Ушелец. Тень Ивана Грозного.

Начало здесь: http://prozaru.com/2012/10/ushelets-prishestvie/

Потом здесь: http://prozaru.com/2012/11/ushelets-idi-pogulyay-malchik/

Ещё потомее здесь: http://prozaru.com/2012/11/ushelets-uvolennyiy-imidzh/

Однажды, в пятом классе, Миша почти месяц проходил зимой в рваном ботинке. Зима была не то, чтобы очень холодная, но всё равно было неприятно оттого, что каждый раз, когда Миша проходил по улице, он набирал полный ботинок снега через полуотованную подошву. И поэтому каждый день, когда усталый, но трезвый папа приходил с работы, Миша просил купить ему новые ботинки, несмотря на то, что осознавал тщетность этих просьб. И дело было вовсе не в деспотичности и жадности отца – дело было, как это ни странно, в том, что отец приходил домой трезвым. Казалось бы, никакой связи не может быть между трезвым отцом и рваными ботинками, но, если копнуть поближе, связь получалась самая прямая. Дело в том, что трезвым отец приходил с работы только в одном случае – тогда, когда у него не было денег на водку, а, значит, тем более – на новые ботинки. Кроме того, водка с недавных пор стала стоить дорого. Нет, нельзя сказать, что, выбирая между водкой и сыном, отец сделал окончательный выбор в пользу водки. Просто в тот месяц одновременно произошли два довольно неприятных события: первое – вышеупомянутая травма ботинка, а вторая – пропивание отцом всей зарплаты в день её получения и по случаю её получения.

Вследствие этой неприятной цепочки непредвиденных обстоятельств, Миша заболел ангиной и слёг на целый месяц. И весь этот месяц он разрабатывал план, как стать богатым, чтобы никогда больше не ходить в рваных ботинках. План пришёл неожиданно и абсолютно отчётливо – надо покупать лягушек. Всех – больших, маленьких, резиновых, деревянных, хрустальных, китайских, французских, российских – чем больше и чем разнообразнее будет эта коллекция, тем лучше – недавно он где-то услышал, что лягушки – это к деньгам.

Для того, чтобы приобрести первую лягушку, пришлось разбить копилку. Денег хватило только на маленького деревянного лягушонка с лапками на пружинках, которого он купил в ближайшей сувенирной лавке. Лягушонка он поставил на самое видное место, на письменный стол, и пообещал себе, что все появляющиеся у него в ближайшее время деньги, он будет тратить на приобретение новых лягушек. Планировалось, что с каждой новой лягушкой, деньги на следующую получится накопить быстрее, потому что помогать копить деньги будут предыдущие лягушки, но ожидаемого эффекта не происходило. Он тратил все деньги, отпущенные ему на мороженое, и через год лягушками уже была заставлена вся комната, через два – вся квартира, но денег больше не становилось. Он также обзавёлся неразменным рублём в кошельке, к которому, как он слышал, должны прирастать другие деньги, но это тоже не помогло. Он перестал свистеть – сначала в доме, а потом вообще. Он не выносил вечером мусор из дома, показывал кошелёк молодой луне, не сметал крошки со стола рукой, не сидел на столе, брал деньги левой рукой, отдавал правой – не помагало ничего. Надо было придумать что-то кардинально новое.

К тому времени он почти закончил школу, и пришло время подумать о будущем трудоустройстве. Работа, безусловно, должна быть денежной, но надо устроиться так, чтобы не искать, где взять деньги, а наоборот, люди с деньгами приходили бы сами для перекладывания наличности из их карманов в его. Больше всего денег в то время было у бандитов и у только зарождающихся в то время коммерсантов, что, впрочем, одно и то же. А, как известно, и у тех и у других, периодически бывают проблемы с законом. И тут Миша понял, что именно эти проблемы он будет помогать им разрешать, поэтому нужно получить юридическое образоване, чтобы стать следователем, а в дальнейшем – и прокурором. Именно тогда перед Мишей откроются все двери, которые закрыты сейчас и перед ним, и перед его отцом, и перед его матерью. Всё просто, вектор обозначен, и надо идти в его направлении. Ведь в соотвесттвии с традицией, заложенной ещё Иваном Грозным, чиновник должен брать деньги именно с граждан, а не с государства, а следователь, если хорошенько подумать, тот же чиновник.

В конце концов мечте было суждено осуществиться. Вернее, осуществилась только вторая часть мечты – Миша, а к тому времени, Михаил Геннадьевич, стал следователем. Но основная мечта осущестляться никак не хотела – денег никто не давал. Да и с кого можно взять денег, если все клиенты, как на подбор: восьмидесятилетняя одинокая бабка, у которой ночью с балкона украли велосипед (на кой ляд ей велосипед, спрашивается, но, так как заявление от бабки имелось, пришлось заводить уголовное дело), вахтёр, у которого в дневную смену, когда он задремал, украли из-под носа турникет, женщина, наступившая на комнатную черепашку и пришедшая с повинной сознаться в непредумышленном убийстве. Вот какого, спрашивается, чёрта, тратить столько своего молодого и драгоценного времени на учёбу, чтобы, отучившись, заниматься такими глупостями?

Он помотал головой, отгоняя от себя эти мысли. В последнее время они приходили к нему слишком часто и выбивали его из колеи. Кажется, и в этот раз то же самое. На стульях напротив его стола сидели немолодая женщина и мальчик лет десяти.

— Так, собственно, что произошло? – осведомился следователь.

— Я же Вам уже всё рассказала, — в недоумении ответила женщина.

— Простите, мне для протокола надо.

— Ну… Мы отдыхали на юге…

— Когда? Где? С кем? Свидетели есть?

— Простите, а какое это имеет значение?

— В нашем деле, — Михаил Геннадьевич с очень серьёзным видом снял очки и засунул одну из душек себе в рот, — всё имеет значение.

— Простите, но всё произошло не там. Хотя, если Вы хотите…

— Нет, — резко прервал женщину следователь, и, смутившись от резкого тона, продолжил, уже более мягко, — давайте по существу.

— Так я и говорю… Приезжаем мы в Москву, выходим из машины…

— Номер машины запомнили?

— Нет, — расстроенно ответила женщина, — а надо было?

— В нашем деле…

— Ах, да. Простите, не запомнила.

— Ну что же Вы, женщина. Так, и что было дальше?

— Дальше? Заходим в подъезд, поднимаемся на свой этаж, подходим к двери своей квартиры, а там другой замок. Я подумала, зачем он его поменял, и позвонила. Открыл незнакомый мне человек.

— Вор?

— Я не знаю. Он сказал, что квартиру купил, показывал мне какие-то документы. На документах была подпись моего мужа, но… Он не мог так поступить!

— Квартира была оформлена на мужа?

— Да.

— Вы были там прописаны?

— Нет, я прописана у мамы в Воронеже.

— Квартира была преобретена во время вашего брака?

— Да. Это квартира ему досталась по наследству.

— В права наследования он вступил до заключения брака?

— Да.

— Значит, мог.

— Что мог?

— Мог так поступить. Всё законно.

— Я не про это. Он не такой. Он не мог меня так обмануть.

— Ну так спросите его, почему он так поступил. Я тут при чём?

— Не могу. Он пропал.

— Как пропал? Куда?

— Не знаю. Я ему звоню, а телефон не доступен. Что мне делать, скажите, пожалуйста, а? – в уголках её глаз проступили слёзы.

— Прямо не знаю, как приступить к этому вопросу… Боюсь, потребуется с Вашей стороны некоторое содействие.

Она моментально покраснела до состояния пустой кастрюли, забытой на раскалённой плите.

— На что Вы намекаете? Я не такая! – произнесла женщина стальным голосом.

«Господи, ну почему мне попадаются только дураки и дуры? Кому нужна эта морщинистая истеричка не первой свежести? И не блондинка, вроде, а тупая, как пробка. Почему никто из них не может понять, что мне на самом деле от них нужно? За что мне такое наказание? Почему все, кто со мной на одном курсе учился, уже построили себе особняки, один я маюсь в двухкомнатной хрущёвке?»

— Почему… Простите… я, гражданочка, ни на что не намекаю, — ответил он титановым голосом. Напрасно Вы пытаетесь опорочить российские следственные органы. Вы являетесь в этом деле потерпевшей. И, если Вы хотите найти своего мужа, Вы должны оказать содействие следствию.

— Простите, я не знаю, что со мной, — и она расплакалась. Михаил Геннадьевич с тоской подумал, что, если бы не присутствующий в кабинете сын женщины, он мог бы подойти и её утешить, а потом всё-таки сделать с ней то, на что он, как ей показалось, намекал своей репликой – если уж не получается забрать оплату за свой труд деньгами, получить бы её хоть натурой. Но этот наглый подросток сидел рядом и одним своим присутствием убивал все шансы с хладнокровием садиста, мучающего пушистого котёнка. А Иван Грозный… Провалился бы он куда подальше вместе со своими опричниками…