Наша Победа…

Клавка Фролова на селе считалась  девкой особой природы. Царственный взгляд. Голос царицы…И синющие гипнотически глазища. Не каждый замахнется. И цель перед Клавдией была высокая — медицина. Правда, пока в свои девятнадцать лет получилось только выучится на ветеринарных курсах. Но больница была далеко, в районе, и потому народ к Клавде шел нередко за медицинской помощью. А Василий Милошедченко родом был из раскулаченных и высланных с Украины переселенцев. Переселенцы были — люди с руками. В голой степи они выстроили село. Так его в округе и называли – Украинка. Хоть и была им выделена земля, что говорится, на отшибе, но, в силу владения многими ремеслами и обладания сметливыми умами, тянуло людей к жителям Украинки. Хотя и недолюбливающих их, раскулаченных, как водится, хватало.  Был одна тысяча девятьсот тридцать шестой год.

Клавдина гордыня смущала кого угодно, только не Василия. Напротив, ему она задавала азарта. А его лихость и легкость в поступках и движениях заставляли любую невольно им залюбоваться. В Украинку за Василия Клавдия не пошла, да и его родители настороженно отнеслись к этакой ученой цаце. Но он не растерялся, и в её родной Низовке сам выстроил мазанку на украинский манер. Что скрывать, Клавдия ловила на себе завистливые взгляды.

***

Наступила осень  сорок второго,  обстановка на фронте требовала новых сил. Даже тех, которые никогда не держали в руках ружья. Голодная глотка войны жаждала свежей крови. Колхозники, едва убрав урожай с полей, отправлялись на фронт. И как ни крутил председатель, понимая, что кроме Василия вряд ли кто сможет весной оживить трактор, пришлось проводить и его…

Клавдия смотрела прямо перед собой строгими сухими глазами. И не видела, как треплются упрямые цепкие листья на тоненьких кленах. Ей чудилось, будто снова весна. Василий, голый по пояс, работает лопатой во дворе. Принес из леса тонкие стройные зеленые струнки с набухшими почками, заботливо расквартировал по двору. И с ласковым зажигательным прищуром говорит:

— Вот, Клавушка, подрастут, обязательно сделаю качели…

А уходя, учил, как чинить неподатливый трактор…

***

Официальное извещение пришло в конце сорок второго, перед Новым годом. Похоронки в деревню уже приходили. Всем миром сочувствовали семьям погибших и колхоз помогал, чем мог. А такое извещение было в Низовке первым. И ковыряли душу эти взгляды с прищуром и эти двусмысленные: «Без вести? Вона чо…». И как- то мутно от этого было у Клавдии на душе…Не погиб? Значит, бежал? Куда? Значит жив?!!!! В плену? Сдался? Сам? Значит, трус? Был ранен? Мысли разрывались в голове, не давая ни спать, ни думать о чем другом…

***

Работа в колхозе полность легла на женские плечи. По подмерзшим колдобинам бабы возили сено с луга в коровник, отвержено дергая его из слежавшихся мерзлых стогов ледяными тяжелыми кирками. Вилы были почти бесполезны. Исхудавшая лошадь отдыхала только ночью. Коровы мычали голодно и надсадно.

К ночи 31 декабря сорок второго года председатель колхоза держал оборону от Клавы Фроловой.

— Куда ты, на ночь глядя? Чтоб тебя потом всей деревней по сугробам искать? Встрянешь! Метель! Мордовская натура!

-Дом у меня холодный! Дети плетень весь уже весь пожгли! Не на себе ж семь верст таскать! Мороз такой! Видишь, в положении я, лысый ты чёрт!

— Во время надо было дров запасать, до метелей!

— Что не знаешь, что Василия по первому морозу и забрали? Лошадь дай! Не дашь – сдохну я там в лесу! Некому будет лечить скотину — вся поляжет!

— Кинул тебя твой хохол, на запад, поди, подался!

— Ирод ты! Дашь лошадь?! Нет? Сама ведь возьму!!!

— Да бери же, чокнутая баба!

Было за полночь, когда Клавдия тихо скуля, вползла в нетопленную избу. Ребенок родился до срока. А у избы стоял полный воз сушняка. Наступил новый 1943 год…

***

Девчонка родилась недовеском, маленькая и не громогласная. Только кряхтела и морщилась. Старших детей Витьку и Таиску заботил вопрос:

— Как ее будем звать?

А Клава, давая себе отчет, что шансы у новорожденной малы, положила спеленутого червячком младенца рядом с ними на ожившую уже печь и сказала, пытаясь выдавить подобие улыбки:

— Вот матрешка вам…Матрешкой зовите..

Молоко пришло не сразу, но терпеливая Матрешка проявляла чудеса терпения и упорства. И через пару недель, на старый новый год, сельсоветская писарша заглянула к Клавдии, мол, что Клавка, от советской власти гражданина прячешь, говори, под каким именем записывать будем.

Маленькая Таиска бесхитростно поделилась:

— Это наша Матрешка!

Клавдия только скользнула по писарше холодным красноречивым взглядом и та присмирела. Попятилась, бормоча:

— Ну, Матрешка, так Матрешка…

***

Ярко светило майское солнышко. Набухли и забрюхатились почки на уже окрепших молоденьких кленах, дразнили своими зелеными язычками. И неслась по селу долгожданная радостная весть: Германия капитулировала.

Клава пыталась утихомирить детей:

— Чертенята! Не слышу ж ничего! Вон из избы!

И, прикладывая ухо к охрипшему «радиву», пыталась разобрать объявленное.

***

Почтальонка Нина, порхавшая от дома к дому, выпалила:

— Клавдя! Победа! Победа! Радость-то! И тебе — конверт! Не казенный! Нашелся, видно, твой пропащий!- и, потрепав по соломенным кудрям двухгодовалой Клавдиной девчонки, еще раз громко повторила: — По-бе-да!

Она даже попыталась обнять Клаву, но та уже пулей летела к дальнему окну, разворачивая фронтовой треугольник. Письмо было не казенное, написано неровным, запинающимся почерком.

«Клава! Долго я не мог написать тебе, хоть и давал об этом слово Василию. Прости. Тогда перед боем он много о вас говорил, о своих домашних. Утром был бой. Наших погибло больше половины. Я был контужен, долго был в госпитале. Мы с Василием были рядом в одном окопе. Была бомбежка. Знаю, тебе отправили извещение, что он пропал без вести. Это не так. Василий погиб, честно защищая нашу Родину. Когда я очнулся в воронке, рядом была его нога в валенке. Он подшивал себе накануне валенок цветной тряпицей. Самого Василия не нашли. Видно завалило крепко. Такие дела. Прости еще раз. Алексей Котомин.»

***

Маленькая Мотька сидела на крыльце с чумазыми щеками, щурясь от солнышка, и колотила деревянной ложкой по пустому закопченному чугунку.

— ПА-БЕ-ДА! ПА-БЕ-ДА!

Маленькая Мотька впоследствии стала моей матерью.

Вот такая она — НАША Победа…

15.04.2010г.