— Не хочешь сегодня вечером влиться в нашу компанию? – не вынимая изо рта сигарету, поинтересовался Глеб. – Хотя знаешь… без тебя и… — тут его словно парализовало, он немного помолчал, из глаз выступили слезы – …Димка-Димка. Без вас она опустела. Будто бы более сильный враг настучал по морде и выбил два передних зуба. Конечно, осталось… еще тридцать зубов, но без клыков пережевывать всю эту дрянную пищу, что подкидывает жизнь, просто сил не хватает. Вот и приходится давиться кусками и со стороны взирать на тех, кто хавает это же дерьмо, но только с удовольствием – причмокивая и смакуя. Устал я. Понимаешь?.. – устал!
Валера, не поднимаясь с пластикового шезлонга, скрестил ноги, а голова повернулась в сторону друга. Он знал, что Глеб начинает говорить иносказательно, только когда впадает в глубочайшую депрессию, сравнимую с апатией. Впрочем, именно это сейчас и происходит. Глеб, распластавшись на таком же шезлонге, сквозь ветви высокой яблони лицезрит прозрачную синь неба и даже не шелохнется. Сигарета, при каждой втяжке, все более изгибается в пепельный зигзаг. То и гляди… рухнет прямо на лицо.
Даже июньское пение птиц не помогает, и теплый ветер, обдувающий полуголое тело. Оба лежат в плавках, не сказать что загорают, так как лежаки спрятаны в тени высокого дерева. Хотя найти более удобное место для шезлонга не получится – весь сад заращен яблонями.
Валера, два года назад купил особняк, и ничего не менял, сад не исключение. Давно собирался расчистить площадку для отдыха. Да вот рук на все не хватает. А скоро может вовсе придется продать дом. Нынешнее финансовое положение содержать не позволяет. Именно поэтому, прежде чем ответить, Валера задумался, но все-таки сказал, правда, неуверенным голосом:
— Ты же знаешь, что я со всей этой бодягой покончил. И вообще – зачем я тебе? — в голосе появились более веселые нотки, — учись проглатывать куски целиком. Хавать придется так и так, пока плаваешь в этой каше.
Глеб очередной раз наполнил легкие дымом, и зигзаг наконец-таки рухнул на щеку. Не меняя положения тела, он выплюнул окурок, а порыв ветра сделал все остальное.
В иной раз Валера поругал бы этого негодяя, что обхаркивает чистую траву, когда рядом пепельница. Но сейчас начинается серьезный разговор. Именно это спасло Глеба от посягательств Валеры на нравоучения друга по поводу необходимости уважения к окружающей среде и эстетической неприкосновенности.
Неожиданно, Глеб, словно вышел из глубочайшей прострации и вскочил на ноги. Валера, от такого поворота событий непроизвольно вздрогнул, и тоже поднялся.
— Что с тобой? Пчела укусила?
— Нет. Я только сейчас осознал одну важную вещь.
— Какую? – Спросил Валера недоумевая.
— Помнишь америкоса, что пытался впарить туфтовый джанк? Как же его – Крисс вроде. Или Джон?
— Крисс. Как же… забудешь этого сученыша. Горячий укол тогда спас. А так, давно б уже болтались наши грешные души в аду. За тот пакет нас бы тогда расстреляли, не задумываясь, и не посмотрели бы на наше несовершеннолетие. Только Владика жалко, бедняга вмазался и чуть не отъехал. Потом рассказывал, что стрихнин по сравнению с тем дерьмом забава детская. Но после нашей последней встречи, думаю, этот хипстер недоделанный, надолго забыл дорогу в Россию. Почему ты про него вспомнил?
— Как почему – это же ты тогда, вовремя просек фишку.
— И…?
— Я про то, что,… э-мм… в общем, не знаю как ты это делаешь и каким местом. Но ты всегда оказываешься прав, и опережаешь всех на шаг. Нет – на два шага. Только благодаря тебе мы живы. У тебя это в крови и уже не отнять. Год назад ты решил выйти из игры. И опять же – оказался прав. А ведь нас предупреждал. А мы как волки начали грызться, за чертов бизнес, причем нелегальный. А если бы вовремя послушались, сейчас бы не кусали локти. – Тут лицо Глеба помрачнело, — и Диман был бы живой.
— Да, — Валера кивнул с грустью, — но что миновало, того не возвратить. А почему вы кусаете локти – все настолько херово?
— Хуже не куда. Я ощущаю себя барыгой, каким был в подростковом возрасте, когда впаривал знакомым шишки. Бизнесом тут и не пахнет. Все прибыльные точки заколпачены. Все наши превращаются в опасных наркотов. Мишаню так вообще пора причислять в список лютых «нефтяников». Его дневная доза с легкостью повалит небольшую конюшню. Да и сам я не святой – то на дураколах висну, то на качелях. Все катится к собачим чертям.
Валера выслушал и задумался. По телу покатились точечки. Ясное небо заволокло тучами, и подул холодный ветер.
— Пошли в дом! – сказал он, не дождавшись ответа, двинул вперед.
Они вошли в дом. Сразу стало уютнее, кондиционер поддерживает комфортную температуру. Шикарная гостиная в стиле «барокко», под воздействием погоды, что проникает только сквозь окна, наполнилась необъяснимым мраком. Валера, дабы развеять темноту щелкнул по включателю, и большая люстра озарила скрытое сумерками богатство.
Оба присели на кожаный диван, рядом со столиком из хрусталя. На нем недопитая бутылка виски и несколько не распакованных сигар. Кот по кличке: «Чувак», не в состоянии доесть полную шашку «вискаса», услышав возню, бросился с кухни в гостиную. Подбежав, стал привычно тереться спиной о ноги любящего хозяина.
Дорогущие картины неизвестных художников, чуть ли не пачками увешанные на стенах, внимательно взирали за тем как Валера, содержимым бутылки облил днища двух бокалов. А паркетный пол довольно подмигивал им, мол, опять сегодня хозяюшка наш «накидается».
— Может пора выйти из игры? – серьезным голосом произнес Валера, взяв в руки бокал.
Сделал несколько глотков и устремил взор на друга. Глеб напряженно думал, скулы на лице задрыгались как рессоры у Хантера во время езды.
— Чет я не врубаюсь, — наконец вымолвил Глеб, — ты предлагаешь мне отойти от дел? – стать цивильным кукурузником?
— Именно это и предлагаю. Еще надо будет завязать со всеми этими психотропами.
— Ты же знаешь какой у меня стаж. Не смогу я бросить. А чем после этого заниматься? Устроиться на работу что ли?
— А почему бы и нет? Ну или на крайняк есть коммерция, только легальная. Насчет стажа… ты преувеличиваешь. Я ведь сидел на «белом» по более тебя. И ничего, спрыгнул.
Глеб поднес ко рту бокал и собрался выпить. Но кот не дал совершить грехопадение. Он заорал как буйвол в сезон спаривания, волосы на спине и хвост выпрямились как кипарис.
— Твою мать, — прорычал Глеб, — он у тебя что – бешенный?
— Нет. Просто у нас гости, — Валера ответил спокойно.
Глеб непонимающим видом уставился на друга. На пороге послышалась возня, дверь с шумом распахнулась. Вошла невысокая, загорелая девушка. Черные намокшие волосы небрежно закрыли лицо.
— Ты из бассейна что ли? – все также спокойно спросил Валера.
И только потом разглядел на ней мокрые шорты и короткую прозрачную майку. Кот пыхтел как озлобленный еж. Валера, пинком, дал ему указ покинуть комнату, и тот не замедлил ретироваться.
— Да какой там бассейн, скорее душ. Дождь хлыщет как из водонапорной башни.
— А мы и не заметили, — несколько тупо промолвил Валера, выглянув в окно.
Глеб покачал головой. Девушка бросила на пол сумку и начала стягивать с себя майку, при этом издавая странные вопли. Глеб, обычно бесстрастный, к такому роду сюрпризам, на этот раз выдвинул глаза. Валера тоже не понял прикола и смотрел как баран на «Рено-логан».
— Ну что вытаращился? Помоги!
Девушка показала бюстгальтер и повернулась спиной к Валере.
— Не понял! – промолвил тот.
— Расстегни! Ну, давай же быстрее!!!
Валера выполнил просьбу. Девушка сбросила с себя лифчик и повернулась передом. Показалась упругая грудь с торчащими, словно от возбуждения сосками.
Глеб, делая вид, что не видит этого, начал распаковывать сигару.
— Что за белье делают, сволочи! – взбешенно произнесла девушка и побежала вглубь дома.
— Что за девица? Как можно более равнодушно спросил Глеб, закуривая сигару.
— Да так, знакомая одна, — отмахнулся Валера.
— Нескромные у тебя знакомые я погляжу. А с котом что?
— Ревнует, — Валера засмеялся.
