Я, Планктон.

Утро выдалось зябким. Проклятая морось холодными каплями падала за шиворот, стекала по шее, обжигая распаренное в синтетике тело ледяным огнем. Джон Сэймур AV№ 1525,  приподняв воротник своего старого, перештопанного плаща поспешно юркнул к проходной, опасаясь быть ожженным ядовитыми слезами Нью-Изенгаардского неба. Неба вечно серого, хмурого, мироточащего влагой. Неба, днем прячущегося за грязной пеленой смога, а ночью освещаемого мириадами прожекторов – Шла Война, и вражеские кибер драконы часто совершали боевые вылеты, заканчивающиеся бомбежками…

В проходной наблюдалась толчея – до начала рабочего дня оставались считанные секунды и запыхавшийся планктон спешил попасть на свои места, стараясь не опоздать. Опоздания карались штрафом в 5 чеков. При средней зарплате в 150 – 300 чеков и высокими ценами на жизнь малейший штраф был сродни мини-Рагнареку для всех человеческих рабов, и семья Сэймуров AV№ 1525 не была исключением. Кирстен – жене Джона не раз приходилось побираться у соседей – штрафы случались часто, и накладывались из-за малейших оплошностей. Опоздал на работу хотя бы на 5 минут – штраф, отвлекся от работы, чтобы перекинуться словом с соседом по конвейеру – штраф, пошел в туалет справлять нужду в неположенное время – штраф. Иногда, Джону казалось, что вся его жизнь состоит из маленьких штрафов, консервированной пищи, тягучего ожидания зарплаты и вечного рабства.

«Oi, Джонни!» знакомый голос окликнул Джона, вырвав того из царства тяжких дум.

Это был Эйден Крипль AS № 3763,сосед Джона по цеху. Веселый здоровяк Крипль AS № 3763, в своей неизменной клетчатой кепочке и грязном джинсовом комбинезоне, стоял у турникета, размахивая обеими волосатыми ручищами, чтобы привлечь плавающее внимание Сеймура AV№ 1525. Один из солдат, несущих службу у проходной вежливо попросил Крипля AS № 3763 не задерживаться, и, либо проходить внутрь, либо выйти наружу. Эйден, как и все рабы Оборонного Предприятия DF44 всеми фибрами души ненавидящий продажную наемную солдатню из Нуменора отшатнулся от охранников как от прокаженных.

Джон, поднеся iD браслет, намертво вживленный в кожу правой руки к считывающему устройству у турникета, оборотился к солдатам. Те споро досмотрели планктона. Миг, и он за железными лапами турникета, здоровается за крепкую, мозолистую руку Эйдена.

«Как ты, droogie?» — вопрошает Эйден, осклабившись в самодовольной ухмылке

«Как всегда» — улыбается Джон в ответ, шаркая своими тяжелыми рабочими ботинками по длинному грязному коридору, ведущему на Первый Уровень доступа – огромное овальное помещение, где Планктон облачается в рабочие комбинезоны и робы.

«Дерьмово» — докончил за него Эйден, протаривая себе путь в мутной реке спешащих рабов.

«Ты знаешь» — Джон торопливо семенил за Криплем AS № 3763, вдыхая в себя густое амбре из человеческой вони, усталости и ненависти, топором висящее в коридоре.

Он знал. Все знали. В Нью-Изенгаарде, дела для людских рабов по-другому быть не могли.

«Ничего» — глухо промолвил Эйден – «Придет день, и мы, рабы плюнем в самодовольные рожи хозяев…»

«Жду не дождусь» — Джон с надеждой глянул на Эйдена.

«Верь, надейся, жди, а когда он настанет, действуй, действуй решительно!» — Крипль AS № 3763 сжал ручищу в пудовый кулак.

«Решительности мне не занимать…»

Они дошли до раздевалок. Переодевшись и сложив свои лохмотья в специальные пронумерованные ячейки,  Джон и Эйден прошли еще несколько Уровней Доступа, на каждом из которых они проходили тщательную проверку, проводимую вначале суетящимися солдатами, ну а затем огромными, закованными в бронедоспехи и экзоскелеты черными Урук-Хаями.

Цех встретил их дребезжанием, шумом работающих механизмов и смрадным дыханием тысяч рабов, перемалывавшихся в его раскаленном чреве. Крипль AS № 3763, работающий всего в  паре метров от Джона хлопнул того по плечу «До обеда», и протопал вперед. Звук шагов его тяжелых ботинок отдался тупой болью в черепе Джона.

«Личинки» – думал Джон, становясь за урчащий конвейер —  «Личинки безмозглые, копошащиеся в теле издыхающего монстра – вот кто мы. Война заведомо проиграна  – Союзное Братство Кольца стоит у врат в Мордор. Гермозатворы, боевые драконы, элитные Назгул-войска… Ничего не поможет – Мордор падет и тогда мы, его рабы, белесые слепые личинки наконец-то превратимся в свободную нацию!  Саурон Великий будет свергнут с  трона.  Механизм Империи остановится на века, заржавеют болты, выйдут из строя его детали. И тысячи лет спустя, потомки победителей построят какую-нибудь заправку для дилижансов на том месте, где стоит этот клятый завод, и мои правнуки – свободные люди будут заправлять там свои собственные машины»

Джон машинально перебирал детали, весенними потоками, бегущими по конвейеру, размышляя о скорой смерти.

«И что самое страшное, мне нечего будет вспомнить, перед смертью. Рабом родился в этот мир, рабом умру. Всю жизнь Я был человекоподобной болванкой, unterorcuss’ский скам, без права на собственное мнение, без права на жизнь. Жизнь, не существование! Они всегда все решали за меня. Ясли, школа, завод. Мне выбрали самку для размножения – чтобы Я смог сделать, а она произвести на свет очередного раба. Мне дали порядковый номер, iD браслет. Для таких как я были построены бетонные громады гетто – рабы не смеют жить вблизи от Хозяев. Они кормят нас дешевой жвачкой – паршивые телешоу, ежедневные новости, в которых рассказывают все, что угодно кроме правды. Они перекрыли нам доступ к книгам и другим источникам информации – Мы ведь планктон, мы не должны читать. Тупой скот – вот кто мы. Тягловая сила, пугливо жмущаяся друг к другу в смердящих  хлевах Хозяев – Орков. Немые животные, которых можно безнаказанно ударить, обидеть, убить…»

«А ведь у них на это есть право – не одно тысячелетие были мы в их рабстве. Но не нашлось того, кто восстанет, попытается в отчаянном рывке обреченного камикадзе унести с собой их жизни. Мы своим бездействием доказали, что заслуживаем этой участи – участи рабов. Трусы и неудачники, дрожащие под хлыстом надсмотрщиков…»

«Братство несет Свободу и Равенство. Мудрый Президент Демократической державы, Арагорн Великий создал все условия для совместного существования всех рас – Эльфы, хоббиты, гномы, люди – все, все живут вместе в мире и понимании… Там нет рабства и нет Хозяев – орков. Там нет заводов, принудительного труда и браслетов с номерами…»

Крик боли вернул Джона в зыбкую, раскаленную горячим воздухом цеха реальность. Надсмотрщик – крупный  черный урук-хай, с исступлением бил зазевавшегося раба. Раб, Джон не помнил ни его имени, ни тем более номера громко кричал, тщетно пытаясь прикрыться от разящих ударов надсмотрщика. В тусклом, матовом цвете, отбрасываемым огромными, зарешеченными лампами, слезы боли, струящиеся по его щекам, казались потеками крови…

Джон отвернулся – лучше не смотреть, распаленный чужими страданиями орк может обвинить  его в безделье, и переключить свое внимание на Сэймура AV№ 1525– В конце концов, мы всего лишь рабы – пополняемый материал…

***

Вой сирены, разорвавший мерный скрежет отлаженной работы механизмов мог означать лишь одно – обед. Приостановился размеренный бег конвейера, замер стук и клацанье машин. Рабы потянулись на выход, к столовым.

На улице морось превратилась в снег. Мелкий, колкий, противный. Он застревал в волосах, пролезал за шивороты рабочих роб. Джон, смешавшись с толпой рабов из цеха, брел к столовой FG13 . Тысячи ног, обутых в кованые башмаки печатали строевой шаг – планктон шел набивать желудок…

Их построили возле здания FG13 -бетонного левиафана, серой громадой скорчившегося близ огороженного колючей проволокой забора. Нуменорские наемники, вооруженные гаусс-пушками и штурмовыми арбалетами прохаживались вдоль толпы рабов.

Второй крик сирены и толпа послушно двинулась внутрь, во чрево столовой. Ряды металлических столов и скамей тянулись по всей длине этого помещения. Планктон спешно рассаживался по местам. Рабы, с порядковыми цифрами, начинающимися с AA0000, и заканчивающимися AK9999 занимали левую сторону тянущегося стальной гусеницей вдоль всей казармы стола, остальные AL0000 – AZ9999 – правую. Рабы торопились — никто не хотел оставаться без еды. Джон, усевшись на свое место рядом с Эйденом и еще одним рабом, по имени Билл недвижно уставился на пластиковую одноразовую тарелку. Рядом с тарелкой лежала ложка и вилка – пластик. Ими, к сожалению – думал Джон — никого не убьешь, как бы сильно не хотелось…

«Совсем скоро» — шепчет Эйден, наклонившись к уху Джона – «Будь готов!»

Скрип полу-автоматизированных тележек обрывает их разговор. Прекращается радостный галдеж рабов. Тысячи голодных глаз жадно смотрят на десятки пищевозок, из нутра которых тянется густой  пар, особенно заметный в плохо отапливаемом помещении. Позади них переваливаясь с ноги на ногу, идут разжиревшие поварихи-хоббитессы.  Раздутые, мерзкие, коротконогие эти создания облачены в сероватые халаты. Сжимая поварешки в своих грязных ручонках, они небрежно принимаются раздавать пищу рабам. Сегодня на обед  каша.

Когда склизкий шматок жратвы шмякнулся в подставленную тарелку, Джон почувствовал волну отвращения, подступившую  к горлу. «Как это можно есть?» — кричал уставший разум — «Как можно так существовать?!». Желудок же конвульсивно сжался, начал истекать соками. Джон взял ложку и принялся торопливо глотать еду.

Чавканье, судорожные глотания, работа челюстей. Планктон набивал желудки.

Крик сирены и рабы, доедая желтую мерзость на ходу, маршируют обратно в цеха. Рабочий день продолжается…

***

«Любая пытка, сколько бы она не длилась, подходит к концу» — размышлял Джон бредя по грязным сугробам по направлении к подземной монорельсовке. Изо рта шел пар, уши, казалось, промерзли насквозь. Ноги увязали в раскисшем, черном снеге. Бетонированную дорожку, по которой брели поодиночке и в компаниях уставшие рабы освещали военные прожектора. Джон невольно загляделся на причудливые тени, отбрасываемые движущимися телами планктона. Переплетения теней, пар, исходящий из тысячи глоток и, распадаясь на мелкие молекулы вздымающийся к хмурым небесам. Впереди замаячил дзот – пулемет, человеческие солдаты, пристально наблюдающие за толпами планктона. Вот-вот должна была подойти вторая, ночная смена рабов. Этот нескончаемый цикл длился вечность. Сколько Джон себя помнил. Его отец, дед, прадед, малочисленные родственники – все надрывались на Оборонном Заводе. Война. Война длилась тысячелетиями. Но ее развязка должна была наступить скоро. Очень скоро. Союзные Войска – у ворот…

Подул холодный мистраль, и Джон, съежившись в комок оголенных нерв поспешил к железным дверям вокзала.

«Везде уныние, тоска»…

Внизу, под тоннами асфальта и бетона, вдалеке от осеннего снега и холода было тепло. Платформа, как всегда заполонена  рабами. По краям, и близ оградительной линии стоят молчаливые наемники, сжимая в грубых, мозолистых руках электрошокеры и  ручные автоматы. И так — на каждой станции. Орки, зажатые в угол легионами Союзников, опасались бунтов и восстаний. Отсюда и такое количество солдат, буквально на каждом углу.

«Как это глупо» — думал Джон, забиваясь в конец поезда, свободного от немытых, смрадных тел рабов – «Бояться тех, кто боялся тебя. Скоро, скоро в мире не будет никакого страха, лишь дружба, свобода и любовь!»

Зарокотали моторы. Монопоезд пришел в движение. Планктон ехал домой – есть, совокупляться со своими самками, спать, готовиться к завтрашнему рабочему дню. И так каждый день. Без выходных. Рабы не достойны отдыха.

На одной из станций в дребезжащий вагон ввалилась веселая компания молодых рабов. Парни, девушки. Румяные, раскрасневшиеся. «С морозу» — думал Сэймур AV№ 1525, разглядывая новоприбывших. Три девушки, два парня. Юные, лет по 20-23. Один из парней – дылда с соломенной шевелюрой тискал коротконогую, приземистую девушку. Неправильный прикус, чуть косящие глаза. Но сколько энтузиазма, радости, счастья было в них. Карлица страстно обнимала Дылду, запрокидывая свою голову кверху, ища обещаний вечной любви в его голубых, бесстрастных глазах. Другой парень – прыщавый, бритоголовый вел оживленную беседу с оставшимися девчонками. Джон пригляделся: Первая подруга – ничего особенного. Брюнетка с простым, некрасивым лицом. Но вот вторая…

Стройная невысокая раба, блондинистый волос, чистое, красивое лицо. Никаких прыщей, угрей, следов разложения, или болезни. Она улыбалась бритому, доверчиво прижимаясь к своей подруге. «Из нее получилась бы хорошая мать» — отвлеченно размышлял Джон, представляя себе ослепительную наготу блондинки. Полная грудь, худое, жилистое тело, стройные ноги. Светлый пушок внизу живота. Стеснительный взор, порочные слова, летящие из ее красиво очерченного рта. Грязные простыни, на которых возлежит она. Шершавый язык, слюнявящий ее затвердевшие соски. Восставший фаллос, путающийся в переплетении лобковых волос. Вот он вход во врата страсти. Сопротивление, что-то мешает проходу. Резкий рывок, и он там, внутри, в этой влажной, истекающей соками любви пещере. Судорожные движения, ее когти, рвущие плоть на спине. Протяжный стон, крик раненной птицы – всхлип. Все.

Жидкая лужа огня горячими струйками разлилась по всему его телу. Джона охватила похоть. Как бы он хотел стать обладателем всех этих сокровищ, а не горы сала – Кирстен, которую подобрал ему в жены Рабоводческий Комитет Нью-Изенгаарда. «Клятая жизнь» — скрежетал он зубами – «Раб я бесправный, и вот почему не могу насладиться твоими редкими милостями… Проклинаю тебя, жизнь, проклинаю!»

Блондинка, запрокинув свою красивую голову громко смеялась скабрезной шуточке Бритоголового… Джон смотрел. До его станции было полчаса ходу.

***

Грузовой лифт, насквозь  провонявший мочой и алкоголем – поднял его на 50 этаж. Узким, погруженным в темноту коридором Сэймур AV№ 1525 добрался до комнатушки, которую они делили вместе с Кирстен. Тонкая дверь из фанеры, грязная тряпка у порога. Джон толкнул дверь и ввалился в комнатенку.  В его лицо тут же ударило тепло и дурной запах. Пахло старым тряпьем, мышами.

Кирстен уже спала. Глядя на эту огромную груду жира и мяса, разметавшуюся на старых матрасах Джон поморщился. «Вонючая свинья, ей бы только жрать, спать и трахаться…»

Маленький железный столик, за которым они обычно трапезничали был заставлен грязной посудой и пустыми консервными банками – Кирстен не любила убираться за собой. Джон щелкнул по выключателю и комнатушку залил ровный неоновый свет – жирные, черные тараканы, копошащиеся в остатках еды, бросились врассыпную. Джон уселся за маленький стульчик, украденной Кирстен в яслях, где она работала уборщицей. Руками он принялся торопливо выгребать содержимое одной из консервных банок. Оторвав крупный кус от тут же лежавшего хлеба, он жадно зачавкал, не обращая ни капельки внимания на деловито снующих туда-сюда тараканов.  Поев, он ополоснул руки в маленькой ванне, прилегающей к их комнатенке. В ванне пахло мочой и везде были развешены плохо постиранные шмотки.

Он улегся на грязные матрасы рядом с Кирстен и попытался заснуть. Но мысли, проклятые мысли не хотели оставлять его усталую голову в покое. Джон не мог выкинуть из нее образ смеющейся блондинки. Похоть горячей волной прокатилась по его чреслам. Джон, стиснув зубы, принялся будить Кирстен. Та тяжело заворочалась, всхрапнула и раззявила мутные глазенки. «Чего тебе надо» — недружелюбно прошептала она, и в нос Джону ударил чесночный дух. Кирстен обожала чеснок. Джон поспешно принялся шарить у жирдяйки под месяцами не стиранной ночнушкой . Огрубевшими пальцами рук он нащупал что-то влажное, волосатое, податливое. Вызывая в памяти образ блондинки, он взгромоздился на затрясшуюся от вожделения Кирстен. Она как будто этого и ждала. Приглашающе раскинув жирные ляжки, она нетерпеливо направила потвердевший член Джона в масляное свое нутро. Джон судорожно задвигался, представляя как трахает светловолосую. Скрипуче заголосила Кирстен – «Джон, Джонни, любимый, ах…». Джон грубо ухватил Кирстен за грудь. Заколыхалась жирная туша, затряслась. Джон задвигался все резче, судорожнее, представляя, представляя, представляя. Блондинка громко стонала, взывая ко всем божкам Мордора. Вспышка наслаждения и Джон спустил. Малофья брызнула сплошным потоком, растеклась в недрах Кирстеной вагины. Он отвернулся от охающей жены, видение блондинки исчезло в черном небытие. Повернулся к плохо побеленной стенке. Мгновенно провалился в глубокий сон.

***

Время текло. Бомбили чаще. Еду начали выдавать только по талонам. Хозяева продлили рабочий день, сократили количество перерывов. Разнеслись тревожные слухи о скором прорыве Союзных Войск. Рабы жили, в предвкушении перемен.

Одним зимним, холодным днем Эйден Крипль AS № 3763, сосед Джона по цеху, наконец-то предложил ему поучаствовать в сдаче Нью-Изенгаарда Союзным войскам.

Когда Джон вышел из цеха, на дворе стояла ночь,  и хотя дневная смена была закончена, плотная кучка рабов, во главе Эйдена не думала спешить по домам. Они о чем-то оживленно говорили, а их огромные тени, отбрасываемые фонарями,  колеблись на сером асфальте. Джон подошел поближе…

Рабы давно хотели предать хозяев – открыть врата в Изенгаард Союзным войскам и Эйден знал людей, кто был заинтересован в окончательном разгроме орков и победе Союзников. Существовал подпольный комитет — «Комитет Сопротивления», поддерживаемый извне. Крипль AS № 3763 являлся его ведущим активистом.

«Пришел тот день. Вот он шанс, который дарит нам Боги!» лихорадочно думал Джон, кутаясь в свой старенький плащ «Вот она возможность плюнуть в рожи Хозяев, отплатить им за все века рабского существования – браслеты, рабство на заводах, людские гетто, отделенные от орочьих угодий колючей проволокой, ужасные условия жизни, презрение, показательные казни, постоянный контроль над всем и вся… Будь прокляты Хозяева, власть имущие за то, что лишили нас свободы и возможности самим строить свою жизнь. Будь проклята их гнилая система. Будь проклято мое существование. Лучше издохнуть, глядя врагам в лицо, чем земляным червем копошиться у их ног».

«Хуже быть не может. Пора, пора восстать! Ради Свободы, равенства, демократии!  Братство несет с собой просвещение. При власти Братства не придется нам пахать на заводах круглые сутки, делить грязную комнатушку с нелюбимой самкой. Они несут Отмену Рабства, Равенство, Братство рас! И только за это стоит не только сражаться, но и умирать!»

«Ты готов бороться за Новую Жизнь, Джон?» — торжественно спрашивает Крипль.

«Да, я готов, и я с вами, друзья» — ответил Сэймур, всматриваясь в раскрасневшиеся от мороза и ненависти лица – «Я с вами до победного конца!».

***

Площадь Казней – «Голгофа 1А» бурлила сотнями тысяч встревоженных рабов. Низкое землянистое небо плакало крупными слезами – шел дождь. По всему периметру площади стояли беспокойно озирающиеся людские солдаты и орочьи патрули внутренней полиции  –  Врата во внешний периметр Нью-Изенгаарда были проломлены элитными силами Братства, Внутренний периметр еще держался, но исход Войны Атомного Кольца был заранее предрешен. Орочьей цивилизации не устоять.  Сейчас проходит казнь коллаборационистов и предателей – людского скама, планктона, жалких рабов, посмевших посягнуть на Хозяев. А в это же время Ударные отряды Кольца – Высокие Эльфы на быстроходных гравилетах и армады штурмовых танков, управляемые свирепыми гномами беспрерывно атакуют врата Внутреннего периметра. Нью-Изенгаард падет.

Помост. Выстроившиеся в ряд рабы. Их пять – по слухам и сплетням именно они стояли за заговором против Империи, в результате которого Армии Братства смогли проломить Внешние ворота и проникнуть в Изенгаард. Глашатай хриплым, каркающим голосом зачитывает приговор. Измена, предательство, высшая степень наказания, смерть через повешение, бунтовщики, ренегаты… Обрывки слов летят в собравшуюся толпу – планктон внимает, молча, преданно. Хозяева на то и хозяева, чтобы наказать, когда надо, или бросить кость своим псам, когда они этого заслуживают. Слово Хозяев – закон. Смерть тем, кто осмелился огрызнуться на дающую, кормящую длань, руку Хозяина, ибо неблагодарные  рабы они.

Глашатай зачитывает номера провинившихся рабов. Тупая толпа ревет – рабы, планктон, их братья по труду осмелились замахнуться на святыню – Хозяев! Они помогли врагу, открыли ему городские ворота, коллаборационисты, перебежчики!

«Смерть, смерть» — скандирует планктон. Да, смерть! Но как этого ничтожно мало, ведь иногда смерть – избавление. Металлический лязг подгоняемых кранов. Палачи накидывают веревки на шеи осужденных. Их испуганных лиц не видно – ухмыляющиеся маски бесстрастно взирают на неистовствующую толпу. Таков обычай. Никто не должен узнать личины рабов, рабы безлики. Вот почему палачи, перед публичной казнью вначале мучают провинившихся в бетонных застенках Мин.Наказания. Комната 102 –имя ужаса и первобытного страха. Здесь пытают. Долго, безжалостно. Затем, на выживших одевают уродливые маски и ведут к месту публичной казни. К «Голгофе 1А»

Толпа неистовствует – предателей вешают! Мутные лужи, натекшие в углубления в помосте, отражают их конвульсии. Судорожное подергивание извивающихся тел, рев толпы «Смерть, смерть!». Так уходят герои, борясь за каждый вздох зловонного от тысячи тысяч согнанных в одно место тел воздуха. Врата во внутренний периметр прорываются – армада Братства в стенах Изенгаарда! И так гибнут империи, от рук сынов своих. Так наступает Новая Эра – Эра победителей!

***

«Ты смотри, повешенные!» — гном в засаленной куртке летчика ткнул своим заскорузлым пальцем в несколько тел, свисающих с кранов.

«Орки – варвары, у них до последних дней существовала смертная казнь» — хмыкнул ему в ответ эльф, облаченный в сияющие бронедоспехи.

«Давай-ка подойдем?» — гном  целеустремленно направился к кранам. Эльф, неопределенно хмыкнув, пошел следом.

«Фу» — гном внезапно отшатнулся от мертвеца в глумливой маске – «Это же рабы, планктон, Леголас, взгляни на его браслет!»

Эльф скользнул взглядом по трупу. В его правую руку был намертво вживлен поблескивающий в лучах зимнего солнца браслет, на котором четко значилось Дж. Сэймур AV№ 1525.

«Авторитарный режим Орков придумал неплохой способ контролировать низшие расы – браслеты, порядковые номера… При демократии и праведной власти нашего президента, Арагорна Великого такого никогда не будет». — уверенно проговорил эльф.

Гном хотел было ответить, но властный голос, раздавшийся из рации, подвешенной на поясе эльфа, прервал его.

«Гимли АС#77, Леголас ЗЖ#11, бегом в захваченный сектор Б-11. Наблюдаются беспорядки и столкновения остатков недорезанных Орочих прихвостней и планктона с Союзными войсками!»

Эльф и гном переглянулись и бросились прочь от помоста с казненными рабами. Коротышка Гимли едва поспевал за быстроногим эльфом. Он громко пыхтел, спотыкался, и все время тщетно пытался поправить душащий его шею ошейник с порядковым номером АС#77.

Декабрь, 2011.