и жизнь. Жизнь из бронзовых дней с запахом клубники со сливками, умиротворенных сиреневых вечеров со звуками саксофона и стрекочущих карамельных ночей с осколками звездного неба.

— Лето – это beautiful life! — как восторженная дура, улыбаясь раскрытым ртом, пропела Осень.

— Слушай, подруга! А ты знаешь, что в России в августе тридцать два дня? – честно соврала я.

— Значит завтра еще лето? – с надеждой спросила Осень, и глаза её сделались рыжие и веселые, как у рыжей веселой таксы со второго этажа.

— Ну, конечно!

И тут в дверь позвонили. Ах, нет. Это настойчиво трындел мне в ухо мобильник. Я дотянулась рукой до тумбочки, взяла телефон, отжала кнопку и поднесла к уху.

— Мам! Мамуля! Ты сидишь или стоишь?

Я открыла глаза и оглядела себя:

— Лежу в постели.

— Это хорошо. У меня для тебя подарок! Я беременна! Уже восемь недель! – выстрелила дочь.

Я быстро уселась в кровати. Дочь еще о чем-то говорила, говорила, говорила. Слова сыпались из телефонной трубки, словно конфетти из хлопушки: феерично, волшебно, радостно. А я сидела, как очумевшая, восторженная дура и пускала счастливые слезы.

— Доча, какое сегодня число? – приходя в себя, спросила я.

— Мамуля, ты обалдела от счастья? Надо было тебя подготовить,- заливалась дочь. – Первое сентября сегодня! С Днем рождения, подруга!

-Подруга?

В трубке послышались короткие гудки. Я соскочила с кровати и в одном тапке примчалась на кухню. На столе стояли две чашки с недопитым чаем, кусочек шарлотки на блюде и пожелтевший листок календаря, где черным по белому большими буквами было написано «32 августа 2013 год. Воскресенье» и маленькими добавлено «Убывающая Луна в Овне» и ниже «Россия, Армения – День Знаний. Австралия – День отца»

Ну, вот же! А то пенсия, пенсия. Осень жизни.

Лето! Начало новой жизни!